***
Вот уже и февраль. Казалось бы, все должно пахать и работать, мысленно убивая себя с помощью такой полезной штуки, как самообман и самобичевание, но нет, увы. А если этого и не совершалось, то люди старались принимать успокоительное, и то ради личной утехи. Из-за климата холод был как в истинных северных широтах, ветра с метелями стали нормой, а снег летел тебе прямо в лицо, впиваясь маленькими, как медицинские иголочки, кристалликами снега. Казалось, будто погода и метель — профессиональные косметологи, делающие чистку кожи или подтяжку. Кстати, Оля на косметолога и учится, но в связи с морозами и отоплением учебу отменили приблизительно до марта, а в край ахуевшие родители ещё и деньги перестали переводить в силу «их отсутствия». Да, пиздите ей больше, денег у них нет: они свалили в командировку в Крым, где сейчас открыли новый курорт. Ну что поделаешь, пора устраиваться на подработку, даже на подработки, ибо выжить тут в такие морозы невозможно. На отопление в этом месяце ушли почти все деньги, едва осталось на еду, на ближайшие недели две максимум. И вот, вместо учебы Оля работает в ночные смены везде, где ночные часы дороже дневных. Вот в ночном клубе взяли барменом с приличным доходом, учитывая, что работает тут Ольга только по выходным и только ночью, когда самый пик всех бухающих. Конечно, встречаются и редчайшие в этом месте трезвенники, но пьяных гораздо больше. К тому-же, довольно интересно слушать то, что изливает человеческая душа и делает в принципе, находясь под нехилым таким градусом. Нет, никто не лезет к симпатичной барменше, вымогая номер телефончика или имя. Все просто интеллигентно садятся на стул около барной стойки и начинают изливать душу. Душу они изливают как Пушкин, даже нет, лучше таких красочных олицетворенных эпитетов, только книги неплохой знакомой-гуманитария. Получается, что все в душе так или иначе являются теми, кого в основном и презирают (гуманитарии считались самым что ни на есть безнадежным слоем в иерархии образования того времени) Занятно. Тут даже целый разговор можно построить. Особенно интересно, когда дело доходит до фразы: — Плесни ещё, пожалуйста, этого! Тогда начинается целая трагическая пьеса с участием главного героя, сидящего напротив. Вот чудеса-то есть в этом мире. Язык у них не заплетается даже после пяти-шести шотов крепчайшего в баре алкоголя. Затем они тихо-мирно оставляют деньги с приличным количеством чаевых и уходят восвояси. Занятно. Вообще искать любые подработки — это искусство! Вот следующая подработка находится ближе к дому. Вакансия бариста была открыта в этом кафе с начала февраля, поэтому устроиться не составило никаких проблем. Да и атмосфера приятная, чего уж там, тут чай халявный! А ведь облепиховый чай (замороженные веточки облепихи всегда хранились в морозилке, и спиздить их не составляло особого труда) успокаивает получше всего, чем только девушка не закидывалась перед сессией. Фенибут? Да по сравнению с облепиховым чаем это вообще водичка из-под крана. Да, зарплата невысока, но на такое место с шикарнейшей атмосферой и бесплатным согревающим чаем грех жаловаться. Приятно делать кофе с помощью настоящей кофемашины. Прямо как у настоящего бариста. Подработка шла за подработкой, и все устроилось просто: работа — дом, работа — дом, работа — дом, работа дома. Хосок же все так же исправно выполнял работу. По крайней мере, Оля не замечала изменений. И так могло продолжаться долго, до самого конца месяца, пока в один день не пришлось брать дополнительные часы в кофейне из-за притока посетителей, а потом отработать лишнюю ночь в ночном клубе все из-за тех же посетителей, которые чуть ли не в очередь выстраивались, чтобы рассказать о прошедшем за неделю. Ноги домой Оля волочила по инерции, никак иначе. Поэтому домой Оля приперлась лишь к шести утра и вся потрепанная после двадцати часов работы! Только Хосок успел ее встретить: — Добро пожаловать домой, Оля! Не желаешь принять ванну? — Да… Потом Оля знатно ёбнулась на ковёр в прихожей, посапывая от усталости. А Хоби… а что Хоби? У него это уже как хобби: помогать другу, так что ему, помочь подруге помыться сложно и спать уложить? Он отнес девушку в ванную, раздел и положил, прощупывая руками (по крайней мере, они так у человека называются), тактично запомнил, что кожа у человека на ощупь предательски приятная. Даже лучше симуляции кожи любого андроида, а у Хоби она была самого высшего качества. Спасибо очередному пакету функций из общей базы, благодаря которому можно теперь чувствовать и осязать. Пока тело девушки отмокало, Андроид держал ее за голову и плечи, чтобы она не захлебнулась водой, потом помыл, одел в пижаму и отнёс спать в кроватку.***
Ольга, как истинный охотник за деньгами, проспала весь солнечный день и звездную ночь, но утро ощущалось как сильнейшее похмелье после вписки, на которой ты перепробовал абсолютно весь алкоголь, а потом ещё и наебнул чего-нибудь дешёвого. В общем, переутомление — это как алкоголь, только Оля не пьёт, и вписки не посещает с завидной регулярностью алкаша со стажем. Голова гудела, как Титаник во время отправления сто с лишним лет назад, а тело ощущало себя как намокшая вата, которую ещё напоследок обмакнули в грязь. Оля резко поднимает корпус, чувствуя головокружение вперемешку с головной болью. Через секунду к ней подбегает Хосок, принося с собой что-то дымящееся. — Оля, тебе нельзя работать так много! Вчера у тебя подскочило давление, ещё и переутомление с недоеданием! Злобно возмущался Хосок, ведь он, мягко сказать, волновался за друга. Она мало того, что пришла в четыре утра, так ещё и не была дома целый день и полную ночь предварительно. Андроид мог ещё долго читать нотации и лекции по поводу такого небрежного, в первую очередь к себе, отношения, как настоящий профессор МГУ, но увы, девушку необходимо накормить прежде, чем она снова ляжет спать. Чон аккуратно, боясь сделать больно, положил Оле на её острые колени поднос с куринным (фамилия той олиной знакомой гуманитария. Хосок и это занёс к себе в оперативную память, когда спрашивал ее о друзьях и близких людях) бульоном, держа в руках алюминиевую ложку. — Я сам тебя накормлю, а то ты опять в обморок упадёшь! Робот завёл свою руку за подушку, приподнимая голову девушки и поднося ей ко рту глубокую тарелку с бульоном, прося выпить. Оля, превозмогая боль в конечностях и голове, открывала рот, периодически глотая бульон. Бульон был критически крепким и немного обжигал горло. Ольга всем желудком и пищеводом чувствовала то, как там течёт бульон, и от этого становилось даже как-то легче. Правда, больше двух чайных чашек выпить она все равно не смогла, так как потом желудок это все вернёт с процентами в виде желудочного сока. Чон убрал тарелку и поставил ее на тумбочку, а затем лёг прямо рядом со своей дорогой подругой, прижимаясь к ней корпусом через одеяло. Да уж, ощущение человеческого тела через пуховое одеяло невозможно сравнить с тем, когда ты касаешься его без преград и этой одежды. И где-то в недрах оперативной памяти. Андроид надеется. Он ещё потрогает её тёплое тело без одежды.