Реинкарнация. Hard

Глава 1. Ткацкая фабрика 1 Сложно сказать повезло Александру Орлову или нет. С точки зрения убежденного материалиста, который готовился раствориться в перегное, произошедший переброс его сознания в тело мальчика – это несомненная удача. При этом не в буддийском обрезанном варианте, а со всем накопленным багажом знаний. Не бог весть каким, конечно, но все равно приятно. С другой стороны, тело Орлову досталось явно неудачное. Да и место, где он пришел в сознание… В общем, представьте, вы младенец, круто запеленатый и уже обгадившейся, лежите в корзинке, которая медленно плывет по реке. Воспринимать все это, как награду за прожитые годы? Да уж скорее наказание. Новая жизнь была могла быть яркой, но короткой. Самое обидное в той ситуации – это полная беспомощность. Орлов не мог даже толком пошевелиться, а когда начинал дергаться, корзина грозила перевернуться. При этом в качестве младенца он все-таки оказался невероятно крут. Одну рука даже смог в конце концов вытащить, но помогло это слабо. Как-то повлиять на свое положение Александру не удавалось. Ручки были слишком слабыми. К тому времени уже несколько раз засыпал. Хотя это больше напоминало потерю сознания. А еще он понял, что чертовски проголодался. Сколько прошло времени, Орлов так и не понял. Солнце не было видно из-за туч, а посмотреть куда-то в стороны ему так и не удалось. Но путешествие его все же закончилось. Корзинка зацепилось за какое-то бревно, изменила направление и ткнулась в берег. Там бы Орлов и помер тихонько, потому что ни выбраться, ни перевернуть корзину он не смог и просто тупо ушел в себя, потеряв сознание. Пришел в себя от того, что ему в рот совали соску с какой-то вкусной и питательной молочной смесью. Уже намного позже Орлов узнал, что его нашли какие-то крестьянские девки и сдали за вознаграждение в сиротскую лавку. Получил свой серебряный, его неизвестные спасительницы исчезли. Там его подлечили, проверили на наличие родовых меток, хронических заболеваний и отправили в государственный интернат. Очнулся Александр уже там и очень быстро узнал, что чудесным образом оказался не только в другом теле, но и в другом мире. Наутская империя, главный морской торговый порт – город Марэ, Государственный интернат Нижнего города Марэ-Тал. Местную фамилию свою он тоже получил по интернату Марэ-Тал, только имя смог частично сохранить, так как соглашался отзываться только на Алекса. Как и все попаданцы он обладал огромным багажом полезных знаний, но толку с этого было немного. До шести лет их воспитывали злобные нянечки, которых больше интересовало насколько уверено дети сидят на горшке, а не основы государственного устройства. Да и сам Орлов быстро для себя решил, что выделяться не очень выгодно. Мир, в котором ему повезло оказаться, был достаточно специфическим и совсем не напоминал Землю. Начиная с географии. Тут не было, например, Евразии. Вместо нее четыре материка, которые называют Лепестки, а посредине большой остров, которые некоторые тоже называют материком, только маленьким. Так называемая Метрополия. Тут расположено самое прогрессивное государство мира – Империя Наут. Государство это совсем не островное, а единственное колониальное на всей планете. Все остальные страны до полноценных колоний так и не доросли. Как и до паровых двигателей, всеобщего образования и отмены рабства. Так что с этой точки зрения ему повезло. Хотя вот с отменой рабства тут было все не так просто. Несмотря на банки и акционерные общества, вовсю процветал институт личной вассальной клятвы. С этим понятием Александр столкнулся в самом нежном возрасте. Только встав с горшка, что называется. Ему было только четыре года и он особенно не старался скрывать насколько он необычный ребенок. В первую очередь, это выражалось в том, что Орлов «научился» читать в четыре года. Язык к тому времени он уже освоил, буквы выучил довольно легко, тем более что алфавит чем-то напоминал латинский. Так что сделать следующий шаг оказалось довольно легко. И грозные нянечки вдруг воспылали к нему каким-то необычным приятным вниманием. Сразу притащили сказки, потом энциклопедии, учебники истории и географии. Подобная отзывчивость у довольно хмурых теток сразу показалась подозрительной, но Александр насторожился далеко не сразу. Глаза ему раскрыл подслушанный разговор их надзирательниц с директором, который лично пришел инспектировать вундеркинда. Он час его экзаменовал по чтению, спрашивал, что дите поняло из прочитанного, а потом доброжелательно улыбаясь отпустил во двор. Орлов в прошлой жизни как раз прославился своей циничностью и недоверчивостью. Поэтому пройти мимо доброго директора уже не смог. В интернате он прослыл весьма жестокой сволочью, которая могла отправить воспитанника на знакомство с розгами сторожа за какую-то мелочь. Хотя совсем маленьких он редко одаривал своим вниманием, но и нескольких раз хватило. Так что добрый директор настолько не укладывался в мировоззрение Александра, что розовые очки лопнули и разлетелись в разные стороны. Он не стал убегать в класс, а наоборот прижался ухом к двери и постарался послушать, о чем тот говорил с нянечками. И вот тут наивность окончательно покинула его. Короткая беседа директора и нянечек крутилась вокруг денег. Оказалось, что все книги, которые приносили Орлову интернат давал ему как бы в аренду и за соответствующую плату. Начитал попаданец уже на серебрушку. Как раз столько в неделю тут получали наши няньки и воспитатели. Потом он провел небольшое расследование и выяснил, что в интернате все было платным: от злых нянечек до сладкого. Была даже какая-то система, но слишком сложная, требовала серьезного изучения. Насколько он понял какой-то минимум считался обязательным и за него государство брало символическую плату, закрывая счета с помощь местных властей, а вот за другие, вроде сладкого или тех же книг, брали по полной. От чтения Орлов решил все же не отказываться полностью, но заметно снизил желание. А на все вопросы нянечек отвечал, что ему просто неинтересно. В шесть лет от нянечек всех забрали и отдали в школу. Ничего не объясняли, пришли строгие дядьки, потребовали собрать все вещи что есть и отвели в другой корпус. Группу Орлова из сорока мальчишек вел господин Луиндер, довольно злобный и мстительный человечек, которого малышня тем не менее любила за поразительную лень. Из-за нее он предпочитал тихо храпеть у себя в каморке и не донимать детей, а те могли делать практически все что хочешь. В их распоряжение были четыре огромные комнаты: спальня, класс, столовая и общий зал. Еще была душевая и туалет. День начинался с завтрака. Надо было встать, заправить кроватку, сходить умыться и дождаться Луиндера. Тот медленно вплывал в помещение, окидывал его взглядом и разрешал идти в столовую. Еду в тележках развозили дежурные их старших воспитанников. Кормили хорошо, каша, небольшой кусок мяса или рыбы, хлеб. Единственное участие Луиндера в процессе – это проверка чистоты рук. Затем он садился за свой стол. Ему приносили отдельно, не сказать, что более изысканное, но мяса точно было больше. Потом шли уроки. Первый год их не мучали, а читали поучительные сказки. Орлов вначале приободрился, но потом оказалось, что речь идет о трех книгах. То есть реально как дочитали третью снова открыли первую и начали ее заново. Малышня в общем-то и рада, так как успела позабыть, что было раньше. Но попаданец чуть не взвыл. Сказки сменили только через год. В этот раз книг было четыре, их тоже читали одну за другой, но начали еще уроки чистописания, чтения и счета. Вот тут-то Луиндер узнал или вспомнил, что Александр умеет читать. Так он просто поставил его за кафедру, для чего притащил откуда-то стул, и заставил читать. Сам он сидел в уголке и только следил затем, чтобы дети не баловались. Дремал, в общем. После уроков приносили обед. Тут явно экономили. Какая-то похлебка на мясе или на рыбе, но без них. Все шло Луиндеру. Затем начиналось свободное время, где-то до семи вечера по местному времени, воспитанники могли делать что угодно. Нельзя было только далеко отходить от интерната. Срабатывал какой-то сигнал и на след выходит стража. Орлов хотел вначале проверить радиус, но ему повезло – не успел он эту идею реализовать. Какой-то парень из соседней группы мальчиков потерялся. Его вернули вечером и высекли до потери сознания. Наказания в принципе были разрешены, Луиндер регулярно кого-то знакомил с розгами, но, глядя на несчастного, Александр понял, что их воспитатель особенно и не старался. В общем далеко уходить никто не решался. Ходили в основном по старому убитому парку и соседним улицам. Благо и тут было чем заняться. В восемь лет, на третий год такой странной школы их начали как бы готовить к настоящей взрослой жизни. Нельзя сказать, что этому уделяли особенно много времени, но появился новый предмет или курс, который назывался «Историей Империи». Для Орлова в общем-то ничего нового, все что говорил Луиндер он уже прочитал сам, вот только в книге, несмотря на тенденциозно подобранные факты они все же были изложены довольно нейтрально. Воспитатель же хорошо поставленным голосом сумел выделить нюансы. Не сказать, чтобы что-то сложное. Нет, как раз так чтобы и дети поняли. Если кратко: вокруг варвары, мы круче всех, надо бы захватить все и научить их правильно жить, строить дома и растить детей, но заниматься этим откровенно лень. Типа надо сначала у себя построить город-солнце. Остальные варвары, которых-то и людьми называют из уважения к идеям гуманизма. Вот такой вот имперский расизм. В принципе, Александр в этим даже соглашался. Конечно, у него не было других источников информации, кроме изданных в Наут. Вот только книги за пределами метрополии не печатали, обходились рукописными и имперскими. Не было на материках и железных дорог, и промышленного производства, и всеобщего образования. То есть поводов для самодовольства имелось немало. Международная панорама была, впрочем, только частью воспитания. Постоянно возникали еще две темы: как правильно любить император, что было вполне ожидаемо, и как стать честным гражданином империи. В последней части воспитанникам интерната открыли глаза на то, что за все в мире надо платить. В том числе и за то, что не бросили подыхать на улице. а накормили, воспитали и в перспективе сделают человеком. Вот там-то всем детям вручили счет всех съеденных «пирожков». Конечно, не скрупулезно подсчитанный перечень всех трат, про который когда-то подслушал Орлов. Но сумма впечатляла. Потом им сообщили, что окупить все вложения государства они смогут ударным трудом на близлежащей ткацкой фабрике, которая принадлежит барон Товону. На смазанные пропагандой мозги восьмилеток эта информация легко, вошла как нож в масло. Все даже как-то приободрились. А в девять лет впервые отвели на эту фабрику.