История про кусочек рыбного рулета в синих шлепках

             Мои тренировки с Джирайей продолжились уже на следующий день. Старик рано утром явился ко мне домой и разбудил громким стуком в дверь. Настолько громким, что из всех щелей в стенах и потолке моей квартирки посыпалась стародавняя пыль. Поначалу спросонья я даже не понял, кто это такой наглый. Но его громкий крик быстро привел меня в чувство и заставил испытать не самые приятные ощущения от осознания надвигающейся задницы.              — Наруто, открывай! Хватит спать! — громыхал он кулаком о косяк. Дверь такого издевательства вряд ли бы выдержала.              Окончательно узнав его по голосу и убедившись, что еще четыре часа утра, я подскочил с кровати и побежал открывать. Мне не хотелось портить и без того поганые отношения с соседями. А это было неминуемо, так как из-за стука сенсея дом ходил ходуном. Еще немного и меня начнут проклинать до десятого колена. Учитывая, что такие проклятья вполне могут работать в нашем мире, лучше не рисковать. Я открыл дверь как раз в тот момент, когда Джирайя собрался продолжать стучать. Он и постучал, прямо по моей голове. И лишь после третьего удара понял, что дверь открыта.              — О, ты наконец-то проснулся. Давай, собирайся на тренировку, — жизнерадостно объявил Джирайя.              — На тренировку? В четыре часа утра? Эро-сенсей, ты спятил? Нормальные люди в это время спят и видят десятый сон, — проворчал я, глядя на его полную счастья рожу и потирая вздувающуюся шишку на лбу.              — Настоящие шиноби не беспокоятся по таким пустякам как сон! — веско произнес старый извращенец, торжественно воздев палец к небу. Я бы многое что мог добавить к его словам, но чувствовал что это бесполезно.              — Сделал гадость, сердцу радость, кажется, так ты говоришь? — раздался в голове голос Лиса. А затем он рассмеялся.              — Во, во, — также мысленно ответил я. Затем посмотрел на сенсея. Раз уж я признал его таковым, то мне придется подчиниться. Но ничего, я ему еще это припомню. Отношения между учеником и его наставником, материя сложная и содержит множество, как условностей, так и точек напряжения. Причем нередко случается так, что из двоих остается, только один. Особенно когда учитель и ученик не сошлись характерами.              — Маленькое чудовище. Не успел обзавестись учителем, как планируешь его жестокую и мучительную смерть, — трагическим тоном произнес Курама. Видимо я опять произнес свои мысли «мысленно вслух». Мне все никак не удавалось взять эту «способность» под контроль.              — Хм, а вот этого я как раз и не буду делать. Ибо в этом нет смысла. Характер Джирайи такой, что с его постоянным поиском смерти с вероятностью в девяносто девять процентов однажды ему улыбнется удача. Мне же тогда останется всплакнуть на его похоронах, затем раз в год приходить и ставить сакадзуки на его могилку. Ну и написать монографию о его жизни и смерти, за что я получу весьма солидный гонорар. Пару миллионов точно.              — Вот поэтому я и называю тебя чудовищем… — ответил Лис. Я промолчал в ответ.              Впустив старика к себе домой, я принялся собираться. Стандартная экипировка оранжевого цвета на каждый день у меня всегда готова с вечера, так что я на это по утрам время не трачу. Разве что протектор пришлось повесить на шею из-за шишки. После этого мне пришлось потратить некоторое время на сбор обеда. Ходить голодным весь день меня не прельщало, как и питаться лишний раз пищевыми пилюлями. В том, что тренировка продлится так долго я не сомневался. Джирайя, конечно, может свалить через час другой, но задачу на день он мне точно поставит. Что касается миссий, то я не беспокоился на этот счет. Сегодня суббота и я свободен до понедельника. А вот в понедельник мне лучше не пропускать совместных с командой заданий, иначе наши отношения будут разрушены окончательно. Об этом я сказал старику, но тот сказал, что волноваться не о чем. Мол, у него самого не так много свободного времени.       Мы с Джирайей отправились на тот же полигон, где занимались вчера. Почему-то я был уверен, что в перерывах между наставлениями о том, что делать дальше, старик, дожидаясь выполнения мною программы тренировок, займется своим старым занятием. А именно подглядыванием за купающимися девицами, которое он почему-то называет поиском вдохновения.       Полигон встретил нас девственной аки задница Саске после порки пустотой. То есть вроде пусто и спокойно, но следы на земле указывали на недавно прошедший марш пьяных бегемотов. То тут, то там почва была просто перепахана чьими-то дзюцу и прочими техниками. А где-то даже угадывались и мои следы, хе-хе.       Зато сейчас, в пять часов утра никого тут еще не было, и быть не могло. Таких извращенцев окромя Какаши и Джирайя в Конохе не водиться. Зато я мог быть уверен, что первые несколько часов старый извращенец не оставит меня «ради вдохновения». «Музы» тут появятся самое раннее часам к одиннадцати. Хоть в чем-то есть справедливость.              — Итак, Наруто, давай начнем с того, на чем ты остановился вчера. Призови жабу, да побольше! — сказал он, широко размахнув руками. Подобный настрой Джирайи меня несколько озадачил. С чего-то сенсей был слишком оживлен сегодня. Возможно причина значимая, вот только понять ее я не мог.              Я вновь оценил выражение его глаз и размах рук, чтобы примерно понять, сколько это «больше». Выходило что-то размером с многоквартирный дом, где я живу. Такие аппетиты заставили меня мысленно присвистнуть. Чтобы призвать такого монстра нужно потратить прорву чакры. Не то, чтобы у меня ее не было. Была и немало. Вот только вот так просто ради знакомства с каким-нибудь большим боссом, у которого будет наисквернейший характер, корячиться я не собирался. Да и зачем старику знать все обо мне? Так что я решил ограничиться минимумом, с него и этого хватит. Прокусив палец до крови, я сложил печати и активировал технику.              — Кучиёсе но дзюцу! — громко сказал я. От моей ладони по земле разошлись символы печати техники призывы, созданные из чакры. Что интересно, эти символы создавались буквально автоматически. Мне даже не требовалось мысленно себе их представлять. Будто они записаны где-то еще, а я оттуда их просто копирую. Во всяком случае, это было единственное разумное объяснение этого явления, которое приходило мне в голову.              Сразу после того, как я активировал технику и на земле появилась печать, раздался громкий хлопок. Из печати появились клубы дыма, которые тут же заволокли пространство вокруг меня на пару метров. А когда спустя пару секунд дым рассеялся, то я увидел жабу, которую раньше мне видеть не доводилось.       Вчера, когда я тренировал технику призыва, поначалу мне удалось вызвать всего лишь пару головастиков. И только под конец тренировки, когда Джирайя уже бил копытом от нетерпения, желая как следует простимулировать меня, мне «удалось» призвать какого-то здоровяка с меня ростом. Вот только рожа, а точнее накрашенные жутко фиолетовой помадой губы у той жабы были больно стрёмными. Это чудовище сразу полезло ко мне целоваться. Не желая лишний раз испытывать удачу, я просто отменил тот призыв, заодно отскочив подальше.       Теперь же я призвал пускай и настоящую, но все же мелкую, где-то размером с Акамару, жабу. Она была ярко рыжего цвета, прямо как шерсть Курамы, с черными узорами на коже. На жабе был надет зеленый жилет, что я видел впервые. Однако уже одно наличие одежды говорило, что у жабы хотя бы есть чувство стиля. Главное что не было килограммов пудры и помады.              — Чего? Это какой-то сопляк? — изо рта этой жабы раздался тонкий голос. Это явно был парень, а значит жаб. — Если ты хочешь, чтобы я что-то сделать, то сперва дай пожрать! Иначе я не буду с тобой играть! Бееее!              Мне показали язык. А еще эта жаба пару раз повторила «Коре», прямо как Конохамару. Нет, такое позитивное мировоззрение конечно хорошо. Где-то я его даже понимаю, сам отчасти такой. Пока не пожру, нормально соображать не буду и задницей не пошевелю просто так. Вот только…              — Поесть говоришь? Можно и поесть. Как на счет рамена? Свежий мисо рамен с наруто. Горячий и сочный. Ну как, хочешь попробовать? — спросил я.              — Рамен? — жаб показал интересную реакцию. Сначала он удивился, а потом скривился. — Ты смеешься, пацан? Думаешь, мы, жабы, такое едим? Беее!              — Хм, а что же ты тогда предпочитаешь? — Спросил его я, несколько разочаровавшись во вкусах моего нового знакомого. Я уж надеялся, что можно будет обойтись стандартным набором, а тут такой облом.              — А ты еще не догадался, дурень? Жабы предпочитают белковую пищу, обогащенную природным хитином, — услышал я голос Курамы внутри своего сознания. А затем лис усмехнулся и запел. — Хакуна Матата! Золотые слова!              — Так! Это-то ты откуда знаешь, суррикат-переросток?! — прервал я его резко. В моем сознании тут же возникло видение бомжеватого вида суриката, роющегося в гнилом бревне в поисках насекомых. Рядом с суррикатом был обосранный «по самое немогу» кабан, слизывающий длинных гусениц как я лапшу из рамена. У меня даже в глазах защипало, стоило мне на него посмотреть, до того мерзопакостным был его вид. Представлять же каким был его запах, я побоялся. Мне еще жить охота. Отравиться я всегда успею. Сия парочка весьма беззаботно проводила время. Ну да, саванна в экваториальном климате не даст причин для беспокойств о погоде и зиме. Лето круглый год, жратва круглый год и никаких забот…              — Откуда, откуда… догадайся, хе-хе, — ответил Лис ехидным тоном. Но я и не собирался догадываться, и так было понятно, откуда это все. Явно в моих воспоминаниях прочел. — Так что, давай, скажи это. Скажи «Хакуна Матата» и начинай жрать червяков! И жабе этой предложи, этот парень точно не откажется.              — Вот же… — мысленно чертыхнулся я. Порой Курама выискивал в дебрях моей памяти такое, что я начинаю жалеть, что вообще живу на свете. Потому что видение «парочки» не покидало моего сознания, заставляя целый легион мурашек маршировать по моей спине. Мне даже вживую передернуло от наваждения. Но мне все же удалось взять себя в руки и я вновь сосредоточился на жабе. — Хм, скажи, какой у вас климат?              — Климат? Что это такое? — спросил тот озадаченно. Я даже подивился такой непосредственности. Ну да, зачем нам знать, что такое климат. Разве что потому, что он никогда не меняется. Пришлось пояснять этому земноводному, о чем я веду речь.              — Я имею в виду, воздух у вас теплее и влажнее чем здесь, в Конохе? Или нет? — спросил я. Жаб призадумался, положив себе лапу на лоб, почесал. Хотя ногтей у него я что-то не заметил, да и кожа его при ближайшем рассмотрении оказалась покрыта слизью. Ну да, жаба ведь.              — Разумеется. У нас жарко и влажно. Насекомые и жуки у нас вырастают просто здоровые. А тут у вас холодно, оттого и мелочь одна водиться, — говоря о родном климате, речь жаба звучала воодушевленно. Стоило же ему оценить Коноху, презрением от него так и шибануло. Без всякой ложной скромности. Но я решил оставить все как есть. Какой смысл переубеждать?              — Вот оно что, — ответил я, заодно мысленно оценив разницу в климате. Похоже, Мьёбокузан и в самом деле находиться в экваториальном или субэкваториальном влажном поясе. То есть тепло, влажно, Хакуна Матата в общем. Так что Курама был прав. Из-за теплого климата насекомые там наверняка водятся здоровые и сочные. У нас тоже имеются крупные насекомые, вроде древесных пиявок. Но вот оценит ли их мой новый знакомый? Или же дождевых червей набрать? У нас водятся довольно крупные экземпляры… — Ты подождешь, пока я сбегаю на охоту? Совсем чуть-чуть. Я быстро, одна нога здесь, другая там.              — А это стоит того? — спросил жаб с недоверием.              — Ну, я не знаю, понравиться ли тебе. Мне сложно оценивать вкусовые предпочтения жаб. Но у нас тут есть несколько интересных животных… Как ты относишься к гигантским пиявкам? — я сделал многообещающее выражение лица и даже потер руки. Хотя меня терзали сомнения, что жаб поймет мою «заслуживающую доверия» мимику.              — Хм… хммм… ммм… Ну… Я бы может попробовал, — сказал этот жаб после полуминутной паузы, которая мне показалась целой вечностью. Уж слишком много мнительного мычания он успел издать за это время. Тут жаб указал на меня лапой. — Ладно, показывай, где они водятся. Я хочу сам на них посмотреть. Если все как ты говоришь, то мы определенно подружимся.              Мы с жабом отправились на пиявочную охоту. Прежде мне уже доводилось встречать этих существ и даже есть их. Вот только такой свой опыт я бы повторил только во время очень большого голода. Вкус у местных пиявок был специфическим. Это что касается приготовленных. Разумеется, эти моллюски были предварительно очищены от слизи, внутренностей и хорошенько прожарены в кипящем масле. Сырыми, в собственном соку я их есть побрезговал.       Найти несколько штук неподалеку было для меня раз плюнуть. Пиявки оказались примерно равны по размерам Гамакичи, так звали этого жаба. По просьбе жаба я набрал их с запасом.              — Неплохо, неплохо. Я думал, все будет куда хуже, — сказал Жаб, увидев, полный улов. Затем он указал на пиявок. — Дай мне одну. И, знаешь, себе возьми тоже. Ты, главное, целиком ее глотай, Наруто. Тогда поймешь всю прелесть ее вкуса              Услышав его предложение, я покрылся холодным потом. Я был готов ловить таких пиявок. Я был даже готов приготовить их. Но вот есть сырыми…              — Курама! — мысленно взмолился я, надеясь на помощь и взаимовыручку партнера.              — Давай, на брудершафт! — ехидно хмыкнул внутри меня Курама.              — &X%#@.^@$, — последовал от меня ответ Лису на такое предательство. Тот в ответ заржал. Затем я вновь посмотрел на пиявку и у меня на глазах навернулись слезы. — За что мне это?! За что?!!!<i>              Дрожащими руками я протянул Гамакичи одну пиявку, как он и просил, а сам оценил пиявку, которую держал в руках, и которая активно пыталась сбежать. Одного взгляда на это существо было достаточно, чтобы понять, что больше ничего ни сегодня, ни завтра я есть не буду. От нее несло сыростью, землей и гнильем. Даже не несло, а смердело. Ее слизь была зеленоватого цвета и также пахла странно. А еще от нее немела рука, как будто в ней есть какой-то яд. Вернее, он и был. Анестетик, блокирующий нервные сигналы. У жаб есть природная защита от подобного в виде мощной слизистой. Такой у человека нет.       Зажмурившись и задержав дыхание, я сунул часть пиявки себе в рот. Больше просто не влезало. Мой язык тут же онемел. Но я постарался вытерпеть это. А затем, воспользовавшись чакрой, попытался втянуть ее в себя. Как рамен. Она и вошла. Ровно наполовину, пока она застряла у меня в горле, в самой толстой своей части.       Когда я понял, что пиявка «ни туда, ни сюда», я судорожно попытался исправить ситуацию. Но это было бесполезно. Пиявка застряла надежно и даже кажется присосалась. Все же мое горло было не приспособлено под такие размеры. С каждой секундой я все ближе ощущал собственный конец. Дышать я не мог, так как горло было надежно перекрыто. Вытащить пиявку или втолкнуть ее я тоже не мог, потому что она банально застряла. К тому же анестетик работал хорошо и я уже наполовину не чувствовал верхней части собственного туловища. Мои руки не падали безвольно лишь из-за того что я вогнал в них чакру. Но даже так их не хватит надолго. Одно радовало. Из-за анестетика я совершенно не ощущал ее «божественного» вкуса, рецепторы языка отрубило напрочь.              — <i>Эх, вот до чего люди жадные бывают, — раздался в моем сознании голос Лиса. А затем он подал немного своей чакры. На этот раз мое глотательное движение сработало как надо и пиявка лихо проскользнула в мой желудок.              — Курамааааа, — возопил я мысленно. То ли от радости, то ли от возмущения. Я был рад, что остался жив. Но в то же время недоволен, что он опять строит из себя местную сволочь.              Придя в себя после поедания деликатеса, я посмотрел на Гамакичи. Тот уже успел закинуть пиявку себе в рот, который внезапно оказался размером с половину его тела и вполне справился с такой здоровенной добычей. Я даже позавидовал гибкости его тела. Раздался громкий глоток, и пиявка исчезла в желудке, отчего его живот раздулся как мяч.              — Умай! — внезапно весьма эмоционально сказал этот жаб, округлив глаза. Ему явно понравился местный деликатес.              А вот у меня было не «умай». Пускай желудок у меня и заполнился, но это было далеко от «умай». Благодаря чакре Курамы онемение спало. Ко мне вернулось ощущение от моих нервов, а также от всех органов чувств. Вот только я совершенно не был этому рад. Ведь теперь я ощущал в своем рту такое, что не передать словами. Чувство собственной беспомощности подавило меня и у меня потекли слезы. Даже слова «хакуна матата», которые я все же продолжал повторять про себя, совершенно мне не помогали.              — Ой, ты плачешь? — спросил Гамакичи. Затем ударил кулаком в раскрытую ладонь. — Погоди, может ли это быть, что ты никогда такого не пробовал и тебе это понравилось? И поэтому ты плачешь! Значит, ты и в самом деле никогда не пробовал этих пиявок и теперь впечатлен!              — Да, Гамакичи-кун, я и в самом деле никогда не пробовал их. И я впечатлен. В самом деле, впечатлен, до самой глубины души. До самых глубоких глубин, хнык, — сказал я, будучи не в силах остановить слезы. Чем больше проходило времени, тем сильнее я ощущал послевкусие. И тем отчаяннее становилось мое состояние.              — Вот как… Тогда я просто обязан рассказать о тебе Ба. Она очень вкусно готовит жуков, так что ты должен попробовать. А сейчас надо собрать еще пиявок, чтобы я мог ее угостить, — воодушевленно сказал Гамакичи. В его голосе так и чувствовалась доброта. Я мысленно простонал. Мне сейчас совершенно ничего не хотелось делать. Но выбора не было. Нужно было продолжать укреплять отношения с жабами.              — Угу, сейчас соберу, — ответил я, поникшим голосом. В том, что Гамакичи добр ко мне я не сомневался. Похоже, нам с ним все же удалось подружиться. Однако меня беспокоило что эта «дружба», а в особенности знакомство с «Ба» обернется для меня значительно большими мучениями.              Переборов чувство головокружения и тошноты, я вновь отправился на поиски пиявок. На то чтобы найти еще два десятка особей, в дополнение к тем, что я собрал, оглушить их и упаковать в сетку, у меня ушло минут пять. Я передал сетку с добычей Гамакичи. Тот легко взвалил ее себе на спину. А ведь она была больше него самого.              — Ого, ты и так умеешь? — попытался я сказать это как можно беззаботнее. Вроде даже получилось. Кажется меня начало отпускать. Но это касалось только физиологии. Психологически я получил куда большую травму.              — Да так любая уважающая жаба умеет, Наруто. Если ты понравишься Ба или Джи, то они тебя тоже научат. А сейчас, извини, мне пора возвращаться, а то Ояджи будет ругаться, — сказал Гамакичи и исчез в облаке дыма.              — Ха, вот и все чего ты достиг, пацан, — сказал Лис с усмешкой. — Мелкая жаба заставила тебя жрать пиявок, да пообещал познакомить со своими склизкими родственниками. Великое достижение, ха-ха.              — Смейся, смейся, меховой воротник, — ответил ему я. Пояснять лису ничего я не стал. Сам виноват, что не догадался. Впрочем, я сам это понял лишь когда жаб исчез. Гамакичи продемонстрировал мне владение природной энергией на хорошем уровне. А если его бабушка или дедушка обучат меня этому, смеяться буду уже я.              Когда Гамакичи исчез, спустя несколько секунд рядом со мной возник Джирайя. Он одобрительно смотрел на меня.              — Молодец, Наруто, — сказал он и похлопал меня по плечу. Я в панике посмотрел на него. — Пускай ты и призвал мелочь, а не взрослую жабу, но ты все же сумел впечатлить меня. На самом деле с жабами не так легко подружиться. У них довольно скверный характер, особенно когда они вырастают. Но зато когда найдешь с ними общий язык, особенно в плане еды, тогда они всегда будут готовы пойти на встречу. Что с тобой, Наруто? Ты плачешь?              Сенсей прервал свою тираду и обеспокоенно посмотрел на меня. Потому что я и в самом деле продолжал плакать. Не то чтобы эти слезы были наиграны. В них на самом деле раскрывалось то, что я чувствовал. Просто в этот раз я решил дать волю эмоциям и разжалобить сенсея. Пускай ему будет стыдно.              — Угу… вы все видели… Эро-сенсей, хнык, почему вы не сказали что этот призыв такой ужасный, хнык?! Что мне, хнык, придется есть пиявок и всяких жуков! Вы обманули меня! Ааааа! — закричал я и из моих глаз вылился едва ли не натуральный фонтан слез. — Эро-сенсей, вы… вы даже не представляете, какой гадкой на вкус была эта пиявка. Вааа! А потом я вообще перестал что-либо чувствовать. Я сейчас вообще ничего не чувствую! Уаааа!              — Наруто, пожалуйста, не плач. Действие яда пиявки скоро пройдет, он не такой сильный, — сказал он и похлопал меня по плечу. Я же продолжал всхлипывать, изображая трагедию века, благо что особо ничего и не нужно было изображать. Джирайя вздохнул. — Наруто, на самом деле я понимаю твои чувства.              — Вы врете, чтобы утешить меня, — ответил я, вытирая слезы кулаками. Но все же поднял взгляд и посмотрел на сенсея.              — Нет, не вру. Ведь у меня тот же самый призыв, — сказал он, состроив доверительное выражение лица. — Давай, я расскажу тебе что произошло. Когда я был моложе и только познакомился с жабами, мне тоже пришлось несладко. Я прожил некоторое время на Мьёбокузане, где не было привычной мне человеческой еды. Так что мне приходилось питаться тем, чем меня угощали жабы…              Джирайя рассказывал мне все это, сжав кулаки. При этом на его глазах наворачивались слезы. Из-за этого мои слезы опять потекли, став еще сильнее. Я сам не заметил, как мы вдвоем с ним стали плакать навзрыд.              — Только представь, Наруто, три месяца я ел только жуков, гусениц, червей, пиявок и клопов. Они были такими мерзкими на вкус, уааа! — ревел Джирайя. — Я до сих пор помню вкус их слизи, хнык, хнык.              — Эро-сенсей, так вы меня понимаете, хнык?! — спросил я.              — Да, Наруто-кун, сюрп, — ответил Джирайя, шмыгнув носом.              — Эро-сенсей! — я обнял его.              — Наруто-кун! — прижал он меня к себе в ответ.              — Эро-сенсей!              — Наруто-кун!              Обнявшись, мы зарыдали вместе. Слезы у меня текли ручьем, и я не мог остановиться. Я ощущал, что Джирайя стал мне куда ближе. Он в самом деле понимал меня и испытывал те же самые эмоции, что и я. Похоже это и есть отношения между учителем и учеником. И мне было приятно, что я осознал это.              — Ох, что-то я совсем расклеился. Такие воспоминания нахлынули, и я сразу никаким стал, — произнес старик, разнимая объятия. Он стал вытирать слезы. Я тоже поспешил успокоиться. Все-таки не дело так долго показывать слабость. Я вытащил платок и громко и шумно высморкался, прочищая нос. Джирайя последовал моему примеру. Затем он повернулся ко мне и улыбнулся. — Но знаешь, Наруто-кун. Хотя мне и пришлось все это перенести, я не жалею. Ведь именно благодаря жабам я стал таким, какой я есть.              — То есть, извращенцем? — спросил я, отчего старик едва не рухнул там, где стоял.              — Я не извращенец! Я Великий Извращенец! И я стал таким еще до того, мва-ха-ха! — сказал он и, сложив руки на груди, засмеялся. Но заметив мою разочарованную физиономию, прекратил. — Кхм, так вот, я стал таким сильным и могучим благодаря жабам.              — Они научили вас своим техникам? — спросил я.              — В точку! — ухмыльнулся Джирайя.              — Хм, этот Джи…              — Должно быть это Фукасаку-сенсей, старейшина Мьёбокузана. Он научил меня всему. И научит тебя, если…              — Если я покажу себя достойным, — закончил я за него. Джирайя удивился, но все же кивнул.              — Хм, ты поражаешь меня все больше, Наруто. Ты с ходу понимаешь многие вещи, которые другим не открываются и с годами.              — Это значит, что обязательно найдутся такие вещи, в которых я буду тупить до старости на потеху собственным внукам, — вздохнул я. На это Джирайя заржал.              — Возможно. Но раз ты уже знаешь об этом, то тебя это не должно разочаровать, — сказал он, хлопнув меня по плечу. — Ладно, давай пока оставим призыв жаб в покое и займемся тайдзюцу. Я хочу посмотреть, что ты умеешь.              ***              Активные тренировки с Джирайей продолжались неделю. По вполне понятным причинам, со стариком я тренировался далеко не весь день. Сославшись на занятость, он занимался со мной всего три часа в день. Как правило, либо ранним утром, либо вечером. А пару раз мы даже тренировались ночью. Я особо не возмущался. Уже тот факт, что меня тренировал такой опытный шиноби, значил многое. Джирайя давал мне самое ценное, что может передать один человек другому — опыт. Выучить техники и отработать их до безупречного состояния можно при помощи книг и собственной смекалки. Узнать какие-то факты можно благодаря книгам и газетам. А вот заметить самостоятельно, где ты ошибаешься, и где тебе следует изменить подход крайне сложно.       Конечно, видеозапись, которую я нередко делал во время тренировок, или же применение теневых клонов, которым я тоже не брезговал, могут отчасти решить проблему. Но только если ты знаешь, что конкретно это и является проблемой. У Джирайи были опытные учителя. И он сам набрался опыта во многих передрягах, в том числе и мировых войнах шиноби. Поэтому, некоторые вещи, которые я не замечал, или для понимания которых мне требовалось потренироваться сотню клоночасов к ряду, для него были очевидными. Он просто видел, где мне нужно исправиться. «Ты слишком напряжен, расслабь спину», «Голову выше», «Делай поправку на ветер не только возле себя, но и у цели», «Учитывай тепловые потоки воздуха, особенно когда жарко». Когда Джирайя говорил такие вроде бы простые вещи, мне тут же становилась очевидной его правота. Вот только сам бы я до этого дошел не сразу. И Джирайя был именно тем, кто указывал на мои узкие места. Мне было достаточно сказать всего один раз, и я уже не делал прежней ошибки. Но именно Джирайя был источником такого рода исправлений. Это не было мелочью. Благодаря его тренировкам я не стал сильнее физически. Не увеличилась и моя чакра. Однако, исправив множество моих недочетов, он сделал меня как минимум вдвое сильнее, просто убрав ошибки, убрав лишние движения. И если раньше я мог иногда посмеиваться над великовозрастным глупо выглядящем детиной, то теперь я просто глубоко уважал этого старика.              — Наруто, прервись на минуту, — отвлек меня Джирайя. Я как раз медитировал, гоняя по организму чакру. А старик наблюдал за мной.              — Да, сенсей? — спросил я, открывая глаза и глядя на него. Джирайя сидели о чем-то напряженно думал. — Сенсей? Сен-сей! Эро Сеннин!              — Не называй меня Эро Сеннин! — тут же взорвался он, отреагировав на свое новое прозвище. — Что б тебя, с тобой никаких нервов не хватит…              — Не увиливайте, сенсей. Чего вы меня позвали? — спросил я, с ухмылкой глядя на старика. Тот еще полминуты потянул, а потом ответил.              — Я поговорил с Третьим на счет тебя, — сказал Джирайя. Он сделал паузу, но я терпеливо ждал продолжения, позволяя ему собраться с мыслями. Похоже, разговор с Хирузеном у него был нелегким, раз он так сосредоточен и при этом не спешит ничего говорить. Джирайя посмотрел мне в глаза, но затем его взгляд переместился ниже, мне на живот. И, собственно говоря, все стало понятно.              — Вот как, — сказал я и вздохнул. Собственно говоря, рано или поздно это должно было произойти. Хирузен скорее всего все-таки выцепил Джирайю к себе. Ну, или сам старик заглянул к своему учителю. Как это произошло, меня не волновало. Важна была суть их разговора обо мне. А точнее о Кьюби, запечатанном во мне. Я посмотрел на Джирайю и решил спросить его прямо. — Сандайме хочет, чтобы вы научили меня контролировать чакру Кьюби?              Джирайя поначалу молчал. Но затем он усмехнулся и, покачав головой, посмотрел на меня.              — Сенсей предупреждал меня, что ты весьма проницателен. Но только сейчас я это увидел, — Джирайя говоря это, выглядел довольным.              — Это не проницательность, обычная логика. Старику просто некому доверить это важное дело. Сам он уже стар и понимает, что не справиться. Учихам нет доверия. Даже Шисуи-сану он не может этого поручить, тем более что его сейчас нет в Конохе. А кроме них никто не может гарантированно сдержать Кьюби. Так что остаетесь вы, самый сильный и опытный шиноби селения, — сказал я. Конечно, я не упомянул ни Какаши, ни того АНБУ с мокутоном, который однажды упер у меня табуретку. Они, безусловно, опытные, но все-таки немного не дотягивают до Джирайи в плане чистой мощи.              — Насколько хорошо ты сейчас можешь контролировать эту чакру? Только не говори, что ты этого не умеешь. Я понял, что ты не хотел без разрешения Хокаге раскрывать такие важные тайны и не виню тебя. Но сейчас другое дело, — тут же добавил старик, внимательно посмотрев на меня.              Ну да, при нашей первой встрече я наплел ему, что у меня совсем плохо с контролем. Но, видимо, разговор с Третьим раскрыл эту мою маленькую ложь. Впрочем, судя по всему, Джирайю и в самом деле не волновало мое лукавство при первом знакомстве. Я прикинул в голове, что можно сказать, а о чем стоит умолчать.              — Я научился сносно контролировать ту чакру Кьюби, которая есть в моем теле. Я умею вливать чакру Лиса в техники, делая их более разрушительными. Также я научился формировать из этой чакры покров на своем теле. Благодаря этому покрову я могу защищать себя и даже атаковать. На этом все, пожалуй. К сожалению, большего выжать из чакры лиса мне не удается. Я словно уперся в потолок. Чувствую, что мог бы сделать этот покров сильнее. Но, к сожалению, этой чакры слишком мало в моем теле. Печать четвертого хокаге оказалась слишком надежной. Так что я пока достиг предела.              — Хм… достиг предела? Наруто, ты мог бы продемонстрировать свое владение чакрой биджу? — спросил Джирайя. Я кивнул.              — Хорошо, я покажу вам, — сказал я и выпустил чакру. Для этого мне уже не были нужны печати и дополнительное время. Хватило лишь желания, и чакра Кьюби покрыла меня словно плащ. Сзади у меня появился один хвост.              — Впечатляет, — сказал Джирайя, когда покров закончил формирование. Эта чакра покрывала меня слоем до пяти сантиметров. С виду она была полупрозрачной, ярко красного цвета. При этом она немного пузырилась как кипящая жидкость. А хвост стоял вертикально. Джирайя протянул руку, но касаться этой чакры не стал. — Как правило, чакра Биджу крайне ядовита. Получается, этот покров тоже ядовит?              — Да, — сказал я грубым голосом. Так всегда происходило, когда на мне был активирован покров Биджу. Я указал на истлевающую траву под моими ногами, чтобы Джирайя увидел действие чакры. — Любые живые клетки, которые соприкоснуться с ней погибнут. Впрочем, сконцентрировавшись, я могу ослабить вредное воздействие или вовсе нивелировать его.              Я нагнулся и сорвал травинку. В отличие от тех, что истлели подо мной, эта травинка осталась зеленой, несмотря на то, что чакра Биджу была сильна.              — А если ты потеряешь контроль? — спросил Джирайя. Вместо ответа я отпустил свою чакру, и она сожгла травинку в мгновение ока. Джирайя кивнул, а затем продолжил расспрашивать меня. — Но разве эта чакра не вредит тебе?              — Нет, она не наносит мне вреда и даже способна излечивать раны. Скорее всего, это связано с тем, что мой организм подвергался ее воздействию с самого начала. С того момента, как я был зачат, — сказал я. Услышав мои слова, Джирайя ничего не сказал. Он продолжал внимательно на меня смотреть. Хотя эмоционально это его все же задело. Ведь я совершенно спокойно говорил о тех вещах, которые могут привести в ужас или смятение любого.              — Наруто, ты можешь продемонстрировать какую-нибудь технику, которую ты можешь усилить этой чакрой? — спросил Джирайя.              — Я владею некоторыми техниками стихии огня. Из-за чакры Кьюби они становятся многократно сильнее. Но мне бы не хотелось демонстрировать их здесь, разрушения будут слишком большими, — сказал я.              — Стихия огня… — проговорил Джирайя. Затем на его лице возникло такое выражение, будто у него появилась идея. — Тогда идем к озеру. Там ты сможешь испытать эти техники без риска что-то сжечь.              Я развеял покров, и мы с сенсеем двинулись в сторону озера, которое находилось выше по течению. Прямой дороги не было, так что мы двигались больше по ветвям деревьев. До озера мы добрались всего минут за пять. Встав на берегу, я приготовился и ждал только отмашки сенсея.              — Наруто, покажи мне сначала версию техники без чакры Кьюби, — сказал Джирайя.              — Хорошо, — ответил я и начал складывать печати. — Катон: Карьюдан!              Огонь вырвался из моего рта и сформировался в длинную и широкую струю пламени, растянувшуюся на два десятка метров. В самой широкой части струя пламени достигала полутора метров, что при ее длине делало ее грозным оружием. Сила такого пламени была достаточно велика, чтобы заставить отступить обычного шиноби. Даже Какаши, скорее всего, предпочел бы отступить и перегруппироваться, чтобы не быть раненым этим пламенем.       Я использовал это дзюцу не просто так. Техника «Снаряд огненного дракона» в Конохе считается базовой. Информация о ней в открытом доступе есть в библиотеке Академии Шиноби. В те времена, когда Коноха только формировалась, ее фактически подарил селению клан Сарутоби. Поэтому любой ученик мог изучить ее по желанию. И изучали ее практически все. Вот только в этом и крылся подвох. Чтобы применить ее, нужно было обладать не рядовыми запасами чакры. А это уже далеко не уровень обычного ученика Академии. С другой стороны, нельзя было сказать, что ее размещение в библиотеке было напрасным делом. Некоторым упорным ученикам все же удавалось освоить ее со временем. Другие же ученики ухитрялись на ее основе создать более простые и изощренные техники, которые может и не были такими впечатляющими, но тоже действовали эффективно. Сам одного такого видел.       Так вот, что касается меня, то я освоил ее очень быстро. Вдобавок кое-какие советы по ней дал сам Хирузен. Поэтому применял я ее достаточно легко. Но было еще кое-что, делающее меня уникальным пользователем этой техники. Несмотря на мой достаточно юный возраст, уровень моей чакры уже давно был выше среднего. Поэтому и техника была сильнее, чем у обычного чунина.              — Хм, и в самом деле, впечатляет, — произнес Джирайя, когда я закончил выполнять технику. Он не скрывал своего удивления. — Наруто, твоя техника огня уже на уровне джонина. «Снаряд огненного дракона» такого уровня я часто видел у Сарутоби-сенсея. Ты ведь и в самом деле использовал только свою собственную чакру?              — Да. Просто моя чакра сама по себе большая. Иначе я бы не смог быть сосудом для Биджу, — ответил ему я. Джирайя покивал. — Что касается силы техники, то я ориентировался как раз на уровень Сандайме.              — И не ошибся, хм, — произнес Джирайя. А затем продолжил. — Что ж… а теперь покажи мне.              Я кивнул. Затем, повернувшись к озеру, я вновь активировал покров Биджу. За пару секунд он распространился по всему моему телу, а моя чакра значительно ускорила свой ток. В такие моменты в моих глазах зажигается вертикальный звериный зрачок, обрамленный багряным свечением. Приготовившись, я быстро сложил печати.              — Катон: Карьюдан но дзюцу!              Огромный поток чакры устремился из моего рта. На этот раз он ушел далеко за прежние пределы. Длина струи пламени достигла почти полусотни метров, а ее ширина в самой широкой части составила десяток метров. Но что еще более впечатляло в этой техники, так это ее низкий гул, заставляющий землю мелко вибрировать.       Если на предыдущий вариант техники я потратил примерно пятую часть моей чакры, то здесь я потратил всего треть. Но из-за чакры Кьюби техника вышла значительно сильнее, и продержал я ее дольше. Когда же отпущенный мной лимит чакры подошел к концу, я прервал ее.       Отменив покров чакры Биджу, я повернулся к Джирайе. А тот продолжал смотреть перед собой, словно не замечая меня. Похоже, ему и в самом деле было над чем подумать. Затем он посмотрел на меня.              — Наруто. Я думаю, ты и сам это знаешь, но я всё же тебе скажу. Будь осторожен, когда будешь применять техники, усиленные чакрой Биджу. Особенно если рядом с тобой будут твои товарищи. Они могут пострадать, не рассчитав твой истинный уровень сил, — произнес он. Тон Джирайи не звучал осуждающе. Это и в самом деле был совет, вызванный беспокойством. Я понимал сенсея. Техника, показанная мной, вплотную подходила к тому уровню, что лежит за пределами возможностей большинства шиноби.              — Я понимаю это, сенсей. Очень хорошо понимаю. Как и то, что в будущем этот уровень будет всего лишь нижней планкой моих возможностей, — произнес я, грустно глядя на Джирайю. Затем я посмотрел на озеро, и в моем воображении возникло видение, как одной единственной техникой, похожей на ту, что применил сейчас я, оно испаряется до самого дна. Далеко ли мне до такого уровня? Не думаю… Согласившись с этими мыслями, я посмотрел на Джирайю и покачал головой. — Я думаю, вы уже поняли, сенсей. Это была всего лишь крупица чакры Кьюби, которая доступна мне. Мне понадобилось несколько лет, чтобы добиться такого контроля. Однако…              Я сделал паузу, позволив Джирайе самому подумать о моей недосказанности. Старик и в самом деле стал много размышлять. Его взгляд был сосредоточен на земле под ногами, рука держала подбородок и многозначительное «хм» вырывалось из его уст.              — Ты уперся в потолок… — произнес Джирайя. Затем он посмотрел на меня и продолжил. — Скорее всего, это из-за того, что печать не дает большему количеству чакры Биджу вырваться наружу. Минато устроил печать таким образом, что она позволяет лишь небольшому количеству чакры Кьюби просачиваться наружу. Однако со временем печать должна начать ослабевать. Чем больше ты будешь использовать ее, тем более доступной она будет для тебя. Благодаря этому уровень доступной тебе чакры Биджу будет постоянно повышаться, пока ты полностью не возьмешь ее под контроль. Хм, Наруто, ты ведь понимаешь, почему он так сделал?              — Да, — ответил ему я и уселся на берег озера. Я посмотрел на безмятежную гладь. Чтобы успокоиться после моей техники водам озера понадобилось меньше минуты. Я смотрел на них, на лес на другом берегу и на покрытое легкой облачностью голубое небо, освещенное ярким летним солнцем. — Да, я понимаю это, сенсей. Но…              Я замолчал, не желая говорить дальше. Джирайя поднял тему, которую мне пока не хотелось обсуждать. Однако видимо придется. Мне не хотелось, чтобы между нами оставались такого рода недосказанности. Если старик и в самом деле решил учить меня, то пускай знает о том, о чем я думаю. Тут я услышал, как за моей спиной Джирайя тяжело вздохнул. Затем, подойдя ко мне, он сел рядом. Тогда я откинулся на спину и, улегшись на траву, посмотрел на небо.              — Знаете, сенсей, если честно, я ненавижу его за это решение, — произнес я, решив не скрывать своих эмоций. Пусть знает. — «Баланс Биджу». Именно из-за этого я не просто остался сиротой. Из-за того что я стал джинчурики, меня ненавидели и до сих пор продолжают ненавидеть многие жители селения. Вместо того чтобы называть меня сыном героев, оказывать полагающиеся в этом случае почести и выказывать должное уважение, они называют меня демоном и отродьем, искренне желая мне смерти.              — Ну, не обязательно чтобы прямо так желали… — попытался он принизить вину жителей Конохи. Напрасно, ведь мне было чем ему ответить.              — Нет, это так, — прервал его я, повысив голос. Затем я посмотрел на старика. — Узумаки Мито, первая джинчурики Кьюби и жена Шодай Хокаге. Вы ведь знаете, какой способностью она обладала?              — Ощущение злых намерений… — произнес Джирайя. Аргумент, который я применил, был мощным. Тут глаза Джирайи расширились, словно он догадался о чем-то важном. — Погоди… ты…              Я тут же покачал головой, догадавшись о том, что он хотел сказать.              — Нет. Я пока не в полной мере владею этой способностью. Но я всегда мог ощущать сильные негативные эмоции, направленные в мою сторону. Теперь вы понимаете, что я чувствовал все эти годы? — спросил я. Джирайя не знал что ответить. Я отвернулся от него, вновь принялся разглядывать небо. — И все-таки я не могу сказать, что ненавижу Коноху. Хотя много ее обитателей доставили мне немало проблем, но были и положительные моменты. У меня были друзья в Академии и остались до сих пор. У меня было некоторое количество хороших знакомств. В конце концов, некоторые сильные шиноби обучали меня и относились не как к демону. Ну и старик был мне как дед, хотя он та еще вредная макака. А еще Широгами-сенсей, Сакура-чан, Саске. Ну и Хината, конечно. Если бы не Коноха, я бы не знал их.              Мое признание немного разрядило обстановку. Джирайя выдохнул, да и мне стало легче.              — Так ты считаешь, Минато совершил ошибку, запечатав в тебе Биджу? — спросил Джирайя. Я пожал плечами.              — Я не знаю, что им двигало. Ведь у него была возможность поступить иначе. Да, я идеально подходил как вместилище Биджу. Однако в тот момент была еще жива моя мать. Если бы половину Биджу он запечатал не в меня, а в нее, скорее всего она осталась бы жива. И я не был бы полным сиротой, — сказал я. Джирайя опять молчал. — Я много думал о том, что же могло заставить его принять такое жестокое решение? Чисто по-детски мне бы хотелось сказать, что это из-за его природной жестокости, но разумом я понимаю, что это не так. Чтобы принять такое решение должна быть поистине веская причина. Такая причина, которая заставит Хокаге пожертвовать собственным сыном. Старик, ты случайно не знаешь что это за причина?              Джирайя не спешил отвечать. Он раздумывал над моим вопросом. Я понимал что он знает ответ, но не может сказать его мне прямо.              — Возможно… — произнес Джирайя, прерывая тишину. — Возможно, он думал о том, с чем тебе предстоит столкнуться в будущем. Скорее всего, он посчитал, что с такой опасностью получится совладать лишь имея в подчинении большую силу. Такую как Кьюби.              — Именно поэтому он оставил брешь в печати. Чтобы я учился пользоваться чакрой Кьюби. Вот только… почему он решил, что эта опасность постигнет Коноху? — спросил я. Джирайя опустил голову. Я вздохнул и покачал головой. — Такое ощущение, что вопросов только прибавилось…              — Думаю, однажды ты найдешь ответ, — произнес Джирайя уверенным тоном.              — Хотелось бы… Просто… Он ведь даже не спросил, чего желаю я. Да, да, я понимаю, что глупо спрашивать такое у только что родившегося младенца, но все же… Все же это моя жизнь, сенсей… — произнес я повысив голос. Но затем я постарался успокоиться. Отдышавшись, я продолжил. — Все это очень грустно…              Джирайя молчал и ничего не говорил. Но затем все же нарушил молчание.              — Минато и Кушина очень ждали тебя. Они подготовили дом для того чтобы у них был маленький ребенок. У них была куча вещей. Они даже выбрали тебе имя. Наруто. Так я назвал героя моего первого романа. И они решили дать его тебе.              — Меня назвали в честь главного героя эротического романа? — спросил я, чувствуя, как моя челюсть движется вниз. Такого подвоха я не ожидал.              — Дурак. Мой первый роман не эротического содержания. Это приключенческий роман, — проворчал старик и даже ударил ладонью по моей макушке. Затем он порылся в подсумке и, достав оттуда старую книжку, сунул ее мне в руки. — На вот, почитаешь на досуге.              Я взял книжицу в невзрачной обложке. Это была рукопись. Пролистав ее, я понял что это и в самом деле не эротический роман. Улыбнувшись приобретению, я убрал ее в подсумок.              — Спасибо, — поблагодарил я сенсея.              — Ладно, чего уж там, — махнул он рукой. Затем призадумался. — Наруто. Я понимаю, что тебе сложно поверить в своих родителей также как верим им я и Сарутоби-сенсей. Но хочу тебя заверить, что они ничего бы не стали делать просто так. Если и есть причина, то ты точно однажды узнаешь. Минато никогда не совершал глупых поступков. А значит это что-то серьезное. Поэтому тебе нужно быть готовым к любым трудностям. И для этого тебе нужна сила Кьюби.              — Что вы хотите мне предложить, сенсей? — серьезно спросил его я, отбрасывая все сантименты.              Джирайя вновь не спешил говорить. Он словно продолжал мысленно взвешивать какие-то «за» и «против» в отношении неизвестного мне решения. Хотя на самом деле я догадывался, что он хочет мне предложить. И это заставляло мое сердце биться чаще.              — Я частично открою печать, чтобы ты мог воспользоваться большим количеством чакры Кьюби, — произнес Джирайя. От его слов по моей спине пробежали мурашки. Ведь он предложил мне то, чего я хотел сам.              — Вы можете? У вас есть ключ? — спросил я осторожным тоном.              — Да. Минато оставил его перед смертью, — сказал Джирайя. Затем вздохнул. — Вообще-то я не знаю, что произойдет, если я открою печать, так что считай это экспериментом.              — Не важно. Если это поможет мне продвинуться вперед, я готов рискнуть, — ответил я дрожащим от нетерпения голосом. Затем посмотрел по сторонам. — Вот только… Может нам найти место, где будет не так опасно? Пустыня там, или середина океана… Я не хочу, чтобы на меня потом вешали значительные разрушения. Старик в этом плане бывает назойлив.              — Хм, есть один вариант. Идем, — Джирайя махнул рукой, и мы опять побежали. Мы все дальше и дальше отдалялись от Конохи, пока не оказались в самой чаще какого-то леса. В этом районе мне бывать не доводилось. — Мы сейчас в тридцати километрах от Конохи. И на двадцать километров вокруг нет никакого жилья.              — Не дурно, — хмыкнул я. Затем посмотрел на сенсея. — Старик, ты остановишь меня, если что-то пойдет не так?              — Да, не переживай, — ответил он. Затем он выдохнул и хлопнул в ладоши. — Ну что ж, начнем. Выходи, Геротора!              Его шея тут же расширилась, а затем из его рта вылезла узкая, но крайне длинная жаба. При своем появлении она сложила лапы на груди. И начала левитировать. Правда, на это я особо внимания не обратил, так как был впечатлен манерой его появления. В этот момент мне почему-то вспомнился тот слизняк, которого я ел за компанию с Гамакичи и который сейчас переваривался в моем желудке. В моей глотке тут же возникли рвотные позывы, которые мне удалось подавить лишь с огромным трудом.              — Ну и чего ты меня призвал? — спросил жаб. А затем увидел меня. — Что-то у меня дурные предчувствия.              — Геротора, я хочу немного ослабить печать Кьюби, — сказал Джирайя, не теряя время на политесы.              — Кхм… Ну, начнем с того, что я против. Обычному человеку ни за что не осилить Кьюби и взять его под контроль, — веско сказал жаб, скептически глядя на меня.              — Вообще-то немного могу, — ответил я. Геротора посмотрел на меня. Я же активировал покров, послав туда максимальное количество доступной мне чакры Кьюби. Покров быстро сформировался и показался один хвост. — Как видишь, я вполне могу сохранять рассудок и контролировать эту чакру.              — Недурно, но… Парень, ты можешь поддерживать такой контроль, потому что уровень чакры небольшой. Но что будет, если она увеличится? Ты справишься? Открытие печати означает, что Кьюби станет сильнее. Ты можешь уверенно сказать, что он не завладеет тобой? — похоже Геротора был не из тех, кого так легко убедить. Чувствовался немалый опыт. Он явно знал, о чем говорил.              — Ха-ха-ха, о чем ты? — рассмеялся Джирайя. А затем ткнул себя пальцем в грудь. — Не о чем беспокоиться, Геротора. Даже если это произойдет, я, Джирайя из легендарной троицы, остановлю его, даже если это неплохо меня потреплет!              — Как-то слишком легкомысленно прозвучало, — произнес я, с сомнением в голосе. Я уже отменил покров, чтобы лишний раз не рисковать.              — Ну да, — согласился со мной Геротора.              — Эй, вы, не стоит сомневаться во мне! — возмутился Джирайя. Затем усмехнулся и указал на меня пальцем. — К тому же я сам не сомневаюсь, что Наруто справиться. Также как не сомневался и четвертый Хокаге.              Жаб посмотрел на меня. Я вздохнул.              — Не попробуем, не узнаем. Рано или поздно это все равно придется сделать, — сказал я. Геротора испытующе посмотрел на меня. Я снял куртку и футболку, оголив торс. Заодно скинул подсумок. Немного подумав я перенес свои вещи подальше. Не хотелось, чтобы они случайно пострадали.              — Ты готов? — спросил Геротора. Я кивнул. Тогда он наклонился и приложил лапу к моему животу. Печать тут же проявилась. — Начали!              Крикнув это, Геротора провернул лапу на четверть оборота вправо. В ту же секунду я почувствовал, что печать ослабела, а чакра Кьюби ринулась из печати в мои каналы чакры. Этот поток был очень силен. Я чувствовал, что меня буквально переполняет энергией, которой нигде не было выхода              — Аррр, — зарычал я, пытаясь сдержать эту силу. Она была просто огромна. Мне так и хотелось отпустить ее. Но я боролся с этим чувством. — Угх.              — Наруто! — вскрикнул Джирайя.              — Все нормально… кха, пока… — сказал я, тяжело дыша. — Черт, не думал, что мне… будет так сносить крышу. Агх, как же ее много…              — Парень, как ты? — спросил Геротора.              — Пока держу, но она… все время пытается вырваться… черт… — прошипел я. Чакра такого объема очень тяжело поддавалась контролю. Не знаю, насколько открыл печать Геротора, но было такое ощущение, что вместо садового шланга меня поливают из брандспойта. — Сенсей… я активирую покров…              — Наруто, это ослабит твой контроль! — крикнул Джирайя.              — Ничего… у меня еще есть запас… — прошипел я. Затем посмотрел на Джирайю. Его лицо было обеспокоено, а на лбу даже выступили капли пота. Тут я заметил в его руках клочок бумаги с какой-то печатью. — Приготовься на всякий случай подавить мою чакру.              — Я готов, — ответил Джирайя. Он крепче сжал тот клочок бумаги.              — Хорошо, — ответил я и выпустил чакру. Покров покрыл меня в мгновение ока, толстый слой чакры, сантиметров в десять. Меня согнуло, и я встал на четыре конечности. Повернув голову назад, я увидел два хвоста. Всего два хвоста, а мне уже сносило голову напрочь.              — Тебе еще стоит радоваться, что я сдерживаю чакру. Иначе бы ты призвал четыре хвоста, — услышал я голос Курамы в своей голове.              — Спасибо, — ответил ему я. — Я хочу попробовать три хвоста.              — Ты сдурел? Тебя уже с двумя хвостами крутит так, что ты едва не теряешь контроль. А что будет с тремя? — заорал на меня Лис.              — Я справлюсь, Курама. Отпусти свою чакру, — ответил ему я.              — Предупреди сначала Джирайю, — сказал Курама.              — Эро-сенсей, я собираюсь выпустить третий хвост. Приготовьтесь! — громко сказал я, поднимаясь на ноги.              — Давай, Наруто! — крикнул Джирайя. Я видел, что он опасается за меня. Но в тоже время он верил что я справлюсь. И мне не хотелось его подводить.              Курама ослабил хватку, и его чакра с еще большим напором устремилась в меня. С каждой секундой мне было все тяжелее контролировать чакру. Ее было так много, что она постоянно норовила выскользнуть. При этом я чувствовал в этой чакре все эмоции Курамы, усиленные многократно. Все его эмоции, которые собрались в нем за многие сотни лет.              — Наруто! Подави свою чакру! Попробуй сдержать ее! — кричал Джирайя.              — Пытаюсь! — заорал я. — АРРРРР!              Я зарычал и от моего рыка пошли ударные волны. Сила была просто огромна.              — Сконцентрируйся! — услышал я голос Курамы. Внезапно я подумал о лисе. Если бы он хотел, он бы мог запросто освободиться сейчас. Однако он этого не делал. Он помогал мне. Он не пытался ослабить мой разум. И не только он поддерживал меня. Хината, Саске, Какаши, все поддерживали меня.              Внезапно перед своими глазами я увидел бьякуган. И нескольких его обладателей. Белые одежды, бледные лица. Оотсутсуки Ичизоку. Кагуя, Урашики, Момошики, Киншики и Ишшики. Пятеро жаждущих той силы, что запечатана во мне.              — АРРРРР! Не позволю! — заорал я. Осознание глубокой ответственности перед будущим отрезвило меня. Контроль вернулся ко мне. И хотя все мое тело по-прежнему буквально перекручивало от объемов чакры, мозг мой оставался ясным.              — Наруто! — услышал я словно сквозь туман голос Джирайи.              Тогда я начал подавлять чакру. Я бросил на это все свои силы. И чакра сдалась. Она стала отступать. С каждой секундой все быстрее и быстрее. Контроль восстанавливался, и я подчинял себе эту чакру. Пока, наконец, она не отступила. Покров исчез, и я обнаружил, что стою на четвереньках.       В этот самый момент я внезапно ощутил дикую боль. Руки, ноги, шея, задница. У меня болело все тело, будто я решил искупаться в кипящем масле. Повалившись на землю, заорал во все горло, а из глаз у меня брызнули слезы. Чтобы хоть как-то облегчить себе боль, я сжался в позе эмбриона. Помочь это особо не помогло, но через минуту боль начала отступать.              — Ха, ха, ха, — тяжело задышал я, пытаясь привести разум в порядок. Такой сильной боли я не испытывал еще никогда. Вернее, я даже не думал, что может так болеть. Оказалось что может.              Перевернувшись на спину, я немного расслабился. Хотя тело по-прежнему болело, но я мог немного отдышаться. Глядя в небо, я стал думаться, что это могла быть за боль, ведь я с рождения привык к чакре Кьюби. Но когда я взглянул на свою руку, до меня дошло, в чем дело. Пускай мой организм и привычен к ней, но не к таким объемам. Из-за чрезмерных объемов чакры моя кожа не выдержала и в местах выхода тенкецу ее попросту сожгло. Сейчас из-за регенеративных свойств этой же чакры кожный покров ударными темпами восстанавливался, что в свою очередь создавало новые проблемы. Мое тело начало чесаться. Причем настолько сильно, что у меня опять потекли слезы. При этом почесать там, где чешется, я не мог, потому что кожи либо не было, либо она была тонкой и молодой.               — Уууу, — завыл я от тоски. Но тут я вспомнил своего сенсея и стал искать его взглядом. Подняв голову, я увидел валяющегося на земле Джирайю. У него изо рта текла кровь, а перед ним валялась разорванная бумажка. Похоже, я все-таки атаковал его.              Оглядевшись вокруг, я порадовался тому, что решил уйти подальше от Конохи. Лес в паре сотен метров вокруг меня был уничтожен подчистую. Мы с Джирайей сейчас находились фактически в центре большой воронки. И эту воронку судя по всему создал я.              — Кха, — внезапно кашлянул я. Поглядев на ладонь, я с удивлением обнаружил следы крови на ней. Я этого не ожидал, но чакра Кьюби все же навредила мне и внутри организма. Хотя, чему удивляться? Такие объемы с непривычки не могут не навредить. Все же я нашел в себе силы и поднялся на ноги, держась за рядом стоящее дерево. Каждый шаг давался тяжело, но я все же двинулся в сторону Джирайи. — Сенсей, вы как… кха… я сейчас…              — Наруто, ты пришел в себя… кха, — сказал Джирайя, увидев меня. Из его рта вылетело несколько капель крови. Сам он выглядел крайне печально. Весь побитый, покалеченный. Его взгляд блуждал из стороны в сторону, как будто его контузило. — Кха, черт… не думал, что ты будешь таким быстрым… кха… я даже не успел среагировать… Голова кругом идет.              — Сейчас, сенсей… кха, потерпите, — я подошел к нему и, рухнув на колени, активировал медицинскую технику. Пускай состояние у меня было не очень, но с таким я все же мог справиться. — Черт… Надеюсь я тебе ничего серьезного не отшиб…              — Пока я жив и это главное. Похоже ты все-таки подсознательно сдерживался… кха… Ты стал очень быстрым, Наруто… На моей памяти только Минато так быстро передвигался.              — Угх, чего ты хочешь, старик? У меня чакры было столько, что я мог бы за пять минут сбегать до моря и обратно, — ответил ему я. В этот момент я завершил оценку повреждений. На мое и Джирайи счастье, его раны не были серьезными. Было сломано всего лишь пара ребер, да содрано пару слоев кожного покрова на груди. С другой стороны, я ведь мог и запросто пробить его насквозь. Так что старик сильно рисковал. Но вот несколько неделек ему полежать придется.              — Наруто… что с чакрой Кьюби? — спросил Джирайя, схватив меня за руку.              — Я контролирую ее, — ответил ему я. Затем вздохнул. — Но теперь мне потребуется некоторое время, чтобы освоиться с этими объемами. Это совершенно другой уровень. Впрочем, я справлюсь. Я нащупал путь и теперь будет гораздо легче.              — Я знал, что у тебя получится, — сказал Джирайя и улыбнулся. Затем застонал, приложив руку к груди. — Черт. Похоже, мне все же надо будет передохнуть.              Я продолжил лечить Джирайю. Постепенно его рана стала заживать, но до полного выздоровления ему было далеко. Только через четверть часа я прекратил действие техники, оказав ему первую помощь и начал заматывать его бинтами. Несмотря на мое вмешательство, показаться врачу ему все же придется. Как и мне самому. Закончив с Джирайей, я принялся лечить себя самого. Хотя у меня и была сильная регенерация, но все же после такого мощного воздействия она не так хорошо работала. Слишком сильно меня потрепало.       Наконец, спустя полчаса после боя, я закончил с лечением и перевязкой. Теперь мы оба с Джирайей выше пояса напоминали мумии. Бинтов много не бывает, да.              — Наруто, нам наверное придется прервать тренировки на некоторое время. Мне надо будет восстановиться, — сказал Джирайя, проверяя свое состояние и периодически морщась. Ему даже сидеть на земле удавалось с трудом, не то чтобы попытаться встать.              — Разумно. Все-таки тебе лет немало, а я едва не отправил тебя сегодня в могилу, — сказал я. Джирайя хмыкнул, но затем зашипел от боли.              — Но это не значит, что ты будешь бездельничать все это время. Я оставлю тебе несколько техник, которые ты должен будешь освоить самостоятельно. Думаю, тебе не составит труда это сделать. Через пару дней мне будет легче, и я покажу тебе, что это за техники.              — Хорошо, сенсей, — согласился я.              Я собрал наши вещи и оделся. Двигаться в бинтах было неудобно. Вдобавок из-за ран то, что я делал раньше за минуту другую, отняло у меня четверть часа. Но выбора не было. Не звать же на помощь из-за пустяков. Вот если бы мы оба были без сознания, тогда другой разговор.       Подхватив Джирайю, я воспользовался Хирайшином. Двигаться с грузом было тяжело, но не невозможно, поэтому вскоре я уже был в селении.              ***              — И как это понимать? — первым делом спросил Хирузен, когда наведался к нам с Джирайей в больницу.              Нас со стариком положили в одну палату. При этом у нас отобрали все вещи и выдали пижаму. С трудом мне удалось отвоевать себе право почитать книжку, чем и занимался до прихода старой макаки.              — Как прорыв и успех, — первым ответил я, на секунду отрываясь от книги, но затем вновь возвращаясь к сюжету. Впрочем, краем глаза я следил за нашим гостем. Сарутоби уставился на меня в легком ступоре, а затем перевел взгляд на Джирайю.              — Были некоторые трудности, из-за которых мы с Наруто здесь. Но в целом он справился, – сказал Джирайя. Ему вкололи лошадиную дозу обезболивающего и сейчас он не шипел от боли, когда говорил. Взамен его речь была медленной и вялой, отчего он казался немного пьяным. Мне же ничего не дали, так что приходилось терпеть непрекращающийся по всему телу зуд.              — Не обольщайся, старик. Для того чтобы взять под контроль эту силу мне потребуется куча времени. И это при условии, что мне удастся договориться с этим куском рыжего меха. А характер у него не сахар. Впрочем, он хотя бы иногда слушает, что я говорю ему.              — Наруто… ты… тебе удалось наладить контакт с Кьюби?              — Если это можно назвать контактом, — вздохнул я. Затем посмотрел на Джирайю. — Проблема в другом. Я не могу выдержать всей его чакры. Моя собственная чакра недостаточно сильна для этого. Это притом что она сильнейшая в Конохе. Эх…              — Наруто, ты еще юн. Когда ты подрастешь, увеличится и мощь твоей чакры. Тебе незачем спешить, — сказал Хирузен. Я посмотрел на него. Тот смотрел на меня добрым взглядом как мой дед, а не как вредный старик, который много лет поучает меня. Хирузен желает мне самого лучшего. Он хочет, чтобы я в свои нынешние годы вел себя как подросток, а не как прожженный убийца. Хоть он и сделал нас генинами, но он не хочет лишать нас приятных моментов свойственных нашему возрасту. Поэтому он и предлагает мне подождать.              Однако я не могу ждать. Дурное предчувствие надвигающейся беды не оставляет меня. Я не знаю, сколько времени у меня есть. Та временная линия, что мне известна, уже была изменена. Ряд событий, которые должны были случиться в прошлом, не произошли. В свою очередь они не повлекли за собой других событий, а те соответственно третьих и так далее. К чему приведет подобная цепная реакция, я предположить не мог, а потому готовился к худшему.       Я посмотрел на Джирайю. Тот тоже размышлял, разглядывая меня. Но в отличие от Хирузена его взгляд не был взглядом старика направленного на внука. Толика удивления и крупица восхищения. Его легкая улыбка говорила о том, что он явно кого-то вспомнил, глядя на меня.              — Сделать чакру сильнее? Что ж, есть такой способ. В свое время мы с Минато проходили эту тренировку. Но она требует чрезвычайно крепкого тела. Не уверен, что в твоем нынешнем состоянии ты справишься.              — Джирайя, ты про тот способ? Сенчакра? — спросил Хирузен. Его глаза расширились. Похоже, способ ему известен, но он явно не предполагал что разговор о том, чтобы я осваивал его зайдет настолько рано. Старик посмотрел на меня и я, глядя на него, на его взгляд, еще больше убедился, что он не предполагал такого варианта развития.              — Да, мне кажется, что со временем Наруто сможет освоить управление природной энергией. Риск конечно есть, но благодаря этой силе если он преуспеет, то он сможет полностью взять под контроль чакру Кьюби. Я думаю, Минато думал об этом, когда запечатывал Биджу в Наруто, — сказал Джирайя, а потом посмотрел на меня. Он оценивающе разглядывал меня, его взгляд оглядывал меня буквально с ног до головы. — Однако я не могу одобрить, чтобы ты начал учиться этому прямо сейчас, Наруто. Сначала тебе надо восстановиться. Но кроме этого тебе нужно будет укрепить собственное тело. Иначе ты не выдержишь сенчакру.              — В таком случае я сосредоточусь на освоении той чакры Кьюби, которая мне уже доступна. Если я смогу взять ее под контроль, тогда мое тело станет крепким, — произнес я, раздумывая над предложением Джирайи. Затем я посмотрел на стариков. Джирайя улыбался, а Хирузен был буквально поражен в самое сердце. — Что?              — Ты удивил меня, Наруто. В твоем возрасте остановиться сознательно и не рисковать… это довольно мудрое решение. Мне приятно, что ты научился принимать взвешенные решения, — сказал Сарутоби. Я пожал плечами и отвернулся.              — Не знаю, насколько это взвешенно. Я просто не хочу неоправданного риска. И не хочется излишне навредить себе и другим. Я уже видел, к чему это может привести, — сказал я и посмотрел на раненого Джирайю. Тот кивнул, поняв, о чем я. Я сдавленно усмехнулся и посмотрел на Хирузена. — Черт, старик. Я думал мне понадобиться еще несколько лет, чтобы обскакать тебя по силе. А тут так все изменилось. Не к добру это, помяни мое слово, не к добру.