История про кусочек рыбного рулета в синих шлепках

      Стоя у плиты, я помешивал кашу, заодно приглядывая за кофейником. Утренний завтрак Чемпиона. Чтобы полноценно расти, нужно полноценно питаться. Ибо не раменом единым жив человек, но ещё и его бульоном, мясом и морковкой. Думаю, уточнение про лапшу должно было прояснить всем сведущим и не очень, кто я такой красивый.       Что ж, если ещё не догадались, поясню. Я — классический блондин, во всех смыслах этого понятия. Потому как нормальный человек давно бы свалил отсюда при первой же возможности. С другой стороны, возможности как таковой у меня не имелось, ввиду термоядерного реактора в заднице. Впрочем, я не считал это веским оправданием, полагая, что главный секрет всё же кроется в моём мазохистском характере.       Ещё у меня красивые голубые глаза и военная выправка… Ну, ладно, касательно выправки, ничуть она не военная. Я люблю иногда сутулиться и сидеть буквой «зю» за столом. Это если вы, конечно, когда-нибудь видели эту букву. Я вот что-то не припомню, но об этом лучше устроить отдельный разговор, которому тут совершенно не место.       Если говорить о моём прошлом, то есть прошлой жизни, которая у меня точно была, я в этом не сомневаюсь, тут вынужден разочаровать. Так получилось, что память у меня чиста, аки попка только что обосравшегося младенца. То есть, там много всего интересного и складывающегося в интересный «узор». Однако, всё это имеет настолько специфический запах, консистенцию и вкус, что, по какой-то сакральной причине, никто уборкой этого добра заниматься не любит и не спешит. Дети — цветы жизни, а их фекалии— это не фекалии, а удобрения. И пахнет фиалками, да.       Кхм, так вот, про память. Я совершенно не помню, что было прежде того, как я осознал себя здесь, в этом теле. Ну, вот нисколечки, готов даже мамой поклясться, которую, правда, тоже не помню. Не помню я, ни кем был, ни почему оказался в таком положении.       Единственное, что я знал столь же твёрдо, как и каловые камни в кишечнике соседа снизу — «аз есмъ азм». И ничего сверх того меня не волновало. Ровно до того момента, пока ассоциации одна за другой не заставили меня обратить своё внимание на окружающий мир. Самым главным открытием для меня стало понимание, что я не могу этот мир отнести к той реальности, какую посчитал бы для себя привычной.       Непривычная обстановка в квартире, которая казалась мне всё же знакомой. Непривычное отражение в зеркале, принадлежность которого мне также была хорошо известна. Тело, воздух, вид из окна — всё это было для меня непривычным и в то же время хорошо знакомым. И при этом, никаких воспоминаний, что могли бы прояснить мне, что вообще тут происходит. Лишь чистый белый лист туалетной бумаги, на которую ещё не попало ни капельки...       Впрочем, я не просто так столь часто привожу сие копрофильское сравнение, ибо кликни дерьмо, и вот оно. Стоило мне поймать себя на мысли, что я ну ничегошеньки не знаю, как тут же начал «Вспоминать». И ощущения этого были не совсем приятными, так как вспоминалось в первую очередь то, что обычно люди стремятся забыть.       Ментального дерьма в моей голове оказалось полным полно и пахло оно отнюдь не ромашками. Я чувствовал, что я вроде всё вокруг знаю, но ощущение от этого непередаваемые. Если вкратце, чувство большой чёрной непролазной жопы не оставляло меня ни на минуту. Во всяком случае, именно на это мне намекали ежесекундно сжимающиеся мышцы сфинктера.       Так было в самом начале моего пребывания здесь. На моё счастье, первое впечатление прошло довольно быстро и, осознав, что это не сон и даже не кошмар, я стал обживаться. Сам этот процесс нельзя было отнести к разряду каких-либо интересных приключений. Так, обычная рутина. Не объяснять же в подробностях, куда я ходил за продуктами, сколько платил за коммунальные услуги, и как проходило обучение на местного «работника ножа и топора». Всё вышеописанное оказалось донельзя банальным. Настолько, что я порой на стенку лез от скуки. И даже спорадические попытки расшатать местное болото не давали ожидаемого всплеска адреналина. Короче говоря, последние девять лет, всё моё осознанное времепребывание здесь, я гонял балду, пока не закончил местную военную академию и не стал квалифицированным специалистом в нанесении добра ближним своим.       Так вот, возвращаясь к нынешней реальности. Итоговый экзамен был вчера и не отличался теми событиями, на которые я в тайне рассчитывал. Я надеялся, что один из экзаменаторов окажется предателем и попытается подставить меня. Сначала завалив на экзамене, затем предложив вариант пересдачи и в итоге отправив на опасное дело, попахивающее государственной изменой. Да вот только, у него видимо не срослось, так как экзамены я сдал на «отлично». Или это уже у меня не срослось от большого ума? Хотя, если подумать, чего там было сдавать? Нет, подставиться, конечно, можно было, да только выглядело бы это слишком уж подозрительно. Таких дураков не бывает, а актёр из меня, как конфетка из понятно чего. Да и мои промежуточные успехи прямо говорили о моих настоящих навыках. Резона подставляться у меня и в самом деле не было, так как возможные плюсы от участия в сомнительном мероприятии теперь не имели для меня значения.       И теперь я — обычный новичок, только что выпустившийся из Академии, зелёный и весь в пупырышках. Всё-таки, не стоило пробовать на вкус уже полгода как просроченное молоко. Надеюсь, меня не пронесёт от одного глотка, иначе будет совсем весело. Окружающими, конечно, потому как сдерживать позывы души я никогда не умел. С другой стороны, сегодня будет день распределения по командам и ничего значительного в моей жизни, в ближайшее время точно не произойдёт. Так что, вносить краски в эту серую жизнь мне опять предстоит самостоятельно.       Закончив готовить, я снял кашу с плиты и переложил её в глубокую тарелку. Также на стол перекочевал творог из холодильника и только что подоспевший кофе. Эх, как же хорошо плотно позавтракать с самого утра. Это то, что нужно растущему организму.       Неспешно попивая кофе и поедая кашу, я мысленно вернулся к тому времени, когда только начал учиться в Академии. Это был один из самых сложных периодов в моей жизни. Усидчивости ноль, сосредоточенности — тоже никакой. Энергии внутри было полно и порой мне просто хотелось носиться из угла в угол, совершая самые глупые вещи, а не сидеть смирно за партой, как положено примерному ученику. Так что, с такими базовыми параметрами слушать учителя было, мягко говоря, тяжело.       Тем не менее, с этой проблемой я справился. Самое интересное, что самым банальным способом — загоняя себя на утренних тренировках настолько сильно, чтобы к моменту, когда нужно идти в Академию, я с трудом мог переставлять ноги. А уж с сонливостью бороться куда проще, чем с гиперактивностью. Однако, это всё было без желания, так что достижение сомнительное.       Вторая проблема всплыла, когда мы принялись за изучение местной внутренней энергии именуемой «чакрой». О том, что это за фигня, с чем её едят и под каким соусом, мне было известно с самого начала, но я всё равно внимательно слушал сенсея. Имелись у меня и более менее успешные попытки её применения. Так что, слушал я хоть и внимательно, но всё же в пол уха. Слушал, слушал, а стоило перейти к практике, прифигел. Прежде я даже не думал, что в применении чакры имеются такие нюансы. У меня было только два состояния — или чакра есть, или её нет.       Когда же сенсей пояснил некоторые особенности тонкой работы с ней, началось всё «веселье», обернувшееся для меня сплошной головной болью и квадриллионами сожжённых нервных клеток. И пофиг, что у человека столько нет. У меня они имели свойство восстанавливаться чрезвычайно быстро, стремясь доставить моей мазохистской натуре побольше приятных ощущений.       Самое печальное, что причину моих неудач я знал, но поделать ничего не мог. А спрашивать совета у учителей я побоялся, так как выглядело бы это на мой неискушенный взгляд слишком подозрительно. Да и не в моём это стиле, совета просить. Суть же моей проблемы крылась в том, что чакры у меня было не просто больше, чем у обычных ребят, моих одноклассников. Нет, у меня её было крайне дофига, а управлять ею было категорически тяжело. Всё равно, что малому ребёнку вместо игрушечного ведёрка и лопатки для песка дать роторный карьерный экскаватор с выработкой в сто шестьдесят тонн в секунду. Да и объём чакры был не с песочницу, а с целый карьер. Попробуй в таких условиях куличики по полкило понаделать? Мне проще было бухнуть в технику чакры на половину учительского резерва, чем отмерять её по капле. Шуншин или Каге Буншин я мог применить легко. А вот Хенге и обычные Клоны толком не работали. И даже успешно применяемые к тому моменту упражнения на контроль, помогали мало.       Так что, причину своих провалов я понимал прекрасно. Ну, а зная её, легче было найти и способ устранения неприятности, коий мне удалось успешно претворить в жизнь. Что касается моих учителей, то они, как мне показалось, даже не подумали о том, что у меня могут возникнуть подобные сложности. Впрочем, винить их тоже нельзя, так как сомневаюсь, что им прежде приходилось учить таких проблемных учеников, как я. В итоге, я пришёл к выводу, что не обладай теми знаниями, какие у меня имелись, со мной повторилось бы тоже, что и в той истории, что мне известна. Я бы завалил экзамен и попал в крупные неприятности.       Однако, теперь всё это в прошлом. Академию я окончил, базовые техники выучил и даже знаю с какой стороны надо браться за нож, чтобы не порезаться. Я крут! Так что дело осталось за малым — постепенно расти, чтобы в будущем стать самым-самым. Ну, это так, мечты. А на самом деле я прекрасно понимаю, что если мне в первые годы удалось прожить относительно спокойно, то совсем не обязательно, что такая тихая и размеренная жизнь сохраниться и в дальнейшем. Карма у меня такая, и мой сфинктер со мной согласен.       Мысли… люблю я растекаться ими по всем доступным поверхностям, отвлекаясь от реальности. Однако, долго такого себе я позволять не могу, ибо эта самая реальность любит о себе заявлять. То по сральнику ударит, то по голове заедет. Вот мне и пришлось вернуться к ней. Вздохнув, я собрал грязную посуду, помыл её и стал собираться. Сегодня последний день, когда я буду в академии. Уже с завтрашнего дня у нас начнутся миссии по командам. Начнётся «взрослая» жизнь, где будет сложно расслабиться. Нас будут эксплуатировать как рабов, и получать за это мы будем жалкие гроши. Хнык.       Перед выходом я оглядел себя. Всё как и в прежние годы. Оранжевой расцветки костюм, синие сандалии на ногах и наглая, так и просящая кирпича рожа на лице. Во всяком случае, на счёт наличия последней я смел надеяться, но, к сожалению, она у меня получалась не всегда. Особенно сильно трещал мой образ, когда я задумывался, а получалось это часто. Хорошо, что это тоже стало частью моего образа, так что, тут проблема решилась сама собой. Завидев на моём лице задумчивое выражение, окружающие старались свалить подальше, потому как это никому не предвещало ничего хорошего.       В заключение процедуры облачения в одёжку ниндзи, в ребро встал вопрос, как повязать налобную повязку. Пока учился в академии я, за неимением протектора, носил на лбу мотоциклетные очки. Они заставляли мои волосы стоят торчком, благодаря чему меня могли принять за типичного сорвиголову с недалёким умом. Во всяком случае, такими иллюзиями я себя тешил. Однако, теперь я генин и у меня возникли сомнения, а стоит ли перед окружающими представлять себя таким образом? Моя репутация и так слишком одиозна. Может, стоит поберечь нервные клетки остальных? Например, можно повязать протектор иначе и пускай волосы висят как обычно. Попробовал новый вариант и вздохнул. С таким уставшим взглядом я выгляжу слишком уж серьёзно, а мне это тоже не нравится. Ещё немного посокрушавшись, я всё же выбрал первый, более залихватский вариант. А вариант грустной какахи выберем уже после получения звания чунина. Там это будет больше к месту.       Академия встретила меня ровно также как и во все предыдущие годы — шумом в коридорах, гулом в классах, неопознанными летающими в свободное от учебы время предметами. В воздухе витала своя атмосфера, как будто кто-то пустил шептуна на спор. Мда, в своё время я даже зарёкся таким образом развлекаться на пару с Шикамару. Тот Нара обладал удивительнейшим умением переводить стрелки на меня, и я всегда оказывался виноват в порче воздуха. Не помогал отбрехаться даже мой хорошо подвешенный язык. Или это всё из-за предвзятости сенсея?       Так вот, возвращаясь к Академии. Даже полы — и те тут скрипели по-особому, каждая доска в своей тональности, всякий раз заставляя задумываться, сколь ещё долго простоит это здание? Что ничуть меня не удивляло, если учитывать какие косяки студентов тут постоянно носятся и, самое главное, как они это делают! Снесут и не заметят, по себе знаю, хе-хе. Ни одному преподающему в этом учреждении лицу не удалось избежать тесного знакомства с подошвами моих сандалий. Что же до шума, то в своё время кто-то справедливо заметил, что несколько человек, собравшихся вместе, совершенно не способны поддерживать хоть какую-то тишину. Особенно когда этим людям ещё нет тринадцати лет. Так что, я никогда не удивлялся тому, что происходило в стенах этого здания.       Усадив оба свои полупопия на отведённое им место и сложив перед собой руки домиком в стиле «лицемерного негодяя», я как обычно принялся наблюдать за окружающими. Особой дружбы с ребятами за все эти годы у меня как-то не сложилось. И дело не в различиях между моим «взрослым» разумом и их детским восприятием. Когда надо, я вполне мог вести себя как ребёнок, пускаясь во все тяжкие и отжигая так, что даже самые отмороженные в лице одного Абураме шарахались в сторону. Тем не менее, моя репутация сводила на «нет» все попытки завести дружеские отношения. Недельные походы в лес, пижамная вечеринка, совместный просмотр познавательных журналов и видео для развивающихся подростков в купе с физическими упражнениями для правой руки — всё это минуло меня. А учитывая, что если я и шумел в Академии, то было это редко, пускай и капитально, на меня мало кто обращал внимание.       С другой стороны, первый красавчик класса, наоборот, всегда был в центре внимания. Брюнет, черные глаза, мягкая светлая кожа. В общем няшка и мечта педо… кхм. Девчонки всегда крутились возле него, а парни смотрели с завистью. Учиха Саске, «последний выживший из клана Учиха» сказал бы я, если бы с этим кланом и в самом деле что-то произошло. Однако, в случае с тутошними Учихами, моё «послезнание» впервые дало сбой. Не знаю, что не так с этим кланом, но все они живы и здравствуют в Конохе, чтоб им икалось. А вообще, если говорить начистоту, в этом была моя вина. Не вовремя и в неподходящем месте сказанное слово, лишило меня перспективы понаблюдать за падением этого клана в общем, и одного конкретного Учихи в частности. Впрочем, кое-какая мутная история с ними всё же произошла, примерно года четыре назад. Слухи на то и слухи, чтобы распространяться по селению, как тараканы из одной, засранной по самый потолок, квартиры. Однако, подробностей той истории я не знаю, и никто не спешил мне их поведать. Печально.       Возвращаясь же к Саске, стоит отметить ещё кое-что. Он никогда в этом не признается и сам этого никогда не покажет, но он до смерти боится всех этих девиц, что вьются вокруг него. Нет, будь у него лицо немного суровее, тогда возможно и обошлось бы без столь сильной опеки. Но такими добрыми, как у котёнка, глазами никого не отпугнёшь. Это я со всей ответственностью могу сказать, как человек, который не только смотрит обычным зрением, но ещё и неплохо так наблюдает за поведением чакры. Очень уж сильно она зависит от эмоций. Ну, а я благодаря этому, могу эти самые эмоции прочитать, хе-хе. В конечном итоге, ситуация сложилась таким образом, что наша няшка заметила, как девицы обходят меня десятой дорогой. Шестерёнки в её, а точнее его голове, встали правильно, и мальчик сделал верный вывод — «Хочешь оградить себя от излишней назойливости девиц, воспользуйся одной тушкой». Так что вот уже лет пять эта тушка сидит с ним за одной партой.       Что касается последнего места на нашей трёхместной парте, что было свободно по правую руку от меня, то за него всегда разгоралась нешуточная борьба. Девчонки, одна страшнее другой, всегда отчаянно боролись, чтобы сидеть за одной партой с Учихой. И хотя они сильнее всего желали сесть не просто за одну парту, но вообще рядом с ним, я по доброте душевной не позволял им совершить этого непотребства. Были, конечно, попытки силой подвинуть меня с зачётного места. Но, либо они прежде успевали передраться за место под солнцем, и у них не оставалось времени что-то доказывать уже мне. Либо сами сдавались под напором моей тотальной флегматичности, ибо равных себе в упёртости я не знал.       Самой настырной из всех была Харуно Сакура. И хотя её широкий лобик и впрямь был довольно мил, однако даже ей я ничуть не уступал. Здесь стоит признать одну вещь. Её напитанный чакрой кулак за последний год обучения стал самым весомым аргументом среди женского лагеря, и не только. Скажем так, если бы не мои тренировки и то, что я последние пару лет непрестанно гоняю по организму астрономические объёмы этой субстанции, то давно бы заслужил славу «бедного забитого мальчика». А так, все наши «стычки» обычно заканчивались лишь синяками да вывихами, причём не у меня.       Но, опять же, всё это теперь в прошлом. Теперь, Сакура, наученная горьким опытом, даже не пыталась подвинуть меня с моего места и всегда садилась справа от меня. Не сомневаюсь, Саске за это мне лишь благодарен, и в полной мере постиг всё мое величие, мва-ха-ха-ха.       Пока я предавался самовосхвалению, дверь в класс отворилась, и на пороге возникли двое — Сакура и Ино, две заклятые подруги, готовые убить друг друга, естественно за Учиху. Судя по их взлохмаченным волосам и запотевшим лицам, всю дорогу сюда они бежали наперегонки. Неужели они собрались в последний раз побороться за козырное место? Нет, оно, конечно, шансов больше не будет, учёба кончилась. Но, всё же, пора бы вырасти уже.       — Наруто! Прочь отсюда! — рявкнула Сакура, занося кулак. Как быстро. А я ведь думал, что она уже усвоила урок. Опять хочет недельку походить со сломанной рукой? И только затем до меня дошло, что сейчас я не гоняю чакру по организму…       — Хрясь! — сказал мой нос, встретившись со столешницей парты.       — Ха-ха-ха! Похоже, она тебя всё-таки достала! — Раздался в голове голос от одного моего ментального паразита. — Эй, поосторожней с выражениями! Не ровняй меня с какими-то букашками!       — Да-да, — также мысленно ответил я. А в реальности мне пришлось отдирать собственную морду лица от стола и вправлять нос. Сил Сакура явно не пожалела. Смотрю на девицу и не нахожу в её глазах ни капли раскаяния. Надеюсь, мы с ней всё-таки не попадём в одну команду. Вытерев кровь, я соизволил дать ответ на невысказанное требование. — Сакура! Ты убила во мне все добрые чувства, что я питал к тебе, и сломала мне нос! Нет предела твоему жестокосердечию! Ну, а если ты думаешь, что я после такого уступлю тебе место, то сильно ошибаешься.       Первые две фразы я произнёс с жуткой патетичностью, заставив Сакуру, и не только её, отвесить челюсть. Третья же прозвучала более чем ехидно, отчего девочка зависла, как мой старый компьютер.       — Н-Наруто-кун?! — мысль усиленно заработала, напрягая единственную извилину в розовой головке. Главное, чтобы не перегрелась. Но, вот, она, наконец, отвисла. — Ну, Наруто! Это же последний день, когда мы все вместе. Дай я сяду рядом с Саске! Пожалуйста!       Теперь в ход пошли красивые глазки. А о том чтобы извиниться за попытку моего убийства — ни слова?! Женщины, и имя им коварство…       — А я тебе сколько раз говорил об этом?! Кстати, твоя мать была такой же… Впрочем, я уже рассказывал… — что-то мои тараканы в голове слишком болтливы сегодня. — ЭЙ, я же просил!!!       — А ты мою маму с ними не ровняй. Я её всё равно не знаю, так что не смогу определить, где ты правду скажешь, а где красиво соврёшь, — в тех же интонациях ответил я ему.       — Я никогда не вру! — последовал веский ответ.       — Угу, ты лишь правильно расставляешь акценты, не больше... — покивал я, после чего обратил внимание на Сакуру. Ей же моё долгое молчание явно не нравилось и она начала злиться, но виду старалась не показывать.       И что мне спрашивается делать? Можно конечно пойти на принцип, тем более что я вроде как обиделся. Но мне было лень сейчас кому-то что-то доказывать. Поворачиваюсь к Саске, а у того на лице буквально написано «не вздумай пересаживаться, не вздумай пересаживаться» и глаза как блюдца. Ну, разве не няшка? Так бы и затискал.       — Что ж, Сакура-тян, похоже, в этот раз твоя взяла — мысленно хмыкнул я. А затем добавил уже вслух. — Ладно, раз ты знаешь «волшебное слово», то я уступлю. Но только в этот раз!       Сказав это, я передвинулся на край лавки, уступая ей место.       — Ура!!! — завопила она на весь класс и, едва не скинув меня своей тушкой на пол, уселась рядом с Учихой, сразу притеревшись к тому вплотную. Бедный «Саске-кун» аж побледнел, шарахаясь от неё, а затем одарил меня таким обиженно-укоризненным взглядом, какого я у него ещё не видел. Прочитать там можно было много слов, но главным было одно — «предатель». Мысленно я пририсовал ему кошачьи уши и хвост, и... А чего это он так вытянул лицо?       — У тебя кровь из носу идёт, дурень, — пояснила мне добрая душа. Я проверил, кровь и в самом деле шла, правда не сильно. Ах, да, меня же Сакура об стол ударила. Так что это кровотечение не из-за милой картины смущённого Саске. Хотя, я и в самом деле люблю всякие милые вещи. А краснеющий Саске, особенно когда злиться или смущён, такая лапочка… — И слюни подбери!       Да, что-то меня понесло, как будто гендзюцу наложили. Однако, ничего такого я не чувствовал. Мистика. Я поспешил вытереть кровь и слюни. И как раз в этот момент дверь в класс внезапно открылась вновь. Ирука как всегда пришёл вовремя. Кинув на меня недовольный взгляд, он прошёл на свое место.       Вот так всегда. Кстати, из-за того что у меня не было проблем со сдачей экзаменов, соответственно не состоялся и памятный по моим снам разговор с ним. То есть, вся та его нелюбовь ко мне, коюю он растил и лелеял все эти годы, никуда не делась. Пускай, мои шалости не были настолько опасными, но и сравнивать ему было особо не с чем. Так что, его обиды на меня и на Кьюби никуда не делись. Во всяком случае, такое возникало у меня впечатление, а уж верить своим ощущениям я давно привык. Может быть, всё-таки стоило завалить тот экзамен? Ради хороших отношений с учителем... да пошёл он!       — Итак, с сегодняшнего дня вы все — настоящие ниндзя. Но, пока вы только новички, генины, самое трудное только начинается. Скоро вы приступите к выполнению заданий, поэтому, сегодня вас разделят на команды по трое. К каждой из команд будет приставлен джонин-инструктор. Он будет командовать группой на время миссий. Команды будут примерно равны по силам.       Развалившись на парте, я смотрел на сидевших рядом со мной Саске и Сакуру. Интересно, мы и в самом деле будем в одной команде? Вот, Сакура периодически осматривается вокруг, видимо прикидывая, с кем было бы лучше быть в одной команде. Однако, раз за разом её взгляд возвращается к Учихе. Понятно, одного члена команды она уже себе явно присмотрела. Впрочем, это было логично. Как настоящий альфа-самец, она заявила свои права на него едва ли не с самого начала обучения. И то, что она женского полу, а не мужского, роли не играет. Саске же, видимо, достанется роль самки в их паре. А потом, когда они поженятся, он будет нянчить детей, готовить, убирать в доме и… Что-то меня не туда понесло, хотя перспективы интересные.       Сам Саске, пока Ирука глаголил прописные истины, не смотрел по сторонам, а внимательно слушал. Внимал, можно сказать. Мало кто догадывался, что это была подсознательная реакция на постоянные взгляды. Если ты боишься чего-то, сосредоточься на том, что может отвлечь твоё внимание. Вот и он по мере возможности сосредотачивался на сенсее. От того он и в отличниках теперь, что не любит когда на него смотрят. Впрочем, смотреть было на что. Чуть поднятые брови делали его взгляд и в самом деле очень добрым. Если подумать, даже если бы он всё время хмурился, девчонки его бы всё равно полюбили. Под каким соусом его не подай, он всё равно будет главным блюдом. И не мне с ним бороться. Хы, мне же лучше.       Ирука всё трындел да трындел, как заевший граммофон у старика Йосикавы, державшего ломбард в восточной части города и люто ненавидящего всех жителей, а меня в особенности. Под этот трындёж меня и сморило. Постепенно, сам того не замечая, я уснул, сладко-сладко. Что мне снилось, я не помню, кажется одна из наших будущих миссий, в ходе которой я получу в качестве трофеев пару наложниц и две тонны золота. А вот когда я таки проснулся, в классе было пусто. Ни наложниц, с большими сиськами, ни золота. И только комок бумаги одиноко перекатывался по полу, гонимый ветром…       — Какого чёрта меня забыли?! — весьма громко поинтересовался я, совершенно не скупясь на интонации. Часы на стене показывали два часа дня, а когда я засыпал, было примерно десять утра.       — А-ха-ха-ха! Кажется ты опять в пролёте, Пацан. Твоя собственная команда совершенно не желает с тобой иметь дела… Ах, да, ты ведь даже не знаешь с кем ты в команде! — Лис внутри печати всё ухахатывался и даже не думал униматься. Готов поспорить, он схватился за живот и сейчас катается на спине в своей луже. Чтоб ему икалось. — Ну-ну, грозись. Да только тебе это не поможет!       — А? Ты что, в курсе с кем я? — я удивился. Неужели он всё слышал, даже несмотря на то, что я спал? Нет, с одной стороны это неплохо, в критической ситуации он сможет предупредить меня об опасности. Но, меня беспокоили совершенно иные ситуации, коих у меня в жизни имелось девяносто девять процентов. То есть, теперь этот кусок облезлого меха сможет стебаться надо мной, коли со мной во сне что произойдёт? Эх, а мне ведь и того факта, что он слышит мои направленные на него мысли, прежде вполне хватало. С ним даже лысого погонять толком нельзя, всегда комментировать начинает, как, что и куда. Никакого личного пространства.       — Я-то в курсе, вот только не вижу ни одной причины делиться с тобой столь важной информацией, — фыркнул он. А теперь он точно улёгся на живот, положив голову на свои лапы. За последние годы я хорошо выучил все его любимые позы и могу угадывать их даже по его интонациям.       — Ну и Биджу с тобой. Сам сейчас узнаю, как только они вернутся, — отвечаю ему. Да, в эту игру можно играть и вдвоём.       — Биджу? А я кто, по-твоему, балда? К двенадцати годам не научился толком обзываться, — причём сказано это было с таким превосходством, будто я сейчас должен пасть ниц и начать превозносить его величие.       — Да-да, мокрый лисёнок в клетке у нас и в самом деле обладает безграничным самомнением. Вот только, я что-то сомневаюсь, что ты и в самом деле Биджу. Порой у меня возникают мысли, что ты самая обычная шизофрения, развившаяся на базе прогрессирующей Аутофобии.       — О, как всё запущено… — протянул лис. Наверняка кивает, гад. В этот момент двери открылись и внутрь кто-то вошёл. Открывать глаза я не спешил.       — Всё ещё дрыхнет… — раздался голос Сакуры. Хм, как предсказуемо. Или это моё «послезнание» вновь оказалось верно? Эх, получается его точность порядка девяноста-девяноста пяти процентов.       В принципе неплохо. Остается надеяться, что оставшиеся пять процентов не сыграют однажды со мной злой шутки, вроде горы трупов. Это было бы не самым приятным событием в моей жизни. Куда более неприятным, чем оказаться голышом посреди деревни из-за случайно удавшегося под душем шуншина. Позору то было тогда. И ладно бы я оказался в купальнях, куда и метил. Желательно женских. Так нет же, я оказался на улице прямо перед ними. С одной стороны от меня стояли только вышедшие из здания онсена девушки, а с другой — полицейский патруль во главе с боссом. Всё, на что меня тогда хватило — это сделать поступательно-возвратные движения тазом и сказать «хаба-хаба». Наградой мне были — девичий визг и незабываемое выражение лица начальника полиции Конохи. Так я познакомился с Учихой Фугаку, папой Саске.       Тем временем, пока я вновь мыслями улетел в прошлое, Сакура явно испытывала какие-то затруднения. Какие именно, не знаю, так как моя способность ощущать эмоции имеет свои пределы, да и нелегко это делать всё время. Мозги виснут, и хочется обнять вечность вместе с кем-нибудь из Нара. Вот, когда дело касалось чужой агрессии, то проблем с восприятием у меня не имелось. Такие сильные эмоции читались на раз. Однако, стоит им стать сложнее, как у меня тут же возникают затруднения.       — Наверное, мне не стоило так говорить о Наруто при Саске. Всё-таки он к нему всегда по-доброму относился… — сказала она. Мысли вслух? Значит, не один я страдаю такой проблемой. Интересно, с кем она говорит? У неё тоже имеется внутренний собеседник? Тогда мы с ней родственные души.       Что же касается смысла сказанного, то, видимо, Сакура решила, унизив меня, заработать баллы в глазах Саске, но просчиталась. Хотя наши с Учихой отношения довольно сложные, но я точно знаю, что он никогда не опуститься до вот таких вот низких приёмов. Тут дверь открылась вновь…       — Саске… кун, — Сакура запнулась. Хочет извиниться за свои слова? Похоже на то. Значит, ещё не всё потеряно для нашей команды. Впрочем, так оно и должно быть. Такая уж у нас деревня. Все у нас быстры на проявление эмоций, но и столь же стремительны на извинения. Прямо как понос. — Саске-кун я… я должна извиниться… Я не хотела…       — Если перед кем ты и должна извиняться, то перед Наруто, — ответил он. Я почувствовал, как он уселся на нашу лавку, на своё прежнее место. За шесть лет в досках даже вмятина осталась, точно повторяющая форму его задницы. Я проверял, правда, не знаю зачем. Будем считать практической тренировкой. Принцип тот же, что и при покупке лифчика девушке. — В том числе и за то, что ты сегодня его ударила. Уверен, это было больно.       — Ты… прав, — о, похоже, Сакура и впрямь искренна. — Может, его стоит разбудить?       — Не стоит. Наверное, опять всю ночь тренировался. Пусть спит. Как придёт сенсей, разбудим, — Саске заботится обо мне? Хм, обычно он не настолько откровенен. Или решил сразу расставить всё по своим местам? В принципе, логично. Узнав Саске лучше, Сакура сама будет к нему меньше лезть. Что лишь добавит ему минут спокойствия.       — А он довольно мил, когда спит, — услышав это, я чуть не поперхнулся. А вот Саске не «чуть», а и в самом деле подавился воздухом, вон как закашлялся. Похоже, и Сакура решила не отставать в откровенности от Учихи, но решила сделать это каким-то особо извращённым способом. Только идиоту придёт в голову назвать такое чудовище, как я, милым. Впрочем, она тут же исправилась. — Э… то есть… я хотела сказать, что… Наруто, конечно, мило выглядит, но только когда спит. И ему далеко до тебя, Саске-кун.       — Ох… — услышал я тяжёлый вздох Саске, а затем, как он приложил ладонь к лицу. — Только при Наруто не проговорись, пожалуйста. Боюсь представить его реакцию.       — Х-хорошо, — она до сих пор не может побороть своего смущения перед Саске? Мда, надеюсь, это лечится, а то в будущем нам, вернее мне от этого будет только хуже, выслушивать всё это…       — Сколько розовых соплей из-за тебя, Пацан. Меня сейчас стошнит. Буээ, — ненатурально раздалось в моей голове. Кьюби как всегда не медлил с комментариями. — Давай, ответь им, повысь градус сопливости и утопись в них, наконец.       — Разве что в твоих мечтах, — отвечаю Лису.       — Кстати, Саске-кун, почему ты решил, что Наруто тренировался ночью? Я что-то не припомню, чтобы он рассказывал такое… — сказала Сакура, а затем её чакра резко всплеснулась от чувства ревности. — Только не говори мне, что…       — Хех. Нет, я не слежу за ним ночью. Просто, как-то раз спросил его, он и ответил, — ничуть не смутившись, ответил Саске. А, да, помню такое. Случился у нас как-то раз случайный разговор, года два с половиной назад. Я тогда особо шибко зевнул, а он и спросил мол, «ты что, не спал?». Ну, я и ответил ему, что «тренировался всю ночь, ибо у меня за плечами нет могущественного клана как у некоторых». Хм, надо же. Похоже, с тех пор он хорошо запомнил мои слова про тренировки и про клан. Впрочем, с его-то характером они вполне могли пристыдить его, а это очень хорошая почва для запоминания.       Ну, да ладно, хватит в игры играть, да мысли по пустым извилинам гонять. Пора и «просыпаться», а то они опять куда-нибудь свалят, оставив меня одного. Открыв глаза, я зевнул и, потянувшись, уставился на Саске. Надо быть аккуратнее. Зевая, я случайно пустил струю слюны ему прямо в лицо. Есть такой рефлекс у человеческого тела. И сейчас Саске смотрел на меня весьма обиженно, но терпеливо. Сакура же была у меня за спиной, и я её ещё «не заметил».       — Саске? Ты… — гляжу на него сонными глазами, а затем резко расширяю их. — Только не говори мне, что я проспал распределение…       — Ты проспал, — ответил он, вытерев лицо. А затем в его глазах заиграли бесенята.       — Чёрт, не мог разбудить? Поди, теперь окажется, что я в команде с каким-нибудь неудачником и этого уже не оспорить.       — Этого и так нельзя было оспорить. И из нас двоих под определение неудачника определённо подпадаешь только ты, — ответил он мне.       — Чего? Ты хочешь сказать, что мы с тобой в одной команде? — я даже отшатнулся от него, дабы продемонстрировать всю полноту своего неудовольствия.       — Именно. Команда номер семь, — покивал он многозначительно. — Чёрт, вот не везёт. Уж лучше бы это был Шино. У него тараканов в голове поменьше, — я растёкся по парте, всё это время даже не поворачиваясь в сторону Сакуры. А та, видимо, совершенно потеряла дар речи. Ну, или просто хотела послушать, как Саске общается с кем-то не только при помощи своих обычных междометий.       — Кто бы говорил, — интересно, на что он намекает? Я вроде повода не давал…       — А кто третий? Надеюсь, не Сакура? — решил перевести тему я. Саске в ответ на меня как-то странно посмотрел. Нет, почему он посмотрел именно так, было понятно. Но я этого старательно не заметил. Вместо этого, откинувшись назад, я окунулся в пространные рассуждения. — Нет, она конечно умная девочка, внимательная, аккуратная, не лишённая чувства стиля. Отличница, с хорошим знанием теории, да и контроль чакры у неё один из лучших на потоке. Куда лучше, чем у нас с тобой! И чего уж тут говорить, она милая. Особенно мил её широкий лобик, порой так и хочется его поцеловать, хе-хе. Но…       Со стороны Сакуры первоначальное неудовольствие из-за моих слов резко сменилось смущением, когда я заговорил про её милоту. Бабы… Всегда рады уши развесить, а потом плачут, что их бросили…       — Но, что? — переспросил Саске. Похоже, ему самому интересно моё мнение о нашей сокоманднице, ведь прежде я мало что раскрывал о своих интересах. Я подался вперёд и, подставив руки по голову, разлёгся на парте. Повернувшись, я томно посмотрел ему прямо в глаза и широко улыбнулся, отчего он поёжился.       — Она по уши влюблена в тебя. А ещё, совершенно не умеет сдерживать свои эмоции. Это может вызвать проблемы на некоторых миссиях. Представь что будет, если вместо того, чтобы, к примеру, охранять клиента, она начнёт крутиться вокруг тебя? Или внезапно побежит по магазинам? Или, если клиент ей не понравиться или что ещё ей неприятного скажет, она укокошит его одним ударом кулака? Нас тогда точно навеки сошлют разгребать канализацию Конохи.       — По-моему, ты слишком драматизируешь, — покачал тот головой, косясь мне за плечо. Да, знаю, куда он смотрит, вот только мне нужно сначала свою мысль закончить, чтобы все всё поняли.       — Драматизирую? Да я предельно корректен! Сам видел, стоило мне сегодня ослабить защиту, как мне тут же досталось. Так, мало того, она свой кулак ещё и чакрой зарядила, чтоб наверняка. Не среагируй я в последний момент, мы бы сейчас с тобой не разговаривали! — я даже привстал и на последнем предложении стал активно жестикулировать в качестве дополнительного аргумента. На Саске это явно подействовало положительно. Хотя он и посмотрел на меня с укором, который я интерпретировал, конечно же, по-своему. — Нет, я согласен, тут отчасти и моя вина была. Я приучил её, что крепче обычного, вот и поплатился. Но, всё же, надо и меру знать. Что будет, если во время миссий она, вместо того чтобы лечить традиционными методами, начнёт меня бить по морде своими кулаками, чтобы я пришёл в себя? Меня это не радует.       — То есть, если она подойдёт к тебе, попросит прощения и пообещает так больше не делать, ты её не простишь? — Переспросил он меня. Хм, неужели ему это так важно? Что-то не припомню у него таких пунктиков. Впрочем, я не настолько хорошо его знаю, как хотелось бы. Может и в самом деле...       — Эх, не в прощении дело. Просто, нельзя так оставлять… — махнул я рукой. Но Саске по-прежнему испытующе смотрел на меня, так что я не выдержал. — Да, прощу я её, прощу. Куда я денусь? Налаживать отношения в команде всё равно придётся. Ведь она, судя по твоим намёкам, с нами, так?       — Ты поразительно-проницателен, — хмыкнул Учиха.       — Но, всё же, лучше бы это был кто-то другой. Хотя бы Ино, — решил я таки добить их обоих. Тут же на лицо я нацепил свою самую пошлую ухмылку. — У неё хотя бы сиськи больше, хе-хе. А у Сакуры что? Тю, доска два соска.       Тут я почувствовал такую жажду крови у себя за спиной, какую прежде никогда не испытывал. Даже Кьюби внутри меня уважительно кхекнул. А Саске тем временем смачно хлопнул себя ладонью по лицу.       — На-ру-то! — угрожающе раздалось позади меня. Настолько угрожающе, что мне тут же захотелось в туалет «по большому». Я, весь сжавшись на своём месте, медленно повернул голову в сторону источника угрозы. Там стояла Сакура. Её лобик пересекла широкая и длинная морщина, а на глаза наползла злая тень. Тут она подступила ко мне и, схватив за грудки, подняла в воздух. Хм, а она довольно сильна.       — С-Сакура-чан? — осторожно спросил я, попутно начиная разгонять чакру по телу. Умереть раньше времени мне не хотелось. — Д-давно ты здесь?       — Получи!!! — меня отправили в полёт в сторону двери. Мысленно я приготовился к столкновению, а потом к часовой, как минимум, лекции Ируки-сенсея о том, что «негоже новоиспечённым генинам портить оборудование академии». Однако прежде чем это произошло, дверь открылась, и на пороге показался беловолосый шиноби в зелёном жилете джонина. Наш сенсей! Похоже, столкновение отменяется.       Вот только, как оказалось, расслабился я зря. Потому как сенсей явно тоже не пребывал в напряжении. Моя траектория полёта пересеклась с его местоположением и я, вылетев через портал двери в коридор, сбил его с ног. Мы оба оказались на полу, после чего, словно в довершении этой сюрреалистичной картины и в насмешку надо мной, мои губы случайно…       — Чмок… — Восседая на нём, я уставился на него. Он своим единственным глазом также выпучился на меня. И при этом мы оба пребывали в шоке. Причём, я этого не хотел, точно. От сенсея я отлетел, наверное, ещё быстрее, чем прилетел в него. И тут же скорчился, пытаясь избавиться от внезапно подступившей тошноты. Целоваться с мужиком... Буэээ. Правда, затем я с облегчением обнаружил, что у того на лице маска. То есть, можно считать, что поцелуя как такового и не было. И это была вообще случайность. Случайность, я сказал. И вообще, это он сам виноват, что не перехватил меня.       — А-ха-ха… ой, простите, сенсей, — кажется, Сакура совсем потеряла берега. Или это просто такая защитная реакция мозга от осознания факта, насколько сильно она вляпалась? Не думаю, что сенсею такое приветствие понравится, и она должна это понимать. Как и должна понимать мою реакцию на такую подставу.       — Вы… мне не нравитесь, — угрюмо закончил он. И так зыркнул на меня, что у меня опять засосало под ложечкой. Он явно мне этого не простит, пускай это и не моя вина. Тут сенсей указал пальцем на потолок. — Идемте наверх, там продолжим.       Мы поднялись на крышу Академии. Там был разбит отличный сад, в котором было полно лавочек. Вот только разместились мы не на лавочках, а прямо на лестнице. Сенсей явно хотел показать, где нам самое место и что он о нас думает вообще.       — Ладно, для начала вам нужно представиться, — предложил нам сенсей.       — Меня зовут Наруто. Это такой кусочек рыбного рулета в лапше. Правда, я не знаю о чём думал тот придурок, что дал мне это имя. Если встречу, он у меня получит по бубенчикам. Это как минимум… — пустился я в объяснения, но наш новый учитель быстро меня прервал.       — Кхм, меня больше интересует не происхождение ваших имён. Хотя, в твоём случае, оно тебя характеризует весьма точно…       — Если это такая попытка подкатить, то вы в пролёте сенсей. Я предпочитаю девочек. Причём с большими… — я сделал два поднимающих движения в районе груди, а затем опомнился и покосился на Сакуру, что с угрозой смотрела на меня. — Ну, в общем, вы меня поняли.       — Девственник, — как бы между прочим заметил беловолосый. Между прочим, весьма обидно прозвучало. Я попытался было возмутиться, но мной больше не интересовались. — Ладно, с тобой всё понятно. Давай, девочка, расскажи о себе. Как тебя зовут, твои увлечения, что тебе нравиться, а что нет.       — Кто бы говорил, — не смог я смолчать и отвернулся. Сенсей посмотрел на меня единственным глазом, но, промолчав, повернулся к Сакуре.       — Ну, я — Харуно Сакура. Я люблю… — Ё, да она вся аж покраснела. Причём, цвет был куда насыщеннее, чем даже её платье. — Мне нравится… Мои мечты… Ииииии!       Ну, зачем же визжать, как недорезанная свинья? Мы и так поняли, что твоя самая влажная мечта — это голый Саске, привязанный к твоей кровати и с ужасом в глазах смотрящий на полуметровый стальной дилдо в твоих руках. Подробностей же того, что ты будешь делать с ним, нам знать не нужно. Хм, а почему это все на меня так смотрят? Сенсей — как на идиота, Саске вообще убить готов, при этом весь такой кирпичного цвета, а Сакура стоит в шоке и с отвисшей до пола челюстью. Фигурально выражаясь, конечно.       — А? Я это вслух сказал? — осторожно поинтересовался я и посмотрел на сенсея. Тот кивнул. — Ой!       — Наруто!!! — Кх, больно. Надо будет отучить её распускать руки, хотя бы в отношении меня. С Саске пускай, тем более, что она там его явно не бить будет. Он будет нежно любим и…       — Так, всё с вами ясно. Что ты не любишь, я спрашивать не буду, и так понятно.— Сенсей вздохнул, а затем перевёл взгляд на Учиху. — А теперь, последний…       Хм, а знаете, если подумать, я вполне могу понять беловолосого. Сам он, кстати, так и не представился, так что звать его по имени не буду принципиально. Будет Широгами-сенсеем. Что касается взаимопонимания, то его реакция на нас вполне объяснима. Мы втроём явно выбились за рамки стандартных вариантов. Он, видать, ожидал, что ему дадут непыльную работёнку, на которой можно будет расслабиться и умом, и телом, попутно забив на обязанности и обучение. А тут у нас такое…       — Меня зовут Учиха Саске. Я люблю тренироваться с братом… Не люблю… некоторые вещи. Что же касается мечты, то это даже не мечта, а мой долг, как сына своего отца. Я хочу, чтобы мой клан Учиха стал сильнее и чтобы все в Конохе уважали его.       Вот только когда Саске говорил про свой «долг» и про клан, я чётко уловил возмущения в его чакре. Так бывает, когда говорящий неискренен. Да, похоже, Саске лукавил. Впрочем, я хорошо его знаю и догадываюсь, какая его настоящая мечта.       — Хм, если ты хочешь чтобы клан стал сильнее, то тебе нужно просто поскорее собрать гарем, чтобы они нарожали тебе кучу детей, — говорю ему, а затем хлопаю по плечу и указываю на Сакуру. — Кстати, поздравляю, тебе повезло, Сакура вон уже…       Что «уже», договорить я не успел, потому как меня опять накрыла ужасная жажда убийства. Нет, всё-таки язык мой враг мой. Сакуре явно не понравились мои намёки. И это несмотря на то, что они в точности совпадают с её мечтой и желаниями. Что за двуличная стерва?       — Наруто!!! — и зачем так орать. Хм, а почему это у меня болит плечо, а сам я за оградой? Тут же…       — Аааа! — заорал я, слетая с крыши. Затем перевернувшись в воздухе, я аккуратно приземлился на ноги и победно вздернул руки. — Шутка!       — Эй, Наруто! Не забудь, завтра в пять утра на третьем полигоне у нас будет тест на выживание! Возьми всё, что есть! — проорал Сенсей с крыши. — И не вздумай завтракать, а то тебя стошнит.       — Хай! — крикнул я и дал дёру, потому как Сакура явно вознамерилась спуститься.