Иерусалимский синдром

Глава 16 Пару недель после памятной субботы у рава Эльканы мы почти не виделись с Авшаломом: у него был в самом разгаре учебный семестр, и он целыми днями пропадал в университете. Как ни странно, моя обычная система «с глаз долой, из сердца вон», которая работала всегда, в этот раз дала сбой. Мне недоставало Лерера, и я думал о нем каждый день. Хотя мы и увиделись на неделе после субботней встречи, в основном разговор шел о делах. Лерер был уставший и невесёлый, так что я решил не нагружать его ещё больше ненужными вопросами про младшего брата — решил, что они сами разберутся. После неудавшегося мальчишника и неприятного разговора с Ореном я вновь начал искать другую работу. Сначала попробовал увеличить ставку у зятя Лерера, но Гиллель с сожалением ответил, что это невозможно — по крайней мере, не в этом году. Что автоматически значило — никогда. Спросил и у отца, когда ненадолго заехал к нему. И получил от него ведро холодной воды за шиворот:  — Ты опять сбегаешь? Эран ведь совсем недавно со скрипом согласился принять тебя обратно. В чем дело, Янон?  — Проблемы с коллегами — неохотно ответил я.  — И что, так и будешь убегать от проблем? — отец покачал головой — Встречай их лицом, а не задом. Ты всю жизнь бегаешь, сам это заметил?  — Заметил.  — Хватит. Ты уже не ребенок. Скажи, я могу тебе помочь в твоём конфликте? Может, поговорить с кем-нибудь?  — Вряд ли. Что я мог сказать? Папа, Орен меня обижает? Грозится... а чем именно он грозился? Я не вспомнил ничего определенного. Только невнятную угрозу, что «все изменится». Мда.  — Во всяком случае, ты всегда можешь пойти к Эрану.  — Почему он ради тебя так много делает? — спросил я, пользуясь случаем утолить свое любопытство. Отец усмехнулся.  — Он был моим учеником после того, как вышел из армии. Закончил степень еще во время службы, потом пришел ко мне в компанию, и мы работали с ним вместе целых шесть лет. Он открыл свою фирму всего четыре года назад, в этом я тоже ему помог.  — Почему же ты его назвал конкурентом перед той нашей встречей? — удивился я.  — Ну, а кто же он? Конечно, конкурент — пожал отец плечами. Его логика была мне неподвластна, и я сдался. Разговор мне помог слегка успокоиться. Искать пути к отступлению я перестал, да и факт, что появляться в офисе мне надо было всего раз в неделю, был изрядным плюсом. Чего я не учел — что Орен может искать встречи и вне работы. И ещё — что он легко узнает, где я живу. Поэтому в понедельник, когда я по обыкновению работал из дома, его появление на моем пороге застало меня врасплох. Я почему-то подумал, что это Лерер — обычно мы виделись по понедельникам, когда он заканчивал работу раньше обычного, и он вполне мог зайти ко мне по дороге домой — пару раз так и происходило. Я открыл дверь, и столкнулся лицом к лицу с Альператом.  — Привет — сказал я растерянно.  — Можно войти?  — Я работаю.  — Ничего, я ненадолго — он уже шагнул за порог, оттесняя меня. Будучи на полголовы выше и на добрых пятнадцать кило тяжелее меня, ему это было не так уж сложно проделать. Он остановился посреди единственной комнаты, огляделся, обозревая спартанскую обстановку моего жилища.  — Так ты здесь живёшь? Странно, что еще не надел лапсердак и не отпустил пейсы. Тут ещё хуже, чем на предыдущем месте. Специально выискиваешь такие места, Вайцман?  — Нет. Он повернулся ко мне, раскрыл мне объятия.  — Иди сюда.  — Ну уж нет. Он не настаивал, опустил руки и сел в старое кресло у стены. Я остался стоять. Он открыл рот:  — Знаешь, в чем ты был прав в тот день? Мне и в самом деле не нравится то, что Рая хочет от меня. Я молчал.  — Мы договорились с ней, что после свадьбы наши игры заканчиваются. Пока что она держит слово. Я не против спать ради нее с другими — парнями, девушками, мне не важно. Но не готов только на одно — быть снизу. Как с тобой, если помнишь. Он взглянул на меня.  — Почему молчишь?  — Не понимаю, что ты от меня хочешь.  — Серьезно? Не понимаешь? — он усмехнулся — я так не думаю.  — Я не хочу быть с тобой. Ни сверху, ни снизу, ни вверх тормашками. Пока что я жду, что ты поймёшь это и уйдешь. Без вызова полиции. Он поднял ладони, словно защищаясь.  — Я не собираюсь тебя насиловать, Янон. Мне не нравится секс по несогласию.  — Тогда зачем пришел?  — Ты думаешь, если я здесь, то только ради траха? Нет, я просто хочу поговорить с тобой. Узнать тебя поближе. Хочу, чтобы мы познакомились. Почему-то у меня такое чувство, что хоть мы и были любовниками, я практически тебя не узнал. Например, я так ничего не узнал про твою загадочную кожную болезнь. А больше всего меня удивило, что в тот вечер ты просто ушел. Я думал, что ты согласишься остаться ради Раи.  — Значит, и правда плохо меня знаешь — сказал я устало. Разговор утомил меня. Я понимал, что он играет со мной, как кошка с мышкой, но у меня не было сил на игры. Я хотел пойти к Лереру, выпить там чашку чая, посидеть с мальчишками за уроками и посмотреть, как Авшалом работает за компьютером. Какое у него при этом будет лицо — сосредоточенное или усталое?  — О чем думаешь? — резко прервал меня Орен.  — Ни о чем.  — У тебя кто-то есть?  — Нет.  — Врешь — он поднялся с кресла — сейчас ты думал о ком-то, кто тебе небезразличен. Точно такое же лицо у тебя было, когда ты думал о Рае. Раньше.  — Нет никого. Мне нужно работать, Орен. Предлагаю тебе свалить самому или с помощью полиции.  — Я сейчас уйду — пообещал он — но только сперва подойди ко мне поближе.  — Нет.  — Чего боишься?  — Ты сам не знаешь? Я до сих пор помню, как ты набросился на меня в кабинете.  — И что? Не думал, что ты такой впечатлительный, Вайцман. Мы были посреди целой толпы людей. Не говори, что испугался тогда, что я тебя изнасилую.  — А сейчас?  — Сейчас я просто прошу тебя подойти.  — Зачем? Он вздохнул.  — Потому что я ничего не хочу делать против твоей воли.  — Твоя конечная цель — чтобы я добровольно подставил тебе свою задницу?  — Моя цель — хотя бы поцелуй. Один.  — Я не… Я не успел договорить. Ему, видимо, надоело изображать терпеливого альфа-самца и он рванул меня к себе.  — Я понял тебя. Ты ведь не так предпочитаешь, да, Янон? Тебя не надо убеждать — тебя надо брать. Говоря это, он одновременно сделал мне подножку и повалил прямо на пол. Меня захлестнула паника. Орен был выше и сильнее меня. Разумеется, я мог позвонить в полицию, подать на него жалобу, может даже засадить его в тюрьму — потом. Но факт, что перед этим он успеет меня трахнуть, был невыносимо страшен. Будучи геем, я все же никогда не мог представить чужой член у себя в заднице, и одна мысль об этом заставила меня отбиваться от него с таким отчаянием, что у меня получилось — очередной мой пинок достиг цели, и он выругался и выпустил меня — я попал ему прямо по голени. Я вскочил на ноги, кинул в него стулом, но не попал. Бросился к двери, но не успел: он схватил меня за ногу и опять повалил на пол. Подмял под себя и теперь уже не отпускал. Мои домашние штаны и белье оказались стянуты, он зафиксировал меня так, что я не мог даже двинуться с места. Никогда в жизни мне ещё не было так страшно. До этого самого дня я никогда по-настоящему не ощущал на себе насилия, и теперь меня словно парализовало. Я все ещё вырывался, но меня словно сковал какой-то ужас. Человек, которого я вроде бы неплохо знал, делал со мной нечто немыслимое — и я понял, что не знаю, чего от него еще можно было ожидать. Словно с него упала маска с человеческим лицом, и под ней оказалась морда чудовища из самых темных детских кошмаров. Больше всего пугало то, с каким хладнокровием он это делал. Я осознал, что он надел презерватив — значит, страховал себя от обвинения в насилии, и продумал это заранее. Он не забыл даже смазку — по крайней мере, минимальное ее количество. Я читал где-то, что люди, прошедшие через насилие, часто сообщали о каких-то провалах в памяти: мозг милосердно стирал с себя травмирующий эпизод, и человек хоть фактически и знал, что его изнасиловали, мало что помнил. Так вот, со мной этого не было. Я намертво запоминал каждую секунду этого ужаса. Видел перед собой собственные трясущиеся руки, ощущал свое лицо горячим и мокрым от слез. Еще мне не хватало дыхания: паника сдавила мне глотку, и я еле дышал, издавая какие-то жалкие всхлипы. Наконец, все было кончено. Он поднялся с меня, и я почувствовал, что дышать стало легче. Значит, это была не только паника — он меня почти задушил в процессе.  — Янон — позвал он меня. Я не отозвался, просто ожидая, когда он уйдет.  — Янон, посмотри на меня. Прошу.  — Уйди. Он сел рядом со мной на корточки.  — Я хочу, чтобы ты умылся. Тебе нужно искупаться.  — Уйди — повторил я, думая, что если он потащит меня в душ, я задушу его шлангом.  — Хорошо. Но искупайся, ладно? Тебе станет легче. Я чуть не рассмеялся. Мне станет легче! Охренеть!  — Я хотел, чтобы ты расслабился — сказал он тихо — чтобы тоже получил удовольствие. Этого не вышло, но в следующий раз будет легче, вот увидишь. Следующий раз?! Я сжал руки в кулаки. Если наброшусь на него сейчас, он просто даст отпор, или же это заведет его ещё больше, и тогда все станет ещё хуже. Ничего, я подожду. Он ушел. Убедил сам себя, что это было не насилие, а просто жёсткий секс, и ушел. Правда, предварительно обтер меня всего влажными салфетками, особенно пальцы — наверное, чтобы убрать следы своего ДНК у меня под ногтями. После его ухода я лег в кровать, стараясь ни о чем не думать. Меня душили ярость и жажда мести. Страха не было — только желание убить подонка. Постепенно ярость ушла, освободив место горю. Я накрылся одеялом с головой, и только прислушивался к собственному дыханию. Не знаю, сколько времени я провел так. Очнулся только когда телефон рядом со мной отчаянно завибрировал и зажужжал. Я на полном автомате ответил.  — Янон? — голос Авшалома, благословленный голос.  — Привет — а вот мой голос совсем охрип.  — Ты спишь? Извини, что разбудил.  — Я не сплю.  — Все в порядке?  — Нет — я почувствовал, как начинаю рыдать. Я говорил, что не боялся? Я помирал от страха! Черт, я не запер дверь — Альперат мог вернуться в любую секунду.  — Что с тобой?  — Ты можешь прийти сюда? — спросил я.  — Могу. Сейчас?  — Да. Прямо сейчас.  — Хорошо. Он поставил трубку, и я несколько отстраненно удивился, как легко он согласился на мою просьбу. Он явился даже скорее, чем я думал. Значит, вышел из дома сразу же после разговора.  — Янон? — я услышал, как он открывает входную дверь — почему дверь открыта? Где ты?  — Тут — откликнулся я. Лицо мое было зарыто в подушку, и слова получались невнятными. Он остановился на пороге.  — Что здесь произошло? Я никак не мог заставить себя оторвать лицо от наволочки.  — Запри дверь, ладно?  — Я запер.  — Хорошо. Он подошёл и сел рядом со мной на постель. Я слышал, что после насилия людям обычно неприятно любое чужое прикосновение, но сейчас мне наоборот, хотелось, чтобы он сел рядом, поближе.  — Янон, на тебя напали?  — Да.  — Кто-то, кого ты знаешь? Из наших? Я оторвал голову от подушки, взглянул на него. Лицо его было непроницаемым, а голос — очень спокойным.  — Не из ваших, но я его знаю.  — Кто такой?  — Коллега из строительной компании. И по совместительству мой бывший.  — Он тебя изнасиловал?  — Д-да — как же нелегко признать этот факт.  — Тебе нужна медицинская помощь? Я могу отвезти тебя в больницу или к знакомому врачу, который тебя проверит.  — Не надо в больницу — вырвалось у меня.  — В полицию ты тоже обращаться не собираешься?  — Он забрал с собой все, так сказать, улики. Не знаю почему, но от его ровного голоса я успокоился.  — Тогда давай ты приведешь себя в порядок и расскажешь, кто этот человек и как его зовут — сказал он тем же спокойным тоном.  — Хорошо. Он осторожно взял мою руку, чтобы помочь встать, и я вспомнил тот вечер на мосту. Глаза мои опять оказались на мокром месте. Я, наверное, в жизни своей не плакал столько, сколько сегодня.  — Не плачь, Янон. Думаешь, мы так это оставим?  — Мы?  — Кто бы ты ни был, ты — часть этой общины. И, как ни крути — наш долгожданный мессия — он усмехнулся.  — Нерия…  — Плевать мне и на Нерию, и на Элькану. Я верю тому, что вижу своими глазами. А теперь иди умойся. После этого мы поговорим. После душа мне вправду стало легче. Зад болел, но вполне терпимо. Авшалом ждал меня в комнате. Он снял шляпу и пиджак, и теперь был в рубашке, под которой виднелся малый талит, и в кипе. Судя по всему, он только что закончил телефонный разговор — как раз убирал телефон от уха.  — С кем ты говорил? — спросил я.  — С врачом.  — Мне не нужно к врачу. Не надо было звонить.  — Не нужно, так не нужно — покладисто согласился он — а теперь скажи, как зовут этого человека? Я в двух словах рассказал про Орена, гадая, как именно «они» будут действовать. Разрисуют тому входную дверь хуями? Разобьют все стекла в машине? Или — ха ха — устроят ему пульса денура*? Рассказ помог — я почти совсем успокоился, и теперь мог размышлять здраво. Как может кучка богобоязненных ультраортодоксов с их неподъемным грузом запретов и заповедей хоть что-то сделать в данном случае? Ясно было, что Авшалом просто хотел меня утешить. Это было… приятно. Больше всего я боялся, что он заявит, что я сам нарвался. Для людей его круга я был извращенцем с дурными наклонностями, а случившееся — прямым следствием моего образа жизни. Но он ни слова не сказал в этом роде, даже если и подумал именно так. Лерер никуда не спешил, но я скоро отпустил его сам, понимая, что он наверняка хотел бы хоть немного побыть сегодня с детьми. Когда он ушел, я принял снотворное, даже не давая себе шанса на бессонную ночь. Мне повезло, что по вторникам я работал у Гиллеля, а не у Данцигера. Только благодаря этому я смог утром поднять самого себя за шкирку и отправиться на работу. Зять Авшалома никак не был виноват в том, что прошлый вечер у меня не удался, и подводить его не хотелось. Работа шла не особо хорошо — больше всего мне хотелось пойти домой и поспать хотя бы ещё пару часов. Но все когда-нибудь кончается, и этот рабочий день закончился тоже. Я уже собирался было выключить компьютер, как ко мне подошла улыбчивая девушка в длинной юбке — кажется, из отдела бухгалтерии.  — Привет! Янон, так?  — Да.  — Мы устраиваем в четверг небольшой ужин прямо перед пасхальными праздниками. Будем рады, если ты приедешь. Я знаю, ты у нас бываешь редко, но тем не менее, очень хотелось бы, чтобы ты чувствовал себя частью нашей компании. И ещё, мы идём в очень, очень крутой ресторан! За счёт Гиллеля — она улыбнулась, и на щеках ее появились смешные ямочки.  — Постараюсь прийти — ответил я неловко.  — А где ты будешь на праздниках? — спросила она — тебе есть, где отпраздновать? Считает меня настолько одиноким? Я мало кого знал, кому было бы совсем уж негде праздновать пасхальный вечер.  — Да, я буду гостить у отца и его семьи.  — Отлично! — она просияла — увидимся тогда в четверг, Янон!  — Увидимся. Идти на корпоратив не хотелось, но я подумал, что развеяться не помешает. Кроме того, лучше ужинать в фешенебельном ресторане, чем сидеть дома и прислушиваться к шагам на лестничной клетке — а вдруг Альперату придет в голову начать праздновать каникулы небольшой сессией с моей задницей? Меня передёрнуло. Я пойду на ужин, чего бы мне это ни стоило. Даже если платить придется самому — за всех. Ужин (корпоративом это назвать язык не поворачивался) был куда удачнее, чем я думал. Еда была вкусной, меня никто не дергал, людей было всего человек пятнадцать, и в основном говорили о темах нейтральных. В общем, я был рад, что согласился придти. После ужина Гиллель пригласил меня к себе домой. Там я с удивлением обнаружил и Лерера. Тот выглядел ещё более уставшим, чем обычно.  — Тебе надо отдохнуть — тихо сказал я ему.  — Да — ответил он — засиделся допоздна на работе. — Прикрыл глаза ладонью, и я опять залюбовался им. Даже сейчас, в таком состоянии, мне захватывало дух от его присутствия рядом со мной.  — Не смотри на меня так — сказал он еле слышно.  — А?  — На тебя смотрят, и всем понятно, о чем ты думаешь. Я опомнился.  — Прости. Я…  — Ничего — он наконец оторвал ладонь от лица, и я увидел, что глаза его были немного покрасневшими, словно он провел весь день за компьютером.  — Что будешь делать завтра? — спросил он.  — Вечером пойду к отцу, справлять праздник у него.  — Хорошо. Приходи к нам в субботу, на продолжение праздника.  — Спасибо. Ты празднуешь у себя дома?  — Конечно. Дети будут у меня эти два дня.  — Я приду. Я хотел добавить, что в последнее время готов идти куда угодно и к кому угодно — лишь бы не оставаться дома, но передумал — это были не его проблемы, а мои. Лерер посмотрел на часы.  — Наверное, уже пойду. Поздно…  — И мне пора — спохватился я. Гиллель с женой синхронно встали.  — Было приятно вас увидеть — сказала Мория. Правда, я заметил, что и она выглядит совсем невесело. Наверное из-за того, что ее муж притащил меня в гости в двенадцатом часу ночи, вместо того, чтобы дать ей хоть немного выспаться перед суматошным предпраздничным днём.  — Спасибо за гостеприимство, и извините за поздний час — сказал я.  — Ничего, Янон, все в порядке — она едва улыбнулась. Пасхальные выходные пролетели незаметно. В пятницу с утра я поехал к отцу и помог мачехе с приготовлениями к праздничному ужину, и там и провел весь день, оставшись ночевать после того, как слегка перебрал вина — отец усердно поил меня, а также родителей Эден, которые тоже праздновали с нами. В субботу я, как и обещал, явился на обед к Лереру. Тот, судя по всему, наконец-то выспался и отдохнул, потому что выглядел немного лучше, чем в четверг. Кроме детей, за столом была и Рахели, младшая из сестер, со своей семьёй. Когда гости разошлись, стало ясно, что все отсрочки и отмазки закончились. Пришло время возвращаться в квартиру, как бы я этого не избегал.  — Спасибо за обед, было очень вкусно — сказал я, перемыв всю посуду (ещё один повод задержаться подольше).  — И тебе спасибо — усмехнулся Авшалом — пойдем, я тебя провожу. Заодно и прогуляемся.  — Твои дети не возмущаются, что ты из так часто оставляешь одних?  — Мои дети уже в том возрасте, когда они этому не возмущаются, а радуются.  — Я думал, что только у нас так.  — У всех так — он вздохнул. Мы прогуливались по уже хорошо знакомым узким улочкам, Лерер время от времени здоровался с проходившими мимо нас редкими прохожими. Я в честь праздника мимикрировал под местного, но это было не особо нужно — все прекрасно знали, что я — тот самый пришлый безбожник, который вроде как пытался влиться в общину, но на молитву приходит без талита и засыпает на задней скамье.  — Они все ещё болтают? — спросил я.  — Не думай об этом.  — А тебе ничего не будет за это?..  — Я же сказал тебе — после того, что случилось с отцом, мы уже привыкли к сплетням за спинами.  — Это из-за…  — Не из-за тебя — прервал он меня. Через пару секунд добавил:  — Он уже пытался до этого убить себя. Это был не первый раз. Если бы не ты — был бы другой повод. Это было слабым утешением, но я промолчал. Мы добрались до моего дома, и я подумал, как бы убедить Лерера подняться наверх, чтобы ещё какое-то время не быть одному. Ничего не придумал, так мы и попрощались, и разошлись каждый в свою сторону. Я запер дверь на все замки, включил компьютер и смотрел фильмы до тех пор, пока глаза не начали слипаться. И только тогда пошел спать. Воскресенье началось, как обычно: с недосыпа, с дурного настроения, с отчаяния, что надо идти в офис, а там… Там был Орен. Первым моим желанием было послать Данцигеру сообщение, что я увольняюсь во второй раз. Но я взял себя в руки. Возможно, пришло время перестать бежать от страхов. Пойти и признаться Эрану, что шалости его бывшего приятеля переросли в нечто куда более серьезное. Или пусть увольняет Альперата, или даст мне уйти — не обвиняя в дезертирстве. Я оделся, все ещё раздумывая над тем, что скажу Данцу. Доехал до работы, все ещё погруженный в свои мысли. Только у стеклянной двери на входе я понял, что что-то произошло. Все выглядели подавленными, в офисе было необычайно тихо. А ещё — я наконец увидел чёрно-белый прямоугольник траурного объявления на входе. Большими буквами там было написано имя. Орен Альперат. В первый момент меня словно пронзило молнией — с головы до пят. Потом нахлынуло облегчение. Непонимание. А потом — понимание. Я обернулся, ища кого-то, кого можно было бы спросить, не вызывая подозрений. Увидел Лиада.  — Что случилось? — спросил почему-то шепотом.  — Наш Орен погиб — так же тихо сказал он.  — Как? — это было важнее всего.  — Утонул. Поехал в четверг вечером на море, Рая до него не дозвонилась. В пятницу прямо перед праздником нашли его тело на тель-авивском пляже… — он покачал головой. Я молча кивнул и отошёл. В четверг вечером я был на виду у доброго десятка человек. И Авшалом тоже, как и вся его семья — теперь понятно, почему Гиллель настоял, чтобы я провел остаток вечера у него в гостях. Нам всем обеспечили железное алиби. Наверное, я никогда больше не посмею думать, что кучка ультраортодоксов может быть беспомощна перед лицом беззакония. * Пульса денура, обряд проклятия в кабале https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Пульса_де-нура