Аэтернус сомниорум: "Радужная" Мечта или "Светлое" Будущее

*Интермедия 21* *Тысяча лет до Фестиваля Священного Меча/Фестиваль Священного Меча* *Эра Асгарда/Эра Хаоса* *Мидганд/Межмирье/Ледилейк* *** Монета падала… Она летела, освещенная золотыми лучами взъерошенного солнца… Солнца, что торжественно согревало собой стально-лазурные воды безбрежного океана, раскинувшегося на всем протяжении окружающего пейзажа, до куда хватало взора вперед смотрящего… Оно щекотало, нежно трепля шаловливо веселые волны морского прибоя, своими лучиками-зайчиками, порождая все новые и новые искорки-вспышки морского бриза, так похожие на огни святого Эльма… Монета летела, ударяясь своими рифлеными гранями о пустоту действительности и неизбежности… Она летела, и ей было совершенно невдомек, что старинный фрегат, плавно покачивающийся на волнах, стремился достичь только ему ведомой цели и при этом отчаянно жаждал не сбиться с уготованного ему курса… Старинный, золотой дублон падал… Он падал, с самой высокой башни парусника, отчаянно стремясь, как можно быстрее достичь столь желанной ей палубы корабля…. Монета, так любимая пиратами всех времен и народов, отмеряла собой ток времени и жизни… Отмеряла парсеки реальности, и падая, она - застыла… Застыла, остановив собой само время… Вернее, она вырвала часть прошлого, словно огромный кусок праздничного пирога, так заботливо разрезанного хорошей хозяюшкой, решившей порадовать своих любимых внуков… На золотых гранях пиратского дублона сверкало солнце… Сверкало со злобной насмешкой, отражаясь от черепа и костей изображенных на ней… Отражаясь от вечно безумной улыбки вечного, вечно веселого Роджера… *** Серафим, сидевший на матче, чуть поморщился… Кму определенно не нравилось то, что он видел… Спокойное с виду море, обещало преобразиться в девятый вал, рожденный безумием несущейся к его кораблику чудовищной бури тысячелетия… Ветер, сладострастно-безнравственно рвал полы черного кафтана и трепал пшеничные волосы юноши, тщась запорошить бирюзовые очи воздушно-соленой морской пеной, так заботливо поднятой им к белокрылым, а сейчас местами дыряво-прожженным, неведомыми орудиями, парусам-крыльям… Каравелла-фрегат явно пережила совсем недавно тяжелый бой, о чем свидетельствовали не только изорванные в хлам паруса, но и следы от огня, оставленные шальной картечью и дыры от удачно попавших в нее ядер… Каравелла видала те еще виды, а возможно и знавала времена получше, чем времена расцвета пиратской Тартуги, когда еще не числилась «траулером в угоне» и не принадлежала пиратской команде Айфрида… Монета парила в воздухе… Парила и задорно-залихватски посверкивала своим рифленым боком, отказываясь падать и предсказывать судьбу… И без того мрачный, как обещанная буря, облаченный в тьму серафим - помрачнел… Странное чувство беспокойства, подкрадывалось к нему мягкими шажками полночного йольского котенка, любящего выпрыгивать из кромешной тьмы и нежно мяукать на ушко безумно-диким собачьим лаем… Сейчас же единственное, что могло угрожать каравелле, была буря, ну или на худой конец чудовища морских глубин, что вероятней всего водились здесь в избытке и изобилии… Водились, буквально благоденствуя на зазевавшихся морских ходоках и торговцах… И, тем не менее, у серафима сложилось стойкое ощущение, что что-то не так, и что что-то обязательно должно было произойти… Охватившее его беспокойство настойчиво внушало ему, что грядущее событие нескольки отличалось от обычной бури или нападения морского монстра… Сбить монету не получилось… Она словно вмерзла в воздух, став недосягаемой для его рук и заклинаний, намертво впаявшись в некий неведомый слой реальности, буквально завалившись в ее подложку – иное измерение или того хуже - в межреальность, граничащую с межмирьем… Это немного раздражало… Ван Эльтия, меж тем, продолжала самозабвенно прокладывать себе путь вперед, буквально прорезая его сквозь сине-гневные буруны волн, оставляя после себя быстро исчезающую память в виде белоснежных торосов-змеек, что так мирно и невинно растворялись в стальной синеве океана… Монета, всегда падавшая вверх черепом и костьми, видимо сочла нужным повременить со столь надоевшим ей занятием и выбором… Она решила взять отпуск или небольшой отгул послав всех, куда подальше… Она взяла рекламную паузу и решила вдосталь ей насладиться, зависнув золотой кляксой между небом и землей под недовольно-раздосадованный взгляд штормовых очей божества… Она взяла тайм-аут, сделав серафиму настоящее одолжение – хотя бы раз не награждать его улыбкой веселого Роджера, что лишь лишний раз подтверждал, что он – проклят, и что он самый настоящий шинигами… Но, все таки она избрала для этого самый странный и неожиданный способ… Странный способ, чтобы оповестить его о своем выборе и своей отчаянной решимости… О решимости, нет, не упасть иной стороной или там на ребро, зависнув между добром и злом, нет, она предпочла оказаться вне пространства и времени… Предпочла поступить с ним так, словно Фортуна и Кронос, сговорились и решили разыграть свою неведомую никому партии и еще более жестоко пошутить над ним… Серафим, удостоверившись, что монета безнадежна, немного разозлился и с легкостью, присущей только представителям его народа, а именно тензоку, спрыгнул на палубу с самой верхушки мачты, на которой до этого пребывал и с холодной отстраненностью вгляделся в бушующую морскую гладь… *** Черноволосая девушка, с забинтованной рукой, сидела на корме корабля, а рядом на палубе, прислонившись спиной к мачте сидела другая – рыженькая, в одеянье экзорциста, которое напрямую свидетельствовало о том, кем она по совместительству и являлась… Еще одна стояла рядом с черноволосой, и как недавно сам серафим, вглядывалась в даль, в глубокое синее море, в океан, который был совершенно не тихими, как многие именовали его в суе… Ее нелепо-клоунский наряд, постоянные глупости и чуть писклявый голосок чуть раздражал, но ко всему можно было привыкнуть и все привыкли… Привык и голубоглазый серафим… Он привык и к мягкому, чуть хрипловатому баритону златоокой брюнетки и к мягкому тенору рыженькой… Он привык к тому, что путешествовал в компании трех очаровательных девушек и двух несколько необычных личностей… Одна из личностей, а именно серафим по имени Номер Два или Лафикет, рекомый так же просто - Фи и сейчас отчаянно пытавшийся определить маршрут, так как головой отвечал за навигацию и вверенный ему компас, судорожно вглядывался в прибор… Малыш явно был сейчас чем-то обеспокоен… « - Возможно, с ума сошла не только моя монета, но и компас фи…» - мрачно подумал тензоку, с сомнением оценивал навигационные способности юнги… Второй спутник серафима - полудемон мечник - Рокуро Рангетсу, сейчас в наглую спал на палубе и забавно морщил при этом нос… Сам тот факт, что этот балагур и баламут, вместо того чтобы помогать остальной команде проверять снасти или выполнять какую-либо иную работу, дрых средь бела дня, было странно… Странно было еще и то, что фамильяр-нормин, принадлежавший блондинке-фокуснице Маджиру, щеголявший демоническими крылышками и цилиндром с алым бантом, как-то с подозрением на него косился, тревожно семеня лапками по бортику корабля, чем явно раздражал златоокую, носившую такое же бархатное, как ее голос имя – Вельвет… Она тоже стала коситься на нормина с подозрением, а Маджиру… Маджиру вещала без умолку, не замечая странностей и продолжая просто радоваться жизни… « - Да энтузиазма ей не занимать…» - пространно подумал серафим с подозрением на нее покосившись… Девушка-экзорцист, носившая светлое имя – Элизабет, клевала носом, а капитан корабля – Айфрид тем временем раздавал указания… Рокуро же продолжал бессовестно дрыхнуть, игнорируя весь создаваемый матросами шум… И, все бы ничего, если бы он внезапно не подскочил, как ужаленный, аж на метр из положения лежа и не заорал, что-то поистине странное… Не заорал, что-то о каком-то зеркальном пути и не принялся звать какого-то Сорея и Свету, после чего внезапно сел на палубу и его сильно затрясло… Он неверяще смотрел на спутников серафима, а затем переведя взгляд на Вельвет спросил: « - Света, что во имя лордов ты сделала со своим платьем и где Миха?» После чего попробовал отползти в тень, как-то затравленно на всех смотря… *** « - Все с ним ясно - тепловой удар!» - безапелляционно констатировал нормин носивший имя – Бьенфу, поставив неутешительный диагноз Рокуро... « - Ну, что голубчик? Доигрался? А вот не надо было спать на солнцепеке! Тебя ведь предупреждали! А, ты?! Эх, голова твоя садовая!» - сочувствующе-участливо он, увещевая мечника. Рокуро на миг завис, словно получив пресловутый удар обухом по голове, а затем принялся материться себе под нос, костеря неких: Хтонида, Маотерруса и Хельдальфа… Он крыл их за подставу и издевательство над его хрупкой психикой, а затем, осмотрев себя, уже на предмет повреждений, он принялся материться в голос, буквально начав выть и рвать на себе волосы от досады и расстройства… Вельвет, не вынеся подобного концерта, спрыгнула с борта и подошла к нему и участливо поинтересовавшись, в порядке ли он, и что ему там приснилось, из-за чего весь сыр-бор… Рокуро заткнулся, и как-то странно на не посмотрел, при этом смотря на свою руку, на которой черным огнем горел какой-то странный знак… Вот чего-чего, а этой «вещи» на его тушке совсем недавно определенно не был… Айзен, так звали серафима, прищурился и пригляделся к отметке по внимательней… Он заподозрил в этом происки экзорцистов или все того же Мельхиора Мейвина, легата ордена, который искренне пытался им всячески вредить подсылая убийц и строя козни… Вот только Айзен искренне не понимал, почему тот решил навредить из них всех именно Рокуро… Это было странно, а Рокуро… Рокуро, тем временем сделал, что-то странное используя только свои руки… Перед ним начали летать стихийные сферы, а затем в воздухе возникло ледяное зеркало, в котором по чему-то отразился какой-то карминово-рыжий тип, с волчьими ушками, хвостом, драконьими крылышками и багровыми глазами, в которых черной меткой горел тот же странный символ… Тип в зеркале повторял абсолютно все движения Рокуро, чем явно самого Рокуро не радовал, а дальше… Дальше возникло еще одно зеркало, но уже нормальное… В нем отражался нормальный, привычный всем Рокуро, но синхронность между отражениями никуда не делась… Рокуро явно начал беситься, а затем… *** Затем, возникли еще три зеркала… В одном почему-то отразился повзрослевший Фи и какой-то неизвестный ему - Айзену серафим, но кажется известный Вельвет, по тому что она буквально рванула к зеркалу, но Маджиру ее перехватила, посчитав, что все это может быть опасным даже для нее, а в третьем… В третьем отражался какой-то рыжий, зеленоглазый парень, который очень мрачно смотрел на Рокуро, сложив руки у груди и буквально излучал закручивающееся вверх серебряное пламя… Рокуро сел на задницу и стал затравленно переводить взгляд с одного зеркала на другое, а затем возникли еще три зеркала, но в них почему-то отражалась Вельвет… Причем в одном из них она была в струящемся черном платье с крыльями, кошачьим хвостом и… В короне… Во втором – нормальная, такая же, как и та, что стояла на палубе, а вот в третьем… В третьем, сцепившись лапками, кружили три Дракона… Два белых и один черный, словно ночь… У Рокуро задергался глаз… Он подорвавшись, принялся молотить кулаками в то зеркало, где была коронованная Вельвет, но по всей видимости безрезультатно… Кажется он разозлился очень сильно и это пугало… К сожалению Айзен просто не мог понять причины этой его злости и это его напрягало… А затем возникли еще три зеркала… В одном был огромный собор, множество людей и видимо – серафимов, как заметили пассажиры Ван Эльтии… *** Люди склонились над рыжим пареньком, лежащим на полу и держащим в руке меч, явно игнорируя странного юношу с черными крыльями, также лежащего без сознания там же… Вернее, все, кроме «крылатой» Вельвет, что отчаянно его тормошила, раздавая пощечины, показывая тем самым, что он ей отнюдь не безразличен… Во втором зеркале, тем временем по чему-то отразился друг Айзена – Завейд, с длинными волосами и без куртки, идущий куда-то в гору… А в третьем… В третьем отразилась Эдна… Эдна, сидящая на черном обугленном камне… Эдна, сидящая на камне среди запорошенных снегом трав и чахлых деревцев… С неизбывной тоской в лазурных, как небо очах, она сидела в окружении эдельвейсов… « - Райфалк…» - погибающей молнией пронеслось в сознании Айзена… Это ему уже совершенно не понравилось, но почему ему явили подобную картину он не понимал… Не понимал ровно до того момента, пока за спиной Эдны не расправив могучие, черные, обглоданные и изодранные в клочья временем крылья, не опустился, сотканный из тьмы, голубоглазы дракон… Элизабет охнула и стала шарить по талии в безнадежном поиске клинка, а подошедший Айфрид смачно выругался… Что к чему, он понял без лишних слов, ведь понять, кем был дракон из Зазеркалья можно было, просто бросив на него мимолетный взгляд… *** И, снова закружились, затанцевав снежинки, собирая зеркала, как хрупкие льдинки… И, в них стали возникать люди и не известные города, и возможно даже иные планеты, чудовищный хема похожий на получеловека-полульва задевающий своей макушкой небо и бледная, мрачная девочка, державшая в руках черную, как ночь сферу, а затем… Затем появилось чудовище… Чудовище, с глазами из тысяч галактик… Чудовище, чей чудовищный рев внезапно донесся с той стороны зеркал, изрядно напугав всех, кроме Рокуро, который внезапно материализовав в руке странный, черный, как ночь меч, со всей дури рубанул им по зеркалу… Он сцепился с этим чудовищем из-за зеркала, пригрозив вырвать ему, клыки и обломать рога при личной встрече, сделав длельтоплан из его крыльев, по тому что он – Хтонид, не имеет права так над ним - Велеславом издеваться, чем окончательно сбил с толку присутствующих… Айфрид, не мудрствуя лукаво, покрутил пальцем у виска и озвучил общее мнение - Рокуро получил солнечный удар и малость - спятил… Вельвет, почему то не поверила… Она во все глаза смотрела на парящего в воздухе зеленоглазого серафима, а Лафи… Лафи судорожно прижимал к груди опешившего и явно испуганного происходящим Бьенфу, выронив компас… Вид самого себя его тоже не на шутку потряс… Маджиру же с удивлением смотрела на странного мужчину с огромной книгой, идущего по дороге неведомого ей мира и на странного Дракончика, в отражении, которого почему-то был человек с фиолетовыми глазами и каштановыми волосами, облаченного в мантию претора… *** Все ледяные зеркала внезапно закружившись исчезли, разбившись на тысячи осколков, а Рокуро… Рокуро, упал лицом вниз, и без того испугав присутствующих… В тот же миг, на голову Айзену упала, прилетев с мачты злополучная монета… Монета, что все так же нагло упала к нему насмешливой мордочкой веселого Роджера, на миг подмигнув золотым драконьим глазом, заставив серафима выронить ее от неожиданности и сплюнуть, послав ее к хема, в бесконечность и дальше… « - И? Что, это было?» - протянула, подняв бровь Маджиру, задумчиво покосившись на Айзена… Тот промолчал… Элизабет пожала плечами, искренне теряясь в догадках… Вельвет же о чем-то задумалась, с подозрением косясь на бесчувственного Рокуро, мертвой тушкой растекшемуся по палубе среди тающих осколков ледяного зеркала, так опрометчиво им разбитого… *** А, тем временем, в ином пространстве и времени, Велеслав, Сорей, Райфсет, Маотеруус и Рокуро сидели за одним круглым столом… Сидели, не замечая призрачного Сорея, меряющего зал шагами и мрачно сжимающего сломанный меч на поясе… Сидели и решали, кому из них вернуться в этот искореженный безумной скверной мир… Решали и не могли решить… А Рокуро… Рокуро, понемногу исчезал… Исчезал, окончательно сливаясь с Велеславом, чьей реинкарнацией он на самом деле и являлся… Видимый Сорей то же злился и ругал его на чем свет стоит… Райфсет просто ржал, а Мао… Мао лишь мягко улыбался, следя через хрустальный шар за полетом черной Драконицы и за девушками, стоящими сейчас на палубе корабля, и на мосту Ледилейка… Маджиру и Элизабет всматривались в Розу и Алишу, что сейчас хлопотали над лежащим в отключке Пастырем… Бьенфу ел свой цилиндр, играя в гляделки с Михаилом, по чему-то заглянувшим на их сабантуй попить чаю, а затем… Затем пришла Вельвет, соткавшись из тьмы и сложив за спиной черные, как время Драконьи крылья… « - Тушите свет! Пора просыпаться!» - произнесла она, мимоходом трепля Райфсета по макушке и отбирая у Велеслава плюшки, которые он тем временем попытался съесть… А затем садясь напротив Сорея, подперев кулачками голову, взглядом зажигая свечи и при этом наливая ему вино из левитирующего кувшина и явно строя ему глазки… А затем предлагая ему выпить с ней на брудершафт и за будущее, которое возможно никогда не наступит… Он послал ее к хема… Она ответила ему, что она от них, и что она их Леди… Он задумался и сказал, что это – неправильно… Она рассмеялась и сказала, что Арториус – уебок, а все Пастыри - чмо и это - его вина! После чего она залпом выпила вино и разбила фужер, сказав: « - На счастье!» Белый дракон, заглянувший в окно этого странного места сказал: « - Не надо бить посуду! Это - не свадьба!» Маджиру же сказала: « - Нам все можно! Мы живем лишь однажды!» И, звонко рассмеявшись шагнула сквозь грань времени и пространства… Шагнула в душу той, кто была ее потомком, по одной из дальних линий, а Элизабет, погладив Бьенфу и чмокнув в щеку опешившего Сорея тоже сиганула в зеркало - к Алише… Сорей сказал, что хочет к Миклео, и что это - Безумие пора заканчивать… Слава принялся точить ножи, со злостью смотря на Миху и Михаила, явно его игнорящего… Миха же в свою очередь, подливал чай Бьенфу… Лафи приспокойно ел яблочное повидло, а Райфсет читал книгу судеб, украденную у Светы, прилетевшей к ним на метле, и дополненную Славой… В этот трогательный момент, злобно рыкнув, Хтонид смел с лица земли волшебную сферу парящую посреди пустоты и они все проснулись… *** Айзен мрачено смотрел на монету… Идиотом он не был… Намек был понят… Ибо, был слишком ясен, но от этого лучше ему не стало… Все лишь сильней запуталось, в его и без того сложной и бесконечно долгой жизни… В жизни, охваченной интригами, страстями, грабежами, разбоями и безумной романтикой вечных приключений… Время продолжило свой ход, на миг соединив несоединимое… Соединив и сойдя с ума, из-за безумной песни сфер, что прозвучала над Ледилейком, венчая пришествие в этом мир нового Пастыря… Он поднял монету и усмехнувшись вновь послал ее в ее бессмертный полет и солнце задорно сверкнув озарило Ван Эльтию на ее трудном пути в светлое будущее… В будущее, увенчанное короной безумной грозы, что все же накрыла каравеллу разверстой пастью девятого вала судьбы… Сон Сорея продолжался… *** Ледяные зеркала отражают небеса, Чудеса ваяет дождь и порою не поймешь, Где здесь, правда, а где ложь… Снежной мышью по траве, кот бежит в тьмы синеве… По закатному снежку мчится оседлав пургу, Он мальчишкой на салазках, улетая прямо в сказку… Лед магический свечи отражает жизни дни… Сны туманные, как грозди виноградной дней лозы, Оплетают изголовье у заветной, у черты… И в чертоги к лету, к песне мчится, ветер словно вечер, Создав крылья из грозы и спалив в волне мосты… Волком воет в час раздора, замыкая на запоры, сновиденья и мечты… Отражают зеркала нашей жизни чудеса Растаянья и преграды разлетаются на щепки, И мерцает все смарагдом бриллиант весенней чести, В юности богатой кичке, что на курочке-наседке, Блещет золотом судьбы и кольцом червонной сечи, Мчится по мосту любви, все, разбрасывая блики вечно полные весны… Лгут беспечно сказки людям, зеркала невинно врут, И даруют поцелуи, те, кого совсем не ждут… Обращаясь сновиденьем, в этом мире отражений, Где любовь под руку с светом, бродит по тропинкам лета… Зайцев ловит из снежинок и котят из ярких бликов, Рыб из огненной росы, что цветут, как дней цветы… Пелерина колдовская над землей парит сияя… Она вечность отражает в блеск, вбирая светлый стан… Шепчет нежными устами: пусть начнется карнавал! И одевшись властью бури, в стужу снежного убора, Начинают танец песни, в облаках соткав соборы И расправив крылья неги поднимаются на гору, Что Олимпом, Джомолунгмой прозывалась в довременье, И на лодочке забвенья, мчится в будущее вера, В миг когда сияет солнце, похищая отраженья, Что своей смешной гурьбою, заблудились в совершенстве… И играет Пан несмело, песнь волшебную он ткет, А над небом Зестирии танец свой дракон ведет…