Земную жизнь пройдя до половины

Ну вот и наступило Рождество, долгожданное двадцать четвертое декабря. За окном с самого утра падал снег, и его крупные комья празднично искрились в свете по-зимнему яркого солнца. Пушистым ковром снег лежал на земле, наподобие гирлянд украшал ветви деревьев и забор, отделявший Принц-мэнор от всего остального мира. И казалось, что природа, еще вчера тускло-серая и унылая, с радостным лукавством смотрит на восхищенно замерших у окон людей, с гордостью хозяйки, превратившей свой дом в настоящее произведение искусства, демонстрирует всем желающим праздничное убранство и собственный наряд, столь похожий на платье невесты. Кокетливо, но и стыдливо, она прячется за кружевом оконных узоров, драгоценной фатой обрамляющих ее девственно-чистую красоту. А тяжелые, то и дело наползающие на солнце облака, обнимают небо со спокойной уверенностью не молодого, но и не старого жениха. Жених… Невеста… Гарри фыркнул, с веселым изумлением поймав себя на девчачьих мыслях. Тоже мне, барышня лет шестнадцати, а не аврор! Не хватало еще только начать вести себя, как Лаванда на шестом курсе! Интересно, а Северус стал бы его сам лечить от такого психоза или сдал бы в святого Мунго? Гарри еще раз фыркнул и отошел от окна. Конечно, это здорово, что в предрождественскую ночь выпало много снега, но видеть в этом какие-то особые знаки, попросту глупо. Как раз в стиле незабвенной Лаванды. А у него на сегодня запланировано слишком многое, он не может позволить себе так бездарно тратить время. Нужно забежать к Рону и Гермионе - хотя он и был у них не далее, как позавчера и уже оставил под их елкой подарки, хотелось поздравить друзей лично и в сам праздник. Гарри представил, как обрадуются ему дети, как дружно они будут любоваться на елку, и с какой гордостью Тедди и Фред станут показывать ему сделанные собственными руками елочные игрушки. Шарики, фигурки святых и гирлянды: вырезанные из бумаги или наколдованные родителями. А Рон будет ходить вокруг них и, периодически поглядывая на часы, восклицать, что он решительно не понимает, как Гермиона может собираться так долго. Потом она выйдет из-за закрытых дверей спальни, необыкновенно красивая в вечернем платье, со сложной прической, и Рон замрет в восхищении. На его лице отразится благоговение и легкое удивление, и Гарри тактично отвернется, как всегда в подобные минуты. Возле Норы, в которой к тому времени соберутся уже все многочисленные представители семейства Уизли, их будет ждать Джинни. Как в прежние годы, они шумной и веселой компанией войдут в дом, поздороваются с Молли и Артуром, а затем – с остальными присутствующими, и вслед за детьми поспешат в переполненную людьми комнату. Впрочем, Гарри не сомневался, что и в Норе, посреди суеты и веселья, его ни на минуту не оставят мысли о Принц-мэноре. О Северусе. И о том, что он запланировал на сегодняшний вечер. Вечер… Рождественский вечер. Сколько сомнений, надежд и ожиданий Гарри испытал, думая о нем! Вот и сейчас, стоило только представить, сколь близок назначенный им самому себе час объединения с Северусом, Гарри охватило сладкое волнение. Скоро. Совсем скоро он вновь окажется в долгожданных объятиях, прикоснется губами к вожделенным губам. А главное – наконец перестанет быть одиноким. С этого вечера – и Гарри надеялся, что если не навсегда, то очень и очень надолго, - они с Северусом будут вместе. Как пара. Как семья. Подумать только! Тот самый Снейп, как никто другой ненавидимый профессор Снейп, долгие годы учебы в Хогвартсе отравлявший его существование, теперь воспринимался, как самый близкий, самый значительный человек в мире. И этим вечером, после праздничного застолья в компании Принцев и Джинни, владевшие Гарри в последнее время мечты, наконец воплотятся в жизнь. Как? Гарри пока не знал, что именно он предпримет, чтобы этой ночью оказаться с Северусом в спальне. Но так будет – в этом он почему-то был абсолютно уверен. А потому со спокойной душой отправлялся на встречу с друзьями. *** Из Норы Гарри и Джинни сумели выйти только ближе к пяти часам вечера, хотя планировали пробыть там до трех, самое позднее – четырех. Впрочем, праздничный ужин в Принц-мэноре был назначен на восемь, так что они вполне успевали вернуться домой, привести себя в порядок и, быть может, даже помочь Норе и Джиджи с последними приготовлениями. Поразительно, но думая про Рождество в Принц-мэноре, Гарри почему-то ни разу не предположил, что у Северуса или кого-то из его родственников в этот день могут быть гости. Каково же было его удивление, когда он, лишь только войдя в дом, увидел Малфоев. И это зрелище отнюдь не понравилось Гарри. Особенно – то, как близко, почти интимно касаясь друг друга плечами, стояли Люциус и Северус. Тем более, что Гарри слишком хорошо помнил, какого рода отношения связывали мужчин в прошлом. В прошлом! Люциус был у Северуса в прошлом, а он, Гарри – в будущем. И это он, а не белобрысый выскочка должен сейчас стоять рядом с Северусом. Но, Мерлин, как же красиво эти двое смотрелись вместе! Облаченный в простую, но необыкновенно элегантную мантию жемчужно-серого цвета, Люциус выглядел истинным аристократом: изысканным, утонченным, но в то же время – уверенным в себе и в собственной силе. И все же - возможно, потому, что он был слишком пристрастен, - Гарри казалось, что истинную силу и мощь здесь олицетворяет Северус. Величественный и статный, в своей неизменно-черной мантии, он словно бы сошел с какого-то старинного портрета, и выглядел одновременно и чуждым, далеким, и совершенно точно присутствующим здесь и сейчас. Казалось, весь холл, весь дом был пронизан его энергетикой, как территория крупного хищника – запахом, что каждый камешек стен, каждый предмет вокруг признает в нем и только в нем Хозяина, благоговейно ждет его приказов. Люциус был однозначно красив. Яркой, светлой, общепризнанной красотой. Северуса же едва ли хоть кто-то всерьез бы назвал красавцем. Нездорового цвета кожа, слишком большой для его лица нос… И все же он был невероятно интересным мужчиной. Куда более притягательным, чем Малфои со всей своей красотой. – Мисс Уизли, мистер Поттер, – Люциус сдержанно поклонился вновь прибывшим, и Гарри показалось, что в его взгляде промелькнул какой-то особенный интерес. Впрочем, наверное, ему показалось. Ему вообще с самого утра все время что-то кажется. То вон зима-невеста, то теперь про Люциуса и Северуса всякая чертовщина. – Здравствуйте, мистер Малфой… Драко, – бывший школьный недруг ответил на его приветствие неожиданно тепло, даже вполне доброжелательно улыбнулся. Чудеса, да и только! – А вы к нам… на Рождество? – А что, Поттер, приглашаешь? – тут же усмехнулся Драко. – Нет, мистер Поттер. На Рождественский ужин мы приглашены в Министерство Магии. Скорее, мы были удивлены, что Северус решил отмечать Рождество… здесь, – Люциус и Северус обменялись короткими, но многозначительными взглядами, словно бы продолжая спор, прерванный с появлением Гарри и Джинни. – Но я рад, что у моего друга появился кто-то, кого он предпочитает своей обычной скучной компании. Мое почтение, мистер Поттер, мисс Уизли, Северус, Нора, Джиджи. Не будем вам больше мешать. Драко, пойдем, - Малфои попрощались со всеми присутствующими, еще раз пожелали всем хорошего Рождества, и вышли из Принц-мэнора. А Гарри еще какое-то время стоял, размышляя над последними словами Люциуса. Значит, обычно Северус отмечает Рождество где-то в другом месте? И у него есть своя, неизвестная Гарри компания?! Впрочем, главное было не это. А то, что Северус, даже не зная о его планах на рождественский вечер, предпочел общество Гарри чьему бы то ни было еще. И вот это по-настоящему здорово! *** Стол для рождественского ужина накрыли в той же – зеленой – столовой, что и в тот вечер, когда в Принц-мэноре гостили Малфои. Но насколько же преобразилась эта комната, да и вся ведущая к ней анфилада, с тех пор! Высокая, под самый потолок, пушистая елка занимала значительную часть помещения, и при одном только взгляде на ее яркое убранство, на душе у Гарри становилось теплее. Часы показывали только половину восьмого, и пока кроме него - и елки! – в комнате никого не было, чему Гарри был только рад. Эти минуты, наполненные предвкушением праздника, чуда, единения с Северусом, были необыкновенно приятны. Их хотелось смаковать и растягивать, как то прекрасное вино, которым иногда угощал его в своих комнатах Северус. Северус… Его имя тоже было как вино – терпкое, кажущееся неприятным поначалу, но такое сладостно-пьянящее для того, кто распробовал вкус. Гарри встал с дивана, на котором уж было устроился, и подойдя к елке, провел пальцами по разлапистой ветке. Витающий в воздухе аромат хвои усилился, и Гарри вдруг вспомнил, какой спор был у них с Норой по поводу того, как именно ее наряжать. Нора собиралась украсить елку однотонными красными и синими шарами да золотой мишурой, и конечно же, привыкший к хаотично, но весело украшенным елкам Уизли, Гарри не мог не возмутиться. Ему хотелось настоящую, яркую, правильную елку. Волшебную и красивую, к которой можно подойти, подержаться за украшенные шишками и всякой магической всячиной ветки, загадать желание и хоть на мгновение поверить, что оно сбудется. Словно бы отвечая его мыслям, к Гарри спустился до этого сидевший почти на самой елочной макушке рождественский гном. В красном колпачке, с белой бородой и золотой пряжкой на поясе, он был вылитый Санта Клаус. Всем своим видом выражая готовность выслушать и выполнить желание, гном уселся на ветке и вперил взгляд глаз-бусинок в Гарри. Но нет. То, чего ему действительно хочется, он никакой елке на откуп не отдаст. Чудеса чудесами, а в решающие моменты Гарри привык действовать сам. И собственное возможное счастье он должен добыть себе сам. А елка… Ну, например, если он попросит счастья для Джинни, хуже от этого никому не будет, правда? И он попросил. – Мечтаешь? Я тоже раньше в Рождество ждала чуда, как будто этот день хоть чем-то отличается от остальных. Но это просто день, Гарри. Не нужно ждать от него слишком многого, – словно бы из ниоткуда рядом с ним появилась Нора, взяла Гарри за руку и отвела на пару шагов от елки. – Нет, нужно! – отозвалась от двери Джинни. Гарри обернулся и увидел застывшую в дверях подругу. За тот час, что они не виделись, она успела переодеться в ярко-зеленое платье, и теперь была чудо, как хороша. За ее плечом возвышался Джиджи, и Гарри в очередной раз подумал, что желает им счастья. – Обязательно нужно! Ждать, верить… и учиться радоваться тем мелким чудесам, мимо которых неверящие проходят, не замечая. Мы ведь люди, а людям должно мечтать. – Да… Вот мы и мечтаем, – опережая явно собирающуюся вступить с Джинни в спор Нору, произнес Гарри. – Что-то Северус с Марком опаздывают. Или это мы, как самые голодные, пришли настолько раньше? – Это мы как самые жадные, за подарками пришли. Я надеюсь, каждый из вас самый большой подарок приготовил мне? – вступил в разговор Джиджи. – Конечно, – фыркнула Нора. – Самый… – но тут ее фраза оказалась прерванной самым бесцеремонным образом. Откуда ни возьмись, в комнату вбежал незнакомый Гарри черноволосый юноша. Завидев их, он что-то громко, с явно истеричными нотами, закричал на непонятном языке. Из складок его мантии появилась волшебная палочка, которую он, не прекращая вопить, направил на Гарри. Все еще не понимая, что происходит и откуда в прекрасно защищенном Принц-мэноре возник чужак, Гарри тоже инстинктивно схватился за палочку, с холодным ужасом понимая, что достать ее он уже не успевает. Время для него словно бы остановилось. И собственное тело, столько раз выручавшее его в опаснейших ситуациях, показалось слишком тяжелым, слишком неповоротливым в этом новым временном измерении. Зато мысли скакали с поразительной скоростью. Да только вот были все не о том. Так, например, Гарри необычайно отчетливо рассмотрел лицо нападавшего и подумал, что если бы не уродовавшая его злобная маска, оно было бы очень красивым. Возможно – самым красивым из когда-либо виденных лиц. Идеально правильные черты, нежная даже на вид кожа, ярко-зеленые, как у дикой кошки, глаза… Гарри смутно показалось, что на кого-то этот мальчик похож. На кого-то очень и очень знакомого. Только он – явно улучшенная копия знакомого Гарри оригинала. Почему-то в том, что это – именно копия, искусственно созданная копия, сомнений не возникало. Гарри смотрел, как медленно – так же медленно, как и его собственное тело, - движется рука незнакомца, но ни одной мысли о том, что будет, когда она завершит движение, не возникло в его голове. Словно бы Гарри заранее знал: это движение не будет закончено, руке этого попросту не дадут. И точно. Без особого удивления он увидел, как резко ускорившись, к незнакомцу подлетает Нора, как легко, словно у малого ребенка, забирает у него из рук палочку и обездвиживает. Наверное, примерно так же в этом странном режиме замедленного времени выглядело бы и появление убийцы в номере «Лисьего хвоста». Но не успел Гарри подумать об этом, как у него резко заболела голова, и его сознание было тут же выброшено назад, в обычный временной режим. Первое, что испытал Гарри, когда резкая головная боль прекратилась, был восторг. Настоящий, ничем не разбавленный восторг человека, который сам, впервые в жизни, совершил чудо. Да по сути, так оно и было. Тем более, что как раз несколько дней назад Гарри, помня об убийце из «Лисьего хвоста», поинтересовался у Дэвида и Тома, не знают ли они, как можно научиться двигаться с практически неразличимой для глаз скоростью. Собственно, задавая вопрос, он не особо рассчитывал, что напарники знают ответ. Они и не знали. Сказали только, что читали, будто в прежние времена таким умением обладали все авроры. Но в современном магическом мире, увы, эти знания если где и остались, то только в старых, ревностно хранящих свои секреты Домах. И эти-то навыки и продемонстрировала сейчас Нора! Более того, у него, Гарри, тоже получилось нечто подобное. И пусть переключать тело в нужный режим он пока не умеет, даже то, что у него вышло – чудо. Между тем Нора гневно выговаривала что-то обездвиженному ею парнишке. И судя по тому, что говорила она на том же языке, что и он до этого, они были прекрасно знакомы. Только вот Гарри совершенно не понимал, зачем этому человеку, с которым он сам совершенно точно никогда не встречался, было на него нападать? И почему он, даже обездвиженный, продолжает бросать на него полные злобы взгляды? Или это связано с тем, что он на кого-то похож? Может, он – родственник одного из Пожирателей, и обвиняет Гарри в том, что с тем произошло? Может… А! Чего гадать, когда можно спросить у Джиджи. – Кто это? – Гарри встретился взглядом с Джиджи и кивнул на незваного гостя. Однако ответ пришел с неожиданной стороны. И был он таким, что Гарри показалось, будто к нему применили одновременно «круцио» и «авада кедавра». Потому что замерший у входа в комнату Северус – его, его Северус! - сказал: – А это Марио, мой любовник.