Норагами: Столкновение миров

Бегали мы долго. Юкинэ так вообще трясся весь, волнуясь, а я никак не могла его отыскать. На звонки он не отвечал, а точнее после первой попытки он его, походу, просто отключил, а значит, он не хочет подвергать нашу жизнь опасности. А это плохо - в каноне был эпизод с маленькой войнушкой между Ято и Бишамон, и это наверняка что-то значило. Неважно, что, но помочь надо. Наконец я решила не страдать. Просто подхватила Юкинэ под ручку и воспарила, как до этого бегали по крышам. Точнее, побежала вверх по стене, поднимаясь на крышу ближайшего высотного дома. Блондину было всё равно, он тревожился за нашего бога. Поэтому на крыше, когда я туда добежала, пришлось оглядываться мне. Вскоре я заметила вспышки в роще неподалёку, и поскакала туда, всё также сжимая руку Юкинэ, чтобы не потерялся. Тот болтался мёртвым грузом, скованный тревогой. Если это Бишамон, то её Казума должен заметить наше приближение и указать на это. Возможно, Бишамон отвлечётся на нас и Ято сможет сбежать... По крайней мере, другого плана не было. - Юкинэ, мой план чистое самоубийство, но придётся на него пойти. - заговорила я, тормоша встревоженного паренька. Тот всё же посмотрел на меня потихоньку проясняющимися глазами и кивнул. - Я отвлекаю Бишамон. Если она до сих пор не справилась с безоружным богом при своём арсенале, то значит сильно ослаблена. Ты же идёшь к Ято, когда она отвлечётся. С оружием он сможет спастись. Встретимся у меня дома, скажи об этом Ято. Оки? - Доки. Хорошо, так и поступим. Но как же ты? - За меня не тревожься. Когда я увижу ваш побег, то просто спрячусь и деактивирую имя. Они ведь будут биться с орудием, а человека могут и не заметить. - я ободряюще улыбнулась Юкинэ, и тот ответил такой же улыбкой. Пора приступать. Первая ступень плана удалась на раз-два. Я выследила Бишамон, почти одолевшую Ято, и стала хлестать её Гранями. Те не пролетали её насквозь, попадая по спине прямо сквозь её одёжку-орудия. А это могло означать лишь одно - богиня осквернена, причём обширно, если вся спина непроницаема. Надеюсь, наблюдательный Казума поймёт это и разберётся с причиной осквернения. Ведь если осквернения не видно, но оно есть, значит, что-то его скрывает. А если скрывает, то кто-то что-то делает для этого. Не хотелось бы потерять такого ценного союзника вроде Казумы и его богини... Бишамон, не понимая, откуда в неё летят Грани, злилась всё больше. Её спина крест-накрест была исполосована так, что кровь сочилась, падая на землю. Казума, если что и обнаружил, отчего-то молчал. И я вконец осмелела: - Ты, нечистая богиня, посмевшая желать мести своему спасителю! Я, священное орудие бога, спасшего тебе жизнь, явилась, дабы наказать тебя и очистить разум твой от яда мести! Очнись! - и на Бишамон упала будто с неба огромная печать, накрывшая всю рощу. Ято, едва услышав речь, ловко улизнул в кусты, а Бишамон крутила головой в непонимании: Казума молчал, а не зная цели, бить наугад было практически невозможно. Но внезапно боль в спине богини полыхнула адским пламенем, и та заорала как оглашённая: - Ааа!!! Что... Со мной?! Огонь... Больно!!! - Ты заслужила эту боль, осквернённая богиня! Ты посмела прятать грязь и мнишь себя непогрешимой! Как ты вообще посмела скрывать скверну, а не уничтожить причину её?! - Это... Неправда!!! Я... Не... - Врёшь! Будь ты чиста, Грани тебя не коснулись бы! Твоя кровь на земле доказательство твоего обмана! Даже богам не всё позволено! Признавайся!!! - Я... Не понимаю!!! Больно!!! - и вновь вопль, бьющий по ушам. - Признавайся! Кто помогает скрывать твою скверну? Кто тебя ненавидит?! - Мои... Орудия... Любят меня! Никто... Не мог... - Опять врёшь! Думай! Если есть скверна, значит, от кого-то она идёт! От кого?! - Не знаю! Не знаю!!! Аааа!!! - Бишамон упала на колени в печати, сгибаясь. - Тогда думай, кто помогает скрывать твою скверну! Это ты точно знаешь!!! - Это... Невозможно! Скверну... Не скрыть!!! - Врёшь! Ты осквернена, но скверна не видна! Её что-то прячет! Что это?! - Не... Не... Аааа!!! - и Бишамон стала что-то произносить. Одно за другим от её тела отлетали светящиеся шарики, принимая облик людей. А на самой богине становилось всё меньше облачения, пока не появился простой строгий костюм, изрезанный на спине моими Гранями. Из разрезов виднелась чернота скверны, а сама она густыми нефтяными каплями впитывалась в одежду и падала на землю. Вокруг уже образовалась приличная лужа черноты... Образовалась бы, если бы моя печать не иссушала скверну до сухого пепла, что теперь кружился в воздухе вокруг Бишамон. Та же, ещё вздрагивая, подняла взгляд на стоящие рядком орудия и резко сказала: - Если... Эти слова... Правдивы... Идите и... найдите... осквернённое... орудие. Если... хоть кто-то... удар Гранью... примет, ведите... сюда. Казума, ты... останься. Тебе... Будет дело... Потруднее... - Слушаемся, Бишамон-сама! - и орудия, даже прятавшийся где-то Кураха, засветились и исчезли. А Казума обеспокоенно присел возле печати. - Виина... Ты как? - Больно. Но... Это орудие... Права. Чувствую... что права. - на губах Бишамон скользнула тёплая улыбка, что при перепачканном чёрным пеплом лице выглядело ещё ужаснее. - Твоя... Миссия - привести сюда... Кугаху. Он... Делает мне... Лекарства... Наверняка... Он в курсе... Замани... Его в печать... Иди! - Слушаюсь, Бишамон-сама! - и Казума тоже исчез. Мы остались наедине. - Я... Сделала. Ослабь... Печать!!! - Прости. Ты слишком сильная богиня, да и печать может исчезнуть, тогда скверна будет грызть тебя сильнее печати. Главное, что ты на пути к исцелению. - мне и самой тяжело было держать печать, но я терпела. - Тогда... Давай... Поговорим. Моя месть... Законна... - Нет. Я знаю, как всё было. Мой бог рассказал всё. Он спас тебя от окончательной гибели. Та тварь едва не поглотила тебя! - Это... Была... Не тварь... Это... Были орудия... Мои орудия... И он... Их убил!!! - Ты держишь в орудиях призраков?! Тогда скверна неудивительна!!! - Нет!!! Они... Простые орудия... Моя семья... Они... Мои дорогие... Орудия... - Если всё так, то откуда в них взялась скверна? Орудия не могут быть злыми! - Они... Ревновали? Наверняка... Скверна... В моих орудиях?! - Более чем уверена в этом. Скверна заразна. А ты, привязанная к осквернённым орудиям, прощала им всё... Орудия не могут врать своему богу. - Но он... Их убил! Они молили... О спасении... Страдали!!! А я... Должна была... - Не должна. Скверна убила в них свет, и оставалось только освободить их от страданий. Именно это он и сделал. Спас от страданий и тебя, и твои орудия. - Это... Правда... Я чувствую... Простите... Меня!!! Моя семья... Я была... Так... - Не вини себя. Прошлое давно прошло. Ты должна думать о настоящем... - Верно! Скверна... Я так... Ослабла... Даже безоружного... Божка убить... Не смогла... Из-за скверны? - Да. Ты вновь повторяешь ту же ошибку! Что ты делаешь? - Спасаю... Души. Семья... Собираю семью... Орудия... Моя семья... - Не в этом ли дело? Их... Много? Кто-то к тебе ближе, а другие страдают... Зависть... Печаль... Кого-то ты давно не призывала... А причинить тебе боль боятся, запирая свои страдания в себе... А те и разъедают их изнутри... - Очень... Похоже... - скверна уже меньше стала вытекать, и богине становилось всё легче. - Орудия... Они как дети... А я их... Люблю, но порой... Забываю. - Порой забвение хуже ударов. Я это знаю... - в груди кольнуло. - Искренность и честность ключ к успеху. Если всё для тебя кончится хорошо, то сделай так, чтобы твои орудия не ощущали себя забытыми и потерянными. Заведи дневник мнений, например. Орудия смогут писать в нём и читать высказывания других орудий, а ты сама тоже сможешь читать и писать в нём. Это может сработать, уж поверь. Ой... - удар в сердце пошатнул меня, и я едва не потеряла контроль над печатью. - Твою же морковку! Больно... Где твои орудия?! Чего они тянут?! Но именно в этот момент сияние выпустило одиннадцать орудий, которые держали перед собой за заведённые за спину руки орудия со скверной. - Вот, мы их доставили. Грань ударила их, и скверна стала видимой. - сказал один из орудий, вроде как Кураха. Остальные орудия тут же зашвырнули осквернённых в печать, отчего давление скверны возросло в разы. Сердце от такой нагрузки больно врезалось в рёбра. - Бишамон! Скажи своим орудиям, чтобы встали в круг вокруг печати! - я заметила, что сияющий круг, прежде накрывавший всю рощу, сузился до размеров полянки, где в центре была богиня. - Пусть сделают Грани и держат! - Слышали? Вперёд. Такова моя воля. - чётко сказала богиня, и орудия послушно сделали Грани, по факту переводя печать на себя. Боль в сердце стала затихать, а я облегчённо выдохнула: теперь силы на контроль печати чисто символические, подпитка идёт от других орудий. Пусть сами справляются, а я просто понаблюдаю на всякий случай. Оказавшись в печати, осквернённые орудия стали орать, а скверна на них тряслась и билась, то ли пытаясь оторваться от тел и сбежать, то ли поглощая тела орудий. Те извивались на светящихся линиях печати, бились о Грани, установленные другими орудиями и кричали без слов. Бишамон, стоявшая на коленях в окружении осквернённых орудий, молчала, но по её перепачканным пеплом щекам текли кристальные слёзы. Она видела страдания своих орудий, чувствовала их боль, и понимала, что сама виновата в этом. - Мои дорогие дети... Мои бесценные орудия... Как же я виновата перед вами! Винила во всём своего спасителя, а сама причиняла вам боль... Мне так жаль! - Мы не виним Вас, Бишамон-сама! Но... Это... Так больно!!! - осквернённое орудие в виде розоволосой девушки плакала, но улыбалась. - Больно думать, что мы безразличны своей богине! Улыбались, прятали боль под масками, чтобы не тревожить Вас... А сами... Простите нас! - и скверна с этой девушки сорвалась, сгорая в сиянии печати. Та сразу кинулась к богине, обнимая её. А следом за ней и остальные стали просить прощения, и скверна сгорала от их искреннего раскаяния. Так что вскоре Бишамон облепили её очищенные орудия, и та счастливо смеялась и плакала от облегчения. Вот только... - Где же Казума? И Кугаха? - Действительно, где? Давно должны были прибыть... - но внезапная вспышка выпустила Казуму, опустившему плечи будто под неимоверной тяжестью. - Я упустил его. Кугаха... Он оказался Норой. Он предал Вас, Бишамон-сама, прикрываясь благими намерениями и забыв, куда такие намерения ведут. Я пытался сковать его по имени, но это не работает на Норах. Так я это и узнал. - Ничего, Казума. Я тебя не виню. - улыбка богини была грустной, но светлой. - Мы здесь тоже уже закончили. Та девушка-орудие, что помогла нам, подала отличную идею, как не позволить орудиям считать себя отверженными и забытыми. Так что я решила оставить месть и заняться налаживанием мира и гармонии в нашей большой семье. Ты с нами, Казума? - Да, Бишамон-сама. Конечно с вами. И всегда буду. - Казума тоже улыбнулся и решительно шагнул в печать к своей богине, что уже была порядком затискана своими священными орудиями. Печать на это никак не отреагировала, и державшие Грани орудия отпустили их. Больше мне тут делать нечего... *** А дома барьер практически исчез. Наверное, кинув все силы на поддержание печати для Бишамон и её орудий, я отсоединилась от барьера на территории дома. Ято и Юкинэ прятались в моей комнате, где я предусмотрительно повесила на стены канат из шерстяных ниток, с вплетёнными в него моими волосами, на котором висели бумажки с иероглифом "печать", написанным моей кровью - самый надёжный барьер из известных мне. - Ты вернулась! - Тут же кинулся на меня Юкинэ, и я улыбнулась. - Да. Было трудно, но я справилась. - приобняв блондина, я посмотрела на хмурого Ято, которому Юкинэ, судя по всему, рассказал план. - И что там было? Юкинэ меня оттуда чуть ли не силком утащил. - Я избила Бишамон Гранями. Сильно, до крови... По крайней мере это было похоже на кровь. - пожала я плечами. Бог прищурился: - Ты же в курсе, что бога нельзя задеть Гранью? Ведь их природа схожа. - Да, знаю. Но я смогла. Бишамон была осквернена, очень сильно. Но её скверну что-то прятало. Оказалось, что один из орудий Бишамон был лекарем и поил богиню лекарствами, скрывающими скверну и сковывающими её. Но для Грани эти лекарства не преграда - ведь скверну лишь маскировали, а не убирали полностью. Так что Грани, добираясь до скверны внутри богини, изрезали её так, что чёрная кровь затопила всю полянку. Тогда я опустила печать на рощу и заставила Бишамон как следует подумать о своём поведении. Так что она сначала отозвала свой арсенал и велела им проверить Гранями все её священные орудия. Ведь пока я лупила её Гранями, те проходили сквозь её орудия. Значит, Грань сможет выявить осквернённые орудия. Так и вышло - целых одиннадцать орудий были осквернены и замаскированы лекарством. Так что мне пришлось держать печать, пока не прибыли орудия, захватывавшие осквернённых, и переложить подпитку на них. А ушла я, когда все очистились и мне там больше нечего было делать. - Но она же снова будет меня выслеживать! - Ято весь дрожал в процессе. - Нет. Не будет. Она мне рассказала, почему мстит. И я её от говорила от мести тем, что ей больше времени надо уделять своим орудиям, а не глупостям. Ведь месть не вернёт ей потерю. Верно я говорю? - И она послушалась? Ведь она богиня войны, сильнейшая из богов. - Да уж. Сильнейшая... А тебя, да без орудия, одолеть не смогла. Может, Казума... - но тут Ято подскочил: - Точно! Казума! А я всё думал, что она всё мажет! Он ведь и просил спасти его богиню от осквернённых орудий, что готовились её убить! Так что он мой должник. А теперь ещё и твой должник, Хионэ. Весело! - и Ято обнял нас с Юкинэ, так что нам пришлось обнять нашего бога в ответ. Так мы и простояли, радуясь победе над могучей богиней-воительницей, пока... - Надо это отметить. Я схожу на кухню, тортик сделаю. Побудете здесь? - Ладно. - хором ответили парни, и я с улыбкой ушла на кухню. Всё ещё будет хорошо, даже та Нора, Хиира, не причинит нам вреда. Буду в это верить.