Иерусалимский синдром

Глава 7 Утром я тщательно замаскировал новый засос (пришлось с вечера добраться до аптеки и купить тональный крем для женщин) и поехал на работу, мысленно костеря Орена на все лады. Сегодня мое вчерашнее решение казалось мне ошибкой, продиктованной минутным отчаянием. Да, мне хотелось иметь кого-то рядом, и Орен прекрасно вписывался в картину — пока не пытался переступить границу между личной и рабочей сферой. На еженедельном совещании он опять сел на другом конце стола, но теперь — на другой стороне, так, что при желании мы смогли бы встретиться взглядами. Сегодняшнюю встречу вела Рая, поэтому Эран сидел в кресле и слушал, пока она докладывала о состоянии проектов, ведущихся под ее управлением. Услышав, что мой с ней совместный проект находится на финишной прямой, он с удовлетворением кивнул.  — Приятно слышать. Но все же цыплят по осени считают. Мы поговорим об этом ещё раз — после окончательной сдачи работы клиентам. Неплохая работа, Левин, Вайцман. Сразу после этого он перешёл к другим делам, а Рая одобрительно показала мне большой палец. Невольно я кинул взгляд в сторону Альперата. Он усмехнулся и наклонил голову, признавая мой успех. На душе стало теплее, и я удивился самому себе — почему его мнение так много для меня значит? Был ли я влюблен? Судя по всему, все к тому и шло. Орен был прекрасным любовником. Он также был великолепным специалистом в своей области, куда более опытным и организованным, чем Рая. Отсюда и аура спокойной уверенности, которая отличала его от других. Будучи в опале, он, тем не менее, являлся значимым лицом в компании. Его не отстранили, несмотря на конфликт с Эраном — слишком большая это была бы потеря для фирмы. Если честно, я плохо понимал, почему он так зацепился за меня. Вскоре я обнаружил, что, несмотря на свои благие намерения, не только не обрываю с ним все отношения, но и безрассудно позволяю себе и ему то, что уж точно не следовало бы делать. Например, короткие поцелуи (а порой и не только) за дверью его кабинета, в поздние часы, когда почти весь офис уже затихал. Почти. Потому что кабинет Данцигера никогда не пустовал в это время, и это рискованное соседство заводило Орена с полоборота. Как-то вечером Орен запер дверь и сделал мне самый великолепный минет в моей жизни — в то время, как наш общий начальник в соседнем кабинете разговаривал по телефону с каким-то подрядчиком. Это было одновременно и страшно, и восхитительно. Атмосфера опасности, табу и секса ввела меня в какое-то пограничное состояние, и я чувствовал, как все мое тело трясется от слоновьих доз адреналина. Сам он был спокоен, словно мы находились в надёжной тишине его спальни, а не в двух метрах от человека, от которого зависели наши карьеры. Поднявшись с колен, он запечатал мой рот поцелуем. Все это время мы оба молчали — потому что понимали: если до нас доносилось каждое слово Эрана, то и он услышал бы даже самый тихий мой стон. Орен слегка отстранился от меня, сосредоточенно прислушиваясь. А я…я прозревал. Не меня он хотел видеть перед собой. Я был всего лишь заменой. Может быть, неплохой и даже в каком-то роде интересной. Но сейчас, сразу же после сногсшибательного отсоса, я осознал, что я для него — временное явление, несмотря на всю его увлеченность и искреннюю симпатию. Мыслями он был там — в соседней комнате. Не со мной. Я коснулся его плеча, привлекая внимание.  — Почему я? — спросил одними губами. Как ни странно, он понял мой вопрос.  — Глаза — ответил он так же беззвучно, но в голосе его была слышна вина. Я почувствовал, как в горле у меня растет тугой комок, и сглотнул. Да, наши с Эраном глаза были похожи. Его были синее моих, но тем не менее, у нас был очень похожий оттенок и даже разрез. Я, разумеется, знал о чувствах Орена к Данцу с самого начала. Но только сейчас осознал, что был для него чем-то вроде эрзац-Эрана, если не считать нашей с боссом полной несхожести во всем остальном. Он выпустил меня из объятий, почувствовав перемену в моем настроении. Я оправил одежду, прислушался. Эран все ещё говорил по телефону. Я криво улыбнулся, стараясь не смотреть на Орена, беззвучно открыл дверь и выскользнул из кабинета. Он меня не останавливал. Хорошо, что никого уже не было — лицо мое в зеркале офисного коридора было хмурым и потерянным. Нехорошее такое было лицо. Во рту было горько, и я вновь задался вопросом — неужели я настолько успел прикипеть сердцем к Альперату, что понимание собственного низкого ранга в его таблице ценностей так сильно меня ранило? Я же сам, сам настоял на связи без обязательств. А теперь…я готов был убить Данцигера — из-за того, что одно его имя, звук его голоса, мысль о нем — возбуждали моего любовника больше, чем любые мои самые изощрённые ласки. Понимание того, что для Орена я — всего лишь неравнозначная замена, было болезненным и для сердца, и для эго. Я уселся перед монитором, хотя по-хорошему мне давно уже было пора идти домой, и тупо уставился в черный экран. Каким-то образом наши роли перевернулись на сто восемьдесят градусов: если до сегодняшнего вечера я был убежден, что Альперат заинтересован в нашей связи куда сильнее, чем я, теперь мне стало ясно, что это не так. Признаюсь, в ту секунду я со злорадством вспомнил о дате, от которой нас все ещё отделяло немногим более двенадцати месяцев. Пусть все катится в тартарары, и эти двое впридачу. Потом мне стало стыдно, а следом за стыдом накатила и вовсе черная тоска. Я кое-как взял себя в руки, поднялся с места, выключил свет. Орен уже ушел, не заходя ко мне, и я понял, что между нами, скорее всего, все кончено. Голова моя окончательно распухла от мыслей и догадок, и я сделал то единственное, что мог в данной ситуации — поехал домой и упал в кровать, не поужинав. Утром все было так же худо, и я с тревогой подумал, что вляпался не на шутку. Ни разу в жизни я не страдал от неразделённой любви (в силу своего характера, я едва ли когда-либо влюблялся), и если это было оно — то мне того и даром было не надо. Следующие несколько дней прошли в какой-то тоскливой муке — отношение Альперата ко мне в тот вечер изменилось, казалось, бесповоротно. Он почти не смотрел в мою сторону, звонки и сообщения тоже исчезли — как обрубило. Мне даже в голову не пришло написать или позвонить ему. Его признание, состоявшее из одного-единственного слова, явно говорило, что любой мой шаг ему навстречу выставит меня в самом жалком свете. Он, конечно, вряд ли возражал бы — но тогда я сам себе стал бы мерзок. Выходные в одиночестве, от которого я уже успел отвыкнуть, выбили меня из колеи. Чтобы убить время, которое я привык посвящать Орену, я позвонил отцу, но оказалось, что они с семьей уехали отдыхать на север, и им было не до меня. Я сдался. Включил какой-то многосезонный популярный сериал и бездумно уставился в экран до самого вечера. Это помогало мне в Германии, когда все тело горело и чесалось от опостылевших посланий, и я всерьёз перебирал опции между сумасшедшим домом и удавкой, помогло и сейчас. На работе Рая заметила мою удручённость, и посмотрела на меня с откровенной жалостью.  — Что у тебя случилось, Ян? Ты вообще ешь? Спишь? Помнишь, что завтра окончательная сдача проекта?  — Помню — ответил я бодрым тоном (по крайней мере я надеялся, что тон был бодрым) — все в порядке, все под контролем.  — Точно? — она с сомнением покачала головой — как знаешь. Но если захочешь поплакать ко мне в жилетку — не стесняйся. Я тут.  — Угу — от ее слов мне стало ещё хуже. Неужели я так жалок? Как же неприглядно я, должно быть, выглядел в глазах Орена. Что может быть отвратительнее брошенного любовника, с которым приходится делить рабочее пространство.  — Кончай жалеть себя — посоветовала Рая — давай, возьми себя в руки. Проект, проект, проект. Сиди и работай. Поплачешься мне завтра, после сдачи. А теперь — держись.  — Да — хрипло ответил я. Откашлялся — держусь. На сдаче проекта присутствовал и Эран. Я с трудом мог смотреть в его сторону — хотелось пнуть его изо всех сил за то, что он вообще существовал. Орена, разумеется, не было. К моему облегчению, проект был наконец сдан. Мы договорились о том, что любые доработки и поправки будут улаживаться в рядовом порядке, и что раз в какой-то оговоренный промежуток времени я буду приезжать на стройку, чтобы вести наблюдение и контролировать процесс. О том, что новопостроенное здание не успеет просуществовать и пары месяцев, я старался не думать. Огромный объем работы был сделан и сдан, я чувствовал громадное облегчение, и вместе с тем — знакомую тоску. Рая потрепала меня по плечу.  — После работы выпьем за твой первый большой успех?  — Хоть сейчас — ответил я, улыбаясь.  — Если вежливо попросим у Эрана, то он, может, и разрешит нам закончить на сегодня. Тем более, что ты это точно заслужил — слышала, что ты уже чуть ли не ночуешь на работе последние несколько недель.  — Давай выйдем пораньше, но не сейчас — пошел я на попятный — всё-таки ещё и двух часов нет.  — Хозяин барин — пожала она плечами — но в пять часов я провожу карточку, а ты дай мне знать, присоединишься или нет. Оставшееся время до пяти я отвечал на мейлы, проверял и отмечал дни, по которым мне нужно было ездить на стройку — словом, убивал время, мечтая выйти хоть сегодня засветло. В пять часов, как штык, Рая была на пороге моего кабинета, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.  — Идёшь или остаёшься?  — Иду — отозвался я, второпях накидывая куртку. Мы оставили наши машины возле здания офиса и добрели до ирландского бара на углу. Заказали пива и чипсов, и она вновь включила свой участливый взгляд.  — Выглядишь ты не особо хорошо, Януш.  — Как всегда — отмахнулся я.  — Вы с Ореном разругались? Я же вижу, что между вами черная кошка пробежала.  — Да — ответил я коротко.  — Ясно…жаль, конечно. Хотя может, это и к лучшему — меньше риска. Ты правильно сделал, что с ним порвал.  — Кто тебе сказал, что я с ним? — спросил я и отпил пива. Она моргнула.  — Он…с тобой?  — Типа того.  — Почему?  — Давай поменяем тему — не выдержал я.  — Давай — не стала спорить она. Дальнейший вечер прошел уже веселее — мы вспоминали смешные моменты работы над проектом, смеялись, гадали, переведут ли меня в элитную команду.  — А почему ты не там? — спросил я наконец то, что меня давно интересовало, когда мы заказали еще по одному кругу.  — А я там работала год — ответила она небрежно — но поняла, что мне больше нравится внизу. У них и вправду самые крутые проекты. Но атмосфера тяжёлая. Очень.  — В каком смысле?  — В таком, что там человек человеку волк, если не хуже. Это не команда, а сборище индивидуалистов. Если думаешь, что тебе там будут помогать так, как у нас, то ошибаешься. Пошлют, и барахтайся сам.  — Что-то ты ужасы какие-то рассказываешь.  — Чистую правду — покачала она головой — они гении и умницы, но социальные навыки у всех на нуле, дружить не умеют и не хотят. Я не знаю, почему Эран набрал именно таких. Сам он совсем другой. Но понимаю, почему держит их отдельно от других. И ты поймёшь.  — Думаешь, я там приживусь? — спросил я.  — Имеешь некоторые задатки. — ответила она задумчиво — но не уверена, что ты будешь счастлив. Успешен — да. В общем, выбирай — Слизерин или Гриффиндор. Я промолчал. Новая информация породила во мне рой сомнений. Рая подняла свой стакан. — Давай выпьем, чтобы все сложилось наилучшим образом. За самый благоприятный сценарий.  — И за тебя — брякнул я невпопад. Она приподняла бровь.  — Если тебе так приятно, то и за меня. Всё-таки ты странный.  — Почему? — я чувствовал, что вторая кружка пива вкупе с чейсером на загруженную голову даёт о себе знать. Мысли об Орене и работе ушли на задний план, и теперь я наслаждался чистым общением с моей привлекательной начальницей.  — Если бы не знала тебя хорошо, точно подумала бы, что ты втюрился. Смотришь на меня прямо… — она поколебалась, подыскивая слова — как на шоколадное мороженое.  — Ты хочешь мороженое? — спросил я, улыбаясь.  — Как ты догадался? — фыркнула она.  — Это было нетрудно — я допил последние капли из кружки — пошли купим.  — После алкоголя? В конце октября?  — Ну да. Ты же хочешь, я вижу — я вытащил карточку, протянул ее официанту, игнорируя кредитку Раи, которую она положила рядом с моей.  — Не все, что хочешь, надо брать, Вайцман — усмехнулась она, застегивая куртку. Мы вышли из бара и несколько неуверенно пошагали в сторону киоска с мороженым. Рая выбрала, как и ожидалось, шоколадное, но не позволила мне опять расплатиться за нее.  — Не меняй тему — сказала она, словно мы только что прервали нашу беседу — ты гей или нет?  — Гей — пожал я плечами.  — Тогда к чему все эти взгляды?  — Ты мне нравишься — ответил я честно. Она хмыкнула.  — У тебя были женщины?  — Одна.  — Давно?  — Очень. Она задумчиво облизывала холодный шоколад.  — Я не хотела бы портить наши деловые отношения, Янон, хоть и мне самой… любопытно. Мне нравится работать с тобой, пусть ты и перейдешь скоро к тем лунатикам наверху.  — И я не хочу портить то, что у нас есть — нехотя сказал я. Мы прошли ещё метров двадцать в молчании. Она кинула недоеденный рожок в мусорку, повернулась ко мне.  — Поцелуй меня — потребовала она. Я решил, что упираться будет глупо и шагнул к ней, принимая ее в свои объятия. Поцелуй был сначала холодным и сладким — из-за вкуса шоколада у нее во рту. Потом — горячим и пьянящим. Наконец, я смог оторваться от нее. Мы молча смотрели друг на друга, понимая, что лишь распалили огонь ещё больше.  — Мне надо идти — сказала она притихшим голосом — пока мы с тобой не натворили глупостей.  — Хорошо — ответил я покорно, хотя знает бог, мне больше хотелось схватить ее в охапку и больше не думать ни о каких последствиях. Она усмехнулась, губы ее слегка подрагивали, и улыбка вышла кривоватой: — Мы рискуем стать посмешищем всего офиса. Будем излучать сексуальное напряжение, пока один из нас не изнасилует второго прямо в комнате совещаний. И ещё вопрос, будем ли мы в это время там одни. Я не смог сдержать улыбку.  — Если насильницей будешь ты, я не буду возражать. Даже не подам жалобу.  — Знаю. Поэтому и предлагаю поскорее распрощаться, пока мы не передумали — ответила она твердо. Я довел ее до остановки. За несколько секунд до того, как подъехал ее автобус, не удержался, и поцеловал её ещё раз, понимая, что делаю нам обоим только хуже. Она ответила с той же страстью, но спустя пару мгновений резко оторвалась, и побежала к открытым дверям автобуса — не оглядываясь. Я дождался своего номера и поехал домой, пытаясь хоть как-то упорядочить кашу в голове. Что-то подсказывало мне, что лучше нам было в тот вечер не упорствовать, а просто переспать и списать все на алкоголь. Эран почувствовал это первым.  — Может, перестанете пялиться друг на друга, и послушаете меня? — спросил он, когда мы втроём устроились в его кабинете обсуждать следующий проект.  — Мы не пялимся — спокойно ответила Рая — может, хватит выдумывать того, чего нет?  — Я бы рад. Но когда я понимаю, что в комнате я третий лишний, очень трудно не обращать на это внимание — сказал он невозмутимо — так что возьмите себя в руки. Я не знаю, что там у вас, и не хочу знать. Но эмоции свои держите при себе. Рая, я тебя не узнаю.  — Иди к черту — устало сказала она.  — Янон? Ты хочешь что-то добавить, прежде чем мы закроем эту тему навсегда? — осведомился Данцигер, повернувшись ко мне.  — Присоединяюсь к Рае — ответил я коротко.  — Понятно. Я могу продолжать?  — Да — хором ответили мы. Во всем остальном обсуждение прошло без происшествий. Вторым был, как ни странно, программист. Лиад — я наконец запомнил его имя благодаря Орену. Он зашёл к Рае, когда спустя несколько дней мы сидели у нее и разрабатывали первоначальный план для проекта. Хотел что-то спросить, но осекся.  — Я зайду попозже, Раюшка?  — Почему же, садись, говори, что там у тебя.  — Не хочу вам мешать — пробормотал он — вы тут… заняты.  — Мы не заняты ничем, кроме работы — рявкнула она — и с каких пор тебя смущает отвлекать меня от рабочего процесса? Ты уже три года только это и делаешь. Он перевел взгляд с нее на меня и обратно.  — Н-ну…я, видимо, что-то не так понял. После этого он наконец расслабился, а мы, наоборот — поняли, что ситуация выходит из-под контроля.  — Извини — сказал я Рае, когда Лиад наконец удалился — я помню, что ты говорила насчёт приставаний коллег. И, как видишь, стал одним из них. Он вздохнула.  — Все не совсем так, Вайцман. С остальными было проще — они лезли, я их посылала. А тут…неудовлетворенное обоюдное желание налицо.  — Если меня переведут наверх, то мы перестанем мозолить друг другу глаза и станет легче — предположил я неуверенно.  — Скорее всего. Я поговорю с Эраном насчёт этого — она кивнула, записывая что-то у себя в блокноте. Я с трудом удержался, чтобы не взять ее за руку, останавливая движение карандаша. Я не хотел уходить отсюда, не хотел перестать видеть ее каждый день. Что происходило, черт возьми? С каких пор я готов был потерять голову — да еще из-за девушки? Орен был забыт — но взамен пришла новая напасть. Словно судьба смеялась надо мной, и, как компенсацию за все годы, начиная с отрочества, когда сердце мое ни разу не дрогнуло от влюбленности, наказывала меня сейчас чувствами, которые я не мог вполне осознать и переработать. Орен, к сожалению, тоже заметил изменения. Во время очередного совещания он не спускал с нас глаз в течение всего часа. Мы с Раей сели рядом, как делали всегда, рассудив, что рассевшись поодаль, мы только вызовем лишнюю волну слухов и подозрений. Весь этот час я сходил с ума от запаха ее духов и от ощущения ее локтя, прижатого к моей руке, ее бедра, почти вплотную рядом с моим. Поднимал глаза — и видел пристальный взгляд Альперата. И злился — на себя, за непрошенные и непонятные чувства, на Орена — за то, что пробудил во мне все это — неведомое, мучительное, и даже на Раю — потому что понимал, что она не позволит ничему произойти, даже если мы оба изойдем тут феромонами. Просто из принципа. Через некоторое время все постепенно утряслось. Я вновь привык к ее недоступности, она сама слегка поостыла, и между нами почти не пробегали взрывоопасные искры, как в самые первые дни после сдачи проекта. Мы вернулись к некоему подобию статус кво. Второй мой проект пошел легче — многие тонкости я уже знал досконально, и разбирался совсем самостоятельно. Иногда мне все же требовалась помощь, и тогда я звонил своей начальнице. Данцигер не заговаривал о переводе, и я не торопил события, понимая, что и сам не готов. Орен мне больше не помогал и не заходил ко мне, и я ясно ощущал, как мне его не хватает -во всех смыслах. К середине ноября, как и обычно в это время года, количество кашляющих и чихающих сотрудников резко возросло. Рая тоже была из их числа. Прохлюпав пару дней на работе, она наконец сдалась и позвонила мне в среду утром, сообщить, что остаётся дома с температурой.  — Если будут вопросы, спрашивай — я буду на телефоне — сказала она простуженным голосом — или же можешь обратиться к Лиору, он сидит в третьем кабинете справа от меня.  — Хорошо — ответил я, пытаясь вспомнить, как выглядит этот Лиор. Я до сих пор мало с кем общался, и менять привычки не видел смысла.  — Не стесняйся — она услышала в моем голосе сомнение — он нормальный мужик, поможет и денег не возьмёт.  — Буду иметь ввиду. Совет Раи был бы полезен — если бы не оказалось, что Лиор тоже сидит дома на больничном. Я прекрасно справлялся со своей работой (антисейсмическое укрепление, скукотища), но в четверг Эран прислал мне просьбу провести расчет для срочного проекта Раи. Я продвинулся до середины — и застрял. Позвонил начальнице, но она не ответила, а время поджимало. Толкнулся в кабинет одного из инженеров, которого худо-бедно помнил, но там было заперто.  — Кого ищешь? Я вздрогнул и обернулся. За моей спиной стоял Орен, руки в карманах, на лице — слегка насмешливое выражение, как в наши первые дни знакомства.  — Кого-нибудь для консультации — рассеянно ответил я, прикидывая, к кому ещё можно обратиться.  — Помощь нужна? Я раздумывал меньше секунды. Времени кривляться и ломаться не было.  — Нужна. Пошли. Через час я откинулся на спинку кресла.  — Как видишь, это не так уж трудно — сказал Альперат.  — Когда ты это делаешь — легче лёгкого — согласился я. Жаль, что наши отношения были почти бесповоротно испорчены. Он был поистине кладезем знаний, и если я вел бы себя так же разумно, как повела себя Рая. Возможно, мы с Ореном сейчас были бы просто лучшими друзьями и хорошими коллегами. Он заметил мой хмурый вид.  — Янон?  — Что?  — Давай объявим перемирие. Я вздохнул.  — Это я должен просить у тебя об этом.  — В смысле? — не понял он.  — Ты уже почти месяц смотришь на меня, как на пустое место — черт, это прозвучало очень уж по-детски.  — Я боялся подойти к тебе после того, что сказал — тихо ответил он — понял, какую боль причинил своим признанием.  — Мне уже лучше.  — Я вижу — усмехнулся он — все ещё будешь утверждать, что у вас с Раей ничего нет? Я вздохнул.  — Ничего нет. И не будет.  — Потрясающая девушка — задумчиво сказал он — если даже ты на нее запал…  — Это пройдет — сквозь зубы ответил я.  — Не сомневаюсь. Хотя и жаль — вы были бы прекрасной парой. Я не ответил. У меня было такое чувство, что он нащупал во мне самую болезненную точку, и сейчас очень умело бил по ней. Я не ждал в нем такой утонченной, почти женской жестокости. Была ли это месть? Или ревность? Или просто — развлечение? Орен тоже помолчал.  — Извини меня — сказал он наконец — не знаю, зачем я это сказал.  — Злишься на меня?  — Злюсь и на тебя, и на себя — он вздохнул — все, что могло — пошло наперекосяк. Я сам вел себя не лучшим образом. Да и сейчас…  — Да — сказал я.  — Хочешь, чтобы я ушел?  — Нет — я покачал головой — хочу, чтобы мы просто продолжили быть коллегами. Как и раньше.  — И все? — уточнил он.  — И все.  — Негусто.  — Рая преподнесла мне хороший урок — сказал я, глядя на экран компьютера — если даже хочешь кого-то, не обязательно с ним спать. Он засмеялся.  — Да, я заметил. А тебе не надоело ходить вокруг нее с синими яйцами? Да и она сама, я вижу, не особо рада своему решению.  — Зато мы можем нормально сотрудничать — слабо возразил я, понимая, как травоядно это звучит. Он грустно посмотрел на меня.  — Я ошибался насчёт синих яиц. У тебя их вообще не осталось. И когда только она успела?  — Орен — я разозлился — чего ты хочешь? Чтобы я трахнул свою начальницу?  — Начальницу? — он удивился — причем тут она? Я хочу, чтобы ты трахнул бы меня.  — А ты бы при этом фантазировал, что тебя шпилит Данцигер? — откуда во мне набралось столько яда?  — Ох, да ты кусачий — он улыбнулся мне, и в улыбке его была и насмешка и полузабытая нежность.  — Ты не ответил.  — Я не могу отрицать своих чувств к Эрану — ответил он. Улыбка исчезла, он был задумчив — но я не был с тобой только из-за него. Его ладонь коснулась моей руки, и я встал перед выбором — сбросить ее, и тем самым оттолкнув его окончательно, или… Он тоже ждал моих действий. Когда же я остался неподвижен, осмелел, и пальцы его накрыли мою кисть. Я опомнился, сбросил его руку. Его глаза сузились, он схватил меня за плечо, рванул к себе. Он был куда крепче меня, и я оказался в его железных объятиях, не в силах вырваться. Шутки кончились. Я разозлился, но не испугался — в конце концов, мы были на рабочем месте, окружённые кучей людей в соседних комнатах. Мне стоило лишь повысить голос, и кто-нибудь наверняка явился бы на шум. Но я не собирался этого делать — пока. Вместо этого я рванулся, но это лишь распалило его ещё больше. Он прижал меня к себе так, что я почти не мог дышать, и грубо впился своими губами в мои. Язык его, который мог быть при желании и нежным, и искусным, теперь попросту трахал мой рот, и в этом не было ни капли секса. Только чистое желание укротить и унизить. Я не успел вырваться, не успел укусить его — не успел ничего. Потому что в эту минуту в кабинет заглянул Данцигер, которому я должен был переслать готовые расчеты ещё десять минут назад. Хватка Орена ослабла, и я наконец смог сбросить с себя его руки и отшатнуться. Впрочем, на Эрана это не произвело никакого впечатления.  — Не буду вам мешать — сказал он — Янон, пошли мне расчеты сию же секунду, я ждал их достаточно долго. И сразу после этого я жду тебя в своем кабинете. На Альперата он даже не взглянул и закрыл дверь, не дожидаясь моего ответа. На некоторое время в комнате повисло молчание. Орен стоял, тяжело опираясь на столешницу, не глядя на меня. Я вытер губы ладонью, сел и быстро переслал все готовые файлы Данцу. То, что мне нужно было сделать куда раньше, вместо того, чтобы препираться с человеком, который только что зарезал мою карьеру. Потом я вспомнил, что карьера, в свете некоторых обстоятельств — всего лишь бесполезный звук, и расслабился. В первый раз за все это время мысль о конце света подействовала на меня успокаивающе. Посмотрел на все ещё молчащего Орена.  — Доволен?  — Пошел ты — сказал он устало. Я пожал плечами. Не беспокоясь о том, что Альперат продолжает торчать посреди моего кабинета, я вышел за дверь и направился на экзекуцию.