На грани

      «Говорят, что краткость - сестра таланта. Говорят, что лучше ничего не сказать, чем солгать, но разве это не одно и то же? Разве я не вру ему, когда говорю, что целый день провёл дома, но опускаю тот факт, что был не один? Разве не вру, когда говорю, что постоянно хочу быть рядом, но не уточняю, насколько сильно? Всё верно, я чистый лицемер и собственник, люблю, чтобы за мной побегали, и не выношу предательства. Меня невозможно любить, но он почему-то любит и каждый день говорит мне об этом. Я знаю и понимаю, что совершенно не заслуживаю его любви, но ничего не могу с этим поделать и вновь говорю ему, что не скучал, когда на самом деле сидел и считал минуты до его прихода и каждый раз нервничал, когда он хоть немного задерживался с работы. А теперь я потерял его, навсегда потерял и больше никогда не смогу ему сказать, насколько сильно любил и насколько сильно зависел от него…» ***       В комнате погас свет, и всё вокруг покрылось какой-то кромешной тьмой, выбраться из которой невозможно, как ни старайся. Яркие вспышки ультрафиолета, крики и холодное прикосновение скальпеля к коже без наркоза - всё это в один миг исчезло, и осталась одна чернота. Такое ощущение, что находишься посреди куба, закупоренного со всех сторон. Ни дверей, ни окон, ни малейшего белого просвета и надежды, что отсюда удастся когда-нибудь выбраться. Даже собственное тело кажется каким-то нечётким и еле узнаваемым. Странно, может быть, это сон? Может, просто нужно найти выход, и тогда яркие лучи солнца снова ударят по глазам, и можно будет проснуться, как и раньше, щурясь от слепящего утреннего света? Потянуться и решить поспать ещё немного, а после прижаться к тёплому телу рядом, с родным запахом кофе и шоколада. Но выхода не было, и куда ни посмотри - кругом одна тьма и ничего больше. Становится даже немного страшно. А вдруг и правда придётся здесь остаться? Нет, никто не давал согласия на это! У каждого должен быть выбор! Нельзя всё просто так взять и бросить, нельзя всё оставить! Ведь то, что там, за пределами куба, навсегда останется дороже всего. - Чёрт! Выпустите меня отсюда! – сильный удар кулаком о темноту, но результата никакого, как можно было его вообще ожидать? Рука всего лишь рассекла воздух, хотя странно, что тело не ощутило даже лёгкого дуновения ветерка от такого резкого движения. От бессилия ладонь сжимается в кулак, а на щеках выступают слёзы. Что за чёрт? Слёзы! Как девчонка, которую бросил парень! Вдруг где-то вдалеке появилась какая-то серая точка, которая становилась всё ближе. Её было отчётливо видно даже в этой глухой темноте. Идти навстречу или пятиться назад было бесполезно: такое ощущение, что совсем не двигаешься, сколько бы шагов ни сделал. Но точка уверенно приближалась, и уже можно было разглядеть очертания человеческой фигуры, которая мерцала лёгким желтоватым сиянием, похожим на свет от лампы или ночного уличного фонаря. На душе стало немного легче, возможно, ты не единственный, кто заперт в этом чёртовом кубе, и вдвоём вам намного легче будет найти выход. Серая точка подошла совсем близко и остановилась всего в паре метрах, освещая глухим сиянием небольшую площадь вокруг себя и заставляя щуриться от непривычки. - Время пришло. – медленно и надменно произнёс человек, скрывая свою личность под шляпой в виде колпака с огромными полями, как у ведьмы из детской сказки. - Какое время? Кто Вы? – сбитый и нечёткий ответ и тихая дрожь в голосе - всё выдавало то состояние страха, которое почему-то настигло всё тело и завладело им, как своим собственным. - Ваше время, Каменаши Казуя. Ваше. – повторил человек и достал из кармана песочные часы. И правда: песчинки медленно падали вниз, и осталось их уже меньше сантиметра. Разум начала охватывать паника. - Кто Вы? – снова тот же надоедливый вопрос, а вслед за ним шаг назад, который по-прежнему не помог сдвинуться с места даже на дюйм. - Жнец, - спокойно ответил человек и поднял голову. - Я пришёл забрать Вашу душу. - Стойте! - Стою. Я никуда не тороплюсь, Вы моё последнее задание на сегодня. Из-за Вас мне пришлось выйти на работу в свой выходной день! – жнец сверкнул глазами и посмотрел на свою жертву. Молодой парень, кажется, ещё даже нет двадцати пяти, почему он оказался здесь? Почему сразу не отправился ни в Рай, ни в Ад? - То есть, Вы хотите сказать, что я умер? – на лице парня отразился ужас, и он снова посмотрел в уже надоевшую темноту, будто искал в ней какие-то ответы. - Не совсем. Если бы Вы умерли, то сейчас находились бы в том месте, которое вам было изначально уготовано. Но Вы почему-то застряли здесь, между мирами. Возможно, Вас что-то держит там, внизу? Если это так, то отпустите всё, и закончим с этим, – произнёс жнец и повернулся к своему заданию боком. Темнота вокруг совсем не раздражала его, а наоборот заставляла задуматься и внимательно вслушиваться в слова молодого парня. - Что значит «не совсем»? – парень успокоился и старался здраво воспринимать информацию, жнец даже слегка улыбнулся храбрости юноши и решил дослушать до конца эту историю. Он взмахнул рукой и кивнул в сторону образовавшейся в воздухе картинки, на которой было изображено увековеченное лицо Казуи. Голова перевязана бинтами, губа разбита и под глазом огромный синяк. Рядом было слышно чьё-то всхлипывание, и Казуя мог поклясться, что прямо сейчас почувствовал лёгкое прикосновение к своей руке, пусть даже почти невесомое, но оно было. Смотреть на себя со стороны было жутко противно, хотелось даже отвернуться, но Казуя смотрел, пытаясь сообразить, как же он допустил такое? Как он мог позволить себе выглядеть вот так и заставлять его страдать? - Я без сознания, да? Или…? – парень посмотрел на жнеца и кивнул, отвечая на собственный вопрос. - Я в коме. - Хм, а Вы сообразительнее, чем кажетесь на первый взгляд, – жнец щёлкнул пальцами, и картинка исчезла, растворяясь в темноте словно дым. – Так что же тебя держит? - Тот, кто сидит рядом со мной, там, в больнице. Я не могу его оставить! Я вино… - Да-да-да, старая песня. Вы так виноваты перед ним и все такое… - Нет. Ничего Вы не поняли, – прыснул Казуя, закрывая лицо руками, как будто ему было действительно стыдно, несмотря на то, что он и так достаточно расплатился за все свои земные грехи. – Я виноват только в том, что не сказал ему всю правду. Думаю, что моё поведение и даже в каком-то смысле измену он простит, он всегда мне это прощал. - А Вы сами простили бы? – жнец задал вопрос и рассмеялся, дивясь собственному настроению. - Что? – Казуя убрал руки от лица и с удивлением посмотрел на собеседника. – Я же уже почти мёртв, есть ли в этом смысл? Жнец перестал смеяться и расстроено посмотрел на часы. Потом он снова бросил взгляд на Каменаши Казую, который повернулся в сторону исчезнувшей картинки. Хм, а игра то становится интереснее. - В том-то и дело, что «почти». Вы не сможете умереть, пока у вас есть незаконченные дела, или пока я насильно не заставлю Вас их закончить. - Что Вы имеете в виду? - Я заставлю вас поверить в то, что Вы совершенно не нужны тому, о ком Вы так сейчас переживаете. Вы и так принесли ему достаточно боли, разве этого не достаточно? Он столько пережил из-за Вас, лишился работы, переехал в другой город. А что Вы? Всю свою короткую жизнь Вы только и делали, что пили, употребляли наркотики и без конца приносили ему одни проблемы! - Откуда Вы знаете? – Казуя уставился на жнеца, обдумывая сказанные им слова. Он был прав, совершенно прав. Уэда был для него всем. Но он никогда не говорил ему этого, никогда не высказывал ему, насколько сильно он ему благодарен. Насколько сильно он любит его и как далеко готов зайти ради него. В этом была его ошибка. Тацуя никогда не поймёт и увидит только лишь одно разочарование и боль. - Странно спрашивать меня об этом, – сухо ответил жнец и повернулся к Казуе. – Я предлагаю Вам выбрать одну из этих дверей, и чем быстрее, тем лучше. Он снова махнул рукой, и в темноте вновь образовался дым, из-за которого появились три деревянные двери разного цвета: чёрная, белая и серая. Одна из них была освещена белым слепящим светом, который был похож на утреннее солнце, вторая горела адским чёрным пламенем, а третья была похожа на пустоту, которая совершенно ничего не выражала, кроме сухого серого цвета. - Куда они приведут меня? – поинтересовался парень, подойдя ближе к дверям. - Никуда, пока Вы сами не выберете свой собственный путь. У каждого человека своя дорога, и для каждого свой собственный Рай или Ад. - А есть дорога, которая не ведёт ни в Рай и ни в Ад? Есть дорога, которая приведёт меня обратно? Я же могу ещё вернуться к жизни или уже нет? – Каменаши повернулся к жнецу, скрестив руки на груди. Такую наглую позу тот видел впервые и на первых порах даже хотел его отправить в Ад без суда и следствия за такое к себе отношение. - Хм, интересная Вы, однако, личность. А если я скажу, что этот путь намного хуже Ада, Вы всё равно выберете его? - Просто скажите мне условия и в чём подвох? – Казуя был настроен вполне решительно и каждый раз бросал взгляды на свою руку. – «Я всё ещё могу чувствовать его прикосновение, значит, не ещё всё потеряно». - Вам придётся заново пройти свою жизнь, точнее, не самые удачные её моменты. Обычно никто не выдерживает, и это только подрывает их решимость. - Тогда мне ничего не остаётся, кроме как выдержать! – парень вздохнул и закрыл глаза. Мда, попытаться проснуться было глупой идеей. Значит, всё это реально, и придётся как-то выкручиваться из этой передряги. Вот только как? Вот это был уже большой вопрос. Если верить жнецу, пройтись придётся по самым неприятным моментам его жизни, а их было хоть отбавляй, и о многих Казуя вообще не желал бы когда-либо вспоминать. Но ради этой лучезарной улыбки и такого счастливого взгляда стоит бороться, пусть даже он не знает об этом. - Тогда Вам стоит выбрать серую дверь. Пути назад уже не будет. Вы уверены в своём выборе? – жнец удивлённо посмотрел на Каменаши и снова достал из кармана песочные часы. – Ваше время на исходе, поэтому поспешите. - Хорошо! Вперёд! – кивнул Казуя и, вздохнув, шагнул в пропасть, падая куда-то вниз, где не видно было ни конца, ни края, только одна пустота. Неожиданно его ноги мягко коснулись земли, парень опустился на ковёр в какой-то до боли знакомой ему гостиной. В комнате горел камин и стоял накрытый стол. Из спальни доносился детский плач и какие-то крики. Кажется, Казуя уже бывал здесь однажды, или же настолько давно, что совсем забыл этот дом. - Где мы? – тихо спросил Казуя у жнеца, заметив его у себя за спиной. - Как где? Разве Вы не узнаёте? Это Ваш дом. Ох, а вот и Вы, – объявил он, указывая рукой на младенца, которого только что вынесла на руках какая-то женщина, лицо которой Казуе было совершенно не знакомо. Странно, разве они встречались раньше? Он отлично помнит лицо своей матери, хотя нет… не помнит. - Удивлены? Вы же помните, что было потом, верно? - Да, – неожиданно для себя ответил Казуя и посмотрел на младенца, который барахтался в руках матери. Картинка вдруг резко сменилась, и сейчас ему уже было года три, и он был совершенно не управляем. – Здесь нет ничего интересно, пойдёмте дальше. Казуя надолго запомнил этот день. Он сидит в гостиной своего дома вместе с бабушкой и играет в игрушки. Вокруг ходили какие-то люди, которых он видел впервые, и приносили соболезнования, искоса поглядывая на него – на ребенка. Тогда ещё маленький мальчик не совсем понимал, что играть с огнём опасно, особенно в чужом доме. В груди как-то больно кольнуло, а это было всего лишь первое воспоминание, самое простое и самое лёгкое. - Да, Вы правы. Следующая остановка - начальная школа, – торжественно объявил жнец и открыл для Каменаши дверь. Казуя напоследок обернулся назад и посмотрел на свою семью, которую он не видел довольно давно. Он скучал, но не мог себе позволить вернуться, теперь уже не мог. В начальной школе всё было гораздо сложнее, Казуя ненавидел её, но если ради Тацуи придётся пройти и это, то ничего не остаётся. Вздохнув и набравшись терпения, Казуя медленно вошёл в проём, чувствуя, что с каждым его шагом будет всё тяжелее. Земля ушла у него из-под ног, и он снова провалился в пустоту, охваченную полным мраком и неизвестностью.