Д-Р-У-З-Ь-Я

      Джемин лежит-пердит на кровати (переел бабушкиного вкуснейшего кимчи) и бесцветно смотрит в белый потолок, считает трещины. На четвёртой он задумывается о том, что это очень идиотское занятие, да и на звание великого счетовода парень вообще-то не претендует. Но ещё более идиотская херня в том, что как только он перестаёт напрягать мозг, мозг начинает напрягать его. Мыслями о Джено, о том, что произошло, и что теперь с этим делать. Никаких разумный решений в голову не приходит, на телефон тоже ни хуя не приходит (точнее Донхёк написывает какую-то хуйню, которую даже читать не хочется после слов «пупсик мой»), это бесит. И Джемин шевелит руками и ногами, как жучок, который упал на спинку и теперь не может поднять, не сдерживая своё «сука-блять», которое так и просится наружу.       В комнате аномально жарко, и хлопковые трусы в ромашку, подаренные мамой, неприятно липнут к коже, но раздеваться дальше ну такое. Неприлично, даже если ты один дома. Лампочка начинает мигать, терпение — лопаться.       И когда мимо лица пролетает муха, Джемин недовольно хмурится и взрывается.       — Куда, блять, полетела? — кричит он и агрессивно бьёт себя по ляжке, на которую присело отдохнуть лупоглазое насекомое. — Сука, больно!       Муха оказывается проворнее человеческой руки и, гневно жужжа, улетает в окно. Джемин тоже хотел бы. Выйти в окно. Но совесть не позволяет, потому что мама будет переживать, а маме нельзя, у неё сердечко слабенькое.       Мысли о суициде и его последствиях прерывает «тилинь-тилинь» дверного звонка. Джемин поднимается с кровати, натирая красную ляжку, и ползёт в прохожую, чтобы заткнуть этот сраный «тилинь-тилинь», который непрерывно долбит его в уши. Продолжительно так, что хочется оторвать руки звонящего и запихнуть в задницу ему же.       — Кто там может быть? — спрашивает в пустоту На, и ответа, естественно, не получает. Из говорящего в квартире только сам парень, телевизор и попугай Попка, единственной фразой которого является «ты что, ебобо?». — Может мама ключи забыла? Хотя вряд ли, она же с отцом в гости уехала всего полчаса назад. Может это…       Джемин бездумно открывает дверь и неожиданно видит перед собой Джено, в руках которого подозрительный жёлтый пакет и ромашка. Такая же, как на его тру…       — Джено! — испугано орёт парень и хлопком закрывает дверь, которая почему-то не закрывается. Возможно, причиной этому служит просунутая между дверью и косяком нога Джено, но это не точно.       — Сука, больно! — орёт нечеловеческим голосом обладатель данной ноги, пугая весь дом.       А, нет, точно. Джено повезло, что на нём были буквально каменные кроссовки, иначе он бы определённо сломал себе пару пальцев.       Джемин отскакивает от двери, тем самым пропуская незваного друга внутрь квартиры. Он рассеянно смотрит на протянутую ромашку и не может определить, что сделать в первую очередь. Сбежать в комнату, чтобы хотя бы шорты напялить, или принять этот шикарный букет?       — Держи ромашку, а то завянет. Я её не возле твоего подъезда сорвал, если чё, — поскуливает Ли (нога-то ещё болит), но продолжает активно тыкать в сторону парня цветком. — Я же не хочу, чтобы нам потом костылём бабушки Пак прилетело.       На всё-таки забирает ромашку и идёт с ней на кухню, чтобы поставить в вазу, чёрт возьми. Хрустальную.       Джемин опускает вазу с изумительным букетом на середину стола, когда его обнимают со спины, утыкаясь носом в шею. Парню становится ещё жарче от чужих прикосновений, и он пытается выбраться, но встречает сопротивление. Джено сильнее. На пятнадцать отжиманий.       — Пусти, Джено, — просит он, продолжая слабо дёргаться.       — Нам нужно поговорить, — неожиданно твёрдо выдаёт Джено, крепче сжимая Джемина в своих объятиях. — Причём срочно.       — Пусти, пожалуйста. Мне неловко вообще-то, — На откровенно давит на жалость, хотя, по правде говоря, ему действительно стремновато сверкать практически голым телом, прикрытым лишь дурацкими семейниками, типа как у дедушки семидесяти лет.       — Да ладно тебе, твои трусы миленькие, — хихикает друг.       — Ли Джено, не пизди! — Джемин опасно повышает голос, что становится для Джено своеобразным сигналом «warning», и пора типа притормозить коней. Пока в проблемы ещё сильнее не уебался.       — Ладно-ладно, но обещай, что мне не придётся искать тебя в шкафу, если отпущу, — чисто для верности.       — Клянусь своей треуголкой!       — У тебя её нет.       — Это не важно.       Джено отпускает парня, и тот мгновенно улетает в свою комнату, крикнув напоследок «зайди, когда позову». И ведь зовёт.       — Иди сюда, падла, — кричит Джемин и вздрагивает от того, что Джено оказывается на пороге слишком быстро. — О чём ты хочешь поговорить?       — О том, что произошло, — Джено садится на кровать напротив парня и смотрит тому в глаза, изучает, пытается прочитать. Выходит не очень.       — А что произошло? — Джемин решает косить под дурачка или даже можно сказать прямо под Джено. Глаз за глаз, челюсть за челюсть, или как там говорят-то вообще.       — Не тупи, Джемин, это моя прерогатива, — стелит Ли и берёт парня за руку. Ему страшно, но ещё страшнее признать, что Ренджун был прав и Ли Джено — ссыкливый ёбик, каких нужно ещё поискать. Мотивирует не по-детски. — Я о том, что ты поцеловал меня, сладко уснул в моих объятиях, а потом молча сыбался, мол, думай, чё хочешь, Джено, меня это не ебёт. Так вот меня ебёт. Я хочу знать, какого хуя происходит между нами?       — С хуя ли это тебя ебёт? — Джемин начинает злиться, он чувствует себя загнанным зверем. Приятного мало.       — С того, что я тебя люблю, пиздец как! — вылетает быстрее, чем Ли успевает подумать. Да и хуй с ним, он сегодня идёт до конца. Победного или нет, это уже как повезёт.       — О, ты наконец сказал это напрямую, — слегка язвительно отзывается Джемин, придвигаясь ближе. — Если ты меня действительно любишь, то почему не признался раньше? Почему не сказал, что твои чувства ко мне сильнее, чем просто дружба?       — Ты чё, орёшь? На Джемин, приём. Как слышно? Ты в своём уме ещё или всё уже? Вот именно, что мы были лучшими друзьями, и всё такое. А лучшие друзья не должны испытывать такие чувства, как у меня, поэтому я и держал всё в себе. Если бы я подошёл к тебе, типа, эй, Джемин, я тебя люблю, давай встречаться, ты бы на хуй меня послал, ещё и по башке бы настучал, чтобы я так не рофлил. Мне было достаточно того, что ты рядом, и я могу делать тебе приятное всякими мелочами типа пиццы и пивка по субботам, а потом я смачно нахуярился и всё выложил. Да, Джемин, я знатно обосрался, когда решил делать вид, что ни хуя не было, но и ты пойми меня, я испугался. По-настоящему. Что потеряю тебя. А других идей у меня не было. Просто подумай, как бы ты поступил на моём месте, — Джено мнёт пальцами чужие простыни, переживает, что вывалил всё слишком сумбурно и вообще непонятно.       — Подумай то, подумай сё! Вы с Марком сговорились, что ли?       — Чё?       — Ничё, Джено. Просто я заебался думать. Заебался вспоминать момент, когда влюбился в тебя. Было ли это с самого начала, и я просто игнорировал свои чувства, а может это случилось, когда я практически соприкоснулся с твоим огромным хером, хотя вряд ли. Я же не извращенец какой-то. Джено, я реально заебался. Так заебался, что уже даже себе признался, что влюблён в лучшего друга. Я заебался смущаться перед тобой, хоть это и началось не так давно. А главное — это то, что я заебался бегать от своих чувств. Я тоже люблю тебя, падла.       Джено сначала замирает, переваривая свалившуюся на него информацию, а потом самодовольно ухмыляется. Случайный комплимент значительно прибавил парню чувства собственной важности и дополнительной смелости. В нём даже капли смущения не остаётся. Взаимная любовь окрыляет пизже, чем водка с редбуллом.       — С огромным хером? — уточняет Джено, игриво шевеля бровями.       — Потуши эту ухмылочку, парень, а то я тебя сейчас потушу. Учебником биологии по голове, — парень указывает головой на недалеко лежащую на тумбе книгу.       — Я буду не против поизучать с тобой отдельный раздел. Анатомия называется.       — Придурок, — смущённо смеётся На, когда Джено опрокидывает его на спину и нависает сверху.       — Но ты же будешь со мной? — на серьёзных щах спрашивает Ли, нежно касаясь большим пальцем джеминовой щеки.       — Буду, — выдыхает в чужие губы Джемин, позволяя себя поцеловать.

***

Общий чат «СoMiNg OuT oF tHe ClOsEt» oh_nana вернулся в беседу. oh_nana: Пацаны, я вас ненавижу. oh_nana: Козлы вы, пацаны. oh_nana: Особенно Донхёк. oh_nana: Его я ненавижу больше всех. call_me_d: Я проигнорирую выпад в сторону меня прекрасного и просто спрошу! call_me_d: Вы вместе? oh_nana: Смотря в каком смысле. markest: вы сейчас вместе? oh_nana: Да. oh_nana: Джено лежит на моей кровати и чешет задницу. just_another_boy: а в отношениях? oh_nana: Да. just_another_boy: блять, Джемин, тогда разницы же нет. oh_nana: Верно. oh_nana: Но ведь была же небольшая интрига. call_me_d: ИдИ тЫ в ЖоПу!!! just_another_boy: + rich_and_bitch: + markest: + j-jisung: впервые я солидарен с Донхёк-хёном oh_nana: Не переживай, это было в первый и последний раз. oh_nana: Я тебя гарантирую.© Джено oh_nana: думаю, Джено-хён прав oh_nana: раз в год и палка стреляет oh_nana: чё там call_me_d: Ну Вы И гАнДоНы! call_me_d: Уйду от вас! call_me_d: Навсегда! oh_nana: Дальше кровати всё равно не уйдёшь. call_me_d: Слушай, королева остроумия, а тебе к Джено не пора? no_fun вернулся в беседу. no_fun: Не переживай за меня, Донхёк no_fun: Я сейчас обнимаю и целую своё любимое солнышко no_fun: Меня всё устраивает j-jisung: а меня сейчас стошнит rich_and_bitch: + just_another_boy: + markest: + call_me_d: +++++ call_me_d: Вы отвратительно влюблены! :---) markest: и это прекрасно