Хорошо быть живым

Гэвин ненавидит Коннора.       У Коннора настолько же ужасное чувство юмора, насколько странно умение улыбаться.       Будь андроид под распоряжением Рида, он бы несомненно к чертям порвал его идиотскую куртку с нашивкой модели и выдал под роспись что-нибудь своё под предлогом того, что бесит его эта чёртова вещь. Глаза мозолит.       Будь он его… Ага, конечно. Сдался этот пластиковый говнюк ему. А на самом-то деле ещё как сдался. И этот его кофе, сделанный не душевнее кофемашины, и эта его никому не нужная забота. Гэвин терпеть не может Коннора.       У Коннора россыпь ненастоящих веснушек по всему скину. Они как будто поставлены кистью изощрённого художника-извращенца, такие реалистичные, такие неуместные, придающие ему некую изюминку. Не ему, его модели. Коннор — не личность. Коннор — модель.       Гэвину не стоило воспринимать его как способного мыслить. Не стоило и подмечать, что что-то в нём есть.       В неумелых улыбках, в неуместных попытках сблизиться, в этих стеклянных, но по-человечески тёплых глазах. В нём целиком. Гэвин хочет забыть Коннора.       Ему много чего не стоило делать. Но время истекло. Коннора больше нет. Его же отправили в утиль, верно?       Он же не смог выполнить свою миссию. Он же чёртова машина, а не человек — убери одного, появится такой же.       Но разве бывают такие же Конноры, как его Коннор?       Тот самый, проявлявший беспокойство ко всему живому и своей жизни ставивший в приоритет чужую, человек это или такая же банка с консервами. Особенно человеку. И особенно Хэнку, который потерял веру во всё, а главное — в жизнь. И в возможную девиацию напарника.       Старый алкоголик доигрался в русскую рулетку. Прокрутил барабан и наткнулся на ту самую, не холостую. Выстрелил.       А потом пришёл Коннор. Послушный, бесчувственный лапочка Коннор. И увидел своего уважаемого, по-ребячески любимого Андерсона с вынесенными мозгами.       Андроиды не льют слёз, да? У них не подкашиваются ноги от страха, верно? Им не бывает страшно и они не чувствуют отчаяния, так ведь?       Тогда почему он встал на колени перед телом Хэнка, и по ненастоящей коже разветвляющимися ручьями текли синие густоватые слёзы, которые скоро соскальзывали вниз по голому белому пластику… Почему ему стало так неудобно? Не больно (андроиды не чувствуют боли), не тоскливо, просто неприятно и непривычно. Как будто к какой-то части механизма перестал поступать тириум.       Сумо, лежавший в углу и тихо поскуливавший, подошёл к андроиду, и RK800, повернув голову к собаке, увидел в отражении его глаз себя настоящего и испытал что-то, что у людей могло быть ужасом, - от вида голой обшивки и голубоватых разводов там, где у людей кожа обтягивает щёки.       Тириумные нечеловеческие слёзы тириумного нечеловеческого Коннора.       Коннора, не способного ни к чему, кроме дегустации вещдоков и проявлений девиации.       Коннора, которого он презирал, ненавидел, терпеть не мог, но отчаянно хотел вернуть.       Не Андерсона, гори он сейчас в раю, а Коннора.       Без Коннора было скучно как до него, так и после. Некому было отдавать приказы, не над кем издеваться и не перед кем показывать своё человеческое превосходство. А хуже всего, нечеловеческую боль от его потери.

***

Гэвин хочет вернуть его.       У Коннора… Такие бесячие, но необычные повадки.       Та же манера сидеть — коленки вместе, ручки на коленках, спина прямо. Ну вот кто так сидит? С кого они его копировали? А как он пытался улыбнуться… Каждая попытка — как отдельный повод поржать или застраховать свою жизнь да перекреститься.       Но Рид не верит в Бога. Хотя почему, приходя домой, он обкатывает имя Коннора, словно молится на него?       На коленях. Один раз робот стоял перед ним на коленях.       Совместное расследование, все дела. И эта его функция исследования в режиме настоящего времени. Эти его измазанные во всяком дерьме два пальца, ложащиеся на подобный человеческому язык.       Этот его любопытный взгляд, поднятый на детектива. И то, как андроид, ощутив на себе чужое внимание, сомкнул губы вокруг фаланг, просунул их глубже в замаранный вещдоками рот, а потом прикрыл глаза и чуть сгорбился.       Рид обомлел от такого зрелища.       — Эй, резиновая кукла, напрашиваешься, — хмыкнул Гэвин и размеренными шагами пошёл в сторону андроида, открывшего глаза.       Эти его щенячьи стеклянные глаза, не увязывающиеся с тем, что он делал. Делал с ним. Напрашивается.       Переходит из положения верного жениха — стоя на одном колене, — в положение податливой шлюхи, стоящей на коленях и неосознанно имеющей свой рот.       А неосознанно ли?..       — Слышь, жестянка, а ты в рот берёшь всё подряд или это у тебя фетиш на собственные руки? — встав напротив него, на расстоянии сорока сантиметров, шутливо произносит Рид.       "Жестянка" неспеша выпускает пальцы и вытирает их о фирменный пиджак, так и не нарушив зрительного контакта с Гэвином.       Нарывается.       Ходит по краю лезвия, не двигаясь с места и не вставая с колен.       — Коннор! — заботливый папочка-Хэнк ищет свою ненаглядную пассию. А эта сучка с невинными глазками девственницы в ночь перед первым разом, стоит перед ним на коленях с приоткрытыми губами, измазанными в крови, напрашиваясь на то, чтобы занять его рот чем-то более интересным.       Он готов поклясться, Коннору было бы очень интересно получить новый опыт.       Было бы, но он молча встал, шаркая подошвой обуви и пошёл на зов своего хозяина, как ни в чём не бывало. Было бы, но сейчас его наверняка нету в живых. Ах да, и не было, ведь машины не живут, не чувствуют, не интересуются и не страдают.       Не то, что идиотские кожаные мешки, жалкие ошибки природы и побочные эффекты эволюции, живут, хотя это им не так уж и нужно. Особенно, таким как он. Гэвин хочет быть рядом с ним.       У Коннора отчего-то тёплая кожа. Тириумный насос поработал на славу, наверное. И братец-Камски.       Будь Гэвин более свободным человеком (свободным в первую очередь от себя самого), он бы непременно пришёл к сводному брату и спросил, чего ещё он напихал в железяку и о каких функциях ему стоило знать.       Когда Риду было холодно одним зимним серым детройтским днём, уже принадлежавшая ему пластиковая кукла сначала сняла с себя куртку, предназначенную специально для этой модели, а потом робот измерил температуру уязвимого человека, приложив ко лбу тёплую неправильно-человекоподобно шероховатую ладонь.       — У Вас повышенная температура, детектив Рид, — сообщил Коннор участливым голосом.       Снежинки хлопьями оседали на его длинные ресницы и левую сторону лица, подставленную по направлению к ветру. Они не таяли, а просто оставались там, куда легли.       На ненастоящие морщинки и поры, поверх липовых веснушек, такую реалистичную имитацию кожи человека. Чертовски красивого и, кажется, идеального человека с тёплым взором цвета его любимого терпкого кофе, горячего, согревающего.       Как жаль, что больше его некому принести Гэвину, как Гэвина никто не согреет морозной ночью. Не уделит заботы, если слабый человеческий организм заболеет, не откроет шторы с утра, озаряя квартиру весёлым «Доброе утро, детектив Рид».       И нет, Коннор никогда не жил с ним.       Это были расшатанные мечты Гэвина, дошедшие до того, что он хотел бы увидеть чёртового робота в своей серой домашней футболке и тёмных спортивных штанах, будящего его с утра. Светлого, искрящегося, горящего.       Его не только по документам, но и физически. Его персональным чудом. Гэвин хочет настоящего его.       У Коннора больше ничего нет.       Самого Коннора больше не существует.       Разобрали его на гайки и болты, а могли бы оставить. Пусть, как чью-то собственность. Например, Гэвина.       Люди — безжалостные бесхребетные существа, которые считают себя правителями всея планеты. Кто-то в большей, а кто-то в меньшей степени.       Их опьяняет власть над меньшим и менее свободным. Им не нужно всё то, что на самом деле нужно для жизни, они стремятся обуздать то, что никак им не мешает и прогнуть это под своим гнётом. Речь идёт в общем о человечестве, а не о каждой отдельной особи.       А что нужно конкретно Гэвину Риду? Простое человеческое счастье с сложным нечеловеческим выродком.       В последний раз он встречался с андроидом в парке. Это было тогда, когда Коннор позаботился о нём и отдал свою куртку, которая слегка висела на детективе, с каждым шагом домой всё больше закутывающимся в водоупорную вещь.       Его вещь.       Там они и распрощались. В парке. То-то, думал он, эта железка так смотрела.       И взгляд у Коннора был и вправду грустноватый, как и улыбка, в этот раз вышедшая очень даже реалистично. Гэвин почти встревожился при виде неё.       Но вовремя отошёл от андроида, чертовски манящего погреться в объятиях, а тот так и стоял на месте в белой рубашке и брюках на подтяжках, во всём этом, сидящем на выструганной фигуре идеально.       Он был окутан кружащей метелью и вскоре, когда Гэвин ушёл достаточно далеко и обернулся, пропал из виду. И так и не появился, пластиковый ублюдок.       Сейчас Рид смотрит туда, где в последний раз видел Коннора. Сидит на скамейке, сгорбившись, и вглядывается в полутьму, в которой разлетались снежинки и завывал холодный ветер. В пустое, бездушное, морозящее душу пространство.       Говорят, если долго вглядываться в пустоту, она начнёт вглядываться в тебя.       Звучит бредово, верно.       Но спустя две долбанных минуты, которые он пребывал в забвенном раздумии, ему действительно показалось, что он не один в парке и где-то во мгле сигаретного дыма нечто шевельнулось.       Там, на лавочке на левом ответвлении тротуара.       Через никотиновые облака ему было сложно всматриваться. Особенно в заснеженной темноте. Неосознанно выкурив сигарету до фильтра, Гэвин выругнулся и выбросил окурок в помойное ведро рядом со скамейкой.       Встал, с прищуром смотря на скамейку, сделал несколько шагов по направлению к…       — Коннор? — на скамейке сидел парень в приталенной белой рубашке и аккуратно сидящих на плечах подтяжках. Парень сидел к нему спиной, и Рид видел завитки кудряшек на его загривке. Очень похож на него. Предельно, до ноющей в груди неопределённости.       Будь им — взмолился Гэвин, сморгнув попавшую в глаз снежинку, и парень обернулся, в панике мигнув красным диодом.