Аэтернус сомниорум: "Радужная" Мечта или "Светлое" Будущее

Интермедия 20 *Фестиваль Священного Меча* *Межмирье* *** Сорей очнулся… Он не понимал, что произошло... Последнее, что он помнил, были руины… Руины и звезды, а затем… Затем наступили пустота и тьма… Пустота, что облекала собой и Тьма, что буквально поглотила его нет… Нет, не так… Это была ложь, обман, иллюзия, неправда… Он помнил… Он все очень хорошо помнил… Четыре выстрела достигших цели… Четверых друзей, пожертвовавших своими жизнями, чтобы очистить Хельдальфа… Его собственная сила столкнувшаяся с силой Владыки Бедствия и священный клинок пронзил его сердце… Он помнил, как его меч, пронзил сердце того, кто по какой-то безумной случайности, был его отцом, а так же тем, кто отнял у него всех его близких и родных… Он помнил, как его обняла тьма, окрасив в черно-алый одежду… Он помнил, как он коснулся сидящего на спинке трона Владыки Маотерруса, и как провалился в небытие, в царство вечности, без прошлого, настоящего и будущего… Помнил, как провалился, чтобы очистить от скверны и зла весь мир, даровав планете искупление и избавление от всех ее грехов, но… Но, тогда почему? Почему, он вновь проживает свою жизнь? Он умер? Стал серафимом? Или все еще спит, как сосуд Маотерруса и очищает землю, а Миклео… Миклео - только плод его больного воображения, на миг заглянувший в осколки его сердца, что тогда так горько с хрустальным звоном, как листья Лориэна разбилось на множество фрагментов, поселив в его душе вечную печаль?.. Нет… Нет! Все не так! Все это странно… Это, не может быть правдой! Просто не может! Ведь Миклео, настоящего Миклео - больше нет… Он, умер… Умер, отдав свою жизнь обратно, аннулировав тем самым колдовство, наложенное Михаилом… Он помнил и самого Михаила, явившемуся ему у трона Хельдальфа, чтобы исчезнуть уже навечно, когда тот был сражен, а проклятье было снято… Все это тоже было ложью, иллюзией и неправдой? Сорей не понимал… Возможно, что действительно это все было только сном… Сном, в который его погрузил Маотеррус, когда он - Сорей стал его сосудом, а возможно, что всех этих событий просто никогда и не было, и ничего этого не происходило… Да и его самого, Сорея - Пастыря просто не существовало… Он вообще просто не рождался на свет и сейчас является персонажем чьего-то горячечного сна… Это ему принять было трудно, но он смог – справился… Или, все же нет и он существовал, и все еще существует, и возможно будет существовать? А Миклео? Миклео, это тоже не сон и он не умер и ждет его? Ждет его там – в Элизии, куда так безумно рвется его, Сорея, сердце… Рвется отчаянно и бесповоротно, безумно жаждя скинуть с себя оковы великого заклятья, что железными цепями Кроноса сковывают саму его душу? Сорей был в замешательстве… По тому что переменных становилось все больше… *** Звезды, странные люди, Миклео, прохожий на лисичку, и, он – сам, так же похожий на милого, маленького песика, по ту сторону кривого зеркала, словно Оля и Яло из сказки… Это было странно… Это сводило его с ума, но… Но, больше всего его поразил тот факт, что он внезапно оказался за странным круглым столом короля Артура, в компании этих псевдо-рыцарей круглого стола… Рыцарей, что словно тринадцать апостолов на тайной вечере, праздновали последний день жизни Иешуа… И, пусть их и было не двенадцать, как месяцев и не тринадцать, как чертова дюжина, а одиннадцать, как число Аллаха, это не меняло сути… Он был где-то, где существовало само Ничто… Ничто, порождающее в себе самом Хаос и отрицание вещности и вечности… Юноши и девушки, хема и серафимы, они болтали, весело галдя и беззлобно подшучивая друг над другом… Его это немного смущало и даже чуточку пугало, но он не отчаивался… Правда, происходящее ему все таки не нравилось… Особенно не нравилось то, что он делал с Миклео в этом странном мире, которого по определению не могло существовать, и который вероятней всего действительно не существовал… То, что Маотеррус в нем присутствует в виде серафима и Дракона одновременно вызвало в его сознании шквал эмоций, диссонанс и самый настоящий разрыв шаблона, но больше всего его ошарашила златоокая бестия, буквально излучающая замогильную тьму и улыбающаяся клыкастой улыбкой закостенелого вампира, и беззаботно предлагающая ему выпить кровавой Мэри смешанной с кровью из самого сердца, представшая от чего-то в образе Светланы… Все это, выглядело, как самый настоящий смертельный прием доброго дракона… Вот только он не отчаялся и не поддался искушению прекрасной «Лилит», как в мыслях он окрестил ее… Он посла ее лаконично, далеко и надолго - к хема, а она… Она лишь рассмеялась и сказала, что она их «Леди», в чем он не на минуту и не сомневался, и что она презирает Пастырей, так как они все – мрази! После чего, она сама залпом осушила бокал и разбила его в дребезги… Сорей обиделся и посчитал, что она не от мира сего, и в нее явно вселился бес, раз она отыгрывает никого иного, как леди Макбет Мценского уезда… *** « - Ну, это ее личный выбор, чай не маленькая, сама понимать должна, что норма, а что нет!» - мрачно думал он про себя, созерцая тающие осколки хрустального Грааля вампиров, сотканного изо льда сновидений и неупокоенных душ… Кто-то сказал, что это - к счастью, а затем другой голос добавил, что у них не свадьба, хоть «невеста Дьявола» в своем черном платье у них имеется… *** Серафимы, о чем-то спорили… Михаил, сидящий за столом, смотрел на Сорея с сочувствием и грустно улыбался… Сидящий рядом с ним странный нормин ел свою шляпу, закусывал пончиками, отобранными у Славы, что также присутствовал на импровизированном шабаше юных экзорцистов из следственного комитета по делам ведьм и ниже подписавшихся… Он, сидел, ел свой цилиндр и ревел в три ручья, чем вызвал жалость не только у Сорея, но по всей видимости и у Михаила, а еще… Еще, он вызвал в сердце Сорея немного злости… Он вызвал в нем злость, на странного серафима, из-за которого в этом мире он – Сорей, почему-то был похож на пса… Он сказал им, что хочет к Миклео… Ему сказали: это – невозможно! Миссия - импасибл! Сказали, что часы на старой башне страны детства, еще не пробили роковую полночь, в доме дамы пик… И, что Золушка еще не может уйти с бала, а Алиса вернуться из Зазеркалья и страны Чудес, в которые попала, погнавшись за кроликом-мечты, через нору хоббитов, что таилась в книжном шкафу дядюшки Римуса, с большого каретного, проданного ему Тарасом Бульбой, как бартер за вишневый сад Татьяны Лариной, потерявшей своего Магбета и не ставшей его Дездемоной… Они сказали ему, что вечное чаепитие безумного шляпника будет продолжаться, пока не состарится само время и не рассыплется осколками памяти, став фотографиями в школьном букваре настоящего, что хранится в красной книжке извлеченной из широких штанин облака, что придумал Джек, идя вдоль по питерской, под звуки марша Мендельсона играемого Василием Теркиным на гуслях Садко, под аккомпанемент губной гармошки бременских музыкантов и под тихое пение соловья сидящего в золотой клетке, что стоит на лебедином озере, где принц-лягушонок ждет свою Одетту, а затем… *** Затем, девушки шагнули за грань времени и пространства… Шагнули, растворившись в потоке амальгамы, что серебром окрасил их в лед прошлого и пламя неназываемого, исчезнув из настоящего, не оставив по себе ни следа, ни памяти… И лишь на краткий миг в зеркале королевы грез, как в книге судеб и хрустальном шаре древней ведьмы, охотящейся на Белоснежку, отразилась стоящая на краю пропасти несчастная Селика-Церес, ставшая Нимуэ, что вручила меч, ставший копьем судьбы, Артуру или вернее ему – Сорею, явившись в образе прекрасной белой дамы, что была Титанией, но назвалась Лейлой… Той, что горюя, уничтожила свое прошлое, утопив его в водах Рейна и став несменными хранителем города, названым ее именем – Венецией… *** Сорей не понимал… Он не понимал, почему время и пространство слились в одно… Почему они смешались, поглотив все цвета, и почему ему досталась такая странная и страшная судьба… Судьба, быть Пастырем для мира, который явно сошел с ума… Он так же понял, чем все это действо является на самом деле… Он не понял, что все это - пикник на обочине дороги жизни, что на самом деле является дорогой смерти, ведущей в неведомое завтра или в никогда… Но, он понял, что это - безумный пир во время чумы и что люди на нем – не актеры, а марионетки, а мир – не театр, а публичный дом мадам «О», а он… Он пешка в руках высших сил, тварь дрожащая, но право имеющая, топором противоречий прорубать себе дорогу к звездам используя ксиву Раскольникова, вышедшего досрочно под честное слово, и написавшего письмо деду Морозу, а возможно Мазаю, прикинувшись зайцем, в овечьей шкуре… Написал, на деревню дедушке, дабы он вычеркнул его из списка плохишей… Он понял, что он - птица без перьев, танцующая на сковородке Солохи, обращающаяся гравицапой пацаков, ищущих свой Эльдорадо заблудившись на кин-дза-дзе и Решивших выпить камры вместе Киной, что стала Кирой, говорящей, что ночью все кошки – серые… Он понял, что он - мыслящий тростник, растущий у дверей секты черного лотоса, уничтоженного Конаном… Понял, что он – Человек! Человек! Не Веймакс и не робот Электроник, потерявший свою Майю, и внезапно обретший чувства! Не Дракон из страшной сказки о вездесущих подземельях, потерявший свою принцессу из облачной башни слоновой кости, выдуманной Бастианом Бальтазаром Буксом! Нет! Он - последний герой, последний из Могикан, чудом выживший на острове доктора Монро и избежавший шальной пули профессора Мориарти вечно преследующего Шерлока Холмса из Шервудского леса, который безуспешно ловил Франкенштейна, создающего нового Шарикова под пенье соловьев острова свободы и одевшего мокасины Маниту, ставшие туфельками Элли-Дороти из Канзаса, что позаимствовала Золушка, спешащая на бал, что в порыве страсти украл у Бель Румпельстилсткин, оставив Чудовище в дамках и навесим ему на плечи погоны дамы Червей, перекрашенные в белое садовником с улицы Басеяной, под мяуканье котенка по имени Гав, вечно подсчитывающий зерна здравого смысла, разбросанные перед свиньями… Он понял, что он – Черный плащ, летящий на крыльях радуги, что является по первому зову обреченных и брошенных Суперменом, прямо в когти голодного Венома, не убитого доктором Стренджем… Он всегда является по зову тех, кто всегда верит в чудо и зовет Чарли Чаплина с Чипом и Дейлом на выручку, что дарят розы Гаечке, пьющей ром с Ратфором в Роузвеле, созерцая полет Теслы на самолете братьев Райт, сбивающих Гильдерберг, падающий в мертвое море Лаптевых… Он, как Бетмен и Спайдер-мен, и как Гуффи и Микки Маус, всегда спешит на помощь, а в итоге… В итоге, как в сказке - остается у разбитого корыта, раздавленного трамвае желаний, как Емеля, что продал печь, чтобы купить расческу Рапунцель, что любила кататься на Сивке-Бурке, по маковому полю и пела для живущей у нее в башне жар-птице, совершенно забыв о вечно плачущей Несмеяне, ждущей его в избушке бабы-яги в глубине древнего леса, принадлежащего Кощею… Ждущей его, потому, что золотая рыбка истины упала с печи и обернувшись Еленой Прекрасной, и спалив лягушиную кожу, пошла искать счастье за тридевять земель, в страну вечного лета, вместе с щукой удачи и синей птицей счастья, улетевшей с лягушкой путешественницей в теплые страны, оставив его наедине с ним самим и квартетом трех тараканов и сверчка, прикинувшихся котом ученым, ходящим по цепи кругом вместе с Лепсом, что вечно поет Черномору, играющему в прятки с Русланом и Людмилой, на неведомых дорожках, где любит гулять конек-горбунок - его потерянного здравомыслия… Он понял, что они ушли, и заставили его, вечно вести нескончаемый бой с тенью, на мертвой земле, где ветер слагает свои гимны жизни… Вести бой с тенью тог, кого не существует и никогда не существовал и существовать не будет… Он понял, что он остался вести бой с тенью самого себя, навечно застряв в невременье, меж прошлым, будущим и настоящим, как бабочка сингулярности, что завязла в клею невозможности и алогичности, вызвав тайфун парадокса, взмахнув своими эфемерно-разрушительными крыльями алогизма, в самый неподходящий момент вечности, когда радость шла под венец с истиной... Он понял… Он понял, что остался один… Он понял, что он остался один, в этой звенящей янтарно-черной пустоте тысячелетий, довлеющей над ним своеим чистым разумом, как Дамоклов меч неизбежности, сломанный Исильдуром, в ходе такой же, как и у него битвы с Морготом, в Серых Гаванях призрачного Лимба… Он остался один… Один… Без Миклео… Остался один спать в вечности… Остался спать под тихие слезы сердца Маотерруса, в ожидании, когда наступит утро Новой эры Просвещения, овеянной зарей бесконечного Возрождения, что закончит тысячу лет снега и погасит черное солнце великих перемен… Он остался ждать, когда настанет один день лета, а трамвай желаний, все таки, взяв на свой борт вечного пони, свернет с проторенной колеи и увезет его в Эхо, в его Нарнию, в его Средиземье, туда, где катит свои зеленые воды Ишма, сливаясь с великим и необъятным Донцом-Андуином невозможного, и где кузнечик иллюзий, пиликает на скрипке метафоры, для Мухи Цокотухи иронии, пляшущей кадриль под дудочку змеелова на шляпке Анны Карениной, подаренной ей на прощанье Сонькой Золотой Ручкой, читавшей записки Пиквитского клуба в Севастополе, городе русских моряков, и называющей Одессу ласково - своей матушкой, что родилась в городе невест - Иваново и нашла мужа в городе женихов – Петербурге, прорубившем окно в Европу ломом, от которого нет приема… Он понял, что бессмертный пони, сбежит из Рая и продолжит наматывать свои бессмертные круги, вдоль по Питерской, вспоминая, что зори там все же тихие… А он, Сорей, как Одиссей, продолжит искать свою Итаку и свою Пенелопу Круз, что все еще ждет его, где-то там, за окоемом времени, на задворками мироздания, на том конце вечности, одевшись в лохмотья настоящего и страдает от бессилия этого мгновения, тщась увидеть своего любимого, замороженного неизбежностью… Он понял - Она ждет его и улыбается… Жднт и приветливо смотрит на него… Смотрит, своими аметистовыми очами вечной любви… Он знает: он однажды проснется и этот маскарад безумия и эта ярмарка тщеславия, наконец-то закончатся, породив яйцо черной козы, украденной девочкой с персиками и подаренному Айвазовскому, пишущему свою Царевну-лебедь, глядя на нее сквозь дым фимиам прошлого… И, он сорвет с себя это красное и черное, и растопчет в пыль проросшие сквозь его сердце цветы зла и станет по истине счастливым, словно всего этого никогда и не было… Он поймает жар-птицу судьбы, напоив вином Василису-премудрую и запутает в тенетах обманчивых страстей, сотканных Шелоб по наущению Унголианты, поссорившейся с Орлангуром, лихо одноглазое, идущее по его следу, в образе безумного рефаима, из нездешних мест и совсем иных миров… Ведь, он уже прошел огонь, воду и медные трубы, искупался во всех котлах и ему осталось только одно - допрыгнуть до терема Забавы Путятишны и поставить печать на лоб серого волка, открывающего дорогу в Элизию, в образе архангела Михаила, трубящего в Иерихонские трубы конца времен… Он понял все это, глядя в тьму неизвестности, ведь его жизнь, это – игра, только миг между прошлым и будущим, и лишь только он называется - вечность… Что она – это вечная игра, без которой нет жизни… И, он возьмет ладью с шахматного стола богов играющих тавлеями, нальет в нее мед поэзии и выпьет с полна, когда исчезнет, канув в Лету, кровавая как кровь Луна святого Вальпургия, скорбящего по такому же святому Валентину, дружащему со святым Николаем, когда тролли обратятся в камень, в тот миг, когда в пепел дум рассыплется земля, когда не останется памяти, что его носила она, а он бродил по ней облаченный в звериную шкуру мамонта – Джуманджи… Лишь тогда и никак и наче, он и вернется в мир, но вернется уже не, как герой из старой сказки, не как былина, притча во языцах, но, как человек, что просто жаждет быть счастливым… Он вернется однажды, но не сейчас, а сейчас… Сейчас его ждут лишь тьма и вечность, пучина, что не отпускает, затягивая во все тяжкие, в тяжелый и холодный бездной мрак бесконечной полярной ночи крайнего севера в мире из тысячи черных солнц… *** Он понял: он вновь один… Он вновь один, но он не одинок… Пусть он и один, как и все во все времена и во всех мирах, но вместе с ним сейчас Маотеррус, спит, обратившись светом, а где-то не здесь, в невообразимом далёко, его все таки ждет его Миклео - его вечный Жид, его Каин, его идея фикс… Его ждет тот, для кого он стал Авелем… И… И, ждут все остальные его друзья-товарищи, что познаются в беде… Да, он знал, они все притворщики и пересмешники, лицемеры и лицедеи, у которых на уме только одно – выгода… Да, у всех у них, свои тараканы в голове, ведь недаром же говорится чужая душа - потемки, а душа серафима - темный и дремучий лес… Вот, он и не стал в него соваться, не стал лезть им в душу, ступать на запретные берега острова королевы Мод, сокрытого туманами вечный Эрин – Тир-на-Ног, оставив все как есть… Ведь, он прекрасно знал, что по настоящему любит его один только Миклео… Миклео, что готов был пожертвовать ради него всем… И ведь он пожертвовал, отдал ему свои: имя, душу, любовь и жизнь… Только, один Миклео, его настоящая любовь… Любовь всей его жизни, его единственный и единственный, одно сердце в двух телах, как вода для рыбы… Миклео, что оглянулся посмотреть, не оглянулся ли он, из своего уходящего в небо света, как Орфей, не желающий терять свою Эвредику, что навечно осталась в плену у Аида… Но, в отличии от Эвредики, он – проснется… Обязательно проснется… Проснется и вернется… Вернется в мир живых… Вернется к Миклео! Ведь он знает: серафим все еще его ждет… Ждет у котлована, на месте сгинувшего в ходе последней битвы со змеем Камланна… Он знал, Миклео, его Лазлав Рюлей, тот, кто поклялся вечно быть на его стороне, все еще ждет его и будет ждать вечно… И, он обязательно вернется к нему! Ведь он - поклялся ему в этом! Поклялся в ночь перед Рождеством, на балконе Озерного града! Поклялся под звездами, непреложной клятвой, загадав желание на падающую звезду… А клятвы, в его мире - это проклятья… Проклятья, которые никогда не нарушаются, иначе нарушивший такую клятву обратится в прах, как вампир, вышедший на солнце… А этого делать он не собирался, по крайней мере не в этой жизни! И, пусть судачат злые языки, перемывая ему и Миклео косточки… Пусть! Ему все не почем! Пусть, злобно смотрят в след старушки у подъезда… Пусть! Он не лыком шит, с него все как с гуся вода, он тертый калач, что не из слабого теста деланный, он из русского роду-племени, из тех, кого зовут богатырями, что во все времена сражались за Москву, ложась за нее костями! Он все выдержит и все преодолеет! Он все переживет, ведь он – Человек, сильный духом… Он – русский! Пусть говорят, что родился в Англии, стране туманов, но все жители туманного Альбиона, выходцы с крайнего севера, нашей необъятной родины, а значит – он – русский! И, его слово крепко, как сталь, что девятью граммами железа циркулируют в его крови! Его не согнуть и не выкорчевать! Он, как Игдрасиль, проросший сквозь измеренья, как дуб мировой, что пустил корни свои, во все времена, миры и народы… И век стоять он будет, не шелохнется, ровным счетом, как и Киев - мать городов русских, прозванная в древности Куявой, что всегда водила дружбу с гордой и вольной Артанией, что и слывет сейчас вечной и неопалимой купиной, страной храбрых сердцем, свободных детей севера и Сварога с Перуном - громовержцем - дедом его названым, что слывет страной воинов, рыцарей без страха и упрека, людей с золотыми сердцами, страной русов… *** Он знал: что он все равно станет счастливым! Ведь он уже добился всего чего хотел! Добился потом и кровью своей! Добился серебряным огнем и священным мечом Гвиневры, полюбившей Ланселота… Ведь, как и было сказано: за свое счастье надо платить и бороться, главное, чтоб цена была не непомерной, а то кто ж бороться то станет? И, он боролся… Боролся и выиграл! Победил, стал Спартаком, скинувшим гнет рабства и основавшим Фракию… Стал царем этой проклятой горы, так похожей на Ородруин и теперь, как Кинг - Ког праздновал победу на самой вершине небоскреба кейп-тауна, что к его несчастью обернулся вавилонской башней… Башней, что, как атланты держала небо на своих плечах печально качая головой голове… Он знал: он будет счастлив! И, пусть ему и мешают Драконы, хема и ведьмы в обличиях прекрасных чаровниц, он не поддастся искушению, не падет от песен птицы Сирин, сказок Шахеризады, прекрасного личика Гюльчатай, навеянного белым Солнцем пустыни и не прельстится прелестями вечно девственных гурий из сада Архармского, прославляющих Аллаха и Мухамеда пророка Его, не поддастся зеленому змию, протягивающему ему недозревший плод осознанности… Он будет верен своей прекрасной Авроре, уколовшей палец о веретено рока и спящей в хрустальном гробу, качающемуся на ветвях древа Кабаллы, растущего на острове Буян, у самого подножья Алатырь-камня… Он - Меджнун, Чингисхан и Тамерлан, а не Квазимодо, или Эрик Рыжий, потерявший свою Эсмеральду… Он тот, кто обретает волшебный путь, бредя сквозь вереск, увивающий дорогу познания, розами безысходности, что колют шипами лжи и разврата, что являют собой дорогу рыцаря и мага, и что делают его не мальчиком, но мужем… Он понял, что он становится тем, кто сразит проклятого Левиафана Моби Дика, пожирающего Пиннокио, когда его броненосец Потемкин, накроет собой великая волна девятого вала, созданная залпом Авроры и непотопляемого Варяга… *** « - В тот миг, когда его настигнет вал его девятый, Он обретет себя и перестанет быть наивным, став душой богатым… Ведь, это счастье, свой найти причал! Ведь дом - он там, где сердце! Где живет любимый! И, он вернется! Сквозь тысячи преград! Сквозь тернии, вернется к своим звездам! И, словно Сэм из доброй сказки, Он скажет: ну, вот я и вернулся! Я дома! Скорей встречай меня, о Роза! И, пусть вечность пройдет! Он подождет! Ведь не пройти она не может! И пусть безумный времени бег, был остановлен, Веленьем смерти, пусть… Пусть, разъялись спицы колеса Сансарры, И все смешалось, сведя с ума эпохи, Он, не устрашится, нет! Он вырвался из лабиринтов злого рока! Ему теперь одна дорога – вперед, К престолу жизни бога! Ему не страшно, боле нет! Над ним не властно больше зло и силы тьмы, и рока! Он - безсмертен и навеки будет вместе с тем, кто его любит, а пока… Пока, пусть сыплются осколки колдовства и льется кровь, в бокалы полные раздора! Он станцует это танго в бездне, куда однажды рухнет этот мир, Свое познав бесчестье… Когда слетят с петель ужасные качели Мирозданья, Когда поймает он трамвай желанья, А жизнь врата надежды распахнет И волк вселенной, Луну Завета съест… Он погрузится в сон… В великий сон без сновидений… Оставив мир на произвол судьбы… До коль? До срока до календ…» - Звенело в его сознании… Осознавая, что это только сон или все таки нет, он погрузился в забвенье… Он решит это чуть позже, когда его отпустит вечный холод смерти, а Маотеррус больше не будет плакать, а прекрасная ведьма-Светлана, с золотыми глазами прекратит проклинать судьбу и Пастырей, и покрепче сожмет в своих объятьях Дракона, что украл ее любовь и сердце, навек пожрав всю тьму и боль вселенной… Он проснется… Он проснется тогда, когда выйдут все сроки и настанет мир… Настанет мир, в котором будут в мире жить люди и серафимы… Он, обязательно создаст его, а пока… Пока, он будет спать в царстве, которого нет в мире, которого никогда не будет там, где никогда не восходит солнце, а Луна просто не существует… *** Безликая праматерь ночь, укрыла его своим шелковым одеялом-власяницей и растворилась в свете, что стал им… Растворилась, истлевая и пронизывая мир… Пронзая и приближая его истинное пробуждение… Пробуждение, что однажды все таки настанет… Возможно, после дождичка в четверг, когда на рак на горе свиснет, аккурат под греческие календы, на тридцатое февраля или тридцать первое июня, когда солнце встанет на западе и взойдут две Луны… Он проснется на планете к восток от Солнца и к западу от Луны, в мире, в котором сбываются мечты, но лишь тогда, когда исчезают бесследно все порождения зла, а добро… Добро празднует победу, задувая свечи на своем именинном торте и улыбается улыбкою чеширского кота… Улыбается и катается на белогривых лошадках верхом по радуге, что ведет в светлое будущее, в страну радужных снов… Ведет в страну сердца… Ведет туда где, ветер качает ивы… Ведет в дом, который построил Джек на улицу Лизюкова, в самый центр мира, в затерянный мир героев и богов… Ведет на обратную сторону Луны, за которой скрывается дверь в неизведанное будущее, что через мелафон все той же Алисы Селезневой приветливо манит в светлое далеко и просит, не быть к нему жестоким… Манит и взлетает на оленя… Взлетает и мчит в стану оленью, где сосны рвутся ввысь, где быль живет и небыль, где счастье где любовь, где отчий дом и больше нет сомнений… *** Он знает: он, обязательно проснется… Обязательно! Нужно только верить! Ведь вера двигает горами! И, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе! И, он проснется! Ведь он - великий спящий! И, когда он проснется - прошлое умрет и родится будущее, а значит, он будет жить! Он будет жить вечно! Он будет жить и будет, счастлив навсегда, навеки вечные! Ведь это и есть его приз, как герою, что избавил мир от самого большого зла - от Владыки Бедствия, что воплотил в себе все зло и тьму, что только могут быть! И, пусть и не по своей воле! Пусть, его подставили и довели до ручки, но все же, он стал злом, а он стал тем, кто избавил его от страданий, освободив от Эдипова труда и теперь имеет полное право быть счастливым, поучив красный билет на счастье! Он получил священное право первой ночи, право построить жизнь так, как он того заслуживает, и как он то желает! И, именно по этому он стал чуточку счастливее, проваливаясь в небытие в ожидании того мига, когда он все таки проснется, а Маотеррус… Маотеррус, перестанет быть Драконом и вновь станет серафимом Лавикетом, а застывшее время их мира наконец-то придет в движенье… Придет в движенье, ударом часов на старой башне проводит год вчерашний и начнет новый отсчет, освободив от вековечного сна еще и Вельвет с Инноминатом, и тогда… И тогда засверкают огни космодрома, вспоминая о цветах, что цветут у дома, когда он пойдет по неведомым тропам вселенной, туда где далеким светом надежды светит ему звезда по имени – Солнце, что светит своим светом чужим, освещая тропы вселенной… Только тогда когда и сбудется самое последнее пророчество, когда на таймере вечности будет ноль: он проснется и тогда… И тогда начнется новый бой, но героем будет уже не он… Он будет счастлив… Это будет не его судьба… Его судьбой будет любовь, что все таки его дождется… Дождется его и улыбнется ему своей счастливой улыбкой вечной юности из провала древних… Улыбнется и счастливо, со слезами на глазах и сединою на висках, позовет по имени и скажет ему: « - Сорей! Ты вернулся!» И, тогда все поглотит… Свет, что увенчает наставшее для него будущее… Будущее, что он добыл или все таки еще добудет для себя и Миклео, своими собственными руками, пронзив мечом и пулями сердце Властелина зла, став великим герое Зестирии, став Пастырем, легенда о котором будет жить века, пока не сгинет сама память о мире, в котором он когда-то жил, а пока… Пока, он будет спать… Он будет спать и видеть сны без сновидений… *** « - Он будет спать, блуждая тенью, сновиденьем, В душе, в которой вьется вечный вальс добра со злом, Где в шахматы играют боги, в обличьях серафимов, Принимая бой и делая безумный ход конем, Как Ахилес, с его конем троянским, а Елена… Елена – подождет, ведь слава, она тоже опьяняет… Как то вино, что подала Вельвет… Безумно-черным бесом рассмеявшись, И сгинув словно дым…» - вновь прозвенело в бездне… Он спал… Мира не стало… Все поглотило ничто…