Dejavu.

Он лежит на кровати и все никак не может понять, что мешает ему. Что так тянет назад, когда он бежит по дороге, улицам и на красный свет даже не обращает внимания. Что ему говорит, остановиться и плыть дальше? Намджун устало прикрывает глаза, задыхаясь в уборной, где он уже просидел час, а может и два, размышляя о том, что он ничтожество. Он трус, который никак не может выйти из клетки и идти напрямик к своему счастью. К своему будущему. Он тонет в серой и людской жизни, говоря, что так и должно быть. День за днём улыбается посетителям, делает кофе и думает о Джине. Об его прекрасном омеге, которого он сам оттолкнул. За которого он боролся, ведь так? Намджун протирает глаза, снова споласкивает лицо в холодной воде и выходит с уборной, думая, что он просто недостоин счастья. Подходит к кассе, где Чимин во всю веселит очередного клиента и ярко улыбается, отдавая заказ. Намджун не показывает печаль, тянется к плечу друга и старается зарядиться его энергией. Но Джин не даёт. Он появляется и вновь касается своими руками, тянет к себе и говорит остаётся с ним. Намджун хочет, но боится последствий. Он боится потерять его, разрушить его жизнь своим жалким существованием, даже не понимая, что чувствует сам омега. Джину просто хочется, чтобы Намджун был рядом. А тот не понимает. Мечется из стороны в сторону, думает о своём и просто тонет в серой жизни. Проходят дни, недели. Солнце уже вовсю испепеляет лучами землю и неповинных людей, медленно передвигающих по этой земле. Наконец виднеются листья на деревьях, а ведь почек так и не мог запечатлеть омега. Зелененькие, овалообразные и странные, чем-то напоминающие Тэхену горох. Самое прекрасное, за чем он может наблюдать, так это Чонгук, упавший в самую большую лужу после очередного дождя. И все бы ничего, да только они уже возле места, в которое омега уж очень хотел посетить. — Ну, блядь, — шипит альфа и смотрит на брюки, которые, кстати, были только со стирки, — Не пойду теперь точно! — капризничает он как ребёнок и Тэхен не может сдержать улыбки. — Ну, Гу-ук-к-ки, — тянет омега и стреляет глазками, — Ты даже в грязных джинсах горяч. Ну пошли, а, — пытается хитро заманить Тэхен его в музей. — Да все пялиться будут! — возмущается альфа, но тает под глазами Кима и тяжело выдыхает, — Ладно, твоя взяла. Все-таки на него пялились. Конечно, кто бы не захотел взглянуть на Чон Чонгука, подумал Тэхен, но когда он расслышал диалог каких-то омег, то сразу понял, что не в этом причина. Слова: «Не стыдно ли ему показываться в таком наряде?», вывело омегу из себя. Он просто отпустил руку альфы и подошёл к той самой омеге, говоря: «Почему бы вам не сказать это прямо в лицо, а?!» Звучало довольно громко и Тэхен не сразу заметил, что привлёк внимание всех окружающих, но было как-то пофиг. И какое было дело в чем был альфа? Не в белье же он расхаживает тут, а в обычном и повседневном стиле: джинсы, футболка, кожанка. Неужели теперь он на наркобарона похож? Тэхен мысленно ударил омегу один раз. Возможно даже пять, потому что нельзя трогать его альфу. А когда их предупредили тем, что могут выгнать из здания, Чонгук взял Кима под руку и увёл подальше от моргающих глаз. Он даже немного покраснел, улыбнулся и пообещал себе отблагодарить Кима хорошим ужином в ресторане. И как бы то не было, ресторан — есть ресторан. Тэхен даже воду побоялся заказать, так как цены были космические. Он понял, что платить то точно будет Чонгук, но чувство совести и стыда не давало ему что-либо заказать. Тут было как-то странно. Даже если и красиво, то неудобно, непривычно и жутко стыдно. Будто Тэхен не достоин находится тут. Ему даже сидеть в таком месте неудобно, будто что-то мешает его попе сидеть спокойно. — Тебе неудобно? — встретившись взглядом с ним, спросил Чон. Омега наконец заметил то, что на него как-бы пялилась половина зала и неловко улыбнулся. — Пошли отсюда, — цитирует Тэхен Чонгука и проговаривает эти слова шёпотом, чтобы официант не услышал. Но он услышал и продолжал улыбаться словно робот. — Куда же? Мы только пришли. — Ко мне, — выдаёт Тэхен первое, что приходит на ум. — Что? — как-то неловко произносит Гук. — У меня есть печеньки. Ким мысленно даёт себе по лбу, но план удался. Чонгук согласился, но вот незадача. Печенек дома нет, это просто вырвалось само по себе. Ну, а мама даже не будет против гостей. — Я верю в тебя, Хоби, — напоследок прошептал ему омега и поспешил занять место в зале. В пустом и почти тёмном зале было не очень многолюдно, но Юнги с трудом нашёл идеальное место, чтобы запечатлеть Чона на свой телефон. Он видел жюри, сидевших в самом начале, впереди и о чем-то шептавших. Юнги мысленно подготовился и почувствовал, как ноги стали дрожать. Он боялся за Хосока, но увидев того за кулисами всего такого яркого, спокойного и подготовленного, говорил себе то, что он справится. На пустых местах постепенно начали появляться другие люди, тоже, видимо, решившие поддержать или же просто посмотреть на каждого участника. Именно факультет Хосока решили перенести на самый ранний срок сдачи и сейчас альфа старался не волноваться, пытаясь скрыть свои истинные чувства. Юнги ждал, медленно считая и смотря на экран сотового. Время шло медленно, а сердце замирало, когда девушка объявляла имена. — Чон Хосок, — услышал Юнги, прежде чем заснуть. Он протёр слюну, которая уже виднелась на его кончике правой губы, а потом омега быстро включил камеру и начал снимать. Хосок вышел под номером семнадцать, в любимой кепке и потертых кедах, которые как-то давно купил ему дворецкий. Он поклонился, тем самым, поприветствовав жюри и опешил отвечать на заданные вопросы. Его удивило, когда один из людей узнал в нем нового наследника «JF Interteiman». Хосок не любил говорить о компании, тем более с учителями, наставниками, которые почти специально задавали ему вопросы о компании отца. Это не его. Ему никогда не нужна была эта работа. Это место. И сейчас стоя на сцене, он попросил включить музыку, перебивая монолог мужчины и заставляя всех сразу замолчать. Юнги слышал эту музыку не раз на звонке альфы и поэтому тут же представил, что будет исполнять Хо. Приблизив камеру и фокусируя все внимание на Хосока, он улыбнулся. Хосок справится. Он верит в него. Джин не может пошевелить пальцами, когда стоит около магазинчика и дожидаясь открытия. Хоть на улице светит солнце и ветра даже нет, омега стал очень уж чувствительным в последнее время. Сейчас он мечтал только о пачке кальмаров, мороженом и теплом пледе. Омега не успевает что-либо сказать, когда к нему подбегает тот самый альфа и хватает за руку, забывая о манерах. Джин даже пискнуть не успел. Его просто толкнули к Намджуну, пробурчали: «Разбиритесь уже!». Намджун даже сам ещё не отошёл от происходящего. Только когда Чимин ускакал на ногах в сторону кафе, посмотрел на омегу и его пронзил клинок. — Привет, — первым заговорил омега. — Привет, — сухо говорит альфа и продолжает держать локоть парня, — Как… — Я скучал, — обрывает его Джин и смотрит так же с нежностью, будто с ними ничего не произошло, — Ужасно скучал, — признается он и сам тянется с объятьями. Намджун всего раз моргает, а после чувствует любимый и родной запах, что щекочет нос и руки, крепко сковывающие его в тёплые объятия. И вся боль просто исчезает, испаряется, уходит, оставляя цветы распуститься в намджуновом сердце. Он роняет слезы на молочное пальто омеги, чувствует, как сильно бьётся его сердце и сам прижимается к парню. Ему нужен был Джин. Он был безумно ему нужен. — Прости, — слышит омега и улыбается, щекой прижимаясь сильнее к родному телу, — Прости меня, я идиот, — говорит Намджун и берет руку омеги в свою, наконец отстраняясь. — Да, ты идиот, — отвечает ему и улыбается парень, — И я люблю тебя.

Три месяца спустя.

— Давайте поднимем бокалы за то, что мы наконец съебались от туда! — кричит Чонгук, поднимая банку пива в небо. Щеки горят, в воздухе тоже, в теле альфы ваще. Конечно, выпил в этот раз больше положенного. — Только день прошёл, а у него праздник на душе, — шепчет Тэхен Юнги на ухо, замечая своего парня ну очень уж выпившим. — Дай ребенку нарадоваться, — так же шепчет ему друг и Тэ смеется, когда Хосок просится на ручки к омеге, — Отстань, вонючка, — подставляя руку к губам альфы, говорит Юнги, — Лучше Намджуну помог бы. — Всё нормально, — кричит альфа у двери, толкая бедром дверь, ведущую на крышу, — Кто хотел маринованной редьки? — спрашивает альфа, шурша пакетом. — Чачжаме-е-ен! — кричит Чонгук, пытаясь вырвать пакет с рук Намджуна, но не получается. Он быстро отдаёт редьку Юнги, который пнул Хосока, а тот в свою очередь говорит Джину, что ему все равно нравится такой Мин. — Бинсу, — говорит Намджун и отдаёт целое ведёрко омеге, на что тот только мило улыбается и благодарит, хоть и просил просто одно мороженое в вафельном рожке. Музыка на фоне заката звучит как раз кстати. Только орущий Чонгук на древнекитайском и вопящий Хосок, вроде, подпевающий ему, портят атмосферу. Джин чувствует, как ему на плечи ложится тёплая куртка Намджуна, а сам альфа устраивается рядом, приобнимая своего омегу. Намджун чувствует себя счастливым, когда Джин сжимает его руку в своей и рядом хихикающий Чимин только смущает. Он хватает младшего и щекотит, пуская руки под футболку, как и делал когда-то Сын Хо. Ему наконец не приносит таких острых чувств воспоминания о брате, лишь улыбку и приятное покалывание. Чимин смеётся, освобождаясь от Намджуна и попадая прямо Хосоку в нос. Альфа кричит от боли, но смеётся, а после просит Юнги поцеловать бобо и снова его пинают. — Тэхен, — шепчет Чонгук омеге на ухо, пока все заняты увлекательной историей Намджуна, — Мне что-то плоховато. — Нажрался ты, — уточняет Тэхен, — Тебя домой отвезти? — спрашивает Ким, но потом думает, что даже спрашивать не стоит. Они просят прощения за то, что покидают столь красивое место и не дождавшись звездопада, который, кстати, должен был начаться ровно в восемь сорок три, уходят. Омега пристегивает парня и быстро занимает свое место у руля, стараясь ехать осторожно и медленно, так как Чонгук уже с того момента, как тронулась машина, закрыл глаза. Юнги наблюдает за падающей звездой, замечая ещё и ещё, которые просто пробегают по небу, не давая их разглядеть. Джин даже охает, когда видит, как маленькие светлячки в небе начинают угасать, словно их там и не было. Хосок пьяный и немного не понимает в чем такого интересного на небе, а после кладёт голову на плечо парню и тоже наблюдает за звездами. Юнги ещё на пару секунд залипает на падающие звезды, а позже не может не поцеловать сонную макушку Хо на своём плече. - Так красиво, - бубнит под нос Джин и не может оторвать взгляда с неба. - Очень, - соглашается Намджун, глядя на него, - Очень красиво. Свет от фонарей красиво ложился на лицо альфы и лишний раз прикоснуться к коже для Тэхена было слишком. Он отдернул руку, будто ударившись током и продолжил движение. Когда мотор машины стих, а омега потревожил сон альфы, Чонгук вылез с кабины и тут же принял помощь от Кима, который с тяжестью запрокинул руку Чона себе на плечо, помогая добраться до двери. — Думаю, дальше ты сам, — освободился Тэ и открыл дверь, — Заходи, я закрою тебя, — приказал омега и подтолкнул Гука. — Ты не останешься со мной? — посмотрев на омегу, как-то отрезвел альфа. — Я буду рядом, — сказал Тэхен и позволил рукам коснуться ещё раз щёк Чонгука. — Всегда? — Всегда.