Игра на миллион

      Маркус открыл глаза. В голове все еще раздавался шум волн. Ему снилось что-то про море. Он попытался вспомнить, что именно, но от сна остались лишь невнятные тревожные ощущения.       Он понял, от чего проснулся: внизу, в гостиной, вновь послышались голоса. Один, мягкий и тягучий, с характерным средиземноморским акцентом, принадлежал его матери. Второй, холодный и надменный, несомненно, был голосом слизеринского декана.       — Мне удалось договориться о переносе слушания на конец учебного года. В том случае, если ваш сын больше ничего не натворит, у него будет возможность все-таки окончить школу, — говорил Снейп.       — Даже не знаю, как вас благодарить, господин профессор, — подала голос миссис Флинт. — Еще кофе?       — Благодарю. На приличный аттестат рассчитывать даже не приходится, — продолжил декан. — Хотя бы одно то, что Маркус его получит, уже можно расценивать как чудо. Я хочу, чтобы вы понимали: я вам обрисовал идеальную ситуацию.       — Конечно, мистер Снейп, я это понимаю. Скажите, какое наказание могут назначить моему сыну?       Декан отхлебнул кофе.       — Многое будет зависеть от состояния девочки. Насколько мне известно, пока нет положительной динамики. Если она поправится до слушания, и все обойдется без осложнений, есть шанс, что наказание ему назначат условно. В случае, если девочка не выживет…       Декан замолчал.       — Я буду молиться святой Каталине, чтобы девочка поправилась, — взволнованно сказала миссис Флинт. — Он ведь не плохой мальчик. Но после смерти Джеремиаса, — дрожащим голосом сказала женщина, — он совсем ушел в себя. Это его не оправдывает, конечно. Из всей нашей семьи Маркус всегда слушался только старшего брата. Отца он особенно в последние годы, ни во что не ставил. Но вы не волнуйтесь. Я преподам ему урок.       — Думаю, в этом нет необходимости. У нас с ним уже состоялся серьезный… Разговор.       При этих словах Маркус вяло почесал крупную болячку на подбородке. Да уж, «разговор»… Но лучше получить трепку от декана, чем выслушивать скандал от матери, который непременно закончится ее слезами.       — Прошу вас, выпейте еще кофе.       — Нет, благодарю.       — Вы простите, что я сама вас угощаю, — мягко сказала мама. — У нас сейчас нет домового эльфа, я отпустила его к родне, так что…       «Отпустила к родне!», — усмехнулся про себя Маркус, потягиваясь в кровати. Их домовика отец еще несколько лет назад проиграл в карты. Потом еще долго пришлось убеждать это верное создание прислуживать другой семье. Флинт был уверен, что декан об этом догадывается.       — Не беспокойтесь. Мне уже пора, — зашуршал мантией профессор, видимо, поднимаясь. — Миссис Флинт, до окончания учебного года ваш сын будет находится под моим наблюдением. В конце каникул я снова появлюсь в вашем доме, чтобы сопроводить его в школу. У вас остались ко мне какие-нибудь вопросы?       Мама помолчала, по-видимому, сомневаясь, стоит ли что-то говорить.       — Нет. Еще раз благодарю вас, мистер Снейп, за вашу заботу.       — Всего доброго. И разбудите уже этого бездельника. Пусть займется чем-нибудь полезным.       Было слышно, как за Снейпом захлопнулась входная дверь.       Флинт взглянул на наручные часы. Была половина восьмого утра. И что это декану в такое время не спится? Не ради же своего студента он притащился в такую рань на окраину Лондона.       Он быстро вскочил с постели. Нужно отправить письмо Мерри Джилрою, пока мать не видит. Это уже второе письмо за прошедший месяц. На предыдущее верный штурман Джерри Флинта ему так и не ответил.       У кого еще можно попросить денег, Маркус не представлял. Говорить об этом с деканом ему бы не позволила гордость, да и денег у того никогда не было. Несмотря на все свои попытки сойти за состоятельного аристократа, Снейп производил впечатление человека, едва сводившего концы с концами.       Чрезмерная опека декана Флинту была поперек горла. Похоже, теперь он будет еще и его конвоиром. Вчера поздним вечером Снейп доставил Маркуса домой, передал его матери, так сказать, с рук на руки, а после каникул приведет за ручку в школу. Вот все посмеются-то: тролль и его нянька. В его жизни и так хватает проблем, быть еще и школьным посмешищем в его планы не входит.       Все эти мысли роились во флинтовой голове, пока он привязывал письмо к совиной лапе, спускался к завтраку и молча намазывал остывшие тосты сливочным маслом. Но было что-то такое, что беспокоило его сильнее, чем даже предстоящее судебное разбирательство. Это беспокойство исходило от чересчур молчаливой миссис Флинт.       — Сегодня сочельник, — наконец, подала голос она.       — Угу, — отозвался Маркус, не отрывая глаз от чашки с остывшим кофе.       — Утром приходил твой декан.       — Угу.       — Он очень хороший человек.       — Гм.       — Маркус, посмотри на меня, пожалуйста.       — Ма, не начинай, а, — протянул Флинт, но глаза все-таки поднял.       Мама выглядела непривычно бледной.       — Ты чуть не погубил человека, — строго сказала мама.       — Я перед ней извинился, — буркнул Маркус.       — Тебя могут посадить в тюрьму. Кто тогда будет решать наши проблемы?! Дом заложен, долги не выплачены!       Ложка, которой миссис Флинт размешивала кофе, со звоном упала на каменный пол, и мама судорожно отвернулась в сторону.       — Мам, прекращай, — резко сказал Маркус.       Он не хотел, чтобы она сейчас тут расплакалась, но та уже разошлась и во всю всхлипывала.       — Да найду я деньги! Найду! — крикнул он, вскакивая из-за стола.       Есть расхотелось.       — Они приходили, пока ты был в школе, — выдавила мать, справляясь с эмоциями.       — Кто? — замер Маркус.       — Этот Закки, собутыльник твоего отца, и его дружки.       — Иезекииль Барнс? — уточнил парень.       — Кажется, так его зовут.       — Что они хотели? — хрипло спросил Флинт, присаживаясь на место. <      — Они требовали отдать им какую-то карту, которая была у Джеремиаса, — сказала мама, пытаясь справиться со слезами.       — Вот дьявол.       Маркус отвернулся к окну. Ну не мог он смотреть на женские слезы.       Мама судорожно вздохнула.       — Брата нет. Я думала, хоть ты теперь взрослый, хоть что-то решишь, а ты…       Она снова всхлипнула.       — Да найду я деньги, прекрати реветь!       — Где? — вдруг разозлилась мама и вскочила из-за стола. — Украдешь? В карты выиграешь, как твой папаша?       — Я сказал, найду, — значит, найду, — твердо заявил парень, встал и пошел к выходу. — Не открывай больше никому дверь, пока я тут, — бросил он, быстро поднимаясь по ступеням на второй этаж. Комната брата располагалась слева от его собственной.       Маркус распахнул массивную дубовую дверь. В комнате пахло пылью и старым деревом. Мама теперь редко здесь прибиралась, а может, даже и не заходила с весны.       Его интересовал стеллаж с книгами. Здесь брат хранил карты. Он стал наугад разворачивать свитки. Одни были совсем старыми и рассыпались в руках, другие — новыми. Некоторые были сделаны из весьма дорогой кожи. Какая карта могла интересовать Барнса?       Флинт помнил, что брат рассказывал ему об открытии нового пути в Кирену. Кажется, это было два года назад. Они там вышли на поставщика этой травы, сильфия, которая, как говорил Джерри, стоит баснословных денег. Впрочем, Маркус особенно не вникал. Его тогда больше интересовал квиддич и другие мальчишеские заботы. Сейчас он жалел, что слушал тогда так невнимательно.       Из одного свитка выпала черно-белая фотография. На фоне кораблей стоял Джерри и еще несколько человек, среди которых Маркус узнал Джилроя. Позади виднелась «Лорелея», корабль, на котором плавал его брат, и мачты других кораблей. Позади маячила какая-то смутно знакомая фигура в капюшоне.       Маркус перевернул фото. На обороте было написано «Порт Кракен. Сентябрь 1992 года.»       Флинт снова перевернул карточку, с которой ему улыбался черноволосый мужчина, похожий на него самого, но лицо его было более грубым, более мужественным. Только в глубине глаз, таких же серых, таилось что-то, о чем мог знать только его младший брат.       Маркус просидел в комнате Джеримиаса до самого вечера. Карты Кирены он так и не нашел, зато вдоволь поразмыслил о последних событиях. Джерри был пиратом, за которым не один год охотились мракоборцы, но он никогда не был ублюдком или трусом, спасающим только свою шкуру. Неожиданно в голове Маркуса всплыло какое-то обрывочное воспоминание из сегодняшнего сна. Он еще раз попытался вспомнить, но, но сделать это ему снова не дали. Внизу раздался стук в дверь. ***       Снейп сидел в роскошной гостиной поместья Малфоев в ожидании приема. В этом доме спешка была не в почете. Наконец, минут через пять, к нему подошла пожилая домовуха.       — Мистер Малфой ожидает вас, — прошамкала она беззубым ртом и степенно поклонилась, жестом предлагая проследовать за ней.       Сегодня Люциус принимал его у себя в кабинете. Гость и хозяин церемонно раскланялись, и Снейпу, наконец, было предложено сесть.       — Кофе? — любезно предложил Малфой.       — Э-э.       — Чаю? Есть дивный цейлонский.       — Пожалуй, откажусь.       — Тогда что-нибудь покрепче?       — С удовольствием.       Малфой подошел к бару, взмахнул руками, и перед взором Северуса открылся стеллаж высотой до потолка, уставленный бутылками изысканнейшей работы, каждая из которых вполне могла стать музейным экспонатом. Их и открывать-то было совестно.       Северус сглотнул.       — Могу предложить превосходный виски, мягкий, как кожа любимой гетеры.       — Люциус, эти твои сравнения…       — А как насчет хереса? Педро Хименес, м-м!       — Слишком сладкий.       — Понятно. Тогда, может быть, коньячку?       — А лимон есть?       — Кто же лимоном коньяк закусывает! — возмутился Малфой. — Этот напиток лучше всего оттеняет горький шоколад, но хороший коньяк не требует вообще никакой закуски. Эх, Северус, неотесанный ты человек. Расти! — окликнул он домовуху, — Принеси нам шоколадку и лимон.       Он разлил коньяк по бокалам и протянул один Снейпу.       — Ну, с наступающим, — сказал он, опрокидывая в себя содержимое бокала.       Снейп проделал то же самое. Коньяк, действительно, был мягчайшим.       — Итак, Северус — начал Малфой, довольно потирая холеные руки, — что тебя привело сюда в столь ранний час, какое-то дело или просто захотел повидать старого друга?       — Да-да, я пришел по делу, — сухо сказал Снейп. — Как там поживают мои александрийские каракурты?       — О-о, — довольно протянул Малфой. — Доставлены в лучшем виде!       Он взмахнул палочкой, и из недр гигантского шкафа выплыла маленькая коробочка искусной работы.       — В лучшем виде, — повторил Малфой.       Снейп придирчиво оглядел коробку, открыл ее и тут же закрыл, заталкивая пальцем обратно любопытного паука, выползшего посмотреть, что происходит снаружи. Люциус брезгливо поморщился.       Воцарилось молчание.       — Как дела в школе? — вяло поинтересовался Люциус, теряя интерес к беседе.       — Ничего выдающегося, если не считать безумия, творящегося вокруг квиддича. Люциус, скажи мне, как представитель Министерства: зачем понадобилось насылать на нас эту спортивную комиссию?       — Ну, — закатил глаза Малфой, потирая пальцем бокал, — ты же знаешь, в этом году выборы. Фадж пытается вернуть себе былую популярность, вертится так и этак. В следующем году чемпионат мира, и все буквально помешались на квиддиче. Скупают билеты, талисманы и прочее. Министр решил сыграть на этом, привлечь к себе внимание молодого электората.       Снейп скептически хмыкнул.       — Все это, конечно, очень благородно, но дети буквально готовы поубивать друг друга за денежный приз. Ты слышал, что пострадала студентка, и будет судебное разбирательство?       — Да ты что, — удивился Малфой, — ну надо же, и кто бы мог подумать? Слушай, Северус, не бери в голову. Вокруг квиддича в школе всегда кипели страсти. Помнится, мы в свое время, о-о…       «И что же такого они в свое время «о-о»?», — подумал Северус. Люциус, кажется, и в квиддич-то никогда не играл, боялся переломать свои аристократические конечности.       — Не думаю, что скандал прибавит Фаджу популярности, — сказал он.       Малфой подавил зевок.       — Что мы все о работе, да работе? Как у тебя дела на личном фронте? Послушай, у Нарциссы во Франции живет одинокая кузина. Она собирается погостить у нас на каникулах. Супруга думает устроить званый ужин в честь ее приезда, а я планирую пригласить тебя.       — Спасибо, Люциус, но у меня уже запланированы кое-какие дела.       — Ах, да, я что-то такое слышал. Говорят, ты в последнее время очень тесно общаешься с этим Римусом Люпином, — процедил Малфой, и при этом лицо его скривилось от омерзения.       — Исключительно по работе, — сухо сказал Снейп. — И передай, пожалуйста, своему осведомителю, что ему не помешало бы усерднее заниматься трансфигурацией, а то он нахватал «средне» в последнем семестре.       — Ладно, ладно, не хочешь — как хочешь. Помнится, у тебя скоро день рождения, — сказал Малфой, поднимаясь со стула и подходя к бару, — у меня есть один превосходный напиток. Думаю, ты оценишь.       Он призвал красивую бутылку темно-изумрудного цвета, увитую тонким золотистым узором. Бутылка поплыла по воздуху и плавно приземлилась прямо на колени к Снейпу.       — Что ж, за это спасибо. И передай Нарциссе, что я сожалею, так как действительно буду занят.       — Так и передам. А, впрочем, можешь прийти вдвоем с Люпином. Это даже будет забавно. Думаю, дамам понравится.       — У тебя разыгралось воображение, не налегай на коньяк, — съязвил в отместку Снейп.       — Как знать, как знать, — ухмыльнулся себе под нос Малфой. ***       Флинт открыл дверь. Тусклая лампа прихожей выхватила из темноты пять лиц, самое отвратительное из которых принадлежало Иезекиилю Барнсу.       — Привет, малой, — расплылся тот в улыбке, обжигая Маркуса запахом перегара.       — Чего надо? — грубо спросил парень.       — Пришли проведать семью старинного друга, — хрипло прокаркал Барнс. — Пригласишь нас в дом?       — Даже не мечтай.       — Как невежливо, малыш. Мы с дороги, устали. Не помешало бы выпить чаю или чего покрепче.       Друзья Барнса тут же закудахтали от смеха.       — За углом «Синий гоблин», там вам нальют, — отрезал Флинт, складывая руки на груди.       — Ладно, раз ты не настроен любезничать, отложим шутки в сторону. Нам нужна карта.       — Какая еще карта?       — Карта, малыш, карта. Неужели братец не рассказывал о новом пути в Кирену? Не верю. Отдай нам карту побережья Киренаики, и я отзову долг. Ведь вам пришлось заложить дом, так?       — У меня нет этой карты. Видимо, Джерри ее здесь не хранил.       — Врешь, — оскалился Барнс.       — Зачем мне это? — пожал плечами парень.       — Тогда нам придется обыскать дом.       — Попробуй, если здоровья много, — дерзко сказал Флинт.       Иезекииль нахмурил морщинистое лицо. Глаза его за спутанными седыми волосами блеснули нехорошим огнем.       — Не шути с нами, малыш, не шути.       — Я все сказал.       — Хорошо, — смягчился Барнс. — В память о дружбе с твоим отцом я дам тебе время. Покумекай, поищи, вдруг карта найдется.       — Проваливайте и не беспокойте больше мою мать, — дрожащим голосом сказал Флинт.       Невозмутимость начала покидать его.       — Ладно, ладно. Мы еще вернемся, сынок. И от тебя будет зависеть, насколько хорошо закончится наш с тобой разговор.       Незваные гости развернулись и вскоре растворились в темноте. Маркус захлопнул за ними дверь, только сейчас почувствовав, насколько трясутся у него руки.