***
— Донхёк, ну что за кислое ебало? Хватит уже депрессовать из-за этого Марка, он того не стоит, — говорит Джемин, запихивая в рот огромную ложку мороженого. Лучше бы он ел сладости с Джено, ну или хотя бы с Донхёком, у которого хорошее настроение, а не с этим унылым говном. Старшего правда не узнать: синяки под глазами, пустой взгляд и лицо без эмоций. Раньше сидеть в кафе с Ли было гораздо интереснее. Он травил тупые шутки и ржал так громко, что люди даже делали замечания. Сейчас перед Джемином совсем другой человек. Он не понимал как так можно убиваться из-за какого-то парня, совершенно забыв о том, что сам плакал из-за Джено. — Джемин, не подливай масла в огонь. Я пришёл, чтобы отвлечься, а не перетирать это с тобой снова, — Донхёк просто ковырялся ложкой в мороженом, которое уже превратилось в какую-то кашу. — Я просто беспокоюсь. Правда, — Донхёк поднимает на него взгляд, который говорит: «Ты что, серьёзно?». — Не смотри так на меня. Если я так сказал, значит это правда. Я хочу открыть тебе глаза. Ты должен понять, что жизнь продолжается, что мир не сошёлся на Марке. — Я не хочу слушать это, — Донхёк начинает перебирать браслеты на руке и нервно смотреть по сторонам. — Ты понимаешь, что ты влюбился не в него, а в его отношение к тебе, которое не было даже чем-то обусловлено. Он заботился о тебе так же, как и о других, ты просто один из. Тем более я же вижу насколько вы разные. Донхёк, ты слишком яркий для такого серого человека, как он. Ты не сможешь его изменить. Отпусти его, дай ему найти такую же посредственную как и он сам девушку, закончить университет с отличием и устроиться на типа престижную работу в офисе. А сам живи как хочешь, я знаю, что у тебя большие планы. Вам просто не по пути, — Джемин хочет достучаться до друга, а тот продолжает смотреть в стол и перебирать браслеты на руке. — Джемин, я не могу выслушивать это дерьмо, ты ничего не понимаешь, — Донхёк просто встаёт, надевает куртку и выходит из кафе, оставляя друга в одиночестве. Мороз неприятно жжёт лицо и заставляет вспоминать то, что было 2-3 года назад. Его первую любовь. От этого становится ещё хуже. Воспоминания и до боли правдивые слова Джемина впивались в Донхёка десятками тысяч иголок. Это просто очередная дерьмовая зима, которую ему надо было просто пережить.***
Он вспоминает вчерашние слова Джемина и понимает, что он прав. Но он не прав в одном. Он сказал, что Донхёк не изменит Марка, но у него получилось это. Из-за Донхёка старший поменял своё отношение ко многим вещам. И это казалось ему немного странным. Почему именно ему удалось это? Почему ранее никто не смог поменять точку зрения Минхёна? А вдруг он смог потому что?.. Нет, это — бред. Стоп. Чем же всё-таки закончился последний разговор с Марком? Донхёк до сих пор не помнил. Он думал, что ничем хорошим. Но он даже не мог предполагать, что ему ответил старший на просьбу о поцелуе. Скорее всего он послал его далеко и надолго. Сейчас Ли стыдно, что он поперся к Марку в таком состоянии, писал и говорил ему всякий бред. Ему вообще за своё существование стыдно. Он сидит на полу и не знает что ему делать. — Чё на полу расселся? Твоя мамаша их не моет, решил протереть их своей жопой? — Заходит отец без стука пьяный в полное говнище. Донхёк просто смотрит на него ненавидящим взглядом и ничего не отвечает на этот бред. — Какого хуя ты так смотришь на меня? — Отцу этот взгляд напоминал взгляд его проклятой, как он сам её и называл, жены, поэтому у него неосознанно сжимались кулаки. Донхёк привык быть сильным. Он знал, что отец снова изобьёт его, чтобы выпустить пар, но ни один мускул не шевельнулся на его лице. С каждым годом такой жизни он чувствует, как все его чувства исчезают. Он удивлялся тому, что он способен чувствовать такую сильную любовь к Марку, возможно, он держался за неё, потому что только она и заставляла чувствовать его живым. — Ты, блять, оглох? Встать надо, когда отец с тобой разговаривает, — мужчина подходит к сыну и даёт ему очень сильный подзатыльник, у того рефлекторно идут слезы из глаз, но он не плачет. Донхёк встаёт. — Что ты хотел? — выдавливает из себя вопрос младший Ли. Ему было насрать на отца и на то, что он возможно собирается с ним сделать. Вместо ответа отец его толкает, но Донхёк теряет равновесие и ударяется затылком об угол тумбочки. И падает набок. Ковёр пропитывается кровью. Донхёк открывает глаза и видит перед собой светлое помещение. Он в больнице. Голова очень сильно болит, но жить можно. Он зовёт медсестру. — Вы очнулись? Я сейчас позову врача, — говорит медсестра, прибежавшая на вызов. Заходит врач и говорит Донхёку, что его привезли сюда на скорой, но родители ехать отказались, сказав, что им нужно на работу. Ли хочет проржаться прямо в лицо врачу, потому что не надо им ни на какую работу, они просто не захотели ехать. Отец не захотел разгребать дерьмо, которое сам же и устроил. Врач говорит, что у Донхёка нет серьёзных повреждений, даже сотрясения мозга нет, он упал довольно-таки удачно и обошёлся только тем, что распорол кожу головы, из-за чего потерял небольшое количество крови. Ночью его не могут отпустить домой, поэтому ему придётся переночевать в больнице. Врач, пожелав Ли спокойной ночи, выходит из палаты. Удивлён ли он, что отец мало того, что его чуть не убил, так ещё и не соизволил явиться в больницу? Нет. Конечно, не удивлён. Больно ли ему от такого отношения? Нет, он привык. Сегодня не произошло ничего нового. Очередная дерьмовая ситуация, каких будет ещё бесконечное множество. «Лучше бы я сегодня умер», — с этой мыслью Донхёк засыпает.***
С утра Ли снимают бинты с головы и заклеивают шов на затылке. Заполнив бумаги, он покидает больницу и отправляется домой. Ура, какое счастье, вдруг сегодня отец решит реально размозжить ему голову чем-то тяжёлым. Ну, а что? Донхёка они считали бесполезным мусором и вчерашняя ситуация это только подтвердила. Он идёт домой и понимает, что не отказался бы от бутылки чего-нибудь крепкого. Зайдя в свой район, он не верит своим глазам. Вдалеке идёт Марк собственной персоной. Стоп, что у него в руке? Сигарета? И что это за хуйня? Донхёк хочет подойти чуть ближе, чтобы убедиться в том, что это действительно сигарета, а изо рта идёт дым, а не пар. Он идёт в обход быстрым шагом, надеясь, что Марк его не увидит. Подойдя чуть ближе Донхёк понимает, что его возлюбленный действительно курит. И с каких пор? Неужели он молчал об этом? Нет, младший бы почувствовал запах сигарет, если бы тот это скрывал и покуривал на переменах, пока Донхёк не видит. Может случилось что-то серьёзное и он решил, что сигареты ему помогут? Ли был озадачен.***
Докурив, Марк заходит в дом и поднимается в квартиру. Родителей нет дома, поэтому он не беспокоится насчёт запаха сигарет. После каждой сигареты он жалеет, что пустил Ли Донхёка в свою жизнь. Мысль закурить ему пришла внезапно. Просто: «А почему бы и нет?». Ему совсем не нравился запах сигарет и их вкус. Он и сам не знал зачем он начал. Возможно, потому что он хотел попробовать сделать что-то спонтанное. Прямо как Донхёк. Возможно, он слишком сильно скучал по нему. А возможно это из-за того вечера…***
— Я уйду, если ты так хочешь. Но сначала поцелуй меня, — Донхёк совсем потерял способность мыслить. После этого заявления Марк буквально проглатывает язык. Он смотрит в глаза Донхёку и понимает, что тот совершенно серьёзен. Ха, это так смешно. С чего он решил, что Марк сейчас его возьмёт и поцелует? Он правда думает, что всё так просто? Марк, значит, втирает ему, что он не гей, что у них ничего не получится и что младшему лучше бы пойти домой, а он просто так просит поцеловать его? А самое странное, что, несмотря на эти вопросы в голове, Марк совсем не против его поцеловать. Стоп. Не против? Что за хуйня сейчас происходит? Сама мысль о том, чтобы коснуться губами губ Донхёка, заставляла дрожать. Он смотрит на младшего, в его пьяные томные глаза и начинает сомневаться во всём на свете. Марк готов поклясться, что никогда в жизни не испытывал такого чувства. Он не мог понять что это. Почему тело дрожит, сердце пропускает удары, а внутри становится так тепло, когда он просто смотрит на снежинки, тающие на таком идеальном лице Донхёка. Идеальном?.. Происходит самая настоящая дьявольщина. Неужели это чувство возникает, когда кто-то нравится? Марк сейчас в замешательстве. Но он знает одно. Он хочет поцеловать Донхёка и понять, что он почувствует. Его голова начинает кружиться и его даже не смущает, что он хочет поцеловать парня. Сейчас не смущает, пока он опьянён странным чувством. — Ладно, — дрожащим голосом говорит Марк и подходит ближе к младшему. Тот, мягко говоря, ахуел, потому что он не рассчитывал, что Минхён согласится. — Я пошутил, не надо, — нет, Донхёк не хотел заставлять старшего это делать, у него есть совесть даже у пьяного. И сам он был не готов к этому. Но было уже поздно: Марк взял его лицо в свои ладони и, глядя ему в глаза, обдал его губы тёплым дыханием прежде, чем прикоснуться к ним своими. Марк целует нежно, так же неумело, как и отвечает ему Донхёк. Старший чувствует вкус алкоголя на языке Ли, когда он касается его губ. Дрожь усиливается в несколько десятков раз, а сердце готово разорваться на части. Никто из них не мог подумать, что целоваться настолько приятно. Мечта Донхёка сбывается — его целует самый дорогой человек в его жизни, он хочет, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Он кладёт свои руки поверх рук Минхёна, пока тот поглаживает его лицо большими пальцами и углубляет поцелуй. Он закусывает нижнюю губу младшего, посасывает её, проводит языком по ряду зубов. Марк сам не знает, откуда в нём столько желания сделать поцелуй настолько мокрым, насколько возможно. Дыхания уже не хватает, он отстраняется и смотрит на Донхёка, который боится открыть глаза. Пока они молча стоят на минимальном друг от друга расстоянии и Ли дышит в шею старшему, Минхён думает, что происходит пиздец. Внезапно ему в голову приходит мысль, которая, вероятнее всего, изменит всю его жизнь. Теперь он ни на секунду не сомневается, что хотел бы отдать сейчас всё в руки судьбы, потому что сам не мог принять решение. — Донхёк, слушай меня, ты не стоишь на ногах совсем. Если ты завтра вспомнишь, что было сейчас, то напиши мне, и мы решим что делать дальше. Я думаю, что мы можем попробовать. Если ты не вспомнишь, то на следующий день я добавлю тебя в чёрный список и ты больше не подойдёшь ко мне. Ты просто сам не захочешь ко мне подходить, если не вспомнишь. Марк поставил условие и самому себе. Если Донхёк ничего не вспомнит, то он откинет все эти гейские неправильные мысли и будет жить так, как жил до появления младшего. Донхёк не вспомнил. А Марк и не забывал.