Аэтернус сомниорум: "Радужная" Мечта или "Светлое" Будущее

Интермедия 7 *Фестиваль Священного Меча* *Элизия* *** Небо шептало… Небо стонало… Небо плакало и кричало… Ветер выл, а пламя… Пламя пылало… Пылало, буквально беснуясь и норовя сбежать, выплеснувшись из домашнего очага и пожрать все и вся… Дождь, ливший уже целую неделю внезапно прекратился и выглянуло робкое, неуверенное солнце… Ураганный ветер стих… Стих внезапно, оставив в покое изъеденную ядом злобы листву Круглолесья, что мгновенно истлела, рассыпавшись в прах, стоило лишь ей коснуться благословенного домена лорда Зенруса, накинутого на Элизию… *** Старейшина серафимов поморщился… Он почувствовал, буквально всеми фибрами своей могучей, как ураган души, нечто размером с гору, внезапно упавшую или вернее взорвавшуюся в стороне Озерного града… Огромный импульс святой силы, чудовищно мощными волнами света и благодати разнесся, разлетелся по округе пугая зазевавшихся хеллионов и порождая улыбки на лицах жителей Гринвуда… Их изможденные малосердечием лица просветлели, а неподъемная тяжесть на сердце, вызванная непрекращающейся злобой, истекающей из разверстых в предсмертной потуге и отравленных дьявольской злобой небес, на время отступила во тьму, трусливо поджав хвост словно шакал… Зенрус, сжал свой посох и пристально посмотрел в направлении далекого города... От его взгляда не укрылось, что теперь небеса прорезал сверкающий путь, уходящий куда-то за горизонт, а еще, тот факт, что сошедшая с ума сила понемногу успокоилась и улеглась, как огромный, размером с ту же пресловутую гору сказочный Йольский кот, что объелся сметаной и решил прикорнуть, пока хозяева не видят… Старик, чуть помрачнел… Он – понял… Сорей стал Пастырем и судя по всему не совсем обычным Пастырем… Ведь такого выброса силы в становлении иных Пастырей не наблюдалось… Да, и в небесах не появлялись огненные тропы, вряд ли предназначенные для простых смертных… А, вот для кого они предназначались Зенрус пока не представлял, но спутники Сорея, тот же Велеслав, представившийся шинигами их мира, его напрягал… Хотя по правде напрягала его все же больше Светлана… Ведь, как бы там ни было, но он знал, как выглядит королева катастрофы и этот немаловажный, и от того не менее значительный факт, просто не давал ему покоя и только усложнял сложившуюся ситуацию... Зенрус волновался… Он действительно волновался за Сорея и Миклео, как мог волноваться только любящий родитель, кем по существу для них он и являлся, хоть и не был их родичем по крови… Ведь не зря же они в один голос ласково звали его Грампсом, что в переводе означало - Дедуля… Он волновался, что та беспутная парочка, может им навредить, если конечно уже не навредила… Да и Дракончик особого оптимизма не добавлял, как никак, будучи перерождением того, кто был палачом для Миклео, пусть и не по собственной воле, но все же… *** Старый серафим взглянул на небо и мгновенно напрягся… Среди облаков, словно танцуя и играя с ними в догонялки кружили Драконы… Один был белым, как снег, второй – серебряным, как туман, а третий… Третий был черным, словно сама ночь… А еще… Еще за ними, где-то на горизонте, теряясь в облаках виднелся и чудовищный силуэт еще одного… Силуэт, что словно сказочная громада Лапуты застилала собой небо… Силуэт поднимался, выныривая из-за призрачно далекого горизонта… А тем временем в небе появился еще один силуэт, чтобы тут же раствориться в мареве сотворяемом миром тумана… Тумана, исходящего от согреваемой ласковым, после затяжного дождя земли… « - Не переживай! Все будет хорошо! Вот увидишь! Просто поверь и сказка станет былью! Они любят тебя и будут любить вечно! Пусть этот мир и жесток, но никто из них никогда не сможет впасть в порок! Ты воспитал достойнейших! Будь спокоен! Они вернутся с победой!» - прозвенели в сознании Зенруса далекие голоса и солнце скрылось, мгновенно затягивая небо холодными серыми тучами, преждевременно пришедшей злой осени, что сулила обернуться такой же злой и жестокой зимой… « - Сорей, Миклео! Возвращайтесь живыми, пожалуйста! Мы все будем ждать вас!» - произнес в пустоту бог молний, по чьему древнему, как вечность лицу, скатилась одинокая скупая слеза, медленно идя к деревне, где в его камине танцевали, сражаясь в безумной битве, Владыка Бедствий и серафимы совсем иного мира… *** Над Элизией носились элисарки… Носились, роняя свои золотые перья… Перья, обагренные кровью небес… Над благословенной деревней серафимов, медленно расцветал бархатный вечер… Расцветал, укрывая ее своими нежно-теплыми, золотисто-багряными тонами, что переходили в мрачные цвета, ночи окрашенные в безумство холодного и злого дождя… Окрашенной в мрачные цвета нескончаемого проклятья, что с новой силой обрушился на этот хранимый богами край… Стрелки на неведомом циферблате вели обратный отсчет, а Луна продолжала смеяться и плакать, умывая землю своими кровавыми слезами… Мир продолжал страдать, ведь счастье еще не успело проснуться и истинное утро еще не наступило… Над миром воцарилась ночь и песни смолкли…. *** Колдовство ваяет месяц, паутину ткя из роз И по хрупкой тропке вечер в вечность шлет мечты обоз… Серебро уже сверкая землю нежно обняло Золочеными кострами заалело все кругом… Мимолетно, мимоходом, словно странник заплуталый, Бродит время по дорогам превращаясь в ураган… Словно буря, словно саван, страшных гибельных времен, Непрестанно, очень страстно смотрит жребий в глубь времен… Конь идет совсем неспешно и плетется вдоль дорог, У его копыт беспечно, мудрость сгинувшая вод… Льется дождь тысячелетий, он кружится, умывая, лица все в священной пляске И смеется без прикрас, солнца луч в земной траве… Ветер времени играя, сносит вечность и миры, Словно мельница вселенной, перемалывает сны… Ищет ветер урагана, жаждет время дней грядущих, А на береге туманов жизнь грустит о днях ушедших… И в минувшем, отраженья, ищет призрачной рукой… Уповая, на мгновенья, что явились чередой… Словно стая лютой мести, сворой дикой и шальной, Пролетела сквозь валежник, опрокинув горизонт… Все плывет обоз-пройдоха, по дорогам отражений И забытые, как песни, смотрят звезды в глубь столетий… Мимоходом ускользая, как-то тихо, не спеша, Словно птицы улетая в позабытое вчера… Словно лебеди над нивой, что кружатся в танце жарком, Что дарован был пучиной, в самой страшной схватке жаркой, Ждет красавица героя, жжет в саду, что полон вишен… Ждет его безмерно долго, ветер ее ночь колышет… Рвутся, бьют копытом кони, воет пес устало-долго… На крыльце дремает кошка, а в лукошке колдовском Спят цыплята с мамой-квочкой обретя свой новый дом, И мурлычет месяц дальний песню о любви святой… По дороге старой сказки, словно призрак по земле, Вьется нитью Ариадны огонек одной души… Вьется шарик светом полный, золотом небес дыша, К домотканому порогу путника ведет судьба… И пускай промчатся годы, что в обличье непогоды Меж ее промчатся пальцев, обретет однажды счастье, Та, что странника встречая, потеряет в час ненастный, Свои огненные косы, обменяв на лед столетий… И, одевшись в пелерину, ускользающего света, Над рекой промчится с ветром, в мир наполненный весною, Где любовь в обнимку с летом, бродит призраков тропою… Но, она его все ж встретит, в час, когда замолкнут песни… В час, когда настанет вечер, вечер полный колдовства… И проснется в сердце песня, трелью счастья соловья… Что, как огненная птица, прилетит, расправив крылья, Скажет огненным рассветом: Здравствуй - Солнце! Дождалась! И тогда, река, сверкая, понесется вдаль столетий И улыбка золотая, смоет призрачную вечность… Жизнь вернет с весны дыханьем, молодость, одевши в песню, Что, как сказочная сага воедино собирает и дороги и сердца Светом яростным сияет и венчает небеса, став священным ликом жизни Заключив несчастья в камень, по тропе пройдет волшебной, В мир наполненный отрадой, увлекая без конца Уплывет весны руладой, в край сверкающего дня…