***
Саймон не знал что ему делать. Можно ли беспокоить Алек, стоит ли ему с ним поговорить или сделать вид, будто ничего и не было. Или же податься и вовлечь Алека в их общую скорбь. У него опустились руки, он бвл сейчас один, он чувствовал себя бесполезным. - Саймон - мягко позвал Рафаэль, погладив его по щеке. Сай и забыл, что он тут. Посмотрел на Рафаэля, но так, словно смотрел на каменную стену - Тебе нельзя подать духом, ведь он не позволил это сделать тебе. - Но что я могу? - спросил Саймон встав с дивана и посмотрев в сторону запертой двери в спальне. Показалось, что прокричал это слишком громко, но никого движения, Алек всё так же там сидит. - Я не могу вернуть ему ребёнка, я ничего не могу! - Послушай меня - Рафаэль обхватил его за пояс, прижав к своей груди - Он был твоими костылями, когда ты не находил в себе сил, теперь твой черёд. - Но как?- хлюпнув носом. Он ненавидел, это чувство жидкого теста. Состояние обсолютного мямли. - Ты его лучший друг, кто как не ты знаешь его лучше остальных? - спросил Рафаэль, поцеловав его в висок, Саймон закивал, вцепившись в руки Рафаэля и вдохнув запах успокаивающий тягучий карамели.***
В голове пусто, я не помню кто я, как я и почему я вообще здесь. Как пришелиц на нашей планете, которой совсем сюда не хотел, но его выбросили. Лучше бы пил. Мне бы сейчас простили. Но рука не тянется к алкоголю, я словно стал чужим для самого себя. Выйти из темноты спальни было страшно, это глупо, но как после серьёзного экзамена, которого ты не сдал или не знаешь ещё результатов, а значит гром ещё не прогремел. Бывают такие моменты жизни, когда не смотря на то, сколько тебе лет, чувствуешь себя ребёнком и хочешь спрятаться туда, где никто не найдёт, пока всё не утихнет. Это трусость? Трусость самое ужасно чувство и самое разрушительное. Оно нарастает и нарастает и ты понимаешь что не можешь его побороть. Тогда ты так жалок. Ещё одно хреновое чувство, знакомьтесь. Тебе оно не нравиться но и сделать иначе не можешь. Когда этот круг личного ада превратиться? И глупо кричать, за что, каждый, где-то в глубе себя знает этот ответ, только признавать не хочет. Каждый знает и вот оно самое страшное знание.