Норагами: Столкновение миров

Жизнь у всех разная. Кто-то размеренно живёт, топая по проторенной до него колее, по которой идти легко и просто. Порой можно так же легко пересечь запретную черту, думая, что так и надо, оправдывая поступок тем, что многие делали также, и ничего не случилось. Но откуда знать, если незнание законов от ответственности не избавляет? Кто-то торит себе путь сквозь заросли непонимания и пробивает стены обыденности и серости. Порой его понимают и поддерживают, идут рядом и помогают всеми силами, надеясь, что путь действительно верен и действия правильны. А порой смотрят с непониманием, отворачиваются, избегают взглядов, слов, игнорируют. И непонятно, люди ли такие ограниченные, или же выбор пути был ошибочным, неверным. Ведь различия почти невидимы. А кто-то парит над всем миром, всеми людьми, их жизнями... И может делать что угодно, для чего в людских душах стоят серьёзные ограничения и рамки. Ведь если последствий не будет, то можно делать всё, не боясь потерять себя. Вот что значит быть богом. Нет, не создателем всего сущего, самой жизни - у того рамок ещё больше, чем у его творений. Обычным синтоистским божеством, типа Бишамон, Эбису, Кофуку... Или Ято. Делай что хочется, и ничего тебе не будет. Воруй, убивай, обманывай, лицемерь... Даже чревоугодие не возбраняется, если на него есть что потратить. Вот только боги не просто так имеют священные орудия, прежде бывшие живыми людьми. Они учатся познавать мир, запреты и разрешения через свои орудия. И скверные мысли и действия орудий влияют на их богов, ударяя болью. И бог запоминает, в какой ситуации его кольнуло, и учит своих последователей, как надо жить. Что можно, что нельзя. Как поступать в разных ситуациях, чтобы не нанести урон своей же душе, кусочку божественного сияния в сердце. Ведь со смертью души исчезает и сам человек. Навсегда, без шанса возрождения, новой жизни. Именно это было теперь частью моей жизни. Я знала, что Ято кровавый бог войн, которому всё равно, кого убивать, если за это платят. И он не называет это грехом, это всего лишь божья кара. Знала, что кража банки пива из холодильника в моём доме - это просто подношение. Как будто эту банку я ему из рук в руки преподнесла. А ещё он не любит детей. Даже Юкинэ, старающийся не бить синеглазого бога скверными помыслами, порой высказывался не самым цензурным образом. Ну а кто такое выдержит? Хотя, если по чесноку, то тяжело было всем. Я всё занималась в свободное от школы время рекламой и рассылками в интернете, а Ято носился по заказам. Телефон бога почти постоянно звонил, задания сыпались как из рога изобилия: с собакой погулять, с малышом поиграть, уборку в доме сделать, кран починить, бассейн отполировать... На некоторые, в основном связанные с уборкой, Ято брал Юкинэ, но этого было мало. Аякаши притихли, бури появлялись редко... Наверное, в последнем была и моя заслуга: в процессе тренировок я била Гранями всех попадающихся аякаши, а печати, где особо сильная концентрация скверны, ставила всё быстрее и всё более обширные. Наверное, однажды придёт день, когда я смогу взлететь над всем городом, и весь этот город заключить в гигантскую священную печать из Граней. Тогда целый город будет одним огромным храмом моего бога... Ну или как минимум на время очистится от аякаши, позволяя пофилонить. Скорее бы... Кстати, реклама приносила плоды не только в виде заказов, но и звонкой монетой. Футболки с портретом Ято разлетались влёт, причём скупались в основном девушками. А мои гобелены с портретом синеглазого бога продавать приходилось уже по две тысячи йен за штуку, потому что всем девушкам хотелось не только носить шмотку с портретом кумира, но и иметь возможность любоваться им на стене, когда его сияющие глаза и добрая улыбка будто бы адресованы смотрящему. Даже смена позы и выражения физиономии не влияли на скупаемость, наоборот, ускоряли продажи. Такими темпами искомые миллионы будут раньше, чем через год. Но меня это только радовало. И вот сегодня Ято смог выделить часик, чтобы научить Юкинэ пользоваться Гранями. Дело простое только на словах, но у блондинчика получилось с первого раза. Потрясающий дар, такой сильный... Даже я целую неделю практиковалась, прежде чем получилась достаточно крепкая Грань. А у братишки получилось влёт. На секунду я даже хотела погордиться им, но укоризненный взгляд Ято, направленный на меня, заставил одуматься. Только чистая радость, только радость! Хватит с него и мыслей Юкинэ... И вот сегодня мы с Юки-ниичаном пошли по магазинам. Возле спортивного отдела парнишка увидел скейтборд, но на попытку украсть я отреагировала: - Юкинэ, не глупи. Если он тебе понравился, то я тебе его куплю. Будь ты человеком, не губи душу! - А что такого? Хио, мы же умерли! Смысл соблюдать все условности? - Просто поверь. Даже смерть не причина для подобного поведения. Как думаешь, если удалось ожить... Вновь ходить, дышать, петь и танцевать... Если удалось вернуться к жизни, хоть какой-то, становится ли смерть от этого менее реальной? - руки легли блондину на плечи, и я посмотрела в борярышниковые глаза с глухой печалью. - Я уже умирала. Статус запасного божественного орудия чистая фикция, даже Ято не знает об этом. Я потеряла всё: дом, семью, друзей, любимую работу... Но я не сдалась, находясь во тьме, тянулась к свету. И нашла новую жизнь, новые цели в ней. Да, мне порой грустно и больно вспоминать прежнюю жизнь, но я всё равно иду к цели. В каком-то смысле тебе повезло больше - ты прежней жизни не помнишь совсем. А значит, можешь придумать новый смысл, найти цели, к которым будешь идти - свои собственные, а не протоптанные кем-то до тебя. Неужели ты предпочтёшь утопить свет своей души в грехах, утянув за собой Ято... Да и меня, потому что я не покину его до конца? Что бы ты выбрал? Жизнь? Или окончательную смерть? Юкинэ будто окаменел. В моих глазах плескалась боль, пустота и глухая тоска, и эти же чувства отражались в глазах парнишки. Сейчас мы были даже не орудиями, а просто сияющими во мраке скверны душами без цели, потерянными и всеми покинутыми. Казалось, что весь мир исчез, остались лишь мы двое: два пушистых солнышка в окружении голодных глаз аякаши. Ощущение, что мы оказались за той сияющей Гранью, отделяющей аякаши от мира людей, было сильным как никогда. Будто и не было того белого пятнышка, за которым я тянулась, а были лишь эти глаза. Хотя нет, теперь свет новой жизни заменяло золотистое солнышко души Юкинэ. Единственный свет в этом царстве тьмы, голода и ночных кошмаров, из которого нет выхода. Вдруг золотистое солнышко вздрогнуло, приблизившись ко мне. Оно было меньше меня, слабее светило... Но тоже светило, а местами и затеняло меня саму. Ещё движение... Ещё одно... И вот мы уже соприкоснулись, будто в объятиях. Не слились в одно, а просто обняли друг друга. На золоте лучей маленького солнышка уже были пятна, но свет более сильной души стёр их, позволяя золотистому вновь сиять. В этом не было грязи, прикосновения душ нельзя счесть чем-то скверным. И оно не было. Просто обнимашки... Просто... Когда это кончилось, никто не понял. Просто мы открыли неизвестно когда успевшие закрыться глаза и увидели, что сжимаем друг друга в обнимашках. Мыслей не было никаких, будто мы оба разучились думать. Руки сами опустились, и мы синхронно сделали шаг назад, не отводя взглядов. - Тебе понятно? - вырвалось, и Юкинэ кивнул. Слова не требовались... *** Скейтборд я всё же купила. И для Юкинэ, и чтобы он глупостей не натворил. Хотя после произошедшего даже предполагать такое грешно. То прикосновение наших душ не осталось без последствий. Я смыла своим светом скверну с души блондинчика, но взамен огребла чувство ответственности, нацеленное естественно на Юкинэ. Теперь я чувствовала себя ответственной за него, и просто приняла это без тени сомнения. Сам же Юкинэ будто и не заметил изменений, вот только улыбка парнишки стала светлее, и в глубине глаз появился свет. Конечно, я знала, как легко разрушить этот свет, но всё равно радовалась за братишку. Да и Ято полегчало, отчего он носился как электровеник. Но только так просто день закончиться не мог: мы все втроём пошли погулять, а Юкинэ отстал и заблудился. Конечно, я кинулась искать его, и нашла... на лавочке, с душой девочки, погибшей вчера на дороге. Едва успев активировать имя, я оказалась рядом, отсекая Гранью подкравшихся аякаши. Те не успели коснуться девочки, а сам Юкинэ чуть не свалился с лавки, ощутив рванувшую воздух бело-розовую Грань. - Что же вы делаете? Нужно не торчать здесь, а идти к людям, к свету! Эх вы! - я присела по другую сторону девочки, положив ей руку на плечо. Неплохая душа, чистая и довольно сильная... - А о чём вы разговаривали? Юкинэ? - Мы ждём мою маму, она задерживается. - тут же сказала девочка, вцепляясь теперь в меня. Юки-ниичан лишь наблюдал, явно догадываясь о моём плане. - Так зачем ждать? Идём лучше искать твою маму. Не сидеть же на холоде, простудиться можно! - и я тепло улыбнулась, зная, что с детьми надо мягко. Девочка тут же кивнула и вскочила, потянув меня за собой. Юкинэ тоже встал. Для начала мы вышли на дорогу и пошли к супермаркету, где мы с братиком были. Там светло, спокойно. Девочка шла с нами: левой рукой сжимая мою ладонь, а правую вложив в пальцы Юкинэ. Наверное, мы бы смотрелись настоящей семьёй, если бы были обычными людьми. Но меня и так всё устраивало. - А где живёт твоя мама? В городе? - Нет, в пригороде. У нас красивый двухэтажный домик с фонтаном. - заулыбалась девочка такой светлой улыбкой, как только дети могут улыбаться. - Неужели? Я тоже живу в пригороде, в доме с красивым фонтаном! Может, мы соседи? Давай сначала ко мне отправимся, а оттуда, если узнаешь место, порыскаем по соседним улицам! Как тебе? - ответила я ей задорной улыбкой, будто подбивая на игру. Юкинэ лишь округлил глаза, но смолчал. - Давай! Но мы же в центре города! Далеко идти... - А мы полетим! - хихикнула я. Мы уже успели подняться на крышу торгового центра, пока я расспрашивала девочку. Та округлила глаза: - А так можно? Мы не упадём? - Нам - можно. Не волнуйся, Юкинэ тоже с нами полетит. Будет защищать принцессу от драконов. Летим? - Ага! Летим! - девочка аж заскакала от нетерпения, и я присела: - Залезай мне на спину! А Юкинэ ухватится за мой локоть. Держитесь крепко, если сорвётесь - поймать не смогу! - шутливо сказала я, и девочка вцепилась мне в шею как в спасательный круг. На локте сжались стальной хваткой пальцы Юкинэ, и я одобряюще ему улыбнулась. В глазах паренька стоял страх перед неизведанным, но при виде моей уверенности это чувство пропало. - А теперь побежали! - и я раскрыла руки, ощущая свою душу, свой свет, способный осветить если не город, то пригород точно. И этот свет имел свою волю, свои стремления. В этот раз наши цели совпали: прямо перед нами расстелилась светящаяся дорожка, ведущая к соседней крыше. Весь город был как на ладони. И мы побежали, двигаясь мощными прыжками по этой дорожке. Под ногами мелькали машины, крыши и вершины фонарных столбов принимали наши с Юкинэ ноги, служа опорой очередному скачку в неизвестность. Я знала, где мой дом, ведь защищавший его барьер и амулеты были частичкой света в душе. И дорожка служила путеводной нитью лишь для Юкинэ и малышки за моими плечами. Девочка же времени даром не теряла: шарила глазами вокруг, запоминая и выискивая знакомые детали. Город мы преодолели быстро, передвигаясь по крышам. Сейчас я радовалась, что тренировалась так долго и упорно, развивая пределы своих талантов как орудия: если прежде я с трудом задерживалась в воздухе не больше минуты, то теперь могла ещё и двигаться в пространстве больше часа, даже с довесками. Так что Юкинэ и девочка большой нагрузкой мне не стали. Так что теперь мы мчались по крышам домиков и столбам. И вдруг крик девочки заставил меня сбиться с ритма и затормозить: - Я вижу мамину машину! И дом... Но... Там что-то... Нехорошее... - Плохо дело. Наверное, что-то произошло. Я проверю, а Юкинэ будет защищать тебя, принцесса. Не лезьте лучше, там может быть опасно. - я и сама видела назревающую бурю скверны, а значит, что-то с мамой девочки не так. Решительно войдя, я вздрогнула от концентрации скверны в доме. На диване перед телевизором сидела женщина в деловом костюме, но у неё на плече сидел крупный аякаши, похожий на шипастого дикобраза. Рост этого гада был больше метра, а очертаниями напоминал уже знакомую девочку. И эта мерзость сидела на плече женщины, заставляя её согнуться от тяжести этого груза. - Где же ты, мама? Где была? Почему задержалась? Почему оставила? - говорил аякаши на ухо женщине, а вокруг неё всё сжималась знакомая сеть из слабых призраков, сверкающих глазами. Сама женщина всё ниже и ниже сгибалась, зажимала уши руками и плакала. - Я не виновата! Я спешила, это пробки! Там такое плотное движение... Прости, доченька! Прости меня! Я бы просто не успела! Прости! - голос был хриплым, слишком часто слова повторялись. Боль в сердце нарастала, и меня накрыло: - О нечистые, смеющие осквернять эту благословенную землю! Я, Хионэ, священное орудие бога Ябоку, пришла, дабы очистить вас своим светом и развеять скверну, вами принесённую! Прочь! - всё время монолога я взмахивала сложенными в клинок пальцами над головой, рисуя мощнейшую десятилучёвую печать, которой защищала свой дом. А на последнем слове опустила печать перед собой, накрыв ею всю территорию домика. Бело-розовое сияние полыхнуло мощной вспышкой, аякаши заорали, растворяясь в этом свете, а в дом вбежала малышка вместе с Юкинэ. Блондинчик остался рядом со мной, а девочка побежала к маме, и обняла её. - Прощаю... Я прощаю тебя, мамочка! Не плачь, пожалуйста! Теперь ты должна улыбаться за нас обеих, и радоваться жизни тоже! - лепетала она, обнимая маму: пока печать действовала, заливая всё светом, они могли друг друга видеть. Женщина же лишь плакала, обнимая дочь. Слова были не нужны. Мы с Юкинэ стояли и смотрели на это, держась за руки. И молчали. Молчание не тяготило нас, ведь связанным между собой душам доступны мысли и чувства друг друга. Мы смотрели на мать, обнимающую душу своей погибшей дочери и выслушивавшую её детское лепетание, и ощущали радость женщины, что дочка не обижена на неё. Наоборот, просит радоваться жизни и быть счастливой. Очень хотелось уйти на этой лирической ноте, но малышка заметила это и, что-то сказав маме, кинулась к нам. - Братик... Сестричка... Вы уходите? - Да, принцесса. Нам пора идти, наш бог заждался нас. - присела я на колени с ней рядом. Девочка похлопала ресницами, а в глазах плескалось удивление: - Бог? Вы служители Бога? - Мы его священные орудия. Я Хионэ, кунай. А Юкинэ - сэццу*, красивый меч с длинным лезвием. И наш бог, Ято, уже ждёт нас в своём храме. - улыбка вышла грустной, и девочка вздохнула: - А можно и мне с вами к Богу? - Ты хочешь оставить маму одну сейчас? Моя печать будет действовать ещё полчаса, а потом вы друг друга не увидите. Правда хочешь? - Мама... Нет, я пока побуду с ней. Но как же вы? Вы помогли мне вернуться... - И мы рады были помочь. Но если хотите отблагодарить, то можно найти на улице плакат с именем Ято и позвонить по номеру на нём. Просто скажи об этом маме прямо сейчас. А когда печать перестанет действовать, приходи к дому, окружённому светящейся стеной. Там я живу. Удачи, принцесса. - Аригато, Хионэ, Юкинэ! - и девочка умчалась к маме. Мы же переглянулись: - Ну что, Юки-ниичан, пошли искать Ято? - Да... Мы же вроде гулять пошли... Куда он мог пойти... - проговорил блондинчик, нахмурившись. Действительно, где его искать? Может, дома?