Прикосновение.

      Уилл сидел за столом при полном параде, улыбаясь и рассматривая Марион, которая была привязана к стулу напротив него, и что-то мычала через скотч, наклеенный у неё на лице. Как ни странно, но стол был пуст, не считая салфеток и столовых приборов. Ганнибал стоял рядом с женщиной, у которой уже глаза от ужаса почти выпали, и ласково гладил её по волосам. Его милый доктор тоже выглядел отлично, чёрный костюм, белая рубашка и даже бабочка. Чувствовалось, что Лектер задумал что-то грандиозное.       — Всё как ты хотел, дорогой, — плотоядно улыбнулся Ганнибал, быстро облизывая губы и наклоняя голову вбок. — Этот вечер только твой. Ты сам выберешь как она умрёт, от моей руки, или твоей. Я сделаю так, как ты пожелаешь.       — Спасибо, Ганнибал, — счастливо выдохнул Уилл, благодарно посмотрев на довольного доктора. — Вот такое свидание уже по мне. Я хочу…       — Один момент, — слегка нахмурившись, перебил его Лектер. — Прежде чем мы начнём, я должен устранить кое-какие препятствия. Прости, я не успел сделать это сам, но думаю, ты мне поможешь. Минутку.       Ганнибал широко улыбнулся своей связанной гостье, извиняющиеся слегка поклонился Уиллу и быстро вышел из комнаты. Грэм встретился глазами с Марион, злобно улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй.       — Прости, крошка. Ты лично ни в чём не виновата, просто тебе не повезло повстречать на пути нас, но от этого никто не застрахован. Когда-то я сам так же сидел перед Ганнибалом и понимаю, что ты чувствуешь. Не волнуйся, всё закончится быстро, я обещаю.       Послышался шум, и в комнату вернулся Лектер, неся на руках девочку лет семи — восьми. У неё были длинные каштановые волосы, которые спускались почти до пола, тоненькие ручки, раскинувшиеся в разные стороны, спокойное спящее лицо с закрытыми глазами и невероятно красивое платье. Увидев девочку, Марион дёрнулась и жалобно завыла, но доктор не обратил на неё никого внимания и положил малышку на стол, между своими гостями. Уилл непонимающе заморгал, пытаясь отогнать от себя эту картину, но его буквально парализовало, и он мог лишь бешено таращиться и пытаться что-то сказать, но вот беда, никак не мог. Он даже проверил запястья, не связан ли он сам, но нет, он был свободен, просто шок лишил его возможности говорить и двигаться.       — Знаешь, Уилл, — улыбаясь начал Ганнибал, доставая из буфета какие-то пилы и топорики. — Я ведь рос сиротой, мои родители погибли и я остался совсем один. И твоя мать оставила тебя, бросив на попечение равнодушного отца, и посмотри, что из нас выросло. — Лектер вернулся к столу и раскладывал инструменты вокруг спящей девочки. — Не каждому дано пережить и усмирить свой гнев, и я решил не рисковать. Это дочка Марион, и прежде чем мы начнём наш романтический ужин, я бы хотел позаботиться о ней. Не хочу, чтобы такая милая принцесса росла сиротой, поэтому я решил, что она должна разделить участь своей матери. Как считаешь?       Грэм очумело моргал, пытаясь выразить своё несогласие, но по прежнему мог лишь смотреть и пытаться пошевелить губами. Доктор подошёл к нему, нежно поцеловал в губы и растроганно улыбнулся.       — Я знал, что ты меня поддержишь. — шепнул ему Лектер, снимая пиджак и начиная закатывать рукава. — Я сделаю всё сам, как ты и просил. Ты ведь не захотел цветов и подарков, а попросил меня убить для тебя. Смотри, любимый, это всё для тебя.       Ганнибал вернулся к девочке, повернул её голову в сторону так, что Уилл смотрел ей прямо в лицо, взял в руки топорик и размахнувшись, со всей силы рубанул лезвием по тоненькой шейке девочки. Рядом раздался полувизг или полустон Марион, которая истошно выла через скотч и тряслась на стуле, а Грэм остекленевшими глазами смотрел, как сильная струя крови брызнула в разные стороны и залила всё вокруг. Уилл даже почувствовал тёплые капли у себя на лице, и впал в ещё большее оцепенение, забыв как дышать. Он оторвал взгляд от полуотрубленной головы малышки и поднял глаза на своего довольного доктора, который с улыбкой слизывал кровь со своих рук и смеясь вытирал лицо полотенцем, пачкаясь ещё больше, чем до этого. Лектер взял пилу в руки и начал отпиливать голову, которую не смог отрубить с первого раза. Женщина, сидящая напротив Уилла, перестала выть, потеряв сознание и оставшись висеть на верёвках.       — Нет, — смог выдавить из себя Грэм, к которому вернулся голос. — Нет, Ганнибал, что ты делаешь? Это же ребёнок. Остановись.       — Но ты сам попросил, — обиженно сказал Лектер, ловя свободной рукой отвалившуюся голову, и, как баскетболист, бросая её в раковину. Он повернул тельце поудобней и начал отпиливать худенькую ручку. — Тебе что-то не нравится?       Крови становилось всё больше, Уиллу уже казалось, что он весь сырой от неё, очнулась Марион, которая снова начала хрипеть и стонать, заливая слезами лицо, и лишь Ганнибал активно работал пилой, посылая Грэму влюблённые взгляды. Уилл резко пришёл в себя, вскочил на ноги и бросился на удивлённого доктора с кулаками.       — Стой, урод, — закричал Уилл, пытаясь втащить полоумному Лектеру по лицу кулаком. — Прекрати! Остановись, мразь, что ты творишь? Стой! Хватит!       Ганнибал увернулся от летящего кулака и схватил Уилла в железные объятия, прижимая к себе.       — Хватит, Ганнибал, — стонал Грэм, начиная задыхаться в руках, которые буквально выдавливали из него жизнь. — Стой! Прекрати! Я не этого хотел!       Объятия сжимали всё сильнее, Уилл начал терять сознание, но продолжал сопротивляться и стонать. Проваливаясь в темноту, он мечтал никогда больше не возвращаться в этот мир, где совершил такую серьезную ошибку, попросив Лектера убивать для него.       Уилл с криком подскочил в кровати и испуганно осмотрелся по сторонам. Это был сон — облегчённо понял Грэм, обессилено падая на влажную от пота подушку и судорожно её обнимая. Всего лишь сон, но пережитый страх и ужас, так и витал вокруг него, как облако. Уилл лежал в кровати Ганнибала, но был один, и он не раздумывая вскочил с постели и бросился разыскивать своего идеального маньяка, чтобы поговорить с ним. Страшный кошмар заставил его пересмотреть свою идиотскую просьбу, и Уилл практически бежал вниз по лестнице на кухню, где, судя по музыке и запаху, его доктор готовил завтрак.       Он вбежал на кухню и поражённо застыл на месте, не в силах поверить тому, что видит.       Лектер сидел за столом и завтракал, заткнув салфетку за воротничок рубашки, и радостно улыбнулся, увидев Уилла. На столе лежала мёртвая девочка без головы, её живот был полностью вскрыт, а Ганнибал, с помощью ножа и вилки, отрезал у неё внутри кусочки печени, макал их в соевый соус и прямо сырыми отправлял себе в рот, вальяжно вытирая губы, висящей на груди салфеткой.       Уилл почувствовал головокружение, отвращение, рвотный позыв и нарастающую истерику, и не в силах совладать с собой, вцепился себе в волосы и истошно заорал.       С этим же бешеным криком он и проснулся снова, не понимая, что происходит, и бросился в туалет, где из него с жуткими звуками начал выходить вчерашний ужин. Он услышал сзади шаги, беспокойный и сонный голос доктора, который вошёл следом за ним, и его затошнило ещё больше. Рвотные спазмы не прекращались, хотя вылетать из него уже было нечему, но он никак не мог оторваться от унитаза, боясь поднять глаза.       — Уилл, родной, что с тобой? — взволновано спросил Лектер, помогая ему подняться и подталкивая его к раковине. Он включил воду и сам начал его умывать. — Ты так кричал во сне, что я испугался и не знал что делать.       — Мне приснился кошмар, — качнул головой Грэм, поднимая глаза и, через зеркало, смотря на Ганнибала. Всё нормально, обычный доктор, заботливый, сонный и лохматый. — Просто реальный пиздец. Я чуть мозгом не поехал от страха.       — Хочешь чаю? Моего фирменного, успокоительного?       — Того самого? — усмехнулся Уилл, облегчённо наваливаясь спиной на Лектера. — С лошадиной дозой снотворного?       — Только чай и немного трав, — рассмеялся Ганнибал, обнимая его и целуя в макушку. — Обещаю. Пошли на кухню.       Они пошли вниз, и Уилл поневоле бросил взгляд на стол в гостиной, и истерично выдохнул, не увидев там никаких трупов. Кухня тоже была в порядке, и он уселся за стол, наблюдая, как доктор ставит кипятить воду и достаёт прозрачный заварочный чайник. В эту секунду он понял, что не хочет ничего менять. Он почувствовал себя, как старый бабник, который потерял интерес к женщинам, устало садясь с пивом перед телевизором и выключая телефон. Да он мог ещё окучить не одну женщину, эта мысль грела, но ему это надоело. Уилл знал, что он может убить, Ганнибал тоже, и этих мыслей стало достаточно, не обязательно это доказывать, если хочется просто смотреть друг на друга и спать в обнимку.       С той ночи, когда он попросил привезти ему Марион, чтобы убить, прошло две недели, но у них почти ничего не поменялось. На следующий день, доктор, пряча глаза, сказал, что Марион пока покинула Италию, но должна скоро вернуться. Тогда он не обратил на это внимание, но сейчас понял, что Ганнибал его просто обманул. Это была обыкновенная женщина, которая бросилась на помощь истекающему кровью доктору, она перебинтовала его, сделала ему массаж и отнеслась к нему по-доброму. И, судя по всему, у неё была дочка, о которой знал Лектер, но он не придумал, как отказать любимому, который впервые попросил его кого-то убить. Уилл испытал стыд и отчаяние, поняв, что доктор не хотел убивать молодую мамочку, но не знал, как выкрутиться и тянул время, давая Грэму возможность передумать.       Все эти две недели они отлично проводили время. Вместе готовили завтраки, убирались в доме, сходили в кино и ели сладкую вату в парке. Ганнибал постоянно обнимал и трогал его, старательно обходя стратегически важные места, целовал, куда мог дотянуться, укрывал из одним пледом на двоих перед вечерним просмотром какого-нибудь фильма, и прижимал к себе во сне. Правда по утрам, Уилл просыпался с ощущением дикой эрекции Лектера, упирающейся ему в спину и стыдливо сваливал в ванную, с таким же каменным стояком. Почему-то, он никак не мог перешагнуть эту черту, надеясь, что кровь Марион сама её сотрёт, хотя эротизмом уже пропитан был весь дом и их каждая совместная минута.       Он быстро мастурбировал в ванной, сбегая потом к себе в комнату и давая возможность сделать тоже самое Ганнибалу, но это давно перестало помогать. Они садились завтракать, сидя напротив друг друга, смотрели в глаза, постоянно улыбались, как умалишенные, и его член оживал снова, как будто это не он двадцать минут назад яростно дрочил в душе, пытаясь избавиться от возбуждения. Лектер, попивая кофе, понимающе улыбался, рассматривая румянец на его щеках, демонстративно принюхивался, давая понять, что всё знает, прикусывал губки, облизывая их шаловливым язычком и неспешно запихивал в рот сардельки, откусывая их и медленно жуя. Эротическим Уиллу уже казалось всё, к чему прикасался Ганнибал, и он не понимал, его соблазняют, или это он уже дошёл до ручки.       Ему стало мерещиться, что доктор виляет задом, когда идёт впереди него, специально поглаживает рычаг передач в машине, пока они стоят на светофоре, заказывает и готовит еду фалосовидной формы, которую возбуждающе рассматривает и медленно поглощает, и поливает себя феромонами, ведь по другому никак не объяснить, почему член Уилла не падал с утра до вечера, хотя ещё месяц назад, решив подрочить в ванной, он его еле разбудил. А Лектер был спокоен, как трактор, хотя всем своим видом давал понять, ты только намекни, я тут же приду на помощь, но Уилл всё чего-то ждал, игнорируя ломоту в яйцах.       Неделю назад они сожгли дурацкую картину.       Уилл нашёл сайт с логическими загадками, и они, валяясь в кровати перед сном, соревновались кто первый даст правильный ответ, играя на желания и складывая ноги крестиком, пряча неуместное членостояние. Ганнибал всегда обыгрывал, соображая быстрее очумевшего от спермотоксикоза Грэма и загадывал странные желания. То просил причесать его, то угадать цвет его нижнего белья, то придумать десять синонимов к слову секс, то вспомнить, кто снимался в главных ролях в фильме «Горбатая гора», и доведённый до отчаяния Уилл, чуть не смотался в свою спальню, но был перехвачен в дверях, смеющимся доктором, который извинился и пообещал в наказание выполнить любое его желание.       Он злорадостно улыбался, стараясь придумать наказание посложнее и поизвращённее, но всё ещё находясь в объятиях Ганнибала, встретился с ним взглядом и его прошиб эротический разряд острого возбуждения, когда глаза доктора потемнели, пальцы судорожно вцепились в его бока, и Лектер впился в его шею голодным поцелуем и начал опускаться вниз, прочитав в глазах Уилла его истинное желание. В отличие от Грэма, Ганнибал был точно готов к переходу их общения в горизонтальное положение, но Уилл снова испугался.       — Картина! — истерично взвизгнул Уилл, хватая его за пижаму и подтягивая к себе наверх. — Я хочу её уничтожить.       — Что? — задыхаясь от возбуждения, непонимающе пробормотал Лектер, но при этом подчиняясь и выпрямляясь обратно. — О чём ты?       — Твоя картина, — неуверенно пробормотал Грэм, вырываясь из дрожащих объятий и сбегая от потерянного доктора. — Она путает мои мысли, мы должны сейчас же её уничтожить.       — Хорошо, — тряхнул головой Ганнибал, возвращаясь в реальность. — Собирайся. Куда поедем?       — Никуда. Просто выйдем во двор и сожмём её к ебеням.       — Грубиян, — неодобрительно хмыкнул Лектер, копаясь в штанах, пытаясь сделать свою эрекцию менее вызывающей. — Накинь халат.       Они выползли в ночную прохладу, разломали рамку и двадцать минут любовались мини костром, надеясь придать этому действу, какую-нибудь символизацию, но это был просто костёр и просто картина, и её уничтожение так и не приблизило их друг к другу.       И сейчас, смотря, как Ганнибал заваривает ему чай, сонно почёсывая затылок, этот жест он перенял у него, Уилл, задыхался от любви и благодарности к своему доктору, который не пошёл у него на поводу и не притащил к ним в дом случайную жертву, лишь бы Грэм в очередной раз убедился, что Лектер готов ему подчиняться во всём.       За то время, как они «проснулись», когда доктор отправился на свидание, Уилл пережил сотню состояний, но так и определился, чего же он хочет, точнее, как это получить. Он умирал от ревности, подглядывая за Лектером, впал в состояние аффекта, матерясь и ломая вещи, бездумно лез целоваться, гоняясь за доктором по кухне, понял, что любит и хочет его, насыщал своё сердце мнимой властью над неуправляемым убийцей, но по прежнему боялся сломать последнюю преграду между ними, как будто бы не доверяя тому, что будет дальше.       — Уилл, — мягко позвал его Ганнибал, ставя чай завариваться и садясь рядом. — Что тебе приснилось? Что так напугало тебя, можешь объяснить?       — Это был просто кошмар, — ответил Грэм, беря его за руку. — Ты так неприкрыто начал меня соблазнять, что мой мозг отключился, и лишь во сне мне открылась истина.       — Какая? — заинтересованно спросил доктор, криво улыбаясь.       — Что я был не прав. Марион. Ты спасал её от моей мести за прошлые ошибки? Она ведь никуда не уехала?       — Ты не совсем понимал, что просишь, — просто ответил Лектер, отводя взгляд. — Я и до этого никогда просто так не убивал хороших людей, а она…       — А она просто проявила к тебе сочувствие, — виновато перебил его Уилл, придвигаясь ближе вместе со стулом. — У неё ребёнок? Она не хамка, не социопатка, не продажная девка, а обычная девушка, а я, в отличии от тебя, об этом даже не подумал. Получается, что я психопат похлеще тебя?       — Мой любимый психопат, — ответил Ганнибал, целуя его руку. — Ты просто запутался, но я всегда рядом и помогу разобраться, не переживай.       — Скажи мне что-нибудь, — неожиданно попросил Грэм, не понимая, что хочет услышать, но ему казалось, что доктор найдёт нужные слова. — Что-нибудь, что окончательно меня успокоит.       — Ты читал роман Джека Лондона «Белый клык»?       — Читал, но давно. Про волчонка, точнее его мать была собакой, а отец волком. Он жил с индейцами, потом в лесу, а затем попал к людям, которые травили его и сделали из него убийцу, который рвал других собак на боях. Его ненавидели, из-за того, что он ни на кого не похож, но в итоге его спас один человек, который смог пробиться к его сердцу.       — Я очень люблю этот роман, — грустно сказал Ганнибал, садясь прямо на пол и облокачиваясь подбородком о колени Уилла, задумчиво глядя в сторону. — Собака, в теле волка, или волк, с душой собаки? Затравленный, проданный своим хозяином за бутылку водки, его никто не любил, и новые хозяева старательно убивали в нём остатки собачьей преданности, вытаскивая из него озлобленного волка. Одни инстинкты, рвать на куски, вцепиться в чужое горло, он забыл, что жил с собаками в одной стае и ходил с ними в одной упряжке, и убил столько псов, потакая своей сущности и своему голоду, что почти захлебнулся в крови. Когда он столкнулся с бульдогом, совсем новая порода в то время, и умирал от захвата его зубов, даже хозяева махнули на него рукой, просто ожидая, когда он сдохнет.       — Да, я помню этот момент. Очень тяжёлая сцена. Но его спас прохожий.       — Его спас хороший человек, — ответил Лектер, обнимая ноги Уилла. — Переломал зубы бульдогу и забрал Белого Клыка себе. Он очень долго пробивался к нему в зону доверия, тот едва не подох от голода, приручил его, заставил снова научиться жить с людьми и другими собаками, и получил волка себе в домашние питомцы. Тот даже позволил себя гладить и чесать животик. Но когда понадобилось, он, рискуя жизнью спас своего хозяина, мгновенно перестав быть домашней собачкой.       — Зачем ты мне это рассказываешь?       — К тому, Уилл, что я твой Белый Клык, — сказал Ганнибал, поднимаясь на коленях, и обхватывая его лицо руками. — Ты приручил меня. Я твой волк, в теле собаки, но сейчас в твоих руках, кого ты захочешь видеть рядом с собой. Хочешь тащить из меня хищника, я стану им, забуду обо всём и буду рвать по твоему приказу, но хищник не надёжный зверь, он может захлебнуться в крови и начать сходить от неё с ума, бросаясь даже на руку, кормящую его. А могу остаться таким, какой я сейчас, твоим Белым Клыком, просто преданным и живущим для тебя одного, но если понадобится, и нам будет угрожать опасность, то волк вырвется наружу, не волнуйся, и сможет тебя защитить.       — Мой Белый Клык? — заворожённо спросил Уилл, тоже обхватывая лицо доктора и притягивая его к себе. Они соприкоснулись лбами и носами, глядя друг другу в глаза. — Да, Ганнибал. Это именно то, что я хотел услышать. Я сам не понимаю, чего хочу и чего боюсь. Хочу, чтобы ты стал нормальным, но боюсь, что ты заскучаешь и бросишь меня, если я об этом попрошу, хочу заняться с тобой любовью, но боюсь, что у меня ничего не выйдет, и ты будешь разочарован моими жалкими навыками, ведь ты так долго меня добивался, а я просто обычный парень с лохматыми ногами и подмышками, я стараюсь тебе соответствовать, живя в таком большом доме и надевая галстук на ужин, хотя я предпочитаю есть на диване перед телеком. Я…       — Ты именно тот, кто мне и нужен. Кто-то должен вернуть Белого Клыка в социум, кто-то должен его любить, кто-то…       — Я люблю тебя, Ганнибал, — прошептал Уилл. — Ты устал быть хищником, и просто хочешь любви, я понял. Я был не прав, пытаясь вернуть тебя прежнего, прости, что не понимал, что творю, пытаясь заставить тебя снова убивать, рискуя нашей тихой жизнью.       — Ты просто должен помнить, Уилл, что я могу это сделать и сделаю, если понадобиться, но я сейчас так счастлив, что не хочу даже мимолётного намёка на опасность. Я просто хочу быть с тобой. Здесь и сейчас. Второй раз тюремное заключение я не вынесу, понимаешь?       — Да, понимаю. — Уилл моргнул, прогоняя настырную слезу. — Да, мой Белый Клык, наконец-то я тебя понял. Давай быстренько выпьем чай и пойдём наверх. Сейчас никто из нас не пьян, не в состоянии аффекта, не ревнует и не напуган. Я хочу принадлежать тебе полностью, учитывая, что я и так две недели схожу с ума от этого желания, но больше не хочу терять ни минуты.