Even if I go, don't worry. Because you'll do well on your own.
Чонгук точно видел мальчишку, что лежал на мокрой земле, а вокруг него — только бескрайнее поле, высокий огонь, который даже дождь с градом не были в силах придушить, он полыхал, и слова женщины раздавались в голове, гнусные слова, которых принц не понимал, не внимал им. Смотрел на Тэхёна, маленького и сжавшегося. Наверняка, умирающего, иначе метка бы так не болела. Сердце обливалось кровью, и Чонгук не мог дотянуться до мальчишки, только оглядывал свои грязные руки, кричал и умолял прекратить. Видение с мальчишкой распадалось на маленькие кусочки, собрать их назад казалось невозможным. Чонгук перебирал частички, пытаясь собрать их вместе, словно пазл, но они упрямо превращались в пепел, не давая принцу возможности их сложить. Ему было больно и неприятно, хотелось обнять Тэхёна, укрыть его своим плащом, но он мог только брыкаться, мокнуть под дождём и падать на колени, чтобы бессильно кричать. Но его никто не слышал. Слова женщины эхом раздавались в голове, не было возможности укрыться от них, не было возможности прекратить это, его голова разрывалась от боли, а воспоминания пропадали. Методично, одно за другим улетали, распадаясь в пепел. Чонгук ловил их руками, но они упорно проскальзывали сквозь пальцы, и принц пытался высечь взгляд Тэхёна, пытался запомнить его, но он расплывался, и Чонгук больше не помнил медовых глаз, не видел пред собой копну чёрных, как смоль волос. — Тэхён. Пустота и руки Чимина — всё, что приходило на ум после дождя, он видел лишь лицо Пака, пытался проецировать на него свои воспоминания о Тэ, упрямо видел, как душил Чимина, говорил ему прятаться, сам не зная зачем. Он разрывался, понимая безумность и глупость своих новых воспоминаний, но упрямо поддавался их влиянию, а перед глазами были только янтарные глаза. — Чимин. Чонгук чувствовал, как закипал, он беспрерывно стонал, пытаясь успокоиться, но ничего кроме лица Чимина и боли не было. Хотелось закрыться от всего мира, попытаться разобраться в себе, понять, куда пропал голос, почему он чувствует в руках шею Пака, почему видит лишь его подле себя. Будто Чимин — единственный, кто был всегда рядом, кто вызывал нежные чувства. Но руки помнят тонкую шею безымянного мальчишки, просят не мучить их новыми воспоминаниями. И Чонгук приходит в себя. Долго и болезненно, но он открывает глаза, видя перед собой потолок своей комнаты, а в голове лишь мысль о том, что он должен был отбыть с Чимином к северным границам. За окошком светит полуденное солнце, а служанка на стуле задремала, видимо, её разморила жаркая погода. — Чимин, — прохрипел принц, пытаясь дотянуться до служанки, чтобы разбудить её. Женщина подскочила со стула, боязливо поклонилась. Ещё не до конца сбросив остатки сна, она стушевалась, не зная, что ей делать. — Ваше Высочество, — пробормотала, — вы хотите пить? — Как долго я был в таком состоянии? — хрипло спросил Ким. Пересохший язык не ворочался, Чонгук еле шептал. — Много дней, вы это, — женщина неловко переминалась с ноги на ногу, — свалились с лошадки, да и лежали тута недельки две. Чонгук рвано выдохнул и ухватился за волосы. — Дай пить и сообщи королю, — он поднялся с кровати, но в глазах потемнело, так что он опустился назад, замечая пятна крови на своём плече. Взяв кружку и напившись, Чонгук сдёрнул с себя рубашку, всматриваясь в шрам на плече, он упрямо не понимал, откуда он, как вообще здесь оказался. Времени на размышления не было, ему нужно было срочно выяснить, что с Намджуном и как далеко продвинулся Чон в своих попытках взять королевство Мин. Он с помощью служанки умылся и, не дожидаясь лекаря, оделся и покинул свои покои, направляясь к брату. Намджун похудел и осунулся, его болезненный вид напугал Чонгука, он ошарашенно уставился на брата, забывая поклониться, подбежал к нему и упал на колени перед кроватью, взяв его руку в свою. — Всё же было хорошо, ты же почти выздоровел, — пролепетал принц, — почему ты опять в постели? Почему ты так бледен? — прошептал, прижимая руку брата к своей щеке. — Ты должен защитить наше королевство, но мы больше не будем отсиживаться в сторонке, пока Чон наводит на континенте свои порядки. У нас есть достаточно людей для того, чтобы взять его главный замок, — медленно прохрипел король, смотря на карту, что висела на стене. — Что? Ты хочешь пойти на него войной? — не веря переспросил Чонгук, нахмурившись. — Ты же сам постоянно твердишь, что моя политика слишком мягка, так давай исправим это, — улыбнувшись, ответил старший. — Этот псих Чон прислал нам труп того слуги, которого спас Юнги. Мальчику выкололи глаза, — в груди кольнуло, но Чонгук не понял, почему. — Но, Намджун, наша казна выдержит это? — Наша казна более чем выдержит одну несчастную войну с одним несчастным тираном, — ответил король, заходясь приступом кашля. — Слушай, — он схватил руки младшего, — Сокджин поможет тебе, он может казаться змеёй, но он всегда будет на твоей стороне. Верь каждому его слову, не внимай его характеру, он мерзкий, но отец дал ему хорошее образование, он лучше нас знает этот механизм. Потеряешь его — потеряешь королевство, — быстро проговорил король, видя непонимание в глазах Чонгука. — Мы не очень ладим, — Чонгук немного поник, опустив голову вниз, словно нашкодивший ребёнок. — Не переживай, он не держит на тебя зла, сам понимает, что ты его ненавидишь, — усмехнувшись, король пригладил чёрные волосы брата. — Так что же вас связывает? — То же, что связывает и тебя с ним, — Намджун погладил щёку и убрал руку, закрываясь одеялом, — любовь к своей стране. — Знаешь, звучит глупо, — усмехнулся Чонгук и помог брату укрыться, набросив сверху ещё одно одеяло. — Разгар лета, а ты под одеялами, — хмыкнул принц, — выздоравливай уже. — Отправляйся к границам, Чимин должен быть в самом большом пограничном замке, я назначил его командующим одной из ветвей, я больше не хочу видеть тебя одним из них. — Но, брат, я не проигрывал ему больше, — тихо ответил принц. — Да, но ты не будешь одним из командиров, я хочу, чтобы ты взял на себя ответственность за всё, ты возглавишь армию, — прошептал Намджун, и глаза младшего округлились. — И ни слова о моей болезни. — Но у меня нет опыта, не глупо ли это? — спросил Чонгук голосом, полным сомнений. — У тебя есть я, — просто ответил Намджун. — Иди, собирайся, но перед этим зайди к Сокджину, извинись за свои слова о том, что он меня травит. — Он тебе пожаловался? Вот же скользкая змея, — цокнул Чонгук, поднимаясь с пола. — Нет, просто в следующий раз не стой возле дверей, не угрожай моему советнику и не кричи на весь замок, что хочешь стать королём, — Намджун рассмеялся, а принц нахмурился, но, поклонившись, решил, что нужно выяснить отношения перед отбытием на границы. Долго искать советника не пришлось, он сидел в одном из больших залов, читая некий документ, зачёркивая то, что ему не нравилось. Чонгук наблюдал за ним, стоя возле двери. Ему нравилась эта сосредоточенность, он наблюдал за тем, как порхало перо над листами бумаги, как советник осторожно использовал чернила, пытаясь не заляпать ничего. — Почему там стоишь? — не поднимая взгляд, спросил советник. — Веду партизанскую войну и наблюдаю за врагом, — простодушно ответил Чонгук, заходя внутрь, присаживаясь подле Сокджина. Советник рассмеялся, но быстро умолк, принимая такой же серьёзный вид, заставляя принца тем самым фыркнуть и поудобнее усесться. — Чем ты очаровал моего братца? У меня даже мелькала мысль, что вы связаны меткой, но я в упор не вижу такого холодного господина Советника рядом с моим душкой-братиком, — насмешливо проговорил Чонгук, и Сокджин выронил перо из руки, закашлявшись. — Нет, поверь, на такое природа бы не пошла, — коротко ответил советник, разглядывая пятно, которое растеклось на столе. — Ладно, я могу сделать вид, что ты мне нравишься, могу сделать вид, что меня не раздражает твоя постоянная улыбочка и эта напускная серьёзность, но я всё равно не могу доверять тебе. — Ты и не обязан, просто доверься своему брату, — безразлично ответил советник, вставая из-за стола. — Когда отправляешься? — Завтра утром. — Но как ты? Ты свалился так неожиданно, может, стоит немного повременить с отбытием? Пак отлично справляется с обороной. — Нет, я уеду завтра, мне нечего здесь делать. Сокджин, — он выдохнул, — пригляди за ним, сделай так, чтобы он выздоровел. И прости за то, что обвинил тебя в том, что он болен. Советник лишь коротко кивнул и покинул зал, оставив принца одного.***
Наспех попрощавшись с братом, принц Чонгук, в сопровождении двух военных столичных подразделений, отбыл к северной границе. Слух о том, что принц слёг, блуждал по столице и, увидев Чонгука живым и невредимым, люди крестились, шептались о том, что это дитя Дьявола, что он бессмертен. Чонгук же хоть и чувствовал небольшую слабость, упрямо держался в седле, делал как можно меньше остановок и двигался вперёд, пытаясь добраться до пограничного замка как можно скорей. Ему не терпелось взять в руки меч, чтобы отрубить голову Хосоку, заставить его пожалеть, что так полюбил этот метод наказания. Деревни сменялись, и трактиры служили хорошим ночлегом, вот только к ним каждый раз приходили люди, наслышанные о принце, желающие пожаловаться ему на нелёгкую жизнь. Чонгук однажды согласился принять жителей деревни, и после того, как его задарили молоком, молочными изделиями, животными и едой, лишь приказал отдать всё это воинам. Взамен он несколько часов слушал, что кому-то нужно, чтобы соседка перестала ворожить и травить скот, кто-то просил, чтобы Чонгук сделал так, чтобы саранча не ела поля. Принц лишь неизменно качал головой, а когда ему притащили дохлую курицу, чуть не подавился водой, которую пил. — Вот, посмотрите, почему она померла? — женщина плакала. — Моя лучшая наседка. Самая лучшая во всей деревни, скажите, её отравили? Чонгук лишь ответил, что он в таком не разбирается и зарёкся больше не принимать деревенских, молча отказываясь от всех даров. Он был смущён глупыми деревенскими жителями и искренне не понимал, почему они так суеверны. Тем не менее, он продолжал скакать, пытаясь добраться до замка как можно скорее. Ближе к северу сердце стало затапливаться непонятной тревогой, и Чонгук несколько раз останавливался, позволяя воинам отдохнуть. Он блуждал по полянам, рвал полевые цветы, думал, а в голове крутились размытые воспоминания, но на ум приходила лишь девочка, что упала на колени перед его каретой. Всё остальное было затемнено, и принц никак не мог вспомнить, кто же обнимал девочку. Повсюду мерещилось лицо Чимина, и Чонгук хватался за голову, не понимая, в чём дело. На четвёртый день принц Чонгук прибыл в свои владения, оглядывая крепость. Главный оборонный замок не был похож на вычурный дворец в столице, он был простым и практичным, а петляющие подземные ходы, высокие бастионы, сторожевые башни делали его самым грозным сооружением в государстве. Чимин на момент прибытия принца беседовал с управляющим замка — командующим одной из ветвей армии, Ли Ванджунгом. Чонгук почтительно кивнул старому командующему и тут же приступил к делам, отказываясь от отдыха и обеда. Новость о новом назначении всколыхнула страну, и старик услужливо поинтересовался, что сподвигло Его Величество назначить принца главнокомандующим. — Его Величество слишком занят государственными делами, чтобы сидеть сейчас здесь, поэтому он отправил меня, — так же вежливо ответил принц, замечая недовольство в глазах командира. — Вы уверены, что сможете заниматься стратегией, Ваше Высочество? — Вы сомневаетесь во мне? — Чонгук вопросительно поднял бровь. — Ни в коем случае! — воскликнул мужчина, цепляя на себя радостную маску. — Уверен, вы приведёте нас к победе, — он странно улыбнулся и потёр подбородок. Чимин же молча за всем наблюдал, и, только когда остался с принцем наедине, неожиданно сильно обнял Чонгука. Он отвёл принца в его новые покои. — Как ты? Как плечо? — обеспокоенно спросил, помогая стянуть дорожную одежду. — Ты помнишь, как я поранился? Откуда у меня на плече шрам? — с надеждой спросил Чонгук, заглядывая в янтарные глаза. Ему хотелось найти в них ответы, но Чимин лишь обескуражено хлопал ресницами. — Тэхён, — прошептал Пак, глядя на замешательство Чонгука. — Кто такой Тэхён? — удивлённо спросил принц, потирая плечо. — Это он меня ранил? — Н-нет, это никто, — быстро выпалил Чимин, прикусывая губу. — Ты действительно ничего не помнишь? — тихо спросил, заглядывая в чёрные глаза. — Если бы помнил, не спрашивал бы тебя, Чимин, — раздражённо ответил Чонгук, садясь на постель. Тяжело вздохнул, зарываясь руками в волосы. — Такое чувство, будто бы я что-то упускаю, не помню важной детали, только не могу понять, какой именно. — Может, это к лучшему? — неуверенно спросил Пак, опускаясь на колени, и положил руки на колени Чонгука. — Может, к лучшему, — тихо ответил Ким, ласково зарывшись пальцами в шоколадные волосы, оттягивая прядки. — Как ты здесь был без меня? — усмехнувшись, спросил и притянул Чимина к себе, легко прижимаясь устами к пухлым губам. — Тяжело, — сквозь поцелуй пробормотал Пак, поглаживая плечи Чонгука, — я скучал и переживал, ждал весточки, надеялся, что ты придёшь в себя. Чимин был смущён и напуган, ещё никогда он не сталкивался с тем, что после исчезновения метки её владелец забывал свою пару. Обычно люди помнили, страдали и убивались из-за смерти своего истинного, и это выглядело безумно подозрительно и странно. Чимин размышлял об этом, когда целовал Чонгука, когда царапал ногтями его спину, пока стонал под ним. Тэхён не уходил из его головы, он был уверен, что мальчишка умер, потому что метка пропала, но никак не ожидал того, что Чонгук его забудет. Радость и грусть затопили его, ему было жаль Кима, он понимал, что Чонгук так и будет искать пропавшие воспоминания, но больше всего ему было жаль мальчишку с мягкими, кроткими медовыми глазами, что явно не заслужил такой участи. Хотелось пожалеть мальчика, нужно было помочь ему не попасть в замок Чона. Но сколько бы себя Чимин не корил, что не мог вернуть прошлое, он старался не подавать виду.***
Спустя неделю пребывания в замке, гонец оповестил, что король Чон Хосок завоевал королевство Мин, успешно присоединил его к своим владениям. Ким Чонгук не ожидал такой быстрой победы, он нервно переглянулся с Чимином, у которого перо из руки выпало, и тут же попросил стакан воды. Сердце бешено колотилось в груди, грозилось выпрыгнуть. Чонгук тут же написал письмо Намджуну, в котором просил совета и даже предложил брать замки Чона не количеством, а хитростью. Он подробно расписал то, как при помощи подземных ходов можно беспрепятственно вести партизанскую войну. И, в надежде на быстрый ответ и согласие короля, он отправил гонца. Чимин же, не скрывая беспокойства, усилил тренировки воинов и пытался не дёргаться раньше времени, не позволял распускать слухи и сеять панику. Но всё пошло прахом, когда пришла весть о смерти Его Величества Ким Намджуна.