Закат. Две удаляющиеся девичьи фигурки, что не торопясь исчезают за поворотом. Ветер играет с локонами, путает и бросает в лицо, ухватывается за кончики цветных лент в волосах и теребит их. Но девочки лишь о чем-то перешептываются, делятся тайными своими и желаниями. Смеются они звонко так, голоса переливаются. Глаза искрятся, светятся огоньком странным. У одной лисьи ушки на голове забавно дергаются, хвостик лисий из стороны в сторону мечется. Локоны серебряных волос личико молочное обрамляют, челка небрежно спадает, закрывая тем самым один глаз. У другой же рожки на голове и веснушки на лице. Рыжие кудряшки с плеча водопадом спадают. А волосы-то в хвостик собраны, зелёной ленточкой перевязаны. — Каори, прекрати! — восклицает маленькая кицунэ и одаривает сестру сердитым взглядом. — Сколько раз мне говорить, чтобы ты не трогала мои ушки и хвост? — Прости, не удержалась. — улыбается девочка и плечами жмёт, взгляд хитрый с в сторону отводит. — Но я ведь твоя сестра. Старшая. После этого заявления она грозит кицунэ пальчиком когтистым, со взглядом строгим. Но улыбка осталась на губах. Нежная и родная, давно знакомая. Незабываемая.
Раннее утро, на небе ещё светит луна, но солнце уже вступает в свои права. Везде тихо. Птицы щебечут за окном, легкий ветер слегка покачивает траву. Лисица мирно лежит на кровати, посапывает. Снятся ей сны хорошие, но редкие. А в это время чьи-то босые женские ножки быстро-быстро ступают по полу каменному. Ни издавая при этом никакого звука. И фигура женская всё ближе и ближе к двери приближается. Вот когтистая рука коснулась ручки, вот повернула. Дверь открылась с тихим скрипом, но на сон кицунэ это никак не повлияло. А девушка к кровати подбегает, прыгает на неё с криками, от чего у лисицы сердце останавливается. Акеми как ошпаренная с кровати вскакивает, бешеным взглядом на смеющуюся сестру смотрит, да к стуку сердца и прислушивается. Хмурится да дуется, но вскоре одаривает сестру взглядом теплым, да улыбкой нежной. Лисица к кровати спокойно подходит, присаживается, да так и падает на спину. Сестры лицо рассматривает. Веснушки, глаза зелёные, улыбка теплая. Обрамляют личико её молочное кудряшки рыжие. Рожки на голове. И Акеми на колени садится, кровать под нею прогибается. Вдруг взгляд её лиловых глаз за спину сестры направляется, на лице эмоция страха появляется. Да так она и застывает, только руки всё простынь сжимают. — Кто это? — шепчет лисица, взгляд не отводит. Всё пялится в одну точку. И ведь эмоции такие настоящие, и глаза такие огромные. Ушки пушистые к голове прижаты, хвост у ног лежит мирно и спокойно. Ни намека на шутку. А зеленоглазка на сестру удивленно смотрит, да всё рукой перед лицом машет. Зовёт, трясет, а та ни какого внимания не обращает. И девушке так жутко становится, столько мурашек по телу её пробегает, что не замечает руки спрятанной за спину, в которой пурпурный огонек плещется. И взгляд вдруг тяжелый на себе чувствует. Такой ледяной, жуткий, пронзительный. И Каору голову свою поворачивает, а глаза расширяются от увиденного. Рука рот закрывает, другая простынь белоснежную сжимает. И так всё это сейчас жутко и непонятно. А сам Огненный демон около двери стоит, на стену облокотившись. Глаза с прищуром смотрят, оскал на тёмных от природы губах. Руки на груди скрестил, стоит и разглядывает её. И от взгляда его ей так жутко становится. Хоть убейте, но не вынести ей взгляда этого. Поэтому она лишь жмурится, голову клонит. Всё зубами скрипит, да руками двумя уже простынь сжимает сильно, чуть ли не до треска белой материи. И вот она уже сказать что-то хочет, еле успевает рот открыть, как слышит тихий смешок за спиной своей. Слышит этот голосок, чувствует всю эту гордость. Каори медленно поворачивается, на сестру ликующую смотрит, да лицо серьёзное у неё. Ни намека на радость нет. — Твоих, значит, рук дело? — говорит, и кивает в сторону, где несколько минут назад находился образ Акуры-Оу. Ответа ждёт, а та всё хихикает тихо, улыбается. — Есть немного… — смех сдерживая произносит она и на сестру недовольную смотрит. И гордится собой, как девочка маленькая. Радуется, что смогла обмануть сестрицу, что получилось у неё задумка. И не оплошала ведь, получилось всё-таки. Столько потраченного времени не прошли даром. А старшая сестрица всё хмурится, да головой качает, руки на груди сложив. Языком цокает, да тут же лекции читать начинает. Уму разуму научить хочет. Всё что-то о недоработках, о неточностях сказывает. Пальцем грозит, да младшая всё не слушает. Вздыхает тяжело, глаза закатывает. — Ну, что значит неправильно? Как не удалось передать? Очень даже правильно, очень даже удалось. — говорит, затылок чешет, да глаза закрывает. Думает о чем-то. — А может быть, прогуляемся? — Соглашусь, но только если ты не будешь подшучивать. — кивает Каору и улыбается. — Не буду, сэр! — говорит и выпрямляется сразу, лицо всё серьезное. Каору с кровати поднимается, а Акеми моментом пользуется, да обнимает сестру. Да силу не рассчитав, падает вместе с сестрой на пол. После чего получает в свой адрес она пару ласковых слов. Каору поднимается, пыль с себя невидимую стряхивает. Направляет строгий взгляд на сестру и тут же улыбается. После она уходит, тихо закрыв за собой дверь. А Акеми поднимается, место ушибленное трет, да хихикает тихо. К шкафу подходит, взглядом хитрым по тканям разным пробегается. Одевает в итоге юкату белого цвета, красным поясом повязанное. Локоны волос расчесывает, да в хвост собирает. Подходит к зеркалу и рассматривать себя начинает. Ткань белоснежная грудь упругую обхватывает и подчеркивает те места, которыми Лисица вполне может похвастаться. Алые губы в улыбке растянулись, а в глазах огоньки плещутся. И не скажешь, что девушка наивная, что доверчива. При первой встрече можно подумать, что серьезная, недоступная, да хладнокровная. Что ни про улыбку искреннюю, ни про счастье с горем не знает. Но в жизни своей она и сладость счастья поведала, и горечь на вкус и цвет попробовала. Да и улыбаться искренне она может, и наивная слегка. Доверчива. Только про недоступность и хладнокровность угадывают. Про остальное и не догадываются вовсе. — Ну, что, готова? — спрашивает Каору заглядывая к сестре. — Всегда готова! — произносит Акеми и к сестре подбегает быстренько. С глазками счастливыми, с улыбкою теплой. — Тогда пошли. — говорит девушка и они из комнаты выходят. По лестнице спускаются быстро-быстро. И вот, они уже у двери. Дверь особняка открывают, да выходят медленно. — В парк? — И ты еще спрашиваешь?***
Ветер срывает листву с деревьев, колышет бутоны цветов. Солнце светит высоко в небе, птицы радостно щебечут. Люди гуляют по парку парами, тихо разговаривают о чем-то, или же просто наслаждаются тишиной. Отдыхаю от тяжкой работы по дому. Кто-то с детьми, кто-то один. Всем весело, всем хорошо. Они веселятся и думают о будущем, о жизни и прелестях жизни. Акеми и Каору гуляют по парку, разговаривают, молчат и думают. Наслаждаются этим прекрасным мгновением, щебетанием маленьких пташек. Воспоминания о прошлом всплывают в сознании девушек, что наводит тоску. Ведь прошлое не вернуть и не вернуться самому. Его нельзя позвать в гости, его можно только вспоминать. Сидеть темными, холодными вечерами дома у камина, пить горячий чай и вспоминать о прошлом. Каким юным был, глупым… — Знаешь, я постоянно жалею о том, что пошла на тот злосчастный фестиваль. — с толикой грусти произносит Каору и тихо вздыхает. — Но очень рада тому, что ты пошла со мной. Ведь если бы ты тоже осталась дома, у меня никого не осталось бы. — Я тоже вспоминаю тот день. — кивает Лисица и дарит сестре грустную улыбку. Больше ни слова. Ни о прошлом, ни о будущем, ни о настоящем. Они просто хотели отдохнуть от стен особняка, от слуг, что с самого детства следят за каждым их шагом. Нянечки и слуги постоянно говорили, что можно, а что нельзя. Ругали, защищали, помогали, даже в угол ставили. Но один раз девочки не хотели слушаться, не желали слышать всех этих упреков. Они лишь нагрубили и сбежали из особняка, сбежали на фестиваль огней, о котором слышали от взрослых и детей. От своих «друзей». Любопытство и лишь детский каприз заставили расплатиться высокой ценой.Родные и близкие, слуги и нянечки. Выжить удалось не всем.
Мелодичный женский смех заставлял оборачиваться мужчин, а юные тела притягивали к себе взгляды. Да и по внешности сейчас не скажешь, что демоны. Если бы не урок госпожи Аяко, то человеческий облик они принять никогда бы не смогли. Госпожа Аяко была прекрасной женщиной и заботливой нянечкой, матерью. Её дочь прекрасно выполняла свою работу служанки и почти никогда не брала отдых. Слишком трудолюбива, слишком говорлива и слишком незабываемая. Вся в мать. При одной мысли о ней на душе тепло и улыбка тянется чуть ли не до ушей. Все те, с кем жили Каору и Акеми, были уникальны и незабываемы по своему. Каждый оставил след в их памяти и сердце, душе. Каждый образ врезался в память как осколок. Но даже при таком раскладе, всех запомнить им не удалось. Чьи-то образы размыты, даже слишком. Скорей всего, это из-за того, что некоторые не горели желанием общаться с юными дьяволятами. Увы, не всем нравилось их поведение, но сердцу не прикажешь, поэтому привязаться успели все. Людей все меньше, птицы стихли, ветер усиливается, а небо покрыли тучи. А ветер холодный такой, что даже мурашки по коже пробегают. Девушки остановились и насторожились. Но пока поблизости никого не было, хотя что-то подсказывало им, что нужно убираться как можно быстрее. Прочь, обратно домой. И когда девушки развернулись, чтобы уйти, их окутал странный туман. Они не остановились, а лишь ускорили шаг. Шли вместе, но Акеми не сразу заметила, что старшая сестра отстала. — Каору? — произнесла громко Лисица и обернулась. Она все пыталась хоть что-то заметить, но туман не позволял. Его все больше и больше, а противный запах все сильнее и сильнее. Но даже не смотря на это, Акеми решила найти сестру. Шла она осторожно, но уверенно, надеялась найти сестру как можно быстрее. — Каору?! Заметив сестру, Лисица ужаснулась. Каору сидела на коленях и прикрывала рот рукой. Ее тело содрогалось от кашля, а по рукам текла струйка крови. Акеми подбежала к сестре и присела на корточки перед Каору. Схватив сестру за плечи, она слегка потрясла её. — Каору, что с тобой? Что случилось?! — паника постепенно окутывала её, страх впивался в кожу вместе с туманом. Проникал в организм и отравлял сознание. — Это яд. — тихо ответила Каору. — Туман отравлен, но выжить можно. Мы просто потеряем сознание. Частое дыхание, кашель с кровью, дрожащее тело. Акеми с ужасом смотрела на сестру и не заметила, как у нее изо рта потекла кровь. Вдруг старшая сестра потеряла сознание и рухнула на холодную землю тяжелым грузом, Акеми коснулась плеча сестры. Но сказать что-либо она не успела, перед глазами начало плыть и она схватилась за голову. Зашипела. Мужские силуэты, темные-темные, даже лице не видно. Откуда они взялись, Лисица не знает, но последнее, что она увидела, это то, что эти существа схватили сестру и исчезли с тумане. — Каору… — заплетающимся языком произнесла Акеми, прежде чем потерять сознание. Единственное, что она успела почувствовать, это холодные, но сильные руки, что поймали её. Дальше лишь темнота.