Аэтернус сомниорум: "Радужная" Мечта или "Светлое" Будущее

***Мечта 42*** * восемь дней после фестиваля* *** Сорей, Миклео и Лейла не успели отойти от гостиницы и десяти метров, как их перехватил посыльный… Он, вручил Сорею приглашение от советника Бартлоу на аудиенцию в королевский дворец… Как выяснилось, проигнорировать приказ – приглашение или просто отказаться - было нельзя… Это - могло оскорбить советника и вызвать массу вопросов… И к своему вящему неудовольствию им пришлось пройти по указанному адресу... Их там уже ждали… Причем ждали с явным нетерпеньем… И, как итог: вся суть разговора между ними и советником свелась к прямому приказу: выступить на стороне войск Хайленда, тем самым, выбрав сторону, за которую по мнению Бартлоу, Пастырь и должен был сражаться… Идиотом Сорей не был… Он, прекрасно понимал, что Пастырь, и в частности лично он, не может выступать за одно государство или представлять чьи-то интересы… Он - сам по себе и он должен спасать весь мир, а не плясать под дудку каких-то там политиканов-кукловодов… В конечном счете, Сорей ясно дал понять Бартлоу, что отказывается и не будет выполнять его распоряжений, а дальше… Дальше, мысли Сорея потонули в тумане неизвестности… По всей видимости, еда, так любезно предложенная советником, все же была отравлена... К сожаленью, даже попытка Миклео проверить ее не помогла... Сорей, смутно помнил, как некто внезапно возникнув за ним, прижал нечто к его лицу… По всей видимости, Бартлоу не устроило замедленное действие яда, и он решил прибегнуть к крайним мерам и воспользовался услугами ассасина… Сорей попробовал вырваться, но его свалили со стула и железной хваткой прижали к полу… Он, видел и то, как в происходящее попробовали вмешаться Миклео и Лейла, но странно одетый человек, с легкостью откинул юного серафима к стене… Причем, откинул с такой силой, что в месте удара осыпалась штукатурка… Лейлу отшвырнуло туда же, к Миклео… В итоге, в краткие сроки эти двое оказались вне игры… Бартлоу же, с подозрением покосился на внезапно осыпавшуюся со стены штукатурку и лишь надменно усмехнулся, явно довольный собой… Серафимов он не видел, так как не обладал резонансом, а вот изменения в окружающей обстановке были ему видны… Он наблюдал за происходящим с мерзкой улыбочкой, расплывающейся на его обрюзглом лице… Его, явно радовало подобное развитие событий, а это означало, что он решил добиться от Пастыря сотрудничества любой ценой… В том числе и радикально опосредованной, а именно путем насилия и принуждения… Раз не прокатило добровольное сотрудничество, значит, он воспользуется направленным внушением… Ведь работники ножа и топора отнюдь не зря ели свой хлеб и скорое знакомство с палачом для Сорея было не за горами и не сулило ему ничего хорошего… Ассасин сказал Бартлоу что-то, но что - Сорей уже не услышал, он провалился в небытие. *** Стали блеск и блеск кинжала, паутина тонкой лжи И на шпильке куртизанки капли яда не видны! Точат острые клыки все пираньи вдоль реки И теперь совсем не слышно колебанья пустоты! Шум шагов, как рокот грома, словно песня космодрома, Напугать, способны всех, кто постиг в делах успех! Облик злобный мафиози, обретя в процессе грозном, Крестным, назвавшись отцом и спустив с цепи всех псов! Ассасина жизнь сложна, он невиден никогда! Скрыт, за маскою лжеца и личиной подлеца! Он, как тень в ночи крадется и течет, как ручеек! По тому, что с ночью дружит он всегда ее сынок! Маской черной скрыл он лик и плащом он стан укрыл! Притаилися клинки, как патроны тишины! Пули вакуумом полны, ждут дыхания судьбы! Тихой поступью зимы обрывают смертных дни… Все смеется маска смерти, улыбаясь из крови… Кошкой черной расставанья бродит демон, в тьме ночи… И на флейте отрицанья все играют пастушки, Что не в силах, в покаянье, волка отличить от глупенькой овцы… Образ сложный и туманный в море призрачных цветов, Все меняются обличья на лице у тех шутов, Что в личинах паладинов ищут правды в тьме веков, Суд верша порой кровавый не жалея гнусных слов… И проходят испытанья души в пламени костров! Люди лгут творя разруху, обращая в пепел трон… И анархией назвавшись начинают самосуд, Хаос крылья расправляет открывая в бездну путь! Ассасин играет роли, маски меряя беспечно И, как девочка с овечкой все идет по черной речке, Что рождается из крови, им пролитой в полнолунье, В час, когда замолкли свечки отгорев в огне холодном… Рак на горке тихо свистнул, дождик с неба прошагал, И тринадцать черных стрелок раскололи снов Грааль… Правда с кривдою сражались, но не равен был их бой, На ристалище остались, кто навек обрел покой… Тихо шепчет лунный луч, все кует крамолу месяц… Из-за туч глядя не смело на творенье своих рук, А узоры чертят гневно правду горькую страстей Ассаин живет беспечно темноте из мертвых рук… Он давно не знает чести… Он вершитель мрачных дум, Повелитель верной смерти и колдун забытых чувств Он хозяин злобной воли, исполнитель и палач, Он не ведает закона, управляет им лишь страсть…