***
Мне тогда шёл шестой год. Сопляком был ещё тем и имел соответствнные этому возрасту мозги. Нет, кое-что в них к тому времени заботливые жители Конохи уже успели поставить на место, но по большей части я был всё тем же наивным ребёнком. Любил гулять, где вздумается и лезть с расспросами к самому разному контингенту в нашем селении. За это я был неоднократно и весьма нещадно наставлен на путь истинный. Даже пару раз залетал в больницу из-за своего неуёмного любопытства. Ну да, кто в здравом уме полезет играться с собаками клана Инузука? Или начнет дразнить Хьюга, называя их слепыми и предлагая перевести через дорогу? Правда, Хьюги меня не били, но это скорее их недоработка, чем моя заслуга. Про попытки залезть в оружейный склад полиции Учиха и говорить не буду. Задница после того приключения у меня болела целый месяц и мне ещё пару раз добавляли для профилактики. Старик Хокаге, когда я в очередной раз влипал в самые разнообразные неприятности, лишь горестно вздыхал и брал с меня обещание больше так не делать и вести себя хорошо. Я кивал, соглашался, давал обещания, и даже выполнял его. Пока на следующий день оно напрочь не выветривалось из моей пустой головы, и история начиналась заново. Мне даже кажется, что половина седых волос старика на его голове появилась именно из-за этого. Так продолжалось до тех пор, пока однажды я всё же не нарвался по полной программе. Причем исключительно по собственной вине. В Конохе в тот день был Праздник. Что-то там было связано с Кьюби, который за шесть лет до того едва не уничтожил селение, но был остановлен Четвёртым Хокаге и запечатан. Сам Йондайме погиб, но жители Конохи помнили его подвиг и в этот день праздновали, поминая его добрым словом. Вот и мне вдруг пришло в голову попраздновать. Тем более что это был ещё и мой день рождения. Стоит отметить, что к тому времени я уже прекрасно был осведомлен, кто я такой. Во-первых, у меня был отличный слух и когда жители селения обсуждали мою персону, мне даже не надо было пытаться подслушать. Пары раз хватило, чтобы услышать всю историю, якобы я и есть тот самый Кьюби. По мне это было бредом ещё тем, так как у меня, как бы сильно меня не били, никогда не возникало желания уничтожить Коноху. Я как бы тут живу, тут есть такие замечательные люди как старик Теучи, который подкармливает меня раменом. И старик Хирузен, который приносит мне деньги на содержание и даже иногда дарит подарки, например крутую приставку для игр. Да и то, что старики на меня ворчат, на то они и старики. Так что я не видел ни одной причины уничтожать Коноху. Вдобавок к этому, несмотря на десткий максимализм и богатое воображение, я прекрасно отдавал себе отчёт, что мне никогда не сравниться с Кьюби. Тот огромен, силён, хвостом может переворачивать горы. А я — маленький и слабый. Даже смешно. Так что все эти слухи я и в самом деле считал бредом. Вторая причина, почему я был хорошо осведомлен о себе, заключалась в том, что уже тогда я видел странные сны. В них я видел себя совершено взрослым, обладающим огромной слой. В этих снах я почему-то дружил с Кьюби, который как оказалось, был запечатан во мне. Мы с ним сражались на одной стороне против очень сильных врагов и побеждали. Но что больше всего мне нравилось в этих снах — все в Конохе меня уважали, считали героем селения. Поначалу я считал, что мои сны и есть сны, а слухи, распространяемые в Конохе обо мне всего лишь слухи. Но в какой-то момент моё сознание вычленило одну закономерность. И в моих слухах и в моих снах было кое-что общее. Я был связан с Кьюби. Чем дольше я об этом думал, тем больше приходил к выводу, что все ненавидели меня лишь потому, что Четвёртый Хокаге запечатал Лиса во мне. Я не Кьюби, а всего лишь тюрьма для него. От этого становилось горько и обидно. По сути, я уже герой Конохи, раз сдерживаю Лиса в себе, однако вместо почестей и любви меня за это ненавидят. И праздник, который отмечают каждый год, также принадлежит мне по полному праву. Не потому, что я родился в этот день, а потому что Йондайме Хокаге использовал меня, чтобы спасти Коноху. Однако, я не спешил с кем-либо обсуждать свои открытия. Вместо этого я стал вынашивать планы того, как заставить всех уважать меня. Говорить что-то прямо мне не хотелось. Ведь не просто так все замолкают, едва видят меня рядом. Мне стало казаться что мало того что у меня украли славу, так меня ещё и пытаются обмануть. Чтобы справедливость восторжествовала, я в свойственной себе манере запланировал целое мероприятие. Оно должно было заставить жителей Конохи обратить на меня внимание. А какой самый лучший способ сделать это во время праздника? Правильно, фейерверк. Фейерверки я делать умел и любил, хотя не все правильно оценивали мои устремления. В этот же раз я решил превзойти самого себя и создать такую хлопушку, которую увидит и запомнит вся Коноха. Изначально я хотел сделать ракету на карамельном топливе, потом решил попробовать черный порох. Но, и то, и другое почему-то достать не получилось. Время поджимало и я, скрипя ушами, решился на довольно рискованное мероприятие — сделать обычную ракету на жидком топливе и присобачить к ней боеголовку, которая должна была отделиться на высоте четырёх сотен метров над Конохой и взорваться. Само же средство доставки должно было приводниться в районе озера. Я даже парашют сшил для этих целей. Ракеты мне нравились, и я мечтал создать когда-нибудь большую. Корпус из толстой пластиковой трубы и двигатель собственной конструкции я собрал ещё до того, как задумал сделать феерверк. А тут просто решил воспользоваться имеющимися материалами. Отделяющаяся головная часть получилась довольно легкой, двадцать пять килограмм взрывчатки. Я сомневался, что она сработает на нужной высоте, поэтому пришлось пожертвовать вакуумной банкой от старого барометра для создания внутреннего альтиметра. Всё для Конохи, верно? Вторая такая банка стояла на самой ракете и должна была просигнализировать, когда отделять «вторую ступень». Подготовка к сюрпризу велась в строжайшей тайне, поэтому ракету я собирал едва ли не за пределами Конохи. Вообще, в селении было много «тихих уголков», вот я и использовал один из них. В той части, где находились в основном промышленные здания. Был в Конохе и такой район. Неподалеку находилась и свалка, где я брал часть деталей. А вот компоненты топлива пришлось позаимствовать на складе полиции Конохи. Кстати, именно после того, как я там похозяйничал, они и усилили его охрану. Параноики. Ракета и её боеголовка были тщательно спроектированы. Само строительство заняло целую неделю. Для этого мне пришлось даже напрячь все свои невеликие мозги и силы. Конечный замысел заключался в том, что она мало того что должна была создать большой бум в небе, так ещё и рассыпаться во все стороны сияющим дождем. Однако я где-то всё-таки допустил ошибку. Когда я повернул тумблер, двигатель не запустился. Поняв, что надо торопиться, я снял крышку с боковой части и полез в ракету. Учитывая, что в высоту она была метра три, а в толщину — метр, уже подходящей трубы не нашлось, мне пришлось залезть в неё по пояс. Начав с фонариком в зубах перебирать перепутанные провода я, в конце концов, понял, где что напутал. Угу, красный с синим. Вздохнув, я сделал так, как должно быть. Правда при этом у меня совершенно вылетело из головы, что тумблер по-прежнему повернут и в проводах имеется напряжение. Я это понял когда сверкнула искра. И ещё больше это понял, когда находящийся подо мной двигатель загудел, завибрировал и начал нагреваться. С диким грохотом ракета взмыла вверх вместе со мною на борту. Двигатель оказался куда приёмистей, чем я рассчитывал, раз смог поднять заодно и мой вес. Первая моя мысль была «как же громко». Затем, оглянувшись, я восхитился тем, как шикарно выглядят огни Конохи в тёмное время суток. И только потом до меня дошло, что меня на ней быть не должно. Глянув же снова вниз, я сглотнул. Здесь, на боку ракеты на высоте в полкилометра дома на поверхности казались очень маленькими. Тут боеголовка отделилась и, пройдя немного по инерции, полетела вниз. Следующая моя мысль гласила «а наблюдать отсюда за взрывом будет куда интереснее». Действительно, взрыв я должен был увидеть почти рядом с собой, «из первого ряда». Вот только вся радость мигом испарилась, как только двигатель перестал работать. Оглядевшись, я понял, что ракета начинает падать также недалеко от боеголовки, хотя и немного выше неё. А затем раздалась резкая вспышка и мир вокруг меня померк. Очнулся я уже в каком-то коридоре. Осмотревшись, я понял, что нахожусь то ли в коллекторе, то ли затопленном техническом помещении. И опять, где-то на задворках моего сознания маячила мысль, что мне это помещение знакомо. И даже наличие в этом коридоре воды по щиколотку не вызывало отторжения. Единственное что сбивало с толку — очнулся я, стоя на коленях, а не лежа в воде. Чем-то это напоминало мои видения, только там не было настолько четкого ощущения собственного присутствия. Я встал на ноги и огляделся. Коридор, в котором я пребывал, помимо наличия на полу воды и труб на стенах и потолке, выделялся странной атмосферой. Воздух был словно загустевший, в нём чувствовалось какое-то напряжение. Также было слышно, как рядом капает вода, а где-то вдали, похоже, есть целый водопад. Пройдясь немного, я понял, что помимо основного коридора, тут полно всяких иных проходов. При этом нигде не было ни дверей, ни табличек. И что самое странное, хотя в коридоре было довольно светло, я не нашёл ни одного источника света. Не успел я отойти достаточно далеко от того места где очнулся, как по моей спине пробежался холодок. Вдали раздался чей-то тяжелый утробный рык. Этот рык был настолько глубоким, что у меня тут же задрожали колени, а всё тело замерло в оцепенении. Так может рычать только огромный хищник. Это понимание пришло ко мне на уровне инстинктов. Справившись с эмоциями, я всё же двинулся вперёд. О том, что это был за хищник, догадаться было можно, хотя в тот момент не мог до конца в это поверить. Я прошёл один коридор, второй, пока, наконец, не увидел впереди ярко освещенный коридор. Я даже зажмурил глаза с непривычки, настолько светло там было. А когда открыл их, то обнаружил, что стою перед огромными решётчатыми воротами, за которыми царила кромешная тьма. Воздух здесь был ещё гуще, а дрожь в теле и не думала проходить. Внезапно во тьме провявилось два огромных глаза, во всю уставившихся на меня. А в довесок к ним шла лисья морда вместе с челюстью, полной острейших зубов, каждый из которых был больше меня. Увидев сию иллюстрацию, я непроизвольно сглотнул. — Подойди ко мне ближе, мальчик! — пророкотал Кьюби из-за решетки. Сначала я сделал шаг, но затем остановился, посмотрел ещё раз на эти глаза и зубы и замотал головой. — Ты меня боишься! И правильно делаешь. Потому что я хочу… ТЕБЯ СОЖРАТЬ! Не успел я среагировать, как между прутьями решетки показались колоссальных размеров когти и устремились ко мне. Находись я чуть ближе и оказался бы нанизан прямо на них. В моей голове, словно в живую встала эта картина, как эти когти протыкают меня. А в следующее мгновение я понял, что это не я. Их было двое, мужчина и женщина. Мужчина со светлыми волосами и в белом плаще. И женщина, с длинными красными волосами и в длинном платье. Коготь Кьюби проткнул их насквозь, а они ещё и удерживали его, чтобы он не прошёл дальше. Потому что там, перед ними лежала колыбель, в которой был младенец. У этого младенца на щеках было по три полоски. Я моргнул и снова обнаружил, что стою перед воротами клетки Кьюби. Это было очередное видение, хотя я не мог это толком осознать. Зато я мог догадываться, кто был тот ребёнок и что делали те двое. — Да, эта клетка не даёт мне добраться до тебя! Как же я ненавижу Четвёртого Хокаге, который запер меня здесь! Эта мерзкая печать не пускает меня! — Ты — Кьюби? — только и смог я спросить. — Наконец ты пришёл ко мне. Зачем ты здесь? — спросил он, а я не знал, что ему ответить. Я не хотел приходить сюда. И оказался тут совершенно случайно. — Разве ты пришёл сюда не за силой? — Я сказал это вслух? — несколько напрягшись, спросил я. — Похоже, твой язык живёт отдельной жизнью от тебя, дитя, — произнёс Кьюби. Его голос звучал всё также грубо. Но, как мне кажется, к тому моменту мне удалось к нему привыкнуть. Адаптироваться. — Ты и в самом деле не хочешь получить мою силу? — Силу? Зачем она мне? — спрашиваю его. Я вспомнил причину, почему оказался здесь и понял что это произошло видимо из-за того что я потерял сознание. На лицо сама наползла глупая улыбка, когда я вспомнил свой феерический полёт. — Нет, я оказался здесь случайно. Хотел порадовать всех на праздник и запустил фейерверк. Должно быть здорово вышло, жаль, что я не видел ничего толком. Он взорвался рядом со мной. Вот только я не знаю, я ещё лечу или уже приземлился, хе-хе. — Похоже, Йондайме сильно просчитался, когда запечатал меня в этого безмозглого ребёнка, — произнёс он. А затем приблизился к решётке. — Ты по-прежнему находишься высоко в воздухе. И я сомневаюсь, что ты умеешь летать. — То есть… я умру? А-а-а-а! — Это всё что я успел сказать тогда, ну разве что схватился за щеки обеими руками. Но это помогло мне мало, как и мой вопль. — Ха, ты повеселил меня, малец. Так и быть, я тебе помогу. Тебе стоит только попросить меня дать тебе силу, — предложил мне Кьюби. — Я… — нужно было сказать всего несколько слов, но я почему-то не спешил. Внезапно я подумал о том, что в словах Кьюби какой-то подвох. Если бы он хотел спасти меня, он бы не думал над тем, давать мне силу или нет. — Спасибо за заботу. Но я попробую справиться сам. — Идиот! Если ты не примешь мою помощь, умрешь! — внезапно рассвирипел Лис. — Но вы ведь не просто так хотите дать мне силу… Кьюби-сан, — ответил я ему. — Чёртов ребёнок, — непонятно к кому обращаясь, произнёс Кьюби. А затем из клетки поверх воды потекла красная субстанция. Я быстро догадался, что это и есть та самая чакра, о которой периодически говорят взрослые. Похоже, Кьюби решил дать мне её, не дожидаясь разрешения. Эта красная чакра окружила меня подобно жидкости, но затем она стала подниматься вокруг меня и покрывать, совсем как живая. Я попытался вырваться из неё, но она не пускала, слишком была сильна. Очень быстро на свободе осталась только моя голова. Из-за этого я сильно перепугался и даже зажмурил глаза. Когда же я открыл их вновь, то понял, что больше не нахожусь рядом с Кьюби. Я летел, а где-то в стороне от меня завис парашют с моей ракетой. Приятно осознавать, что всё запланированное происходит в точности, как и задумал. Единственное, на что я точно не рассчитывал, так это на собственный полёт. Судя по траектории, ракета действительно должна была приводниться в озере. За неё можно было не беспокоиться. А вот за меня… Сердце прыгнуло в груди. Вид стремительно приближающейся ко мне земли откровенно пугал. — Ааааа! — заорал я во всю силу своей глотки, в надежде, что меня кто-то услышит и спасёт. Триста метров, двести пятьдесят, двести… Однако моих стадесяти децибел не хватило чтобы перекричать очередную серию фейерверков. Мысленно я уже приготовился умирать. Пускай Кьюби и дал мне чакру, но я совершено не знал, как ей воспользоваться, чтобы спастись. Ведь к своим шести годам я знал не так уж много техник. Да и как в такой ситуации мне могло бы помочь хенге? Разве что каварими, да только эту технику я не знал. Зато знал из снов печать теневых клонов, которых толком ещё ни разу не применял. Решив, положится хотя бы на эту технику, я сложил крестообразную печать и сосредоточился на чакре Кьюби с мыслью об одном клоне. — Каге Буншин но дзюцу! — в отчаянии выкрикнул я. К моему удивлению рядом со мной появился мой двойник, хотя был он по виду так себе. Но в тот момент это волновало меня мало, так как я мог дотянуться до него рукой. Что мне и было нужно. Схватившись за него рукой, я потянул его вниз, одновременно вытягивая себя наверх. Моего усилия клон не выдержал и рассыпался. Однако нужный импульс я всё же получил. Это был шанс на спасение. — Каге Буншин но дзюцу! Каге Буншин но дзюцу! Каге Буншин но дзюцу! Одного за другим я создавал своих теневых клонов, гася свою скорость. Последнего я создал в пяти метрах над крышей какого-то здания. Погасив скорость в последний раз, я аккуратно приземлился на черепицу. Она звенькнула, но выдержала. Когда я приземлился, то так и остался стоять в полуприсядку, заодно оглядываясь вокруг. Выходило, что никого из окружающих особо не заинтересовал мой полёт. Даже очевидцев моего эпичного приземления не нашлось. С одной стороны обидно. А с другой, я об этом мгновенно забыл. Когда опасность разбиться и заранее окончить свой жизненный путь миновала, на меня нахлынул откат. Руки затряслись, колени тоже. Я бухнулся задом на черепицу там же, где и стоял. Моральных сил не было совершенно, физические тоже куда-то испарились. Откинувшись на спину, я стал рассматривать звёздное небо, озаряемое очередными фейерверками. Я не знал, насколько удачным был мой, но считал, что хотя бы отдых я заслужил. А затем черепица подо мной затрещала вновь. Я не успел среагировать, как стал проваливаться вниз. Похоже крыша у этого здания не слишком надежная. Или это я своим ударом её повредил? Падать оказалось не так высоко. При этом я приземлился на что-то мягкое. — Ай! — раздалось подо мной. Я посмотрел туда, откуда шел этот вскрик. Как оказалось, я приземлился на какого-то мужика. Он же в свою очередь лежал на женщине. И оба были не совсем одеты. На то, чтобы понять, какое именно их занятие я прервал, у меня ушло не так много времени. Но вместо того чтобы тактично извиниться и выйти, позволив им продолжить важное дело, я решил полюбопытствовать. — Дядя? А вы с тётей детей делаете? — да, шесть лет, милый возраст моего детства. Тогда я ещё верил в людское добро. И не понимал, что за такие вопросы в подобной ситуации можно и огрести. Колбаса в нашем импровизированном человеческом сандвиче сначала удивлённо посмотрела на меня через плечо. А затем всё закончилось так, как и должно было. С криком «ах ты, маленький уродец» этот самэц подскочил и начал бить меня по голове. Двух ударов вполне хватило, чтобы выбить из меня дух. Очнулся я уже в знакомом месте, перед клеткой с Кьюби. За решёткой царила тьма, но вскоре там опять появилась его морда. Во второй раз было уже не так страшно, но всё равно, холодок по спине пробежал. — Вижу, ты смог выжить, хотя опять ухитрился попасть в неприятности, — произнёс Лис. — Откуда ты знаешь? Ты что, подглядываешь за мной? — вскрикнул я. Этот вопрос очень сильно меня взволновал. Я обвинительно тыкнул в его сторону пальцем. — Это неприлично! — Неприлично прерывать людей в момент такого важного дела, как продолжение рода. В моём же случае всё своё возмущение можешь высказать Четвёртому Хокаге который, запечатав меня сюда, дал мне возможность наблюдать за тобой. Я открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. И не знал, как ответить на слова Лиса. Он говорил таким тоном, будто я — грязь под его ногами. — Да кого я вообще слушаю?! — громко возмутился я, глядя в сторону. А затем указал рукой на Кьюби. — Дожили, мой собственный глюк меня поучает. Или ты моя шизофрения?! — А ты довольно смел, чтобы утверждать такое вслух, сопляк, — прорычал Кьюби. — А почему бы и нет? Вдруг всё, что происходит вокруг, и в самом деле плод моего больного рассудка? — произнёс я и улыбнулся, глядя на лиса. Тот ничего не ответил, продолжая молча наблюдать за мной. — А ведь представь, Кьюби, всё может оказаться куда прозаичнее. На самом деле я лежу в палате в какой-нибудь психиатрической лечебнице, а весь окружающий меня мир — один большой глюк. Коноха, старик, ты. Даже чакра и прочая дребедень — всё это может оказаться плодом моего больного воображения. Отличная теория не находишь? Знаю, для тебя это может звучать глупо, но мысль эта порой ко мне приходит вновь и вновь. Она как раскалённый гвоздь засела у меня в мозгу и постоянно свербит его. Может ты будешь смеяться надо мной, но мне самому не до смеха. — Похоже, тебя и в самом деле сильно ударили по голове. Неоднократно, — констатировал он. — Вполне возможно, Курама, — ответил ему я, пожав плечами. А затем стал наблюдать за его реакцией. Она не заставила себя долго ждать. Сначала явное недоумение, а затем меня накрыло волной ненависти. Она была такой сильной, что прежний страх перед ним вернулся с новой силой. — Откуда ты знаешь моё имя?! — сказано было негромко, но этого было достаточно, чтобы понять, насколько сильно я ошибся. Первоначальное недоумение Лиса быстро прошло, сменившись гневом. Мне казалось, что лишь остатки самообладания сдерживали его, чтобы не начать крушить печать. И что если я не найду подходящий ответ, он её сломает. — Отвечай!!! — Я не знаю… — только и смог пролепетать я. — Лжешь!!! — Я и, правда, не знаю. Не знаю, как объяснить, — добавил я. А затем решил рассказать ему всё, что знаю из своих слов. Вдруг повезёт? — Я знаю, как тебя зовут и как зовут остальных Биджу. А ещё я знаю такие имена как Хагоромо и Хамура, Индра и Асура. И… Отсутсуки Кагуя. По-твоему, я должен знать эти имена? Ответом мне было молчание. Крайне многозначительное. — Сопляк, я терпеть не могу лжецов. Ты что-то недоговариваешь! — Сказано было вроде без угроз, но вот ослушаться такого чёткого приказа мне совершенно не хотелось. Лис явно умел быть достаточно убедительным. — Я… Я не знаю, откуда я всё это знаю. Не помню просто. У меня такое ощущение, будто я когда-то всё это видел. Но не в живую, а на экране. Как в кино… — сразу честно ответил я Лису. — Я периодически вспоминаю самые разные факты, будто прожил прежде ещё одну жизнь, но такие факты мало связаны друг с другом. — И один из таких фактов — имена Биджу? — спросил меня Лис. — Знаешь, мне всё равно кажется, что ты чего-то недоговариваешь. — Потому что я сам не уверен, что всё это правда, а не плод моего больного воображения. Знаешь, мне даже кажется, что ты тоже… — Я не твоя шизофрения, сколько раз повторять?! — Лису похоже надоело слушать мои теории. — Или же я могу вообще находиться под контролем Кагуи. Муген Цукуёми? Желанный мир… Чем не вариант? — спросил я его. А затем я опустился на колени и обхватил глову руками. — Эти сны, они как настоящие. Я уже с ума схожу. И я боюсь. — Если бы это было так, тогда ты был бы здесь с родителями, — внезапно произнёс довольно равнодушным тоном Лис. — А может быть, я сам мечтал быть одиноким? Тем более что одиночество для меня давно не проблема, — с горечью сказал я. А затем уставился в пустоту перед собой. — Я просто боюсь, что все мои страхи реальны. Что я на самом деле нахожусь в клетке, из которой нельзя выбраться. В темнице для моего разума. Конечно, ты можешь возразить, мол, что есть реальность? Что это всего лишь субъективное восприятие мною окружающего мира и ничего более. Что мне достаточно принять окружающий мир таким, какой он есть. Я всё это прекрасно понимаю, но… Когда я опять поднял голову, то сообразил, что давно покинул Кьюби. Сейчас я лежал на довольно мягкой кровати и был укрыт одеялом. По запаху лекарств я определил, что нахожусь в больнице. Этот запах ни с чем нельзя спутать. Попытавшись встать, я понял, что у меня совершенно нету сил. К тому же у меня сильно болели глаза. Кожу вокруг них словно стянуло. Как будто мне поставили по фингалу. Я передёрнул плечами. Такой вот финальный итог моего желания поздравить Коноху. Вновь чувство обиды поглотило меня.***
После нашей первой встречи с Кьюби мы ещё не раз беседовали. Поначалу случалось это не так чтобы часто, раз в месяц, раз в два месяца, а иногда и пару раз в день. Характер эти беседы носили какой-то однобокий. Я приходил к нему, понимая, что нужно договариваться. Он же встречал меня, мягко говоря, прохладно. Но со временем я стал замечать, что уже не могу без этих разговоров. Лис поначалу пытался от меня отгородиться, но я был настойчив. Постепенно наши разговоры стали более продолжительными, появились шутки, подколки. Однако я по-прежнему чувствовал, что Кьюби мне не доверяет. Имелось стойкое ощущение, что его дружелюбное отношение ко мне стало просто делом привычки. И от этого мне было непосебе. Что касается наших отношений как компаньонов, Кьюби практически сразу стал давать мне чакру. Я догадывался почему. Чем больше его чакры я использую, тем слабее становится печать. И тем сильнее становлюсь я сам. Вот такая вот палка о двух концах. Когда я заявил Кураме об этом, то он в ответ лишь рассмеялся и заметил что это только мои проблемы. Мне это не понравилось, но иного выбора у меня не было. Тем временем, пока я вновь погружался мыслями в прошлое, Ирука закончил приводить себя в порядок и потащил меня из дому. Не то чтобы мне хотелось этого, однако он почему-то сильно настаивал. При этом я совершенно не чувствовал подвоха. С чего ему угощать меня, если ещё только утром он смотрел на меня несколько враждебно? Не то чтобы я ощущал слишком уж явную жажду убийства. Однако и дружелюбия тогда не было. Когда же он завалился ко мне из-за этого злополучного пакета, от него ощущалась явная злость, но теперь она куда-то испарилось. Или я что-то не понимаю или Ирука и в самом деле изменил своё отношение ко мне. Хотя с чего ему это делать? Хокаге мозги вправил? Не вижу причин. Вскоре мы уже подошли к раменной и Ирука уже собирался войти, однако замер, так как я сам не двигался с места и пристально смотрел на него. Пока мы шли, Ирука пообещал за меня заплатить. А я всё сильнее ощущал подвох. Нет, я знаю, что в целом он человек хороший. Но не верю я в людскую доброту, не верю. Не может такой человек как Ирука так быстро изменить своё отношение ко мне. — Ирука-сенсей, вы так и не рассказали, как вы определили, что это именно я кинул тот пакет? — спросил я, глядя ему в глаза. — Ааа… — протянул он каким-то странным образом. Хм, и чего медлить с ответом? Неужели там что-то… — Я видел, как ты кидал его. — Видели? — возникла пауза. Интересно, как он мог меня видеть? У меня четвёртый этаж. Кидал я из окна кухни, а они хоть и выходят на улицу, но в том-то и дела что Ируке совершенно нечего было делать там. Однако кидал я слишком сильно. На ту улицу, что под моими окнами пакет точно попасть не мог. А значит… — Хм, вы что, следили за мной? — А, почему ты так решил, Наруто? — и с чего ему так сильно волноваться, если он якобы «не виновен». — Потому что вы не были случайным прохожим. Кидал я точно в сторону резиденции, а там, напротив моих окон, стоит другой дом. Вы были на его крыше и следили за мной! — Я обвинительно указал на него пальцем, с наслаждением наблюдая за его шокированной физиономией. — А пакет… пакет был лишь предлогом чтобы зайти ко мне и вынудить поговорить с вами! И теперь мне интересно знать, с чего мне оказана такая честь? Вы же все эти годы меня ненавидели, а тут такая доброта да любезность. Неужели старик Хокаге вправил вам мозги? Не верю! Ирука смотрел на меня и хлопал глазами, открывая и закрывая рот как выброшенная на берег рыба. У меня возникло ощущение, что я не просто попал в точку, но ещё и пробил её насквозь. — А? Хм, — Ирука отвернулся от меня и вошёл внутрь раменной. Сбежал, короче говоря. А с другой стороны и не сбежал, так как я могу, образно говоря «догнать» его и продолжить разговор, но уже внутри. Впрочем, в этой ситуации меня взволновало кое-что другое — за мной следили, а я не засёк. Определённо, мне нужно приналечь в освоении своих способостей сенсора, чтобы научиться чувствовать любое внимание. Почесав затылок, я помялся с полминуты и всё-таки зашёл внутрь. — Добро пожаловать, Наруто-кун! — Теучи как всегда приветлив. Ещё бы, я здесь столько бабла оставил, ууу… Впрочем, он ко мне приветлив не только из-за бабла, но вообще из-за своего характера. Помню, как он меня подкармливал все эти годы. — Ты я смотрю сегодня с Ирукой сенсеем? С чего это вы так? Прежде я вас тут вместе не видел. — Наруто теперь уже не мой ученик и мне хотелось просто пообщаться с ним на равных, — заулыбался Ирука. Я же недоверчиво посмотрел на него. С чего это он решил, что у меня имеется желание общаться с ним? — Так что я подумал, что ужин в Ичираку — это меньшее что я могу сделать для него. — То есть на большее мне не стоит и рассчитывать? Впрочем, спасибо. Я и на такую доброту не надеялся, — съязвил я, усаживаясь рядом с ним. — Как всегда тяжело идти на контакт, Наруто-кун? — хмыкнул Теучи. Я кивнул. — Что ж, понятно. Тебе как обычно или попробуешь наш новый рецепт? — На ваше усмотрение, Теучи-сан. Я тут всё равно не по своей воле… — отвечаю ему и заметно так кошусь на Ируку, прикинувшегося валенком. Знаете, таким мягким, белым, из войлока. Купил, кстати, прошлой осенью одну пару таких на ярмарке товаров из страны Снега. В них зимой очень тепло. Отопления-то у меня нет, только кондиционер, да маленькая дровяная печка, которой на всю квартиру не хватает. — А вот это уже было обидно, знаешь ли, — заметил старик. Ну да, кто о чём, а лапшичник о своём бульоне, мол, он самый крутой и вообще. — А, простите, я не хотел вас обидеть. Мне очень нравится ваш ресторанчик, спасибо вам за заботу обо мне! — я тут же подскочил и изобразил почтительный поклон. Обижать Теучи мне жутко не хотелось. Он один из немногих жителей Конохи, кто относиться ко мне по-нормальному, а не как к демону. Затем я уселся обратно и стал наблюдать за тем, как готовит Старик. Теучи профессионал своего дела и к готовке всегда подходит весьма ответственно и даже в какой-то мере педантично. Можно сказать, он вкладывает свою душу, а это крайне важно. Особенно если вспомнить основные доктрины ниншу и то, как это влияет на шиноби. — Наруто, ты отчасти прав. Хирузен-сама и в самом деле говорил сегодня со мной о тебе, — внезапно произнёс Ирука, когда Теучи оставил нас. Впрочем, чего-то такого я от него и ожидал услышать. — Знаешь, ты прав. Я всегда относился к тебе несправедливо. Поэтому сегодня я хотел извиниться перед тобой за своё отношение. Ты — мой самый лучший ученик и замечательный человек, чтобы не говорили о тебе другие. — Вот как? — чуть приподнимаю брови и смотрю на него. Хм, он не лжет. — Ясно. Я кивнул и отвернулся. Собственно, больше нам не о чем говорить. Он попросил прощения, а я не вижу смысла ему отказывать. — Наруто… — Да, понял я вас, понял. Я не держу на вас обиды, Ирука сенсей. Да в принципе особо и не обижался раньше, — пожимаю плечами. Похоже, этот разговор нужен больше самому Ируке для самоуспокоения, чем мне. Эх, вроде и просит прощения, и я даю его ему, а всё равно попахивает эгоизмом. Причём не только с его стороны, но ещё и с моей. — Ладно, чего уж там. Я тоже все эти годы был не сахар, так что будем считать, что мы квиты. Вот только не думайте, что я тут же брошусь к вам обниматься и плакатся в жилетку. — Спасибо, как-нибудь переживу, — хмыкнул он. После этого мы уже в более мирной обстановке продолжили разговор на куда более приземленные темы. Через пару часов, попрощавшись с Ирукой, я вернулся домой. Теперь я был сыт и даже сохранил свой кошелёк в целости. — Так вот значит, на что ты променял тренировку, — раздалось со стороны окна, когда я на кухне разглядывал бесплатный купон, который Теучи подарил мне в связи с выпуском. Поворачиваюсь и вижу Шисуи, сидящего на подоконнике. — Эй, я, между прочим, был голодный, а ты меня в Ичираку не приглашал! — Ну, вообще-то ты сам сбежал, обидевшись на меня. И откуда я мог, по-твоему, знать, что твой новый сенсей сегодня украл твой первый по… — Шисуи замер, увидев мой разъярённый взгляд. Затем вздохнул. — Как же с тобой тяжело. — Если кому и тяжело тут, так это мне, Шисуи-сан, — с трудом успокоившись, ответил я. Затем я до меня дошло, что Шисуи сказал кое-что, чего не мог в обычных условиях. — Подожди-ка, а откуда ты знаешь про… Ты подслушивал! Ещё один. Срочно, срочно заняться сенсорикой. Что-то в последнее время один за другим находятся некоторые люди, которые запросто подбираются ко мне вплотную без моего ведома. Это несколько напрягает. — Ну, должен же я как твой друг и семпай убедиться, что с тобой всё в порядке? Или ты мне не доверяешь? — спросил он и выжидательно поглядел на меня. Моё лицо покрылось краской и я, усевшись за стол, закрыл лицо руками. — За что мне это? — простонал я. — Да ладно тебе сокрушаться. Итачи сказал, что Какаши носит маску на поллица, так что никакого поцелуя там и не было, — заверил он меня, похлопав по плечу. Затем он положил передо мной на стол свиток. — Вот. Понимаю, сейчас тебе всё-таки не до тренировок. Почитаешь потом. Ах да, пока не забыл. Итачи кое-что рассказал про твоего сенсея. — О том, что ещё ни одна команда не прошла? Что он завалил всех? — ответил я, рассматривая свиток Шисуи. — Я в курсе, Шисуи-сан. Какие-то слухи по академии ходили, хотя эта тема не была так популярна. Также я в курсе, почему он такой. — Тогда постарайся завтра не вылететь обратно в академию. Я поспорил с Итачи, что ты сможешь пройти это испытание, — Шисуи посмотрел на меня с довольной улыбкой. — Почему? — сказать, что я удивился, ничего не сказать. Дело не в самом факте, что на меня спорили. А в том, что… — Потому что я верю в тебя, Наруто! Шисуи ушёл, а я остался сидеть там, где был. Вроде бы ничего такого он мне и не сказал. Однако ощущения, когда кто-то говорит тебе, что он в тебя верит. — Ха-ха, ха-ха-ха! — я засмеялся во весь голос. На душе стало очень хорошо. Хотелось бегать, прыгать, дрыгать ногами. До того было здорово. Слёзы счастья сами навернулись.