–КАДР–
— Как ты думаешь, что меня бесит в тебе? Будь честным. Чимин взглянул на Юнги, пока тот обдумывал вопрос. Пак уже заранее знал ответ и, как ему казалось, парень догадывался тоже. Но будет ли он честным? — Не знаю, как мне кажется, я почти идеальный. Конечно же нет.–КАДР–
— Тебе не нравится, когда я много работаю, — признался Юнги, надувшись. Младший утвердительно кивнул. — Это правда. Он так много работает, что мне пришлось изобрести правило номер пять. — Иногда я не выхожу из студии несколько дней, работая над очередной песней. Чимин не позволяет мне обустроить студию в доме, потому что, как он говорит, работа должна оставаться на работе. — Так и есть! Ты и без того постоянно переутомляешься из-за своих песен. Ты же знаешь, что сказал доктор насчет такого большого количества стресса. Юнги закатил глаза, сложив руки на груди. — Все не так плохо. В этот раз уже Чимин закатил глаза, усмехнувшись. — Он просто одержим работой.***
Пак не хотел быть одним из тех парней, которые заставляли своих возлюбленных меняться ради них. Он понимал, что Юнги делал все по-своему и не собирался меняться. Просто они только недавно переехали в этот прекрасный дом, но Чимин продолжал спать в кровати один. Когда он запретил Мину превращать одну из свободных комнат или подвал в студию, он лишь хотел, чтобы их дом был тем местом, где Юнги мог расслабиться, где они могли бы просто проводить время вместе, не беспокоясь о своей работе. Но тот все равно много трудился над своим новым альбомом. Из-за этого юноша просто оставался в студии на всю ночь, обычно приходя домой, только для того, чтобы принять душ и переодеться. Чимин скучал по Юнги и, возможно, он нуждался в нем еще сильнее потому, что был болен самой продолжительной простудой в истории человечества, и ничего не могло отвлечь его от самого себя. Неужели этому хену было так трудно просто прийти домой и пообниматься с ним? Юноша перевернулся на кровати в ту сторону, где должен был лежать Мин. Эта сторона кровати пустовала уже всю неделю. Чимин подумал бы, что Юнги избегал его, если бы не знал того так хорошо. Он снова проверил свой телефон, замечая, что старший так и не ответил на его сообщение, отправленное еще час назад. Пак улыбнулся, глядя на свои обои на экране блокировки. На них у него стояла фотография Юнги, снятая еще тогда, когда они только начали встречаться: на ней парень прикрывал глаза рукой и широко улыбался, смеясь. Это был очень милый снимок, который Чимину удалось получить нелегко: пришлось сесть на Мина, чтобы сфотографировать его. Он любил это фото. И он любил Юнги. Но Пак точно собирался убить его в ближайшие тридцать минут, если тот не вернулся бы домой. Он вздохнул, перевернувшись на спину и уставившись взглядом в потолок; окружающая тишина действовала на нервы. Будучи больным, несколько дней назад Чимин был не в состоянии даже встать с кровати, но, по крайней мере, сейчас уже мог подниматься и спускаться по лестнице без головокружения. Возможно, у юноши даже получится дойти до здания компании и поспать на диване в студии Юнги. Это не так уж и далеко, он может просто вызвать такси. Если старший не собирается возвращаться, то Чимин просто пойдет к нему сам.***
На полпути к компании Пак стал сожалеть обо всех своих жизненных решениях. Честно говоря, Юнги не такой уж и замечательный. Какой еще парень станет игнорировать своего больного возлюбленного? Только плохой. Так что Чимину следовало бы просто пойти домой и лечь обратно в кровать, потому что как только он покинул дом, ему с каждой минутой становилось лишь хуже. Однако тот уверял себя, пытаясь тем самым улучшить свое самочувствие, что его нельзя винить за решения, принятые им, пока он находился под действием таблеток. Такси остановилось у здания компании, и Чимин заплатил водителю, пытаясь как можно быстрее зайти в теплое помещение. Как только он вошел в приемную, сидевшая за столом секретарша — Джису — встала, поклонившись ему. — Слышала, что ты болеешь, — произнесла она, взглянув на Пака, когда тот подошел к столу в приемной, чувствуя себя намного хуже, чем в тот момент, когда ему в голову пришла эта гениальная идея. Он был полностью закутан, надев толстовку Юнги, свое самое теплое пальто, шарф, перчатки и шапку, закрывающую уши. — У тебя есть салфетки? — спросил Чимин, сморщившись от хриплого и гнусавого звучания своего голоса. Джису кивнула, взяв коробку с салфетками со стола и передав ее парню. — Можешь оставить себе. Пак кивнул и развернулся, намереваясь подняться на пятый этаж, где находились звукозаписывающие студии Юнги, Намджуна и Тэхёна. Он оглянулся на девушку, пальцем указав наверх. — Он ведь в студии, да? Она сочувственно улыбнулась и кивнула ему. Чимин усмехнулся и направился к лифту. Когда юноша прибыл на нужный этаж, его голова слегка кружилась, но он был уже почти на месте и надеялся, что сможет дойти до конца; Пак вышел из лифта и устремился к студии, в которой был уже тысячу раз до этого. — Чимин? Он остановился, услышав свое имя, и развернулся лицом к Намджуну, как раз покидающему свою студию. Младший махнул рукой в знак приветствия, когда Ким подошел к нему ближе, замечая коробку салфеток, прижатую к его груди. — Что ты здесь делаешь? — спросил Намджун, как только поравнялся с ним. — Юнги игнорирует меня, и я начал скучать. Я думал, что смогу прийти и просто поспать на его диване, но с каждой секундой я все больше сожалею об этом решении. Ким покачал головой; дверь его студии открылась снова, и оттуда высунулась голова Сокджина. — Ох, Чимин, разве ты не был болен? — нахмурился тот, забеспокоившись, и подошел к парням. — Он болен, но Юнги не отвечал на его сообщения, поэтому Чимин, как дурак, пришел к нему, и теперь ему еще хуже, — кратко пересказал Намджун, и Сокджин лишь закатил глаза в ответ. — Он такой идиот. — Знаю, — хором ответили парни. — Что ж, тогда иди и отругай его как следует за то, что он такой плохой парень, — сказал Сокджин, улыбаясь. Пак кивнул, помахав им рукой, и вернулся обратно к своей миссии. Чимин вздохнул, кое-как добравшись до студии Юнги, и прислонился головой к двери, пытаясь набраться сил. Он начинал понимать, почему когда ты болеешь, ты должен оставаться в постели до полного выздоровления. Юноша постучался в дверь и совсем не был удивлен, когда услышал ворчание с другой стороны. Как обычно. — Что?! — Это я, мудак, — попытался закричать Чимин, сморщившись от боли в горле. За его словами последовала лишь тишина, и Пак поднял бровь, задаваясь вопросом, услышал ли его Юнги вообще. — Чимин? — спросил тот, как только открыл дверь. Младший едва не споткнулся, выпрямляясь и глядя на Мина. — Привет, придурок. Юнги удивленно моргнул. — Что ты здесь делаешь? — он схватил парня за руку, затащив в студию и закрыв за собой дверь. Чимин надулся, когда его завели в комнату, роняя коробку с салфетками на стол, и плюхнулся на диван, ощущая себя словно в раю. Он схватил одну из подушек и обнял ее. Юнги сел на журнальный столик, наблюдая за ним с беспокойством. — Что ты здесь делаешь? — снова спросил он. — Ты игнорируешь меня, и я болею. Люби меня. У Юнги хватило смелости рассмеяться, и Чимин сердито взглянул на него. — Я не игнорирую тебя, — Мин снял шапку с головы юноши, положив ее на стол рядом с собой. — Сядь нормально, чтобы я смог снять с тебя верхнюю одежду, — Чимин застонал, снова медленно садясь и глядя на своего никудышного парня. — Я пытаюсь закончить эту дурацкую песню, но ничего не получается. Пак окинул Юнги взглядом, пока тот снимал с него шарф и пальто. Старший выглядел уставшим и расстроенным, и Чимин чувствовал себя виноватым за то, что помешал ему. — Возможно, тебе нужно сделать перерыв и отдохнуть со мной дома. Юнги усмехнулся, снимая ботинки с Чимина, а затем снова уложил его на диван, чтобы тому было удобно. Он коснулся ладонью его лица, хмурясь от того, каким горячим оказался лоб. — Может быть я и босс, но у меня все равно есть дедлайны. Ты горячий. — Я болею, — Пак закрыл глаза, наслаждаясь поглаживаниями пальцев Юнги на коже. — Дурак. — Да, потому что встречаюсь с тобой. Полный придурок. — Я же был дома утром. — Я скучаю по тебе, когда не вижу тебя дольше пяти минут. Мин усмехнулся. — Такой приставучий. — Но тебе нравится. Чимин открыл один глаз, одаривая Юнги улыбкой. — Ты милый. Хоть и дурак, потому что вышел на улицу больным. Я бы вернулся домой… Пак вздохнул, снова закрывая глаза. — Ты нарушаешь правило номер пять. — Знаю, я нахожусь в студии позже одиннадцати вечера, хотя должен быть уже дома. — Именно. Ты должен быть дома и любить меня. Юнги провел рукой по каштановым волосам Чимина, а затем наклонился вперед, поцеловав его в висок. — Мы пойдем домой. Просто дай мне закончить еще кое-что. Мин встал, достав одеяло из корзины в углу комнаты и укрыв младшего. — Можешь не торопиться. В любом случае, я не думаю, что смогу двигаться в ближайшее время. Юнги засмеялся, возвращаясь на свое место перед компьютером. — Так это значит, что ты не будешь кричать на меня? — Даже не надейся! Дай мне еще сорок восемь часов и тебе здорово влетит! — Хорошо, дорогой.***
— Ты должен признать, что я исправился и больше не остаюсь в студии допоздна, как делал раньше. Чимин закатил глаза. — Это потому, что ты начал записывать песни в ванной в подвале. — Ну только если внезапно придет вдохновение… — Нет, это правило номер пять, и оно не изменится, — Пак закрыл юноше рот рукой и посмотрел в камеру. — Если увидите, как Юнги постит о том, что снова находится в студии после одиннадцати вечера, обязательно накричите на него. Юнги лишь вздохнул, принимая свою судьбу и тот факт, что он никогда не сможет воплотить в реальность свою мечту о домашней студии.–КАДР–