Та, что всегда была рядом

Как только прозвонил будильник, я подскочила. Не сомкнув ночью глаз, я чувствовала себя ужасно, но адреналин в крови не давал расслабиться. Отец заседал в своем кабинете и запретил пускать к нему кого-либо. Подготавливая дом к приему, я неустанно следила за коридором, чтобы увидеть отца, как только он выйдет. Я должна поговорить с ним и объяснить. Я не хочу, чтобы он своими допросами испортил то, что еще не началось. Он любит меня, и сделает это исключительно из отцовских чувств, я уверена, но не могу позволить разрушить мою жизнь жестокостью. Как ни старалась, поймать отца я так и не смогла. Переодевшись, спустилась в гостиную. Родитель уже был там, суровый, хмурый, непробиваемо-холодный. — Отец, — начала я, но он поднял руку, останавливая. — Не сейчас, Хината, — холодно ответил он и снова ушел в кабинет. И тут раздался звон колокольчика калитки. Я расправила нежно-голубое кимоно, и пошла встречать гостя. — Он пришел? — топот Ханаби по лестнице можно было услышать за три квартала. — Позови отца. И причешись! — шикнула я. Она показала язык и убежала. Наруто-кун выглядел пугающе официально. Он не просто был в форме ниндзя, он еще и бандану Конохи нацепил. — Хината, — он немного поклонился, приветствуя меня. — Пожалуйста, проходи, — я тоже поклонилась. — У тебя все в порядке? Ты бледная, — вдруг сказал Наруто. Неужели, я выгляжу так плохо? Он поднес ладонь к моей щеке, почти как вчера вечером. Эти воспоминания вызвали волну жара во всем теле, и я почувствовала, как щеки становятся красными. — Вот и румянец, — прошептал Наруто, улыбаясь. — Наруто-кун… — проговорила я, не желая отпускать его. Предстоящий разговор закончит все, я уверена! — Все будет хорошо, — он улыбнулся и выжидающе посмотрел на меня. Я вздохнула и попросила следовать за мной. Отец сидел во главе стола, еще более хмурый, чем раньше. — Хиаши-сама, — Наруто поклонился. — Присаживайся, — холодно ответил отец. Наруто-кун опустился за стол рядом с Ханаби, я села напротив него. Молчание затягивалось, никто не накладывал еду. Кажется, никто даже не дышал. — Наруто, — наконец, проговорил отец. — В прошлый раз ты сказал, что хочешь стать хокаге. Я знаю, ты не из тех, кто отступает от сказанных слов. Но я спрошу еще раз: как ты собираешься сделать это, если ты все еще генин? — Хиаши-сама, — ответил Наруто-кун, немного помолчав. — Все в знают, что я генин, несмотря на то, что титул джонина мне дали без экзамена. И пусть мне придется работать в десять раз больше, чем любому другому претенденту, я не отступлюсь от цели. Я всегда буду защищать эту деревню и ее жителей, и делать все для ее процветания, — серьезно сказал он и склонил голову. На этот раз Наруто-кун не шутил, не говорил напыщенных пустых фраз. Он был очень серьезен. Отец немного расслабился, но все еще выглядел очень сурово. И в этот момент я поняла: неважно, что будет дальше, я не отступлю от Наруто-куна. Также, как он не отступит от своих целей и идеалов, я не отступлю от своих. — Давайте поедим, ужин стынет, — провозгласил отец. Во время ужина отец снова молчал. Я тоже не могла вымолвить и слова. Ханаби же расспрашивала Наруто о миссиях, о его работе сейчас, о Кураме. На все вопросы он отвечал развернуто и приветливо, лишь о лисе сказал скупо, но с таким теплом в глазах, что каждому понятно: демон внутри — его лучший друг. Разговор плавно перетекал от темы к теме, и мой страх понемногу улетучивался. И с уходом адреналина начал наваливаться сон. — Наруто, хочешь ли ты спросить у меня что-то? — строго сказал отец, когда ужин унесли. Я подавилась зевком и почувствовала, как холодеет спина. Что это за вопрос? Неужели отец думает, что Наруто-кун попросит моей руки после первого поцелуя? Ах, а я только понадеялась, что вечер закончился. Наруто-кун развернулся, опустился на колени возле стула моего отца и поклонился в ноги. На лице Ханаби мгновенно возникло предвкушающе-счастливое выражение, она чуть в ладоши не хлопала. А я перестала дышать. — Хиаши-сама, прошу вас: позвольте Хинате выбирать мужа вне клана, — выдал Наруто и снова поклонился. У меня рот открылся от неожиданности. Ханаби опустила руки и посмотрела на меня: «он что, тупой?» — прошептала она только губами. Я показала ей кулак и посмотрела на отца. Такого довольного выражения на его лице я еще не видела. — Как я понимаю, ты изучил историю клана, — проговорил он. — Да, Хиаши-сама, — глухо сказал Наруто. — Это похвально. Поднимись. Не пристало герою Конохи лежать в ногах старой развалины, как я. На этот раз и у Ханаби челюсть отпала. Мы смотрели друг на друга круглыми глазами, не понимая, что происходит. Наруто-кун поднялся. Отец тоже встал, строго посмотрел на нас с сестрой. — Хината, принеси саке в мой кабинет, — строго сказал он. — Хорошо, — я опустила голову. Мужчины удалились, и мы с Ханаби остались в обеденной вдвоем. — Сестренка… — проговорила она. — Ханаби, начинай убирать со стола. Сегодня есть они уже не будут, — проговорила я, порывисто встала и побрела к сейфу с саке. Отец доставал его на моей памяти всего два раза: в день прощания с матушкой и после войны, когда мы оплакивали братишку Неджи. Я вздохнула, расставляя на подносе рюмки, кувшин и закуски. Молча принесла все в кабинет. Мужчины молчали. Я поставила перед каждым глиняную рюмку и тарелочки с закусками, перелила саке из тыквенной бутыли в кувшин, после чего поднялась, намереваясь унести бутыль и поднос. — Оставь, Хината, — коротко сказал отец. Я на миг замешкалась и взглянула на Наруто-куна. Он сидел напряженный, рассматривал кувшин. На меня глаз он не поднял. Я вздохнула, поставила бутыль и вышла, закрыв за собой дверь. Ханаби уже все убрала из обеденной и поджидала меня в коридоре. — Сестричка, кажется, траурное кимоно отменяется, — язвительно заметила она, накручивая на пальчик локон. — Тебе следует опасаться совсем другого, — улыбнулась она. — Не знаю, о чем ты, — сказала я, уходя в свою комнату. Я расплела тугую прическу, немного распустила пояс кимоно. Усталость, которая навалилась на плечи каменным грузом за ужином, испарилась, и место ей уступило беспокойство. Я тряхнула головой, прогоняя дурные мысли. Не важно, о чем они говорят, этот разговор не для моих ушей. И потом, какая разница, чем этот разговор закончится, для себя я все решила и уже давно? Я подошла к столику у окна. На нем стоял забытый еще вчера термос с чаем. Из открытого окна доносилось пение ночных птиц и стрекот сверчков. Теплый вечер приносил запахи последних дней лета. Я вздохнула. Все равно не усну, пока он тут. Я взяла термос, кружку, кресельную перину и пошла на террасу. Смотреть на звезды и слушать стрекот сверчков намного лучше, чем страдать в комнате. Ханаби присоединилась ко мне почти сразу. Она бросила свою подушку рядом, улеглась на нее, свернувшись комочком, положила голову мне на колени. Тут с грохотом отворилось окно кабинета. — И чего вычитал! Эту традицию я отменил уже давно! Глупости все это! — горланил отец. Очень громко. Он так орет только когда очень пьян. — Она всегда! Всегда была!.. — доносился голос Наруто-куна. — Я недостоин ее. — Брось! Мне пригодится зять хокаге. Давай еще выпьем! — рявкнул отец. Я покраснела до кончиков ушей, боясь пошевелиться и даже вздохнуть. — Я буду скучать, сестричка, — проговорила Ханаби, зевая. Я погладила ее по голове. Да, я тоже буду скучать. — Пойдем спать, — прошептала я.