La confiance

Приближалось Рождество. В середине декабря, проснувшись поутру, все обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замерзло. В тот же день Крэбб и Гойл получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок. Те немногие совы, которым удалось в то утро пробиться сквозь снежную бурю, чтобы доставить почту в школу, были на грани смерти. И Хагриду пришлось основательно повозиться с ними, прежде чем они снова смогли летать. Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чем другом. Может быть, потому, что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по теплым уютным домам — всем, кроме Гарри, разумеется. Нет, в общей гостиной Слизерина, около разожженного камина, было нестерпимо тепло, но стоило отойти он него на шаг, и холод покрывал тебя своей невидимой паутиной. А на занятиях профессора Снейпа, чьи классные комнаты располагались еще несколькими пролетами ниже их факультетской гостиной, было совсем тяжело: дыхание белыми клубами вырывалось изо рта, онемевшие руки начисто отказывались работать с маленькими инструментами и ингредиентами. Нет, факультету Гарри еще везло, Северус всячески покрывал свой серпентарий, а вот Гриффиндор терял на каждом занятие не менее, чем по двадцать баллов, несмотря на великолепные ответы той девочки, Гермионы Грейнджер. Жизнь в Слизерине не легко давалась мальчику. Общение с Малфоем-младшим дало Гарри возможность избежать многих неприятностей, возникавших у его сокурсников. Драко помогал ему с учебой, за что он был ему безмерно благодарен, рассказывал легенды и истории Хогвартса, когда вечерами они сидели у камина, укутавшись в теплые пледы; он объяснял мальчику многие вещи, доселе непонятные маггловоспитанному Поттеру, но, несмотря на это, Гарри так и не решился показать ему ту книгу, которую Северус дал ему. Конечно, некоторые моменты, упоминающиеся в книге, были не раз упомянуты в их беседах, но, чтобы наверняка разобраться во всем, Гарри заглядывал в этот маленький волшебный мир. В этой книге все казалось таким невероятным! Даже слегка попривыкнув к волшебству, он не переставал восхищенно смотреть на страницы этого чуда, открывающего ему истинный мир магии. На тонких папирусных страницах речь шла, кажется, обо всем: начиная разведением драконов и заканчивая заключением магического модернистского брака. О последнем там было сказано ничтожно мало, все, что Гарри смог для себя уяснить, так это исключение возможности расторгнуть подобный союз. Так же о таком браке говорили, что он «заключается на небесах». Впрочем, так в волшебном мире говорилось обо всем, что не могло подвергнуться изменениям. Гарри уже, кажется, сотню раз порывался пойти к Северусу и спросить поподробнее, узнать все, что было таким непонятным, но раз за разом он сдерживал эти порывы. Мальчик сам себе не мог ответить, почему он так поступал. Просто по ночам, перед сном, он забирался в кровать и читал «Маленького Принца». Такие вечера, стараниями Малфоя, почти сошли на нет, но когда выдавался свободный вечер, он предпочитал проводить его именно так. - Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждет, — громко произнес Блейз Забини на одном из занятий по зельеварению. — Бедные ребята, мне их жаль… Правда, потом, поймав взгляд своего декана, юный слизеринец прекратил свои буйные речи, за что Гарри был очень благодарен Северусу. Забини, понимающий, что на стороне юного Поттера всегда будет малфоевская мощь, старался держать себя в руках и редко позволял себе что-то вроде этих слов. - Гарри, неужели Драко не пригласил тебя в Малфой-мэнор? - тихим голосом спросил Нотт. - Тео, ты же знаешь, что это не так. - Почему ты не согласился? А Гарри и сам не знал. Просто он отказался. К тому же, он с удовольствием проведет это рождество вдали от того места, которое он раньше называл "домом". - Я хочу остаться в Хогвартсе, это ведь мое первое Рождество здесь, - тем же тихим голосом отвечает мальчик. - Поттер, а давай... - Не дам. Я сказал, что я останусь, значит я останусь, Нотт, и не нужно об этом, хорошо? - тихим, но в то же время суровым голосом ответил Гарри. Тот в ответ лишь пожал плечами, мол, делай как знаешь, не мое дело. Ему снились сны. Те же, что преследовали мальчика еще у Дурслей. Северус, сжимающий в объятиях мертвую женщину — маму Гарри — зеленая вспышка, боль, страх, и мальчик просыпается едва не со слезами на глазах. От беспощадных еженощных истерик его удерживает только наличие в комнате других первокурсников: Теодор Нотт, Джейкоб Кросс, Эмброуз Флемминг, Фердинанд Ходж и Рассел Лэнг. Нельзя сказать, что каждого из них Гарри считал другом, но товарищем — наверняка. Конечно, был еще и Драко, который почти постоянно держался рядом с Гарри, хотя все выглядело совершенно наоборот: испуганный первокурсник-Поттер и могущественный, уже обладающий властью Малфой. И, наверно, только внимательный и подозрительный Эмброуз все знал и понимал, потому-то Гарри предпочитал проводить учебное время в его компании, когда рядом не было Теодора и Драко, которые уже осточертели юному герою. А вот от общества профессора Зелий мальчик бы не отказался. Тот наотрез отказывался разговаривать с юным Гарри, постоянно находя какие-то дела, лишь бы не оставаться с мальчиком наедине. Он, естественно, не видел причин для подобного поведения и не понимал, что происходит, отчаянно желая поговорить с его Черным человеком. * * * И ведь правду говорят: бойтесь своих желаний, они могут исполниться. Так оно и случилось, и разговор Гарри с Северусом оказался только вопросом времени после того, как Филч застал Гарри, возвращающимся из библиотеки в час ночи, то есть через несколько часов после официального отбоя. Назначенное взыскание — две недели помощи школьному завхозу — обжалованию не подлежало. Единственная возможность избежать необходимости чистить полы Большого зала зубной щеткой — поступить в распоряжение декана. А ведь Снейп куратор Слизерина и, как известно, своих студентов в беде не бросает. На следующий — последний перед Рождеством — день последним уроком было Зельеварение. Все сразу поняли, что профессор находится далеко не в самом хорошем расположении духа, поэтому, когда Снейп снял с Гриффиндора более тридцати баллов, даже слизеринцы попритихли. Установилась гробовая тишина. - Тема сегодняшнего урока: «Антипростудное зелье», более известное как «Фервекс». Список ингредиентов на доске, все остальное — в учебнике. Надеюсь, что хоть кто-то из вас сегодня выделится из стада баранов, коим я вас считаю. - Но, сэр, по программе мы должны изучать это зелье только в начале третьего курса! - Мисс Грейнджер, вам так не терпится высказаться или же вы гордитесь тем, что вы невыносимая всезнайка? В ответ с места, где сидела девочка, послышались тихие всхлипы. - Приступаем, - Северус махнул рукой в сторону доски, и на ней появился список и последовательность использования тех или иных трав. Гарри был далеко не плохим учеником, скорее наоборот, но тут даже он едва смог разобраться с таким сложным рецептом. Многие из ингредиентов, например корень Вистоуски и цветы Крамжила, они использовали впервые, имея лишь отдаленное представление о внешнем виде и свойстве этих растений. Скорее всего, как считал Гарри, именно из-за этого на уроке произошло так много... неприятных моментов. Не все интересовались зельями, как Поттер, и потому не знали, что Кармолис ни в коем случае нельзя брать голыми руками и уж тем более резать вдоль жилковых линий стебля. По этой причине двое учеников получили сильные ожоги, но, впрочем, Северуса это не остановило, и он лишь со стороны наблюдал за происходящим, ни разу не прокомментировав неподобающее поведение учеников, которые чересчур громко говорили непристойные вещи. Когда до окончания занятий осталось около десяти минут, профессор махнул рукой, приказывая всем остановиться. Затем он поднялся со своего «трона» и начал обход класса. В пух и прах раскритиковав всех гриффиндорцев, включая ту девочку — Грейнджер, - он принялся за слизеринцев. Молчаливой похвалы удостоилось зелье Нотта и Кросса, ввиду того, что последний был сыном известного герболога, варево Ходжа и Лэнга удостоилось удовлетворительного кивка, несмотря на то, что оба были тупыми, как трясогузки, чья кровь используется в этом зелье. Когда Северус подошел к Гарри и Эмброузу, те были готовы виновато опустить головы, предупреждая слова Снейпа об их бездарности. - Хм, - все, что мальчики получили. - Что ж, как я и ожидал, многие не справились с заданием. Всем, кроме Поттера и Флемминга завтра сдать сочинение длиной в десять дюймов о том, где и почему вы ошиблись. Можете идти. Ученики тут же кучей повалили из аудитории, стараясь как можно быстрее оказаться подальше от этого места. - Мистер Поттер, задержитесь, - холодный голос, будто удар ножом в спину. Такой же неожиданный. - Эм, иди, я догоню тебя, - кивнув головой своему товарищу, Гарри притворил дверку кабинета. - Вы что-то хотели, сэр? - Да, Поттер, хотелось бы узнать, что мой студент делает ночами не в своей постели. - Я учился, сэр, - обращение «профессор» никак не желало слететь с языка. - А светлого времени суток вам для этого не достаточно? - раздраженно спросил Снейп. - Увы, сэр, - Гарри пожал плечами. Его начинал забавлять этот разговор. Он понимал, что Северус не сердится на него и что все могло бы быть намного хуже. - Похвальная тяга к знаниям, Поттер. Как показала практика, это весьма эффективно. - Спасибо, сэр, - улыбаясь пробормотал Гарри. - А теперь слушай сюда, мальчишка, - голос Снейпа слегка изменился, стал более грозным и... веселым одновременно, - мне не важно, где ты находишься ночью: в своей постели, в чужой или в библиотеке. Ты можешь полететь на метле в Кэмпшир, но будь любезен, делай это так, чтобы никому не было известно, чем ты занимаешься. - Х-хорошо, сэр, - запинаясь, согласно ответил мальчик. - Идите, мистер Поттер. Гарри недоумевал, почему настроение Черного человека так резко изменилось. Ведь сначала он был почти таким же, как полгода назад, в тот волшебный день, когда они гуляли по Лондону. Воспоминание о подарке, сделанном Северусом в тот день вселяло некую надежду, поэтому Гарри, не думая о последствиях, сделал то, что сделал.