Вколи мне что-нибудь

С самого утра я проснулся от холода. Он забирался в открытое окно. На улице уже светило солнце и щебетали птички, а мне было холодно. Здесь я пробуду всего несколько часов — выписка в районе обеда. Но судя по словам тигра… эти часы для меня растянутся на годы. Пришел медбрат и дал градусник для измерения температуры тела. Я думал, что сейчас будет где-то градусов 30, потому что меня трясло от холода. Но проклятый аппарат показал стандартные 36,0. По правде говоря, ужасно хотелось есть и мучила жажда, но даже два стакана воды не спасли ситуацию. Я не отдам им мою душу. Так дело не пойдет. Я не считаю себя таким уж плохим человеком. Я вышел из палаты и дошел до окна. Проповедь начала литься из ниоткуда. Вдруг я увидел двух медбратьев. Они шли в свою комнату от больных с каким-то интересом на лицах. Я решил пойти за ними, и не зря. Дверь в ординаторскую была открыта, а за ней, будто по волшебству, были ступени, уходящие вниз. Решив следовать за медбратьями, я спустился по ступенькам и попал в большой холл с приглушенным светом. Здесь слова проповеди стали слышны еще сильнее. Источник был близко, и студенты стремились к нему. Когда я прошел через холл, то попал в небольшую комнату в которой те самые студенты стояли в своих белых халатах, образуя полукруг. Подойдя ближе я увидел того, чьи слова проповедей слышал всё время пребывания в больнице. Он стоял ко мне спиной, облаченный в плащ. Студенты меня не замечали. Я чувствовал силу, исходящую из них — и это была темная сила. Студенты что-то бубнили про себя, подойдя ближе я расслышал, что это были за слова. Они рассказывали о себе. И рассказы их были такими же ужасными, какие я слышал от мужчин и женщин в больнице — здесь были и предатели родных, и такие же насильники и лжецы, и даже убийцы — несмотря на юный возраст. Зачем же они все здесь? Внезапно всё стихло. Студенты обратили свой взор на мужчину в плаще. Он медленно повернулся, и когда я увидел его лицо, то мне стало дурно. Я не смел отрицать, что те слова находили отклик в моей душе, и отчасти также были похожи на мои мысли… но я не представлял подобного… Это был я сам.

***

Каждая темная мысль в душе находит отклик у демонических проклятий. Чем больше думаешь о плохом, тем больше оно засасывает. Тем больше ты становишься подчиненным этой тьме, о которой думаешь. Ты сам становишься тьмой, отгораживаясь от света. И нет силы, способной разорвать вашу связь. Нет силы, способной вернуть тебя к свету, кроме твоего желания. Но ведь ты больше не хочешь. Тебе уютно и хорошо. Ты полон немотивированной злобы на весь мир за свои неудачи. Ты полон решимости мстить всем тем, кто сделал тебе больно. Ты полон желания быть круче и красивее всех, потому что однажды какой-то придурок в начальных классах школы назвал тебя страшным. Ты греешь в своем сердце змей, а они пьют твою кровь и едят твою плоть. Ты сам кормишь темные силы своими помыслами. Ты вливаешься в общую черную жижу объятий тьмы. Даже подумав однажды, ты уже захвачен ею. Это как кислород, впервые попав в твои легкие, отравляет, заставляя тебя дышать собою всю твою недолгую жизнь… Тот зал со студентами был туннелем в будущее. Как и вся больница, которую я видел вне реальности. Это все создал я и оно прогрессировало. И именно тот Тигр дал мне это понять. Но весь смысл был в том, что я должен был потерять душу, а потом начался бы этот хаос с предсказаниями будущего и с проповедями… У меня был выбор — встать на сторону зла, отдать душу и захватить умы студентов, делая их жертвами собственных страстей. А еще был выбор оставить душу, сбежать оттуда и покаяться. Перестать думать о мести, ненависти и желании быть круче. И поначалу я даже не мог выбрать, что лучше. Ведь если бы я стал злым бездушным чудовищем, я бы все равно не понял этого, но зато, был бы, возможно, счастливым… Для тех студентов я был бы посредником Люцифера — на самом деле, или мне бы это только казалось, знать я не мог. Я должен был выбрать, но понимал, что моя воля и мое желание решат немногое. Мне было невыносимо холодно. Я вернулся на свой этаж, дождался старшую медсестру с выпиской. Ровно в десять я уже стоял у дверей, чтобы мне до конца сняли швы. Боли практически не было, но снова сказали полчаса полежать… Эти полчаса были просто невыносимыми. Меня колотило от холода и судорожных мыслей — я решал, что делать дальше. Я бы мог подчиниться здешнему безумию и стать одним из тех, кто мучается в адских кругах, но это был бы не выход. В любом случае все они в Аду, а не в нашем мире. Мне же нужно было остаться здесь… И я придумал. Подождав полчаса, я вышел из палаты. Снова услышав проповеди — теперь казалось, что они звучали только в моей голове — я подошел к лифту и нажал кнопку. Добравшись до этажа, где делают операции, я вышел на лестничную клетку, все время оглядываясь — важно было, чтобы меня никто не видел. На лестничной клетке также никого не оказалось. Я нашел дверь, ведущую на крышу, но она была заперта. Я подумал, что план сорвался, но пути назад не было. Вернувшись на этаж, я начал искать любой тяжелый предмет, способный разбить небольшой висячий замок на двери, и не нашел ничего лучше железной табуретки, которая мирно стояла в операционной уже наверное не один десяток лет. Теперь же она вероятнее всего будет фигурировать в деле о самоубийстве… если, конечно же, все пойдет не по плану. Я вернулся к двери, ударил со всей силы о замок, и тот сломался с характерным скрежетом. Я еще раз оглянулся, вздохнул, кинул стул и полез на крышу. На крыше меня чуть не сбил с ног ледяной ветер. Солнце слепило как сумасшедшее, пришлось сделать рукой что-то наподобие козырька кепки. Мне кажется, что я уже должен был покрыться инеем… но этот холод шел не от плохой погоды, наоборот, я мог поклясться, что на улице было порядка тридцати градусов! Тепла, конечно же. Когда я подошел к краю крыши, то увидел что там сидит какой-то мужчина в светлом спортивном костюме. Странно, ведь дверь была заперта… — А, это ты! — Радостно обратился ко мне мужчина, повернувшись. — Я ждал тебя. Ждал блин целое утро. Вон, загорел уже, наверное. — Вы кто? — Взволнованно спросил я. — Ой, еще скажи, что ты ничего не понял! — Мужчина скорчил гримасу возмущения, затем беспокойства, а в конце сморщил нос и вскинул руки от негодования. — Не понял, и что с того? — Все ты понял. — Мужчина поднялся. Стало еще холоднее, вся крыша вокруг меня покрылась льдом. Меня била дрожь. — Ты знаешь, кто я. Я видел, что Тигр передал мне «Привет». Что ж, отвечу ему, если увидимся! — Мужчина засмеялся. — Значит ты… — Да, да. Можешь звать меня папочкой. — Он гордо улыбнулся, будто ждал меня у роддома, как долгожданного сына. — Я не собираюсь звать тебя так. — Я посмотрел на край крыши. Разбегу хватило бы с лихвой. — Ну, как хочешь. — Мужчина как ни в чем не бывало пожал плечами. — Кстати, что ты тут делаешь? Ты ведь должен топать домой! А я должен догнать тебя, спросить дорогу в центр и когда ты скажешь мне «ДА» на мой вопрос — забрать твою… так, что-то я разоткровенничался. — Я не отдам мою душу. — Куда ты денешься! — Засмеялся мужчина. — Я не собираюсь тебя спрашивать. Извините, сударь, но вы не в моей системе… кхм восприятия. — В твоей или не в твоей, но если я сейчас прыгну, душа тебе не достанется! — Я засмеялся в ответ. Мужчина грозно посмотрел на меня. Но он понимал, что я прав. Тот настоящий я сейчас спит на своей кушетке… Я уже готовился к разбегу. Я думал, что прыгнув, я освобожусь от плена больницы, а душа останется со мной — каждый раз, когда я умирал в своих видениях, я возвращался в свое тело. — Стой! — Скомандовал мужчина. — Прыгнув, ты умрешь. Да, блин, твоя душа останется в больнице, а не пойдет в пополнение рядов моих пленников. Ты останешься с Тигром… но нужно ли это тебе? — Нет. Я просто очнусь, вот и все. Очнусь в своей палате и пойду домой! — Кто тебе это сказал? — Спросил он, вопросительно подняв бровь. — Думаю, что не Тигр. Он таких глупостей обычно не говорит… — Я не хочу тебя слушать! — А ты послушай! — Он приблизился ко мне, встав почти вплотную. — Ты сейчас здесь, а не в палате. В палате тебя нет. — Я тебе не верю! — Почти закричал я. — Веришь — не веришь, мне то что! Я лишь говорю факты… Мужчина отошел от меня, театрально закатив глаза. Я остановился, стараясь успокоиться. Верить ему или нет? Мог ли я на самом деле просто уйти из палаты? Тогда почему я его вижу? И почему я не видел других, когда был в себе? Миры никогда не пересекаются — вспомнил я. — Ты врешь мне! Миры не пересекаются! Я не могу видеть тебя. — Слушай, щенок. Мне плевать, можешь ты меня видеть или нет! Я могу что угодно. Захочу — щелкну пальцами и окажусь на луне. Захочу — не стану тебя слушать, щелкну пальцами и ты перестанешь существовать! — Он радостно поднял руку, собираясь выполнить то, что говорил. Я попятился назад. Не хотелось верить, что я торгуюсь с самим Князем Тьмы или Несущим Свет, как его там. — Можно и так и так, — Внезапно ответил мужчина. — Что, думаешь, мне сложно прочесть твои мысли? — Мужчина сел на корточки, начав разглядывать свои ногти. Я вздрогнул. Стараясь больше ни о чем не думать, я сел рядом. — Что же мне делать? — Безнадежно спросил я, уронив голову. — Отдай мне душу и вали куда хочешь. — Логично предложил он. — Зачем она тебе? — Ты же все видел. Станешь моей второй правой рукой. Будешь меня удовлетворять своими проповедями, души всяких студентиков и сексуальных студенточек подкидывать. — Он довольно улыбнулся. — Ух! — А ты еще и извращенец! — Заключил я. — Куда без этого, скучно ведь иначе! — Он посмотрел на меня. — Разве ты не такой? Не любишь крутых длинноволосых студенточек с третьим размером? Не смеши меня. — Я нервно сглотнул. Кто же их не любит… — Вот именно. Их любят все. И порнуху ты с подобным сюжетом смотрел ни единожды. Так что не говори, что ты святой. — Но ведь просто смотрел! Я никого не насиловал, не убивал и даже не хотел подобного! — Думаешь, это важный критерий — убить кого-то, изнасиловать пятиклассницу, и вот я уже, бах! и захотел твою душу?! Да у моих демонов их пруд пруди, честное слово, уже переполнены классы демоно-обучалок. Сдались мне такие! — Вздохнул мужчина.» — Почему? Они же все равно попадают в ад. — Ты сейчас сам ответил на свой вопрос. Ключевое слово «все равно». Они попадут априори, а ты — нет. — Ну так и отпусти! — Нет. Ты мне нужен. Ты вкусный, ты интересный. Ты с мозгами и ты мне нужен, да. Будешь моим… ну это. заместителем. Повеселимся! Можешь порнуху снимать. Хочешь, отправлю тебя сюда, в мир? — Вечность снимать порно? Тоже мне, подарок. — Почему же вечность? Как надоест, скажешь. Дам другую миссию. Будешь спасать кошечек или девок от изнасилования. — В каком смысле спасать?! — А ты думаешь, что мои подопечные только губят? Я рассеянно кивнул. — Ну, в основном, да. Но есть индивидуумы вроде тебя, которые мне плешь проели о том, какие они хорошие и что темная сторона не для них. Ты блин хоть в курсе, что все чертовы души попадают в Ад, кроме детей и некоторых групп монахов-отшельников?.. ну еще кое-кого не считая., но тебе знать об этом не положено… Скажу только ещё кое-что: вообще-то, кроме Ада ничего нет… — Какая разница! Я хочу пожить с моей душой! Иди к чертовой матери! — Ох, матушки у меня, между прочим, как таковой-то и не было… И никуда я не пойду. Ты в любом случае лишишься души. Ну, либо души, либо жизни, и вечность проведешь в стенах этой больницы. Это тупик, мальчик мой. — Я тебе не верю! — Было мучительно больно слышать подобное. Я встал на ноги и направился к краю крыши. Мысли взбунтовались против меня. Раз нет иного выбора, он приходит сам собой. Исход один, а значит все бессмысленно. — Ничего не бессмысленно, смысл есть всегда! — Мужчина встал следом за мной. Не имея права вмешиваться, он влиял на мои мысли. Я буквально чувствовал его присутствие в моей голове. — Тебе суждено стать тем, кого ты видел. Ты рожден для этого, пойми наконец. — Нет. — Я противился, как мог. — Не бывать тому! Я резко развернулся и пошел прочь с крыши. Я буквально осознал каждой клеточкой, что это тело — мое, и что если я спрыгну, то оно моим больше не будет, точнее, его не будет совсем. Хотя я и так при любом раскладе попаду в Ад, лучше пусть это будет как можно позже. А чтобы моя душа досталась Тигру — это ровно настолько же плохо, как и второй вариант пристанища для моей бедной души… Конечно, большая моя часть хотела этого — хотела просто взять и прыгнуть вниз, но я почему-то предпочел сбежать… Я собрал вещи и пошел к лифту. Мое пребывание в больнице подошло к концу. Нужно будет встать на учет к хирургу и гастроэнтерологу, а я пока еще даже хожу-то плохо… А впрочем, будь, что будет… THE END.