Одержимость

Доминика Кэллоуэй ненавидит холод. Сильнее сжимает в похолодевшей руке горячую чашку кофе, устало потирая переносицу. Взгляд скользит по устрашающим фотографиям. На каждом снимке – тела юных девушек немного старше двадцати. Изуродованные, окровавленные, с застывшим ужасом в некогда ясных, полных жизни глазах. Она прикрывает глаза, стараясь сосредоточиться, но тщетно. Ровно две недели Бюро и местные копы безрезультатно топтались на месте, не продвинувшись вперед ни на шаг. Убийца, казалось бы, словно провалился сквозь землю, оставив после себя гору трупов из восьми человек и кровавый след, ведущий в темноту. — Дом? Дерек Морган возникает за спиной неожиданно, подкрадывается бесшумно, и Доминика невольно вздрагивает. — Ты меня напугал, — хмуро отвечает Кэллоуэй, возвращаясь к фотографиям. – Ничего нового? — Совсем ничего, — агент Морган тяжело вздыхает и опускается на соседний стул, мрачным взглядом окидывая напарницу. – Если так долго сверлить взглядом такие снимки, не сложно и с ума сойти. Тем более, они так… Так похожи на тебя. — Я, наверное, уже схожу с ума, но, да, ты прав, — Доминика нервно смеется, совершенно ясно осознавая, что в происходящем нет совершенно ничего забавного. – Мне кажется, что здесь спрятан ответ, которого мы не видим, Дерек. Он прямо у нас под носом. Часть команды уже вернулась в Куантико? — Да. Остались лишь ты, я и Гидеон. Кажется, он в кабинете шерифа. Боюсь, если в течении нескольких дней мы ничего не найдем, и нам придется вернуться обратно. — И оставить все так, как есть? Морган молчит, а Доминика раздраженно постукивает указательным пальцем по гладкой поверхности полицейского стола, вспоминая лицо матери последней жертвы хладнокровного убийцы. У миссис Уайт седые волосы и раскрасневшиеся глаза, тонкие дрожащие руки, а отчаявшееся сердце гулко бьется в острые ребра. Голос дрожит, а по щекам текут горячие слезы, когда женщина мертвой хваткой цепляется за руку Кэллоуэй, моля команду и её лично отыскать того, кто сделал это с её Александрой. И Доминика обещает ей справиться, найти виновного. Она идет против собственных убеждений, обещая то, в чем не до конца уверена. Ведь кому-то, вроде Дом, нельзя ничего обещать, когда дело касается дел. И наш мир – не фабрика по исполнению желаний, а жестокая, непредсказуемая игра, в которой, зачастую, добро проигрывает злу, убийцы остаются безнаказанными, а убитые горем семьи так и не находят обещанные ответы на свои вопросы. Но Кэллоуэй не выдерживает, в один миг сдается под давлением боли в глазах миссис Уайт и дает слово, вынужденная сдержать его, чего бы ей это не стоило. — Я пообещала её маме, — Доминика пальцем указывает на фотографию Александры Уайт и поднимает глаза на Моргана. – Я пообещала, что найду того, кто это сделал. — Я знаю, — Дерек снисходительно улыбается уголком губ и, наконец, получает ответную полуулыбку в ответ. – Потому, мы с Гидеоном остались здесь, чтобы помочь тебе. Думаю, с новым делом Хотч и остальные легко справятся и без нашей помощи. Морган поддается вперед и накрывает ладонью руку подруги, а Доминика благодарно ему улыбается. Забавно, но после её перевода в команду, именно с Дереком отношения складывались хуже всего. Джей-Джей успокаивала Кэллоуэй тем, что Моргану сложно было смириться с мыслью, что Элл Гринуэй решила уйти и бросить всех, не сумев справиться с внутренними демонами, которые так и норовили взять верх после злосчастного выстрела, который разделил жизнь Элл на вполне обыкновенную «до» и мрачную «после». Доминика же приучила себя справляться и сопротивляться собственным страхам, закрывая глаза на боль, которая с новой силой обрушивалась на нее ближе к ночи. И, что самое гнусное, даже не собиралась отступать с рассветом. Кэллоуэй замыкала свои чувства на множество замков, даже не сомневаясь, что они уж точно не смогут удерживать всепоглощающую темноту слишком долго. Жуткое убийство любимого на их собственной свадьбе навсегда оставило на сердце Доминики неизгладимый след. Словно темно-алая кровь на белом платье в тот несчастливый день, который, если верить стереотипам о свадебных торжествах, должен был стать для нее самым счастливым. И даже сейчас, спустя два года, ей все еще было больно, словно она живет лишь наполовину. Наверное, нечто подобное испытывает каждый, кому приходилось потерять любимого. Неожиданно поступившее предложение Бюро пополнить ряды специалистов по поведенческому анализу подарило Доминике второй шанс. Шанс начать все с нового листа, вот только искреннюю любовь насильно не вытравишь. И, наверное, лгут те, кто упрямо твердит, что время лечит. Никакой панацеи во времени нет и подавно, лишь обезболивающее, притупляющее и замедляющее реакцию на острую боль где-то в груди, когда Кэллоуэй позволяет себе вспомнить, как в прошлом было хорошо. — Агент Кэллоуэй? Я принес Вам кофе, — Неожиданно появившийся в дверях помощник шерифа осекается, когда замечает, что пожаловал совершенно не вовремя. Карие глаза смотрят удивленно, темно-рыжие волосы свалялись, а на лице застыла неловкая улыбка. Дерек лениво убирает руку, выпуская ладонь Доминики из своей хватки. – Я не помешал? — Нет-нет, совершенно, — Кэллоуэй качает головой и поднимается с места, сонно, словно ребенок, потирая уставшие глаза и собирает разбросанные со стола фотографии. – Резоннее будет продолжить завтра. — Одевайтесь теплее, — просит юноша, провожая Доминику к выходу. – Думаю, Вы, как и многие, терпеть не можете холод. — Я о ней позабочусь. В голосе Моргана слышно нескрываемое раздражение. Помощник шерифа сжимает губы, а Кэллоуэй одергивает напарника, удивленно вскидывая бровь. В зеленых глазах мелькает нечто похожее на осуждение и Дерек морщится, покидая помещение, стремительно двигаясь к выходу на парковку. Дом отмахивается и мягко улыбается полицейскому, принимая из его рук чашку с горячительным напитком. — Вы очень любезны, Макс, благодарю. Не обижайтесь на агента Моргана, он слишком устал. От звука своего имени, слетевшего с уст Кэллоуэй, парень на мгновением замирает, а после – желает ей добрых снов, про себя удивляясь, почему она все еще не почувствовала угрозы, исходящей от него. Провожает пристальным взглядом Доминику к самому выходу, в кармане сжимая тот самый охотничий нож. — Скоро ты все поймешь, моя принцесса, — едва слышно шепчет он. – Поймешь и я приду за тобой. Ты близко, я знаю, ты видишь больше, чем все остальные. Этой ночью помощник шерифа Макс Дельгадо не вернется домой. Он поедет следом за агентами Бюро к мотелю, где они расположились, и притаится в тени, корявым почерком сделав приписку в своем блокноте. «Моя принцесса помнит мое имя».