Свежий утренний воздух, поднимающийся с прохладной земли, окутывал всю округу сиреневой дымкой тумана. Казалось, залетит сюда случайная пичуга, разорвав крыльями плотную молочную завесу, и сомкнутся за ней тягучие стены, снова заснёт безмятежный город, на миг разомкнувший глаза. Даже золотистые, подёрнутые красной пеленой солнечные лучи словно нехотя пробирались сквозь дымчатый полог, медленно застревали в нём, дотягиваясь до земли лишь бледными искрами света. Безмолвие и спокойствие опустились на землю под велением божьей руки, осенившей это умиротворённое место в святой день.
Шерлок вздохнул, мысленно чертыхнувшись. Конечно, он бы никогда не выругался, особенно в Воскресенье. Но именно этот день всегда приносил ему одни огорчения.
Вот уже целых пятнадцать минут мальчик лежал в кровати и скучал, разбуженный лёгким, но настойчивым постукиванием дверного молотка. Кто мог пожаловать к ним ранним утром, а тем более в Воскресный день, Шерлок не мог и представить и поэтому злился на неизвестного, но дотошного гостя. Вылезать из-под тёплого плена согретого за ночь одеяла не хотелось, но и провести час в скуке, пока весь дом лениво нежится в объятиях сна для юного Холмса означало примерно то же самое, что просидеть в классе в жаркий летний день. Шерлок присел на кровати и уставился в окно. Солнце медленно поднималось над округлыми, кажущимися лиловыми в рассветных лучах, холмами, окрещёнными хорошо осведомлённым в колдовских делах Джейсоном не иначе как сиды*. Хотя Шерлок уже давно сомневался в чистоте этих слов—сколько бы он не вглядывался в необъятные просторы этих живописных долин, он не видел ни всадников на золотых крылатых конях, ни бродящих по склонам прекрасных призрачных существ, о которых так упрямо говорил Джейсон, уверяющий всех вокруг, что он унаследовал некий дар от своей прабабки. Остальным же, "непросвещённым" детям, оставалось только разинув рты слушать его чудесные рассказы, в которые все без исключения верили. Шерлок твёрдо решил поскорее исследовать загадочные далёкие холмы и увидеть всех его волшебных обитателей, уже в который раз поклянувшись себе, что убежит из дому. Мальчик мечтательно улыбнулся, представив, какое лицо будет у Джейсона и у всех остальных ребят, когда Шерлок вернётся, великий и бесстрашный герой, но благородный настолько, чтобы простить все прошлые обиды.
Внезапно, от этих возвышенных и прекрасных мыслей его отвлёк скрип двери, громким эхом раздавшийся по сонным коридорам дома. Мальчик тут же залез под остывшее одеяло, прикрывшись им до самых глаз. Ждать пришлось недолго, лёгкие шаги прозвучали под дверью и вскоре затихли. Шерлок тут же насупился и вылез из своего укрытия, распознав по незаметной и почти неслышной поступи свою маму. Всякое желание совершать подвиги пропало, ведь впереди ожидало скучное и томительное заточение в белых стенах Воскресной школы. Шерлок недовольно уселся в кровати, заранее состраивая самое скорбное и одновременно злобное выражение лица.
Тут ему на глаза попался прислонённый к стене Хорас—лошадь скакалка, подаренная мальчику ещё на Рождество. С того самого дня игрушка сильно изменилась: одна вожжа оборвалась, но ещё продолжала висеть на вырезанной морде, роскошная атласная белоснежная грива растрепалась; а местами отвалилась совсем, ободок одного колеса был сильно разломан и загнут в одну сторону. Но разломанного Хораса так и не удалось отобрать у Шерлока даже под ласковые уговоры родителей—мальчик со всей силы вцепился в коня и, забившись в угол комнаты, угрюмо отворачивался от каждого подходящего.
Тогда же он укусил очередную подругу матери—миссис Кимберли, молодую и чванливую даму, любящую порассуждать о психологии воспитания детей, основанной на своих четырёх отпрысках. Женщина, решив продемонстрировать свои великолепные знания и умения, попыталась подойти к Шерлоку, ибо: "если вы уступите ребенку, он сделается вашим повелителем; и для того, чтобы заставить его повиноваться, вам придется ежеминутно договариваться с ним". После этого случая мальчика и его любимого Хораса оставили в покое, а настойчивые и манерные дамы больше не переступали порог комнаты юного Холмса.
— Тоже хочешь сбежать? — Шерлок грустно посмотрел в потрескавшиеся глаза друга. Понуренный вид печальной, как казалось мальчику, морды лошади ещё больше расстроил его.— Не бойся, я тебя не оставлю. Мы уйдём за самые холмы и нас никто не найдёт!
Шерлок говорил вполне уверенно, но самого себя убедить не мог. Он не собирался надолго покидать дом—ведь его уход мог очень сильно огорчить семью.
— Но ты должен знать: мы можем путешествовать только год или два, не больше, — Мальчик строго взглянул на друга.— У папы слабое сердце и его нельзя огорчать по пустякам(это Шерлок неоднократно слышал от отца), а мама очень огорчится, потому что ей нужен младший сын. Ты же не хочешь, чтобы мама "дошла до игры с дубовым ящиком?"
Мальчик не очень понимал, что это может значить, но миссис Морган, дама в летах с прескверным характером, бывшая учительницей его матери и часто приглашаемая в их дом как "почтенная и золотая сердцем и душой добродетельница", сказала это выражение таким замогильным голосом и так угрожающе посмотрела на Шерлока, что у того не осталось никаких сомнений, что оно означает что-то поистине ужасное.
— Вот и я не хочу. Но если ты согласен бежать со мной, ты должен знать, что мы не должны вспоминать ни о ком, только о себе. Понимаешь?
Хорас, склонив деревянную голову, молча смотрел на друга и, видимо, всё понимал. Шерлок облегчённо вздохнул, напоследок строго взглянул на коня и вылез из кровати. Сморщившись, мальчик быстро пробежал по холодному полу до конца комнаты и выглянул наружу.
Двери кухни, по обыкновению распахнутые настежь, сейчас были плотно закрыты, только на пол падала еле заметная полоска света. За стенкой слышались неразборчивые голоса, прерываемые звоном чашек и скрипом половиц. Шерлок тихо подошёл к двери, от удивления забыв даже о озябших ступнях. Разговор неожиданно прервался, заставив мальчика тут же затаится, но снова возобновился плавными переливами мелодичного и тихого голоса миссис Холмс и другого, надрестнуто-громкого, всё время срывающегося визгливыми нотками. Второй показался Шерлоку довольно знакомым, поэтому мальчик осторожно прильнул к проёму, пытаясь расслышать хоть слово. Внутри распахнули окно, порыв сильного ветра проник в комнату, а дверь подалась вперёд, натужно заскрипев. Голоса внезапно стали отчётливей, словно из приоткрытой музыкальной шкатулки. Шерлок уже видел этот бесполезный музыкальный инструмент—мальчик сразу понял, что этот забавный ящичек с резным разноцветным соловьём всё время играет одну и ту же мелодию, и поэтому разобрал его, чтобы посмотреть, нельзя ли как-нибудь заставить эту скучную шкатулку спеть что-то другое. Но этого у него не получилось: шестерёнки разлетелись по всему полу, а зубчатый гребень закатился под узкую дверь шкафа. Шерлок же не почувствовал особой вины, а изумлённой семье папиного старого друга Дэниэла Джеффри, как раз подарившей эту дорогую, но "скромную" по их словам вещицу, мальчик сообщил, что эта игрушка была очень непонятной. Но их старший сын, единственный не растерявший хладнокровности, манерного такта и остроумия, ответил Шерлоку тем же, чем сильно рассердил внешне спокойного Майкрофта.
—А как же ваш старший?—от его мыслей Шерлока отвлёк приветливый голос миссис Холмс, немного заглушённый не до конца распахнутой дверью.— Всё ещё путешествует?
Ответом ей стало затянувшееся молчание. Шерлок уже подумал, что его мама, похоже, разговаривает с кем-то через окно, как услышал глубокий отчётливый вздох.
— Всё ещё бегает, на прошлой неделе в Париж отправлялся! — голос лучился открытым презрением. — На него, знаете ли, никакого уёму, отец-то два года как болен, слова ему не скажет, вот он и вертляет, повеса, Господи упаси!
Шерлок разочарованно подался назад. Он легко узнал соседку—миссис Тейлор, а это открытие не принесло ему особой радости, ведь дамы и говорить могут только о моде, шитье и книгах, что, разумеется, очень скучно. Его лёгкий приступ энтузиазма пропал, мальчик снова насупился, на этот раз обидевшись на пожилую женщину, испортившую всё его долгое ожидание, полное предвкушения.
— И совсем не пишет? — миссис Холмс преувеличенно громко вздохнула.
— Почему нет, ровно раз в месяц—аккуратный он у меня! — старушка сухо и злобно рассмеялась.— Пишет, да в большей части о деньгах, прохвост ещё тот! Отец для него, дурака, ничего не жалеет, всё думает, образумится, а ему-то что! Промотает на скорую руку, о родителях не вспомнит, только открытку пришлёт раз-другой, да ещё подпишет: "Amitiés, Nicolas"**! — женщина громко и надменно фыркнула. — Но вот была бы моя воля! — Шерлок вздрогнул от её пронзительного крика. — Была бы моя воля,— старушка перешла на полушёпот,— Ему бы ни пенса не перешло! Я-то бы уж позаботилась...
— Но разве...я недавно слышала, что ваш дом выставлен на продажу и мистер Уилсон предлагает за него довольно неплохую сумму, — Миссис Холмс неуверенно посмотрела на собеседницу.— Неужели вы не в долгах?
— О, дорогая, даже если я так погрязну, что и век придётся промыкать в трущобе, я не отдам ни ему, ни какому другому негодяю ни одного кирпича! Да что там говорить, не продам и за гинею! Да этот дом стоит дороже, чем все поместья Уилсона, надо смотреть глубже, милочка, глубже своих карманов! — старушка с неподобающим для такой почтенной дамы ехидством рассмеялась. — Вы же знаете о Вильерсах? Да, конечно, знаете, об этом говорит каждый паупер...
Здесь старая леди была права. История таинственно угасшего титула графов Англси, как и предстоящая кончина мистера Тейлора, их прямого потомка, уже давно привлекла большое внимание жителей города, не представляющих себе, кому перейдёт объёмное наследство. Единственным же человеком, которого "никак не волновала вся эта кутерьма с деньгами" была миссис Тейлор, утверждающая, что "и этого добра не хватит за все грехи расплатиться". Впрочем, она тоже внесла свою лепту в оживлённое обсуждение, пригрозив мужу, что не будет просить за него прощения у Господа, если состояние не будет переписано с старшего сына на её племянников.
Шерлок, собиравшийся было обиженно зайти на кухню, вовремя спохватился и снова затаился за дверью. Он уже давно сторонился загадочных соседей, но эта таинственность одновременно и притягивала. Тейлоры жили в небольшом и довольно обычном доме, а всё их богатство состояло в огромном и великолепном саде. Тайна, куда же всё-таки вкладывает деньги старый джентльмен, уже давно изводила не только взрослых, но и детей, свято веривших в идею настоящего склепа, которую однажды так удачно подкинул Майкрофт младшему брату. Конечно, шокирующая догадка тут же облетела окрестности, а Шерлок навсегда поверил в древнюю сокровищницу, скрытую под старым поместьем.
— Вы имеете ввиду графов Англси? Но...неужели вы верите всяким слухам? — миссис Холмс взволнованно обратилась к старушке.
— Да если даже и так, что мне с того? Я ни за что не пущу никакого негодяя на мою землю и не дам тронуть ни одного цветка, Господи упаси!
— Но...если вы всё-таки решитесь, представьте, сколько долгов вы сможете оплатить, да и сколько останется после! Это же целое состояние! — твёрдой решимости, звучащей в речах миссис Холмс противоречил её же неожиданно робкий голос.
Шерлок возмущённо вслушивался в разговор. Конечно, чего стоит какой-то глупый сад, если под ним может находиться самая настоящая сокровищница! Мальчик ясно представил себе сырое и тёмное подземелье с холодным каменным полом, на котором, покрытые толстыми слоями паутины и пыли, стоят массивные кованые, поточенные влагой и просто временем, сундуки, забитые блестящими монетами, кубками и другими драгоценностями. Шерлок с удовольствием подумал, что, из всего этого богатства он, пожалуй, взял бы только меч. Насчёт того, что в старом склепе должен быть оружейный склад, мальчик совсем не сомневался.
— Да вы себе представляете, во что превратится мой бедный сад, если я пущу сюда хоть одного такого прохвоста?! — на этот раз старушка возмутилась в полную силу. — Они не остановятся, понаедут со всей Британии, будут околачиваться возле моего дома, пролезать в окна, да и бог весть, чего ещё напроворят! Уж увольте, милочка, только через мой труп, если вам такая охота...
— Помилуйте, что вы, я же совсем о другом, я же ничего подобного... — Виолетта перешла на умоляющий шёпот. — Ведь вы сейчас находитесь в трудном положении, наймёте трёх-четырёх работников, а вам же ещё и прибыль, понимаете, такой материал, такая новость — настоящий склеп...
Внезапно сбивчивые речи миссис Холмс прервало надрестнутое и скрипучее, как ржавые дверные петли, хихиканье старушки. Шерлок, отпрянувший от двери ещё во время гневной тирады пожилой дамы, ещё больше вжался в косяк — настолько зловещим и неживым показалось ему это карканье.
— Да...новость... — миссис Тейлор снова засмеялась. — Сенсация, вот что нужно сейчас обществу! Его не волнуют все эти предрассудки глупой старухи, никому и дела нет, что она там скажет! Всем интересно услышать, как будет оправдываться очередной оплошавший недоросль, а после каждый восхититься его невероятной сообразительностью и...своеобразностью, — старушка презрительно фыркнула. — Конечно, эти современные гении все неповторимые—прикрутят к кэбу колесо на крышу и считают себя самыми умными, а ум-то этот можно и унциями отмерять... Да и ладно, кого это может волновать, что там выдумывает себе старая змеища, да, думаете, не слышу, что говорят люди? Да у меня слух поострее вашего будет, от вас вон — младший всё время бегает, бесёнок... Вы не думаете, что к нему уже давно следует приставить постоянную гувернантку?
Ответом ей послужила тишина. Миссис Холмс нервно и слегка испуганно покосилась на собеседницу, словно подозревая ту если не в окончательном безумии, то в лёгком помешательстве. Шерлок снова обиженно отошёл от двери и недоумённо уставился на лёгкий просвет падающего из окна света.
— Он ведь ещё совсем ребёнок... — женщина робко попыталась возразить.
— А вы что, хотите взяться за его воспитание, когда у вас появится третий внук? — миссис Тейлор гневно воззрилась на хозяйку дома. — Конечно, их нужно держать с малых лет, иначе из них вырастет...ну хотя бы мой Николас! Хотите такого же сына — можете дальше своего...воспитывать!
— Знаете, я прекрасно смогла вырастить старшего и думаю, что...
— О, моя дорогая, здесь не нужно думать, здесь надо действовать! Моя матушка, добрая память ей, благоразумно подошла к нашему воспитанию, у нас было три, позвольте, целых три гувернантки! И никто, никто не подумал и жаловаться: из всех выросли почтенные и уважаемые люди, а нас, заметьте, было пятеро! — старушка неожиданно усмехнулась. — Представьте, каждый день меня по часу собирали на двухчасовую прогулку, о, как я их не любила! Меня одевали в очаровательное персиковое кружевное платьице с воланами, даже шляпку не забывали — моя гувернантка была пожила и, заметьте, очень опытна — она придерживалась самых строгих правил, что и с двух лет из девочки нужно воспитывать настоящую леди...Конечно, это пошло мне только на пользу, хотя я и много раз срывала эти неудобные шляпки, да, я была очень капризна! — старушка рассмеялась. — И да, на этих прогулках я не развлекалась, нет, обычно меня уводили в парк, и там, под деревьями я читала: сначала на английском, а потом на французском... Ещё я учила милые песенки на немецком языке, знаете: "Der Frühling bringt die Blumen, Der Sommer den Klee...***", но я с роду не пела весь этот ненужный вздор для малышей, никаких "Brüder Grimm"! — старушка презрительно фыркнула. — Вот так-то, и всё это лишь самым благоприятным образом отразилось на моих манерах и поведении, любая стоящая, повторяю-стоящая, гувернантка может воспитать из вашего сына скромного и милого мальчика...конечно, пока это не поздно... Да, впрочем, кому это надо, яблоко от яблони, как говорится, вы же сами и не слушаете...
Миссис Холмс, которую, видимо, больше занимала трещина на барельефном, цвета слоновой кости, боку серванта, чем причитания собеседницы, медленно и напряжённо выпрямилась. Шерлок подался к двери, тут же узнав эту привычку матери в редких спорах с отцом или надоедливыми клерками и, затаив дыхание, одновременно со страхом и любопытством ожидал ответной тирады. Но, видимо, проницательная миссис Тейлор, тут же поняв, что попала в излишнюю крайность, приторно сладко улыбнулась и трогательно дотронулась до руки Виолетты.
— О, моя дорогая, вы же понимаете, что я не со зла, вы для меня как дочь, ну разве нельзя простить глупой старухе её надоедливость? — она снова скрипуче засмеялась. — Ведь я же желаю добра всей вашей семье и вашему маленькому негоднику! Что же, мой сын тоже без конца бегал, капризничал, подслушивал за дверьми и лез куда не просят! Но дети...это же цветы жизни, им можно иногда прощать мелкие шалости! — женщина снова усмехнулась и безошибочно повернулась к двери.
Шерлок испуганно отшатнулся и прижался к стене. Он не верил сладким речам соседки, слишком хорошо он знал этот злобный и презрительный прищур её пристальных глаз, мимолётно окинувших щель проёма. И прямо сейчас мальчик был с точностью уверен, что одну ведьму в округе Джейсон бесславно пропустил.
Шерлок, решив, что на утро с него хватит волнений, хотел было незаметно прошмыгнуть в комнату, но тут же был отвлечён пронзительным скрипом стула. Старушка, легко сохраняя прямую осанку, поднялась и, сжав плечо миссис Холмс, вздохнула:
— Да, милая, забочусь-то я обо всех, кто бы отплатил тем же...Сын на колени поставил, сколько крови повыпивал, да и муж изводит день и ночь, а что ему, больному ещё приходится. Вот и смотри, как бы хоть одно дитя на старости лет не покинуло, крылья-то у них, у цыплят с рождения имеются, а ум и вовсе не проклёвывается...Вот и мучают, мучают, аспиды, до самой смерти! — миссис Тейлор снова обернулась к дверной арке.
Шерлок, подгоняемый взглядом холодных и острых глаз, попятился к светлому проёму комнаты, как вдруг услышал позади себя отчётливый вздох. Он прозвучал так жутко и ясно, что мальчик замер и прикрыл глаза, некстати вспомнив мисс Нельсон. Воздух колыхнулся прямо возле ступней Холмса и тут же что-то холодное уткнулось в лодыжку насмерть перепуганного ребёнка.
Шерлок испуганно закричал и бросился на кухню, ударившись о твёрдый косяк полузакрытой двери. Плечо тут же обожгло болью, но, мальчик, не замечая этого, с завыванием бросился к не менее перепуганной матери, начисто позабыв и о стоящей рядом миссис Тейлор. Вслед ему донёсся счастливый и звонкий лай, заглушённый ударами когтей о полированное дерево. Виолетта испуганно подхватила сына, намереваясь защитить того от любой опасности, но, посмотрев за его спину, рассмеялась и ласково повернулась к нему:
— Ну, мой милый, перестань, смотри, это всего лишь Редберд! Ну, дорогой, он не хотел тебя напугать, смотри, как он тебе радуется, как ему весело! Сынок, ну обернись!
Шерлок уже успел отстраниться от матери и, чтобы скрыть своё смущение, протянул руку к псу. Тот доверчиво и удивлённо подставил волнистые кисточки ушей и вопросительно взвыл, словно волнуясь за друга.
— Да, очень хорошо он воспитан, как я вижу — залетать без стука к дамам, да ещё так непозволительно тихо! — миссис Тейлор, обладающая таким редким для многих беззаботным и простым даром общительности, неугомонно подхватила старания соседки. — Как же вы, джентльмен, не успели отвесить поклон, прежде чем так подобающе отличиться? Нет, не смей, плохой мальчик, плохой, это шёлк, кому говорю! Уберите вы это животное, в конце концов, что оно делает в доме?
Миссис Холмс устало посмотрела на собеседницу, видимо, наконец намереваясь высказать той всё своё мнение о хорошом воспитании, основанном на поведении гостей в чужих владениях. Но Шерлок, успевший не только освоиться с испугом, но и полностью вернуть капризный утренний настрой, угрюмо и раздражённо, обиженный за друга, обернулся к матери:
— Убери её уже, что она здесь делает?
***
— Смотрите, вот, под кустом!
— Да где? Отодвиньтесь, ну!
— Да пригнись, вот она!
— Не лезьте, а вдруг это гадюка? Моего дядю однажды укусила гадюка в палец, так он пролежал три дня и три ночи, а всю руку пришлось отрезать до самого плеча!
— Это что, сэр, меня кусали целых два раза и ничего!
Вся компания изумлённо обернулась к неожиданному везунчику. Тот, сначала смутившись от устремлённых на него любопытных и настороженных глаз, тут же встряхнул головой и выпрямился.
— И совсем не болело? — недоверчиво откликнулся чей-то голос.
— Да я тогда чуть было не помер, так жгло, что лучше бы застрелили, точно вам говорю! Надо сжигать змеиную кожу и шептать над ней, вот только слов я не помню, тогда я был совсем младенцем.
— Да вы бы скончались на месте! Всё вы врёте!
— А вот и нет, вот и нет! Меня отшептали, у меня тётушка была ведьмой, самой настоящей!
Группа уважительно замолчала. Настоящими колдовскими корнями мог похвастаться только мистер Ди, сейчас же все кляли молчаливого храбреца, ни разу не упомянувшего о своих родственных способностях. Пожалуй, лавры бы и опустились на голову скромного героя, если бы отступивший на время Джейсон не напомнил о своём редком даре:
— Да значит она была никудышной колдуньей! Кто бы взял в руки змеиную кожу?
— На неё не действуют все эти бредни, она и пауков жгла, и лягушек! Эти россказни только для таких же слабых умом как вы, сэр!
Неожиданно быстрый и тонкий перезвон колокольчика нарушил препирания двух юных джентльменов. Надзиратель воскресной школы, мистер Беннет, приблизительно пожилой и относительно добрый, с ещё более усталым выражением лица, чем у некоторых детей, скользнул взглядом по спорящим и повернулся обратно ко входу. Ученики потянулись за ним, предпочитая не дожидаться нетерпеливого учителя мистера Дина, любившего подгонять припозднившихся веткой орешника, будучей такой же острой и хлёсткой, как и его выражения. Но, стоило и ему отдать дань уважения лишь потому, что на его уроках не было зевающих ребят, изнывающих от манящих отблесков солнечного света на скамьях...
Шерлок закрыл глаза, вслушиваясь в монотонное жужжание класса. Возле него не было собеседника, с которым можно было разделить скучное ожидание, а сидящий подле одноклассник дремал, спрятавшись за книгу. Впрочем, мистер Эллис, заменявший сегодня главного учителя и сам не прочь был забыть про урок и отдаться в объятия Морфея — снявший парик из-за жары и сонно глядевший в окно, он никак не мог вернуть в класс оживление. В этом его винить не мог никто — дети от душноты и сами выглядели вялыми, словно зыбытые у окон цветы.
Шерлок снова уткнулся в Библию. Если уж быть честным, он не верил и половине того, что было здесь написано, отчасти потому, что считал её невыносимо скучной, отчасти из-за отрицания всего Майкрофтом. Это очень расстраивало родителей, особенно маму, обычно тратившей большие деньги на дела церкви. Но и она уже давно смирилась с упрямым характером младшего сына, умеющего внушать себе то, во что бы никакой ребёнок не поверил. Единственное же неизведанное и непостижимое, во что верил Шерлок, был лишь ум старшего брата и, пожалуй, призраки.
Холмс опустил голову под ноги, взглянув на удачно запущенную под скамьи шляпу. Её он, под хмурым взглядом отца, осведомлённого в утренних выходках сына, смиренно дотащил до самой школы, где ненавистно бросил подальше, намереваясь забрать после уроков. По мнению мамы, в этой шляпе он выглядел настоящим ангелочком, хотя мальчик и старался спрятать свои кудри или по крайней мере пригладить их. Вообще, Шерлок от всего сердца ненавидел воскресные костюмы, стеснявшие все движения и казавшиеся по-девчачьи нарядными.
Внезапно его внимание привлекла большая муха, ползущая по стеклу. Она смешно загребала лапками, ежесекундно пытаясь взлететь и выбраться наружу. Мальчик попытался поймать её, на что насекомое гневно зажужжало и забралось повыше. Уже не только Шерлок наблюдал за упрямым существом, половина класса повернулась к окну, со скукой его разглядывая. Мухе же, по-видимому, надоело преувеличенное внимание к её персоне, и она, с трудом оторвавшись от окна, полетела искать утешения у такого же одиного и понимающего собеседника. Мистер Эллис же, тоже не оценив всей проблемы бедного насекомого, к общим тихим смешкам чересчур активно отогнал того от себя. Что, однако, напомнило ему о сидящих возле него тридцати детях:
— Хм... а знаете ли вы, детки, от чего до сих пор на Землю нашу проливается Божья благодать?
Детки не знали. Учитель довольно потёр руки, оглянулся на пустую доску и продолжил:
— Бог, юные создания, показывает себя там, где молятся о нём горячее и думают больше всего. Надо верить, лишь на эту веру мы и способны, как существа по своей природе слабые. Только надежда может помочь нам воспрять духом, только из-за тех, кто непрестанно думает о Боге и присутствуют в нашей грешной стране добро и сострадание. Молитесь же чаще и больше, учите стихи, что вам говорят, ведь не во вред вам пойдёт это ученье?
Если кто-то и не был согласен с этим, недовольных не было. Дети были рады хоть малейшему оживлению в стенах школы и поэтому не хотели прерывать скучные речи учителя.
— А если вот я не буду молиться, я умру? — неожиданно встрял в односторонний диалог один из ребят.
— Если ты не будешь молиться, то как иначе услышит тебя Бог? Как сможет протянуть он руку свою тебе в твоём горе и поставить тебя на ноги? Молитва не вся ваша беседа с богом, она лишь слово, каждый раз всё ближе тянущая вас к пути настоящего очищения от грехов...
Шерлок усмехнулся. Он подумал, что Майкрофт точно не поверил бы в эти сказки, ведь как можно говорить с кем-то, кого даже не видишь. Мальчик знал, что у одного из его родственников была такая особенность: она могла сидеть у стены и говорить с ней часами. Шерлок боялся и не принимал этого, и даже его вера в существование призраков не могла переубедить его в том, что это путь к какому-то исцелению.
— Да, дети, каждого можно спасти, если он захочет того сам. Надо просто подать глас о помощи, как обязательно услышат тебя.
Шерлок даже не повернул головы. Он не отрываясь смотрел на безуспешно бьющуюся о твёрдое стекло муху.
***
Молитва священника, словно щедрая хозяйка на Рождество, одаривала всех и каждого. Не были забыты ни бедные сироты, лишённые счастья родительского, ни жители работных домов, гнущиеся под мерзким бытом лихого ненастья, ни мёрзнущие в сыром тумане бродячие псы, ни воры, вечно крадущиеся от чёрной тени виселицы, ни повешенные уже и идущие к искуплению грехов. Каждый сидящий в большом зале почувствовал себя чем-то возвышенным, направленным помогать и созидать, дабы сделать мир этот хоть немного лучше и прекраснее. Аминь.
Прихожане уже третий раз за всё время нахождения здесь сели, и Шерлок снова почувствовал, что ничего возвышенного в нём не зарождается. На проповеди было ещё скучнее, чем на занятиях в воскресной школе, а ведь там не приходилось ежеминутно вставать и садиться под напряжённым взглядом матери. Здесь солнце не палило, но в воздухе ощущалась тяжёлая и тоскливая тишина, упорно давящая на уши. Здесь и наблюдать было не за чем, а весь обзор на кафедру закрыла пышная причёска вальяжной и широченной дамы. Шерлок было попытался посмотреть на неё по-другому, как умел Майкрофт, но заметил лишь, что она выходит из дома только по воскресеньям, а в остальное время восседает где-нибудь в гостиной и принимает гостей. Конечно, за такие наблюдения он был бы удостоен снисходительной улыбки старшего брата, как признания несравненной гениальности, присущей лишь недалёкому в этих делах Шерлоку.
Мальчик обернулся на отца, сидящего рядом. Младший Холмс не понимал, сердится ли тот на него или нет, но на всякий случай решил не привлекать к себе внимания. Конечно, папа никогда не ругал сына, но всё же, в таких вопросах он был куда тяжелее мамы. Хотя Шерлок мог поручиться, что старший Холмс и сам недолюбливает миссис Тейлор, просто признавать этого никогда не сможет. Ведь он взрослый, а они не могут говорить то, чего хотят больше всего. Именно этого мальчик искренне не понимал. Ведь если думать о том, чего хочешь больше всего, оно должно прийти к тебе? Или...нет?
Этого Шерлок, увы, не знал. Он тихо разглядывал широкую скамью и горячо молил бога о том, чтобы священник наконец замолк.
