Now you're just a page torn from the story I'm living.
Чонгук видел его. Прекрасный ангел сидел на ветке огромного цветущего дерева, а в воздухе витал запах магнолии. Его когда-то каштановые волосы теперь были белыми, словно снег, под стать сутане, что прикрывала ноги в золотых сандалиях. Он радостно болтал ножками и касался пальчиками коры дерева, принюхиваясь к цветочкам, забавно морщил носик и смешно чихал. Ещё красивее, чем раньше, а невидимое бремя, что всегда придавливало Чимина к полу, исчезло, так же, как и появилась беззаботная усмешка. Чонгук видел, как хорошо ему, но не решался подходить, чтобы не нарушить своей темнотой ту гармонию, что делала атмосферу идеальной. Чимин разговаривал с лепесточками, нежно приглаживая их. «Живи», — раздалось в голове Чонгука, а высокий, невероятно красивый голос Чимина отпечатался в сознании. — Вернись, — тихонечко выдохнул король. «Живи», — послышалось в ответ. Громко и уверенно. — Как же без тебя, — прошептал Чонгук, — я не умею так. Но Чимин не слышал, он болтал ножками, а на его вытянутый указательный пальчик села невиданной красоты бабочка. Она взмахнула своими разноцветными крыльями, и Чимин ласково коснулся её усиков. Чонгук здесь лишний. Его заляпанные кровью руки никогда больше не смогут коснуться ангела, а собственное сердце должно остановиться. Он не приедет? Нет. Он мёртв. Чонгук самолично приказал сжечь его тело, чтобы он мог обрести покой, но не чувствовал себя так, будто бы Чимин действительно ушёл. Нет, но теперь, когда видел то, как счастлив его маленький ангелочек, его сердце обливалось кровью — не верило. Он качал головой в стороны и изо всех сил прижимал ладонь ко рту, чтобы не сорваться, не завыть от прожигающей нутро боли и не разрушить эту идиллию. И Чонгук рад бы думать, что увидится с ним после того, как покинет землю. Но, нет, ему уже уготовано место в аду за то, что стал королём. Стал причиной смерти слишком многих подданных, ведь чего стоит лишь осознание того, что в оборонном замке королевства Ким изверги Хосока измываются над его людьми. Никудышний король, слишком занятый собственным эго и дворцовыми интригами. Слишком занят Чимином. Был. Чонгук резко распахнул глаза, подмечая искусанные алые губы. Чужое тельце, что так сильно прижималось к нему и делилось своим теплом, немного успокоило, заставило вспомнить предыдущие дни. Хоть Тэхён и думал, что виновен в смерти сестры, но Чонгук прекрасно понимал, что вся вина лежит на нём, а Санхи умерла из-за его чрезмерного желания выслужиться перед Хосоком, наладить с ним дружеские связи. Как же глуп он был: пытался наладить отношения с тем, кто признаёт только силу меча. Тэхён что-то мяукнул себе под нос и потянулся, прижимаясь ещё ближе, утыкаясь своим носиком в нос Чонгука. Король осторожно убрал руку с его талии и попытался унять своё скачущее сердце. Нужно начинать действовать, потому что он не сможет больше оставаться с этим мальчишкой наедине, не хочет чувствовать себя так, будто бы предает Чимина. Тэхён тихонечко вздохнул, будто бы ему снилось что-то плохое, а следом уцепился маленькими пальчиками за ворот камзола Чонгука, в котором тот спал. Так близко, что видно маленькую родинку на самом кончике носика. Чонгук, борясь со своим страхом, провёл подушечками пальцев по щеке мальчишки и немного отпрянул, когда тот дёрнулся и заскулил. Король ошарашенно уставился на мальчика, не совсем понимая, что ему следует делать, а о чём даже не стоит задумываться. Он зажмурился. А когда почувствовал копошение, замер, притворяясь спящим. Король ощутил на себе пристальный взгляд, пытаясь не шевелиться и не выдать себя. Но, когда почувствовал невесомое касание чужих губ к своим, распахнул глаза, подмечая стыд и смущение на лице мальчишки. — П-простите, — тихонечко сказал Тэхён, пытаясь отодвинуться. Но Чонгук не позволил, он зажмурил глаза и ухватился за плечи Тэ. Прижимаясь своими устами к чужим, возвращая поцелуй, он чувствовал, как мальчик неровно дышал, трясся, наверное, от страха. Чужие губы не были пухлыми, не были привычно знакомыми, поэтому Чонгук отпрянул, понимая, что сделал большую ошибку. Надежда. Глаза мальчика засветились ею, а сам он застенчиво улыбнулся и взял руку Чонгука, чтобы положить на своё плечо. Король сдёрнул с плеча белую рубашку и провёл подушечками пальцев по собственной метке. «Бессилие» раздражало и бесило. Он не знал, почему именно эта эмоция была сейчас сильнее всего, но резко поднялся с кровати и, кинув испепеляющий взгляд на растерянного мальчика, резко развернулся и ушёл. Опять сбежал. Но он не позволит Тэхёну быть причиной своего бессилия. Ноги сами повели его к покоям Чимина, которые он строго запретил трогать. Солнечная сторона дворца стала приятным дополнением к комнатам. Они были просторны и уютны, вот только Чимином больше здесь не пахло. Чонгук приземлился на пол, упёршись в постель спиной. Он зарылся руками в свои волосы, тяжело дыша. Зачем он поддался притяжению? Зачем позволил себе коснуться его? Он любил Чимина, не хотел, чтобы мальчик надеялся на что-то большее. Он не готов отпустить своего ангела.***
Тэхён положил ладошку под голову, прикрывая глаза. Его поцеловал король. Оставил лёгкий, невесомый поцелуй на нежных губах. Уста и кожа, которой касались руки Чонгука, горели синим пламенем, не опаляя, а грея мальчишку. Хотелось возвратить те несколько бесценных секунд, запечатлеть их в своей памяти навсегда, и Тэхён закрывал глаза и видел их. Он чувствовал те узы, что связывали короля с Чимином, но и против своей природы пойти не мог, его влекло, манило к Чонгуку. Он не мог дышать, когда тот касался рук или лица. Тэхёну нравилось валяться в постели, иногда это служило символом того, что всё в порядке, не из-за чего переживать или бояться. Он чувствовал себя в безопасности в постели короля. Единственное, что раздражало: Чонгук сбегал, словно девчонка, хотя по виду и не скажешь, что он трус. Но Тэ решил не принимать это близко к сердцу, он слишком многое пережил для того, чтобы заморачиваться из-за таких мелочей. Его медовые глаза давно утратили былую наивность, но добросердечность глубоко въелась в юную душу, не позволяла быть неблагодарным Чимину. Он помнил заслугу командующего, знал, что сейчас спокойно дышал только благодаря нему. Но в то же время назревали негодование и раздражение из-за сложившейся ситуации. Кто захочет быть должным идеальному мертвецу? Слишком уж безупречен был Пак Чимин, Тэхён не мог порицать его ни за что и ни в какое сравнение с ним не шёл. Тэ чувствовал себя никчёмным и ненужным, не достойным короля. От этого злость закипала в венах, а из-за классового распределения ему суждено лишь быть либо подстилкой Чонгука, либо слугой. Он резко встал, откидывая одеяла. Прошёлся по покоям, оглядывая пышное и богатое убранство. После того, как человек был в нужде, он прекрасно считает деньги. Тэхён не мог больше позволить себе быть бедным и несчастным мальчишкой, потому что не факт, что найдётся ещё один Чимин, который пригреет и позволит жить в такой роскоши. Тэ быстро оделся, чинно застёгивая все пуговицы и причёсывая пальцами свои чёрные непослушные волосы. Ему нужно стать кем-то для того, чтобы быть достойным короля, чтобы удержаться в замке. Под чуткие взоры стражников он покинул королевские покои и целенаправленно пошёл по коридору, пытаясь не растерять свою уверенность. Джунхён стоял возле небольшой постели в лекарской, куда Тэхён вошёл, получив разрешение. Они с главным советником о чём-то беседовали, а на кушетке, набитой сеном, лежал человек. Тэ непонимающе на него покосился, подмечая лицо того стражника, что пропал в день смерти Пака. Пока Тэхёна и второго стражника не было, он мог сделать то, из-за чего считался главным подозреваемым. Но почему он так странно и тихо лежал? — Он мёртв, — будто читая мысли, сказал Сокджин. — Это человек, который нёс службу в день смерти Чимина. Одного из стражников ты послал за лекарем, а потом и сам прибежал, — ровный и спокойный голос заставлял Тэ завороженно кивать, подтверждая слова советника. — Пока вас не было, только этот человек мог нанести ранение в сердце. Один вопрос: откуда у него кинжал? — Сокджин задумчиво почесал затылок. — Я был в покоях Его Величества, но я не брал ничего, — твёрдо ответил Тэхён, понимая, что его только что косвенно обвинили в убийстве. — Видишь ли, — Сокджин похлопал лекаря по плечу и подошёл к мальчику, — Тэхён, многое вызывает подозрение: может, ты украл кинжал, чтобы отомстить тому, к кому Чонгук испытывает чувства. Мы знаем о твоей метке, а это выступает ещё одной причиной совершить содеянное — убить господина командующего. — Я не делал этого, — прошептал Тэхён, качая головой. — Как ты можешь доказать это? — подал голос лекарь, поправляя подол своего камзола. — Я-я не знаю, — мальчик неловко пожал плечами. Надо же, он только решил, что должен стать достойным человеком для короля, а через несколько минут прилетело обвинение в убийстве. — Ты ведь понимаешь, что все факты указывают на тебя? — не прекращал давить Джин. — Я правда не знаю, почему всё так, — Тэ нервно кусал губы и теребил свою цепочку. — Я не брал ничего и не убивал никого. — Что ещё ты можешь сказать в своё оправдание? — советник скептически поднял бровь. — Я-я, — Тэ поник, не понимая, почему с ним так строги, почему он опять чувствует себя никем, так лишь — мелким слугой, которого и обвинить во всех смертных грехах не жалко. — Ладно, — вдруг резво сказал Сокджин, — из-за записки мы можем предположить, что этот мужчина был шпионом Чон Хосока… — Простите, — Тэхён нахмурился, — из-за какой записки? — Сказанное в этой комнате не должно выйти за её предел, — предупредил советник. — В записке шла речь о том, что ты будешь следующим, это была прямая угроза, — так же бесстрастно продолжал Сокджин, наблюдая за реакцией мальчишки. — Я-я? — переспросил Тэхён. — Это является доказательством того, что ты невиновен. Этого мужчину, — он указал на покойного стражника, — закололи так же, как он, предположительно, убил господина Чимина. Или же он стал невольным свидетелем убийства, поэтому от него избавились. — Может, сам Чон решил избавиться от своего человека? — спросил лекарь. — Не знаю, но нам предстоит разобраться в этом.***
Времени на распутывание этого клубка тонких нитей не было, так как с первыми осенними днями войско королевства Чон выдвинулось в сторону Юга. Чонгук собрал Большой совет, что созывался только в самые отчаянные времена, и принял единогласное решение выстроить защиту пред столицей, не дать Хосоку возможности подойти к мурованным стенам. В то же время проводились зачистки среди слуг, все были предельно осторожны, а любое подозрение в шпионаже притягивало обвиняемого на суд, после которого в живых оставались единицы. Чонгук спал на удивление крепко, а тельце, лежавшее рядом, стало отличным отвлечением. Король приходил, когда мальчик уже спал, а уходил, когда тот ещё не встал. Старался не касаться его, но он сам тянулся, словно мотылёк к пламени огня, заставляя гореть вместе. Чонгук ненавидел себя за это. Он до боли стискивал зубы и сжимал кулаки, подавляя желание обнять мальчика и оттолкнуть его. Если ему суждено быть несчастным без своего ангела, так пускай хотя бы Тэхён будет счастлив. Он, наверно, заслужил. Поэтому Чонгук и обнимал. Ну или врал себе, что это единственная причина. Тэхён продолжал учиться лекарскому ремеслу, несколько раз просился отбыть вместе с армией, чтобы не терять короля из виду, но хмурый советник Сокджин всегда только молча качал головой и заставлял его чувствовать себя маленькой, заносчивой собачонкой. Тэхён, опираясь на свои юные годы и богатый опыт, перед отъездом короля твердил, что выберется из столицы и будет и так лечить раненых на поле боя. Но его оставили за семью замками, не позволяя даже сунуться куда-то. В день, когда король покинул стены столицы, Тэхён оставил на его щеке лёгкий поцелуй и пообещал, что будет слушаться Главного советника. Чонгук на это лишь едва заметно снисходительно улыбнулся и нахмурился. Тэхёну было сложно смотреть на то, как гнедой жеребец скакал через главные врата, а люди благословляли короля, молились, чтобы он возвратился с победой. У мальчишки всё валилось из рук, он путал травы и лекарства, неправильно застёгивал пуговицы и ковырялся в еде. Тэхён чувствовал себя никак. Он пытался самостоятельно разобраться, почему стражник, которого подозревали в убийстве Чимина, оказался жертвой. Не мог позволить Джину нападать на него и обвинять в том, чего он не делал. Но на ум шёл лишь король и его длинные, изящные пальцы, что так идеально касались его голых плеч, повторяли буквы метки. Тэхён скучал.***
Военный лагерь опирался на несколько контрольных точек, главный шатёр находился в самом центре, а командиры слушали стратегию короля и уже глазами откраивали куски земель, которые они отвоюют у Чона. Большая карта, подобная той, что висела в покоях Намджуна, стала центром всех решений и переговоров. Местные лорды поставляли своих экипированных воинов, а отец Инсан самолично предоставил королю запасы оружия и припасов. Гарнизон ожидал дальнейших действий. Когда подразделения расформировались по всей линии северного фронта, стали приходить первые послания от сельских старост, в которых описывались зверства, что творила армия головорезов Чона на своём пути к столице Ким. Но идти вперёд и растрачивать силы и финансы не было смысла. Тогда выиграть было бы невозможно. И Чонгук держался, он не отклонялся от намеченного пути, не пренебрегал выбранной стратегией. Когда посланец Чон Хосока прибыл в лагерь, чтобы традиционно предложить сдаться, Чонгук, под возгласы своих солдат, отрубил ему голову, сам не замечая того, как в тот момент был похож на Хосока. Помнится, когда-то тот заставил отрубить голову повару, так что опыт помог не мешкать. Ночью он чувствовал горячие слёзы на своих щеках. Он писал письма в никуда, рассказывая о том, что теперь нечего терять. В любом случае, его ждут в аду. Чонгук не мог спать в шатре: он видел пред собой Чимина, поэтому сбегал на улицу и лежал на прохладной земле, смотрел на звёзды и проводил пальцами по рукоятке подаренного Паком меча. Он везде: на тренировочных боях его доспехи отражают солнце и слепят короля, за ужином он отражается в вине, а ночью греет постель своим эфемерным теплом. Чонгук глядел на разожженный огонь, и даже там языки пламени ласкали тело ангела, но он был там не один. Рядом с ангелом был дьяволёнок, сверкал своими медовыми глазами и обещал, что будет послушным. Он протянул руку к огню, но лишь обжёг пальцы. Маленький чертёнок был так близок, ближе, чем ангел, а коснуться хотелось обоих. Тэхён мерещился тьмой, в то время как Чимин казался райским светом, что освещал дорогу в то место, где он сидел и ждал. Одной из холодных осенних ночей Чонгуку приснилось слияние тьмы и света. Тьма поглотила всё на своём пути. А на следующее утро горны возвестили о том, что могучая армия Чон Хосока подошла к позициям Ким Чонгука.