Несколько часов назад
В закрытом пространстве пещеры, отлетая эхом от стен, раздался звон — работа на сегодня окончена, а значит, уже ночь. — Ке-ен! — даже при том, что парень — полугуль, руки всё равно ныли, и от тягучей боли в мышцах его отвлёк окрик. — Идёшь с нами? — Куда? — Хех, увидишь, — масочник заговорчески улыбнулся и, не дожидаясь парня, направился в сторону выхода. Как-то незаметно к ним присоединился Реджи и вся группа вышла из пещеры. На горизонте виднелись зубцы далёких гор, за которыми ещё алела полоса заходящего солнца, освещая еле пробивающимися лучами листву густого леса, окрашивая в тёплый цвет. Ута и Реджи обогнали вход в пещеру и направились к деревьям, и почему-то парня не покидало беспокойство, но стоило силуэтам скрыться за деревьями, как он последовал за ними. Двое неумолимо двигались вперёд, не оборачиваясь на следовавшего за ними Кена, ведь спиной чувствовали, что парень не отстал. В какой-то момент оба затормозил и полугуль чуть не врезался в их спины. Он посмотрел в пространство между двумя телами — прямо перед ними стоял камень. Мальчик устремил взгляд вверх, желая получить ответ на вопрос, который он задал ещё там, в пещере. Но не успел он и рта открыть, как парни нагнулись над камнем и схватился за его края, отодвигая в сторону… Под ним оказалась небольшая яма. В ней лежала какая-то неаккуратно сложенная ткань. Ловкие руки Уты быстро выудили на свет содержимое, тут же подавая одну Реджи, а другую набрасывая на себя — это были дорожные плащи, среди них нашёлся ещё один — для Кена. — Зачем это? — недоумевал парень, принимая в руки плащ. Материал, из которого он был сшит немного шершавый и ощущение от прикосновения к ткани оставляло впечатление, будто она когда-то побывала в масле… — Ты ведь не против пойти с нами? — ухмыляясь и накидывая на себя накидку, говорил Ута, при этом вытаскивая что-то блестящее из той же ямы. — Кто сказал, что я пойду? — в доказательство он не стал надевать накидку и сделал шаг в сторону ямы. — А если мы попросим? — Кен вопросительно посмотрел на Уту, что поразительно отличался от себя прежнего. — Нам нужен третий человек, а ты, по моим наблюдениям, отлично подходишь на эту роль. И к тому же завтра утром тебя здесь уже не будет и некому будет нас выдавать. — Я могу рассказать королю, вашему хозяину или же на крайний случай Элен, — невозмутимо, будто и правда может, говорил он, ведь это правда — он не сможет навредить им, пусть сейчас они только познакомились, но лица то всё те же… Пусть и в шутку, но Кен не сможет поднять на них руку и в тот момент в руках Уты свернул метал. — Убьёте меня? Ута посмотрел на ребёнка как на умалишенного. Будто не понимая с чего такие вопросы, перевёл взгляд на металлический предмет в руке. — А! Прости-прости, не хотели тебя напугать. Ты чего попало себе не навоображай — мы не головорезы какие-нибудь… Ну вот не надо на меня так смотреть! — заметил прищуренный взгляд масочник. — Вот! Сам смотри! Им же теперь и хлеб нарезать не выйдет не то, что свинью проткнуть! — человек протянул к носу Кена раскрытую ладонь, на которой лежал небольшой ножик — заострённый конец погнулся, лезвие затупилось и где-то он покрылся ржавчиной. И вот в голове сверкнула мысль: он ведь так и не поохотился! А живот вовсю выражал своё недовольство. Особенно по ночам. Он собирался на охоту этой ночью, но… Как при таких обстоятельствах можно улизнуть незамеченным?! И нет, дело не в том, что перед ним стояли Ута и Реджи, прося о помощи, а в том, что, кажется, они всерьёз считают Кена беззащитным ребёнком! Каждую ночь он чувствует тяжесть одной или двух рук, обладатели которых устроились спать рядом, но это полбеды! В такие редкие моменты, когда хотя бы одна рука не лежала на нём и он уже поднимался, чтобы выйти из укрытия под сводами пещеры, как чутко спящий Ута тут же просыпался (Кен и это чувствует) и, когда полугуль снова ложился на своё место, спрашивал где был и что делал! Ну нет! Это же беспредел! — Ты ведь честный парень? — тем временем продолжал Ута. — Сразу видно! — не менее самодовольно продолжал он. — И ещё… Мы не собирались выдвигать этот аргумент но-о… Считай это платой за нашу защиту! — с ещё большей гордостью и уверенностью выпали парень, отчего Кен проснулся в кулак: как будто ему нужна была эта защита. Полугуль зажмурил глаза от такого неожиданного заявления и покрепче сжал в руке нож, который непонятно когда успел оказаться у него. — Веский аргумент, ничего не скажешь, — раб накинул на себя плащ, прикрывая капюшоном волосы и приставляя нож к тыльной стороне запястья, там, где бился пульс и виднелись синие вены. — Ты чего это удумал?! — первым от неожиданного смешка ребёнка очнулся Реджи, но к мальчишке бросился его друг. Полугуль зажмурил один глаз, чтобы красное свечение не вызвало волнение — в этом мире ему невозможно навредить только когда акктевирован какуган — его глаз, и надавил на самую крупную вену, как раз в тот момент, когда Ута схватил его за ладонь, в которой тот сжимал нож. — Если этим ножом только верёвки резать, то чего вы так всполошились? Видите? Ни единой царапины, — Кен протянул руку, на которой и правда не было и следа от того, что на неё давили острым предметом. — Я не против помочь, но разве меня не узнают сразу же, как увидят мои волосы? Стоило парню поднять взгляд на старшего, как получил вполне ощутимый удар по голове. — Идиот или да?! Совсем остатки разума растерял?! Хотел, чтобы у меня сердце остановилось и я помер прямо здесь?! Мне, между прочим, и двадцати нет! И тем более я до сих пор девственник! А как хочется подержать в руках женщину… — под конец уже мечтательно говорил Ута, но рука, которой он до сих пор сжимал ладонь Кена мелко дрожала. «А кстати, можно ли говорить такое ребёнку? Видимо, нет, раз Ута получил затрещину от подошедшего друга…» — Ладно, проехали. Отлично, что ты согласен, но мы не собираемся подвергать тебя опасности, — парень потирал затылок и недобро зыркал на здоровяка, но всё-таки не забыл забрать нож у Кена: мало ли что тот может придумать. Словно забывшись, Ута перевёл взгляд на нож: неужели настолько заступился, что им теперь даже поцарапать никого не выйдет? — Подвергать опасности тебя никто не будет, и поэтому твоя задача в этой затее очень простая: просто предупредить нас, — масочник поднял палец в десяти сантиметрах от лица и опёрся спиной о ствол ближайшего дерева. — Тут вот в чём дело: ты ведь заметил, что кормят рабов не ахти? Поэтому мы вынужденны добывать еду сами и это происходит так — мы дожидаемся пока хозяин бакалейной лавки не отлучиться по делам и кто-то из нас, я или Реджи, забирается в лавку за едой, а второй стоит на стрёме. Легче всего брать фрукты да овощи, но организм требует мяса, — на этой ноте Кен уже догадался, почему им нужен третий для этой работёнки. — Из-за этого нам нужна твоя помощь… Ну, нет, ты же видел этого верзилу в грязном фартуке и с разделочным ножом на перевес? Поймает — нам хана. Ты же не передумал, да? В ответ мальчик лишь помотал головой. — Фух, отлично, — Ута полез рукой во внутренний карман своего плаща и выудил на лунный свет помятую монетку. — Прямо напротив мясной лавки расположена гостиница, из её окон постройка как на ладони. Твоя задача состоит в том, чтобы поселиться в этой гостинице хотя бы на час, этих денег как раз хватит, и как только мясник вернётся, ты должен его окликнуть, задать какой-нибудь вопрос, а когда истечет этот час быстренько вернёшься в пещеру и мы отпразднуем, зажарив наш улов! Ничего сложного, так ведь? Под конец своей тирады Ута наконец перевёл взгляд на Кена, а Реджи уже с самого начала исподтишка наблюдал за выражением лица мальчика, но остался приятно удивлен тем фактом, что ни одна эмоция не отразилась в его глазах. — Да, вы правы… — ради приличия полугуль сделал вид, будто задумался. — Хорошо, — рука протянулась вперёд, — я согласен. *** «Как-никак, но это отличная возможность», — Кен уже минут десять сидел возле окна в номере гостиницы и, не отрывая взгляда, наблюдал за проходившими мимо дверей мясной лавки людьми. — «Когда дело будет сделано, можно немедля уйти из этой гостиницы и пойти по тёмным переулком этого городка. Спросите зачем? Этот город достаточно большой, не сравнится с городком возле моей деревни, а в большом городе большие проблемы: как с работой, так и с другими людми и наверняка достаточно отбросов, что наплевали на нормы морали и обдирают тех несчастных путников, что по незнанию пошли по охотничьим угодьям тех людей. Слишком жестокие и слишком упрямые… Наверняка у тех людей, что прячутся в тенях домов нет родных и любимых, следовательно, беспокоиться и искать их некому, и скучать, горевать никто не будет. Мд-а, слышала бы меня сейчас Тока, так бы и застыла в изумлении… Или я это уже говорил? Ох, кажется у меня начинается старческий маразм». Ждать уже надоедало и не оставалось ничего, кроме как накручивать белые пряди на палец, волосы уже достаточно отросли — в те времена, когда он жил в деревне были и более важные дела, чем стрижка, но когда мать замечала, что её сын больно сильно оброс, настаивала и сама подстригала мальчика. Неприятные воспоминания о приятном сердцу человеке… Входная дверь скрипнула, а за спиной раздался характерный звук встретившегося с полом ботинка. — Извините-е, — протянуто извинился вошедший, судя по голосу — ребёнок. — Все номера заняты, а мне очень нужно именно в эту гостиницу… Мне сказали, что здесь на час заселили моего ровесник, и, с твоего позволения, я бы хотел тут побыть… Не волнуйся! Я не доставлю тебе проблем! — как и свойственно ребёнку вошедший оправдывался. — Я не имею ничего против, тем более, что задерживаться тут на час я не собираюсь, — а голове его при этих словах промелькнуло «надеюсь» и полугуль опёрся локтями о неширокий, сантиметров пять, подоконник. — Спасибо большое, — парнишка закрыл за собой дверь, из-за волнения хлопнув ей слишком громко и Кен поморщился — чуткий слух не всегда есть хорошо. А тем временем шаги всё приближались, — А ты не знаешь, где находится церковь? Просто я здесь впервые и пока не обосновался, — по голосу ясно слышалось, что собеседник посмеивается, чтобы разрядить обстановку, но Кен не был настроен на разговоры. — Церковь находится за лесом. Рядом ещё стоит особняк заведующего местными рудниками, если что — тебе подскажут дорогу. Я сам здесь недавно, — эту церковь он увидел, когда ночевал в особняке, она и правда была рядом, и к тому же единственной в этом городке. — Ох, правда? Хех, похоже, мы в одной лодке, — так и пытавшийся завязать разговор паренёк уселся рядом, но Кен не собирался говорить больше положенного и, если не обращать на собеседника внимания, то он быстро поймёт, что говорить с ним не хотят. — Слушай, а ты не разговорчивый, — не в бровь, а в глаз. — Давай знакомиться, — ещё немного и Кен вскипит. — Меня зовут Хидэ. Земля ушла из-под ног. В голове бесконечной полосой повторялось лишь это имя и этот образ… Стало страшно — а что, если сейчас он повернётся, а рядом с ним сидит вовсе не его друг детства, и имя — всего лишь совпадение? Как Кен не напрягал память, но голос друга из детства вспомнить не мог. Забыл за долгие годы? Или… Полугуль резко повернулся, встречаясь с растерянным взглядом светлых глаз. Нет… Это определённо он… — Ого! У тебя волосы белые! — лицо Хидэ осветило знакомое выражение счастливой беззаботности и маленькие ручки с потянулись к голове, капюшон слетел. — Прикольно! Хидэ во всю ворошил седые волосы, заставляя морщиться от воспоминаний. Только сейчас они и лицо друга расплывались в голове. — Ой! Прости-прости! Я не хотел! Правда! — отдёрнув ладони, Нагачика поднял их на манер «сдаюсь». — Не злись, ладно? — Я и не собирался… А что это на тебе? — белая туника до пола с длинными рукавами, стоячий воротник и от самой его середины отходит золотой крест размером с палец. — Это одеяние помощника священника, — парень чуть развёл руки в стороны, оглядывая свой наряд. — Мой наставник уже ждёт меня в церкви. Вот передохну, и сразу туда! — Так ты служащий церкви? Скучно небось? — даже сам Кен не понял, какой дьявол дёрнул его за язык. — А? Да не то чтобы… — задумчивое выражение лица уже через несколько секунд сменила тусклая грусть в глазах. — Обычно я не распинаюсь перед незнакомцами, но мой рассказ ведь не будет для тебя обузой? Так ведь? Вот и отлично! «Как всегда… Всегда он решал за других…» — пронеслось в голове. — Неа, тебе станет легче, если выскажешься, — голова перекочевала на выступающая доску — подоконник, под вытянутыми ногами неприятно скрипнула половица. — Правда?! Фух, отлично… Видишь ли, мои родители были простыми крестьянами. Мы жили тихо и спокойно, пока кое-что не случилось, это было три года назад… Я часто играл с детьми из соседней деревни и однажды я вернулся, когда солнце уже заходило за горизонт. Я и мои родители жили в отдалении от деревни. Наверное, поэтому никто не слышал их криков… Дома кроме моих родителей был ещё кто-то, я заметил его из окна — подумал, что у нас гости и сломя голову побежал к двери. Но то был не гость… И даже не человек. Человек бы так не поступил… — из горла Нагачики вырвался нервный вздох. — Мои родители лежали на полу в луже крови, а над ними возвышается человек… Нет, существо. Как я не стараюсь, у меня не получается вспомнить его лицо, но я помню, что одежда, руки и его лицо были измазаны кровью, а в темноте комнаты, словно огонь сияли два красных глаза… В комнате гостиницы повисла тишина, гнетущая и разбавляемая говором тех немногих людей, что вышли на улицу в столь поздний час. — Моя жизнь тоже бы оборвалась там, если бы не мой дядя-священник, так вовремя оказавшийся рядом. Всё-таки бывают в жизни счастливые совпадения. Сейчас мой дядя — мой наставник и он будет учить меня как нужно изгонять демонов. — Думаешь, что-то был демон? «Значит, и в этой жизни Хидэ лишился родителей»… — А кто ещё? Ты встречал когда-нибудь человека, у которого глаза горят красным? «Ага, только не человека, а получеловека, и он сидит прямо перед тобой». — Нет, — соврал Кен, прекрасно понимая, что этот Хидэ, узнай правду о нём, не поддержит как в прошлой жизни. — Знаешь, я хочу защищать других людей — чтобы другие дети не прошли через то же, что и я. Ради этого я буду священником и уничтожу любого нелюдя. «Прям CCG другого мира… Нелюдей, да?». — А если нелюдь наполовину человек? — Кен давно не мальчик и понимает, чем для него может всё обернуться, если о нём узнают. — Имеешь ввиду продавших душу дьяволу? Хороший человек не поддастся сказкам демонов. Пока кто-то опасен для людей, он — нелюдь, — брови сошлись у переносицы, и сейчас полугуль понимал, что переубедить бывшего друга не сможет… Да, именно бывшего. Кен как раз был тем, кого Хидэ принимал за «нелюдей» и смысла мельтешить перед глазами будущего священника не было никакого. — Ну да ладно! Не будем о грустном! Давай лучше сыграем? Смотри — вот там идёт человек. Спорим — это мясник и он сейчас зайдёт в свою ла.! Эй, ты чего? Улёгшийся на подоконнике и казавшийся полностью расслабившимся ровесник резко подскочил, высматривая глазами что-то за окном. — Господин мясник! Господин мясник! — кричал он так, чтобы его услышали и полный мужчина в заляпанном чем-то когда-то бывшем белом фартуке обернулся на крики. — Вам говядины не подвезли? — Мальчишка, говядина у меня всегда есть, но приходи-ка ты завтра! Не хватало мне ещё вороватым юнцам продавать что-то в столь позднее время! — отвечал мужчина совсем неприветливым голосом, изрядно попугав малышей, которым не посчастливилось проходить мимо. Те, бедняги, сразу же прятались за юбки своих или матерей, или сестёр. — Ясно, большое спасибо, — здоровяк отворил дверь своей лавки, которая поддалась не сразу и скрылся в глубине, смачно ей хлопнув. Кен издал вздох облегчения, когда из-за угла лавки выскочили два человека в тёмных дорожных плащах. «Должно быть, выбрались через окно», — заключил парень, в душе радуюсь, что всё прошло гладко, но ощущая грусть от того, что не сможет опробовать добычу. Если бы не Хидэ, он бы проморгал мясника, взгляд переместился на не подозревающего о своей лепте в этом ограблении парня. — Извини, но мне уже пора. Надеюсь, ещё свидимся, — Кен встал с насиженного места, прошло всего 15 минут — у него ещё достаточно времени. — Да, надеюсь, долго ждать не придётся, — друг уже расположился поудобней, а полугуль накинул капюшон плаща и проскользнул к выходу. *** Его гипотеза была ошибочна? Да нет… Тогда у всех уличных бандитов выходной? Или они попусту видят, что у Кена нет ничего, чем можно было бы поживиться? Сколько он ни плутал по улочкам — никто ни разу не окликнул его или встал на пути. Правда, был один, но на него смотреть было больно — кожа покрылась морщинами, обтягивая ребра, и покрылась коричневыми пятнами, одежда износилась и в некоторых местах зияли дыры, лицо обросло щетиной, а глаза запали далеко в череп. Ноги бедняка мелко подрагивали и, казалось, что он держится на ногах-палках из последних сил. Охрипшим голосом он потребовал денег или какой-нибудь еды… У старичка явно не наблюдалось никакого жира, и съесть его — всё равно, что съесть конфету, причём неизвестно какой давности. Кен молча отодвинул воротник своего плаща, демонстрируя ошейник. Он был уверен, что старик не умеет читать, но для подстраховки быстренько спрятал обвивающее шею украшение за тканью. Старик явно был не глуп — понял, что поживиться у раба нечем и скрылся с глаз. Сейчас, возвращаясь на рудники, оставалось только проклинать такую ситуацию. Кен специально придумал как выкарабкаться из дворца, а сейчас возвратится ни с чем. Лес встретил мрачной атмосферой, шуршанием в кустах и резким уханьем совы. Под ногами петляла тропинка, а в далеке ждала неизвестность, окутанная мраком ночи. В голове одна за другой прокручивались мысли: что? Где? Когда? А именно: что ему есть, когда Аято собирается наблюдать за ним соколом и где он добудет мясо? В ноздри ударил волнующий и такой родной для гуля запах…фортуна от него не отвернулась! Совершенно забывшись, одурманенный ароматом полугуль сорвался с места, исчезая в глубине тёмного леса и ускользая от пары любопытных золотистых глаз. Не прошло и минуты, как Кен уже прятался за кустами, наблюдая за открывшейся его взору сценой: на тёмной, забрызганной кровью траве лежало тело какого-то мужика — из своего укрытия парень чувствовал, что тот не дышит. Рядом, то отдаляясь, то приближаясь друг к другу были ещё двое крепких на вид мужчин. В воздухе свистели острия мечей и звенели при соприкосновении. У одного из них, тёмноволосого со щетиной и одетого в изношенную одежду, прикрываемую шкурами какого-то животного красовались шрамы на лице и новый, совсем свежий порез. Глаза сосредоточенно наблюдали как скрещиваются его меч и меч противника. Внешний вид второго выглядел куда лучше: явно не дешёвая одежда, ухоженные волосы и лицо… Правда, всё впечатление портила безумная гримаса на его лице. В какой-то момент противники отошли друг от друга на приличное расстояние, тяжело переводя дыхание. — Генри, подлец! Да как ты посмел нас предать! — Предать? — лицо Генри исказила мерзкая ухмылка. — Феликс, Феликс, ну не будь ты таким наивным! Какое предательство, если я и соратниками вас никогда не считал? — Ах ты ж! — тёмноволосый бросился вперёд, пользуясь растерянностью противника и проткнул ему левое плечо. Воздух как будто содрогнулся от взвывшего медведем мужчины. На этот раз ухмылялся Феликс, но не долго: в один момент его лицо приобрело выражение растерянности, а изо рта побежала струйка тёмной жидкости. Кен присмотрелся получше и заметил, что рука Генри упиралась в грудь другого. Феликс медленно осел на колени, не отрывая ошеломленных глаз от второго мужчины, наклонился набок и упал на траву, а в руках Генри блеснул металл маленького кинжала. Больше Кен ждать не собирался. Голод рокотал в глубине желудка. Хватило одной секунды — мужчина не успел и пискнуть. Запах крови на руках с новой силой ударил по сознанию и разом всё пропало. *** Обнаружил себя Кен стоящим возле кровавых ошмётков в перемешку с костями, с закинутой к луне головой. Сначала в глазах перестало плыть, потом конечности стали ощущаться, до этого их как будто не было на месте. От одного движения вдоль позвоночника пробежали мерзкие мурашки — это измазанная в крови туника неприятно липла к коже. Чёрт! Он же собирался держать себя в руках! «Придётся теперь где-то искать новую одежду, а эту…» — полу-гуль осмотрел свою замаранную, в некоторых местах порванную (да неужели!) одежду. — «Придётся выбросить… Нет, ещё лучше сжечь!». Кен корил себя и свой организм, и в этот момент его взгляд к себе приковала повозка, благополучно незамеченная им пару минут назад… А минут ли? Наверняка его будут искать. «Надо торопиться», — думал он, забираясь в повозку. В этой «карете» могло находиться, что угодно: контрабанда, простые ящики скрывающие в себе то ли деньги, то ли драгоценности, то ли одежду или провизию, но вместо ящиков — клетки, а в них — дети. За толстыми решетками дети лежали на холодном металле, скрутившись клубком. В воздухе витал запах каких-то трав — детей чем-то напоили: снотворным или ядом. Подойдя к самой близкой клетке более вероятен стал второй вариант — ребёнок не дышал. Выпрямившись во весь рост полугуль встал на деревянное днище повозки, оглядывая каждую клетку: в столь маленьком пространстве поместилось лишь пять таких клеток — три с левого края и две с правого, а вместо третей клетки справа стоял ящик — скорей всего в нём находилась провизия. Самому младшему из детей на вид было года три от силы, а самой старшей девушке — тринадцать. Ни один из пятерых не дышал. Но есть ни в чём неповинных детей для Кена было безумием, тем более когда он был сыт. На одежду для рабов никто в здравом уме не стал бы тратить деньги и одежда представляла собой простую белую тунику без рукавов и свободные штаны из коричневой ткани. Ну и слава богу. Кен без особого труда открыл замок на одной из клеток — ключ он нашёл в кармане Феликса и вытащил оттуда мальчика лет семи-восьми, тело ещё тёплое — умер совсем недавно. Жаль ребёнка, но он уже мёртв и одежда ему не нужна, поэтому Кен забрал её себе. На коробке лежала фляга с водой, рядом — керосиновая лампа. Если поискать, найдутся и спички или что-то, благодаря чему можно будет развести огонь — сначала умыться, а потом сжечь одежду. Когда огонь плясал на веточках полу-гуль собирался смыть с лица и рук кровь, но какая-то возня и глухой хлопок внутри повозки заставили насторожиться — неужели кто-то из дитей жив? Да быть не может. Кен ловко запрыгнул в повозку, но наступил на что-то твёрдое и круглое. Не успев поставить на доски вторую ногу, подскользнулся. На мгновение мир сделал вираж и полугуль глухо ударился головой о покрытую травой землю. Тут же возле головы парня на землю спрыгнул какой-то ребёнок. Дезориентированный Кен быстро пришёл в себя и схватил собирающегося рвануть мальчишку за лодыжку, и тот повалился на землю возле костра, нелестно выругавшись, и дёрнул ногой, пытаясь вырваться. Кен быстро прижал брыкающегося парня к земле и замер… Второй раз за день. Да нет, не бывает таких совпадений. Волосы цвета спелой пшеницы и похожего цвета глаза. Даже черты и выражение лица убеждали раба, что перед ним никто иной, как Нишики Нишио и тут вспомнил, что весь заляпан кровью. — Ох, чёрт! Извини, если напугал! Я раб из соседних рудников, вышел на поиски… Ну, ты знаешь — рабов не особо хорошо кормят, поэтому я искал ягоды или грибы, а потом наткнулся на эту повозку, — Кен посмотрел на довольно хорошое деревянное средство передвижения. — Решил посмотреть, а небось повезёт и найду чего пожевать. И на деле поскользнулся и плюхнулся в лужу крови, — полугуль старался говорить как можно беззаботней, насколько возможно в такой ситуации. — Послушай, ты, случаем, не знаешь, что тут произошло? Беловолосый обеспокоенным взглядом прошелся по измазанной кровью траве и отпустил Нишики, садясь рядом. Всеми силами он пытался изобразить полное непонимание и, кажется, ему поверили. — Я не знаю — спрятался в ящик и уснул по дороге. Ничего не видел, — бывший пленник потирал запястья, про себя удивляясь, хватает нового знакомого. — Хочешь сказать, что тебе наплевать, если ты измазан в этой дряни? В этот момент бывшему семпаю не хватало лишь очков, а гаденькое выражение лица сохранилось: искаженное презрительной усмешкой. На первый взгляд он был одного возраста с Кеном. — В первые секунды не на шутку перепугался, но ведь долго паника продолжаться не может, — раб улыбнулся как-то нервно и не собирался больше тратить время: поднялся с места, взял чистую одежду, сосуд с водой и снял с себя запачканый в крови верхний предмет гардероба. За всей этой манипуляцией пристально наблюдали охристые глаза. — А ты не брезгуешь надевать одежду мертвеца, — продолжая сидеть, обхватив колени, задал вопрос Нишики. — Ты точно нормальный? На это Кен, смывающий с лица кровь, горько улыбнулся: — А кого вообще можно считать нормальным? Знай ты, как сложно выжить в этом мире, не задавал бы таких вопросов… — парень оценил интонацию, с которой говорил раб, и больше не стал задавать лишних вопросов, а наоборот, казалось, что хотел побыстрее свалить отсюда. — У тебя же есть ключи от клеток? — кивок головой. — Тогда отдай их мне. Слишком муторно, слишком мало времени осталось и Кен не стал спорить, не стал выяснять, что нужно Нишики, не стал пытаться разговорить бывшего знакомого. Уже переоделся, бросил в костёр одежду и только после отдал ключи. Больше тратить времени мальчик тоже не стал: выхватил ключи и вернулся в повозку, а полугуль сел возле костра и наблюдал за тихо сгорающими кусками ткани: как только сгорит — сразу же потушит. В языках пламени плясали разные образы. Недаром говорят, что можно вечно смотреть на три вещи, и один из которых — огонь. Погрузившись в воспоминания, он не отводил взгляд от красных лент, даже когда одежда сгорела. Чуткий слух гуля никогда не подводил и был одним из тех вещей, что помогли ему выжить. В этом мире он играл не последнюю роль и вытащил Кена из задумчивости, когда уловил шорох в кустах. «Не хватало ещё, чтобы меня кто-то увидел. Снова объясняться? Не хочется.» — думал про себя, подбираясь к кустам, но то существо, что пряталось за зарослями и отдалённо не походило на человека. Сверху вниз испуганно на него взирала пара золотисто-медовых глаз в окружении чёрного меха. Маленький розовый носик ежесекундно подрагивал, а длинные уши прижались к тельцу. Чёрный Кролик… Аято… Зверёк дёрнулся вперёд, прорываясь через листья и пробегая между ногами Кена. Парень еле успел ухватить его за задние ноги и при этом не встретиться головой с землёй. Существо мелко дрожало в его руках, а полугуль злился глуповатой улыбкой: в последнее время маленький принц не покидал его мыслей и даже сейчас он подумал, что его (Аято) день рождения был не так давно и он может подарить ему этого крольчонка. Пора возвращаться. Но сначала потушить огонь. Похоже, что Нишики уже ушел. Возможно, они ещё встретятся, но сейчас было не до этого. Скорей всего уже заметили, что он пропал — надо возвращаться и быстро. *** Стоило подойти к каменным скалистым и покрытым мхом стенам пещеры, как в голову врезался вопрос: а куда он денет крольчонка? Сбежит ещё, пока Кен спит. Пребывая в раздумьях, он не заметил, как подошёл к самому входу и перед ним предстала такая картина: Элен, со стоящими за её спиной Утой и Реджи, что-то воодушевлённо говорила смотрящему за рудниками и вид у неё при этом был весьма раздражённым. «Спохватились?» — проскользнуло в голове полугуля и, прислушавшись к тираде придворной дамы, подтвердились его подозрения. — «Придётся выходить — прятаться смысла нет». — Кен, ты где был? — тут же накинулись на него Элен. — Просто вышел по зову природы, — без тени улыбки солгал парень и в удовольствие для себя заметил, как Ута прячет улыбку в кулак, а Реджи на секунду ухмыляется. — Нашёл вот его, — продемонстрировал полугуль мохнатое существо, что не на секунду не переставало дрожать. — А Вы зачем пришли? Отъезд же завтра утром. Девушка пару секунд смотрела на чёрных комочек, а потом изрекла: — Ты будешь ночевать в особняке, а ранним утром отправимся в дорогу. Идём. Кену не нужно было повторять дважды, он взглянул в сторону двух парней, с которыми он не смог нормально попрощаться и пошёл следом за блондинкой. *** — Зачем тебе эта зверушка? — уже в карете по дороге в особняк Кен осторожно гладил маленькое существо, сидящее на его коленях, а Элен не без удивления наблюдала за мальчиком, которого лишь пару дней назад назвала монстром и к тому же до сих пор его таковым считала. — Подарю Его Высочеству, — не отрывая взгляда от переливающегося чёрным блеском шерстки, ответил Кен. — В особняке найдётся клетка для него? — Да, конечно… А ты, похоже, хорошо относишься к принцу, — Элен расслабилась, удобно устроившись на мягкой обивке пассажирского места. Полугуль отвлёкся от своего занятия, мягко положив ладонь на тушку кролика и нахмурив брови, посмотрел на девушку, без тени усмешки или неуверенности сказав: — Я буду защищать Его Высочество до тех пор, пока голова моя не полетит с плеч, не важно от руки врага или же от его руки. Изумленная серьёзностью намерений девятилетнего ребёнка Элен больше не поворачивалась к Кену, который явно ничего против не имел. *** Ночью полугулю совсем не спалось — голова была забита мыслями. Он перебирал события этого дня и снова обдумывал: может стоит снова встретиться с Хидэ?.. Не-ет, в этом нет никакого смысла, в конце концов, он снова умрёт по вине Кена. По пути парень уже не пытался завести разговор с управляющей повозкой Элен, а подкармливал крольчонка, просовывая через металлические решётки листики капусты. Стоило им под вечер вернуться в дворец, как он вытащил чёрный комочек из клетки и засунул под тунику. Резво выпрыгнул из повозки и умчался по знакомым коридором в комнату Аято. Сейчас он чувствовал себя пятилетним ребёнком, несущим собранный из полевых цветов букет своей маме. И был недалёк от правды. У белых резных дверей не было ни слуг, ни прислуги и оставалось только гадать: находится Аято в комнате или нет. От нетерпения Кен переминался с пятки на носок, с выражением полнейшего счастья улыбаясь белой двери. Дрожащими руками потянулся к дверной ручке и толкнул дверь. *** Для Аято дни тянулись непозволительно медленно и вместе с тем скучно. Уже пару дней он тихо держал обиду в себе, но сегодня, когда Кен должен был вот-вот прибыть, его не пустили во двор и всё негодование выплеснулось наружу. Семилетний мальчик сидел на кровати, обняв колени и устроив на них подбородок, а когда недовольство достигло критической точки, откинулся на постель на манер звезды и закатался скалкой, насколько это позволяла кровать. В конце концов, чуть не упав пару раз, он уткнулся лицом в подушку, бурча в неё нелестные ругательства в сторону отца — главного зачинщика всего этого. На тётю, что при плохом, откровенно говоря — дерьмовом настроении племянника пыталась разговорить мальчишку. На стражников, которые везде следуют за ним, стоит ему вылезти из своей комнаты… Да на весь белый свет! За дверью послышались шаги и Аято вскинул голову, внимательно прислушиваясь, но кто-то прошёл мимо его комнаты и звуки шагов постепенно исчезли. Принц опять со всего размаху уткнулся в подушку. Чего таить? Он уже весь на нервах в ожидании Кена и про себя клялся, что как только тот покажется в дверях, он кинется на него с объятиями! Да, боги услышали его молитвы и дверь скрипнула — в проходе появилась белая макушка, что быстренько закрыла за собой дверь, вставая к принцу спиной, его это ничуть не смутило. Аято резво соскочил с кровати, поскользнувшись на одеяле и с разбегу врезался в спину парня, обхватывая руками. Под ладонями что-то зашевелилось и Аято быстро отскочил. — Что у тебя? — держа руки на уровне головы, Аято подозрительно поглядывал на прячущего что-то под туникой парня. — Немного запоздалый, но это мой тебе подарок на день рождения, — и осторожно вытащил чёрного зверька из его укрытия. Крольчонок поднял уши, оглядываясь и принюхиваясь к новой обстановке. Аято же, будучи ребёнком, не смог сдержать умиления и осторожно протянул руки к мохнатому существу, прижимая его к груди с трепетом, как будто держал что-то ужасно дорогое и хрупкое. Глаза сияли, а улыбка растянулась до ушей. — Спасибо, спасибо, он такой милый. — С днём рождения, Аято…Пять месяцев спустя
Хилая телега подскакивала на каждой кочке и вместе с ней подскакивали и её невольные пассажиры, но Кен был от чистого сердца благодарен тому старику, что не отказался помочь в беде двум детям. Ветра почти не было, но секундные порывы подхватывали его белые волосы и тёмносиние локоны парня, что всю дорогу спал и сейчас его голова покоилась на коленях полугуля. Вот тело дрогнуло и мальчик повернулся к нему лицом, разлепив голубые глаза. Он внимательно всматривался в черты лица и белые волосы мальчика перед ним, и спросил охрипшим голосом: — Кто ты?