Milk And Honey

POV Эдвард

      Тишину в кабинете внезапно нарушает тихий смех и шипение. Поворачиваю голову назад и вижу сидящих у окна Марка и Себастьяна. Себа что-то говорил ему на ухо, пока Марк откровенно наглым образом водил рукой по внутренней стороне его бедра и смотрел прямо мне в глаза. Его рука поднималась все выше, а он все так и не мигал, просверливая в моей голове огненную дыру. Сжимаю кулак, в котором оказалась смятая тетрадь, из-за чего несколько человек на меня обернулось. Возвращаюсь в обычное положение и втыкаю взглядом в одну точку, пытаясь сохранять дыхание в норме. Я ненавижу его. Ненавижу.       — Эд, с тобой все нормально? — Дарси обеспокоенно положила руку на мое плечо, отложив конспект.       Киваю несколько раз, все еще гипнотизируя учебник. Смит тоже обернулась, а после поджала губы и с жалостью посмотрела на меня. Этого еще мне не хватало. Захлопываю учебник, скидываю все вещи в сумку, с мерзким звуком отодвигаю стул, встаю и, положив недописанный конспект на стол преподавателя, ухожу из кабинета, долбанув тяжелой деревянной дверью.       Тереза чмокнула меня в щеку и поставила рядом стакан с капучино.       — Лисандр просил извиниться, что ванильный сахар закончился, и он добавил в кофе обычный, — она села напротив меня и обхватила горячую чашку тонкими пальцами,— Ты какой-то сам не свой в последнее время, — Тереза вглядывалась в мое лицо, пытаясь понять, о чем я думая, но я лишь улыбнулся и отпил кофе.       — Все в порядке, просто устал.       Тут мне со спины кто-то закрыл глаза.       — Угадай кто?       Усмехаюсь и накрываю пальцы своими руками.       — Даже не знаю, Ви.       Сестра плюхнулась на подлокотник моего кресла и забрала мой стакан.       — Фу, не сладкий, — она поморщилась, но сделала еще глоток.       — Ви, скажи же, что Эдвард какой-то кислый, будто сожрал лимон, — Тереза нагнулась вперед и взяла меня за щеки, растягивая их,— Улыбнись, котик.       — Эд, мы от тебя не отстанем,— Ви взъерошила мои волосы и рассмеялась.       Натянуто улыбаюсь и встаю.       — Пойду покурю.       — Ты ведь бросил, — Оман скидывает брови и откидывается на спинку кресла, — И сейчас уже урок начнется.       — Я быстро, — наклоняюсь к ней и чмокаю в щеку, после чего покидаю Комнату, направляясь в курилку.       Иду по коридору, пробиваясь между бегущих на уроки студентов, и сую сигарету в зубы, не доходя до Клоаки. Только поворачиваю за угол, как натыкаюсь на Шермана.       — Широкий? — делаю шаг в сторону, обходя его и задевая плечом. Закуриваю и приваливаюсь спиной к стене. Чувствую себя максимально странно, ибо никогда и ни с кем так не общался, но с ним по-другому не получается.       Шерман смотрит на меня и расплывается в едкой ухмылке.       — Что, я тебе глаза режу?       Стряхиваю пепел и затягиваюсь.       — Советую тебе простой пойти нахуй,— сжимаю лямку сумки на плече и шумно выдыхаю.       — Знаешь, я с радостью. Думаю, именно этот факт тебя и выбешивает — что ты не можешь пойти на этот хуй, — достает сигарету и тоже закуривает.       Затягиваюсь так, что сгорает половина сигареты и испепеляю взглядом стену. Почему она еще не превратилась в гору пепла?       — Иногда ты так смешно бесишься, я даже фоткаю твое уморительное лицо, а потом показываю Себастьяну. А после этого у нас с ним обычно ахуительный секс…       Швыряю сигарету и буквально подлетаю к Шерману, хватая его за грудки. В первую секунду он опешил, но потом вдруг стал очень громко смеяться. Девчонки с четвертого курса, что стояли на другом конце курилки, обернулись в нашу сторону.       — Что, «котик-Эдвард» вышел из себя? И что ты будешь делать? — выдыхает дым мне в лицо, — Спорим, ты даже не дрался ни разу за всю свою жизнь. Ты можешь, разве что, шипеть и показывать когти, Вандер. Наверное, ты даже со своей девушкой снизу…       Сумка падает с плеча, и я со всей силы вмазываю этому ублюдку кулаком в нос, от чего руку тут же свело от боли, и я сам отшатнулся. Не успеваю даже повернуться обратно, как Марк сам разворачивает меня за плечо и ударяет по скуле, прибивая к стене. Снова замахивается, но я толкаю его вперед и заваливаю на землю, после чего снова ударяю, но уже в глаз. Чувствую во рту вкус железа и сплевываю кровь, которая тут же заливает белую рубашку. Шерман пользуется моментом и ударяет мне коленом в живот, выбивая весь воздух, и я, согнувшись, падаю на землю. Девчонки, что стояли неподалеку, позвали парней на помощь, и нас с Шерманом уже оттаскивали друг от друга, когда мы снова хотели сцепиться.       — Значит Себа все-таки спал с парнем, а не бабой, Вандер? — Шерман улыбается, скаля окровавленные зубы.       Дергаюсь, чтобы меня отпустили, но ничего не выходит, меня так и держат, пока Марк не выходит из курилки. Снова сплевываю кровь, наклоняюсь за сумкой, морщусь от боли и, подумав пару секунд, достаю новую сигарету. Ребята, разнимавшие нас, угрюмо наблюдали за мной, а я наблюдал за тем, как испачканная кровью сигарета тлела в моих пальцах.       Тереза так и не услышала от меня внятного ответа, почему и с кем я подрался, но скоро слухи сами до нее дошли. Она молча зашивала мою бровь и заматывала бинтом руки. Чувствую себя настолько паршиво, насколько это возможно, и с горечью смотрю на нее. Тереза наклоняется, целует меня в щеку и берет свои вещи.       — Я пойду к себе, — ее красный галстук смотрелся неуместно среди зеленых, — зайди к мадам Помфри, у нее есть хорошее обезболивающее.       Киваю, понимая, что никуда я не пойду, а Тереза, посмотрев на меня еще немного, улыбнулась краем губ и вышла из гостиной Слизерина.       — Чувак, — рядом со мной тут же плюхнулся Гамп, — ты как?       Закатываю глаза и откидываюсь на спинку дивана.       — Отлично, прямо как ты когда-то, — смотрю на него, а Гарри вспоминает свою первую драку, когда он вступился за Сэм. Только вот я дрался не за свою девушку.       — Слушай, я понимаю, что Марк тебе не нравится, да мне, если честно, тоже не очень, но Себа с ним чувствует себя намного лучше…       — Гарри, тебе не обязательно говорить то, что я и так знаю, — заебанно вздыхаю и закрываю глаза, — Я просто не сдержался. Я тоже всего лишь человек, хорошо? И я не смог себя контролировать. Давай закроем эту тему?       Встаю с дивана, не давая Гарри сказать и слова, и тоже выхожу из гостиной. Поднимаю взгляд и вижу идущего мне навстречу Себастьяна. Надеясь, что он меня не заметил, тут же сворачиваю в другую сторону, пряча глаза в пол. Но хер там плавал. Ланкастер парой шагов оказывается около меня, хватает за руку, заводит под какой-то каменный свод и прикладывает к стене.       — И что это было, Вандер? — впивается своими прозрачными глазами в мое лицо, а я увлеченно разглядываю плинтус.       — Что?       — То, что сейчас красуется на твоем лице, — берет пальцами меня за подбородок и поворачивает к себе. Дергаюсь, в надежде высвободиться, но он не дает, настойчиво пытаясь поймать мой взгляд. Начинаю злобно пыхтеть себе под нос.       — Это называется «дать по роже», Себастьян.       — И за что ты дал Марку «по роже», можно узнать?— пытаюсь выкрутиться и свалить, но Ланкастер ставит руку в проеме, что мне просто некуда идти.       — Он вывел меня из себя.       — Чем можно вывести тебя из себя, Эдвард?       Поднимаю, наконец, глаза на него, хочу улыбнуться, но тут же морщусь от саднящей боли в губе.       — Тем, что он конченый мудак, которому хочется дать по ебалу с такой радостью, что можно повторять хоть каждый праздник. Ты не представляешь, как мне было хорошо, когда я прибил его бошку к земле, и его наглая ухмылка, наконец, слезла с его дебильного лица.       — Эдвард, пока ты не скажешь мне все, как есть, я тебя не отпущу, ты же знаешь,— шумно выдыхает и сглатывает.       — Я сказал тебе правду — он мудак, и я врезал ему, что тебя не устраивает…       Тут случается что-то, чего я точно не ожидал. Себа вдруг дергается, замахивает руку и с силой ударяет по стене прямо у моей головы. Вздрагиваю, зажмурив глаза, и буквально сжимаюсь в один большой комок. Когда поднимаю взгляд, Себа уже настолько близко ко мне, что говорит прямо в ухо, едва касаясь его губами.       — Ты сводишь меня с ума своими выходками, — в его голосе прозвучал звенящий металл и по телу пробежали мурашки.       — Какими еще выходками, Ланкастер, — осипшим голосом спрашиваю я.       — Своей чертовой ревностью, Вандер! — он повысил голос, и я просто уставился на него, боясь пошевелиться, — У тебя есть девушка, а я, по-твоему, должен следить за тобой и сходить с ума? Только не надо ничего отрицать, у Марка уже есть на телефоне папка «Невероятные лица Вандера». Как ты думаешь, на них есть что-то, кроме ревности?       Задыхаюсь от возмущения и бешенства, снова хочу вырваться, но Себастьян держит меня за плечо.       — Можете знатно поржать с моих фотографий, если хотите, — сдуваю челку со лба,— а ты можешь подрочить на них,— злобно смотрю ему в глаза.       — Ты знаешь, как я не люблю нерешенные проблемы, — наклоняется близко к моему лицу, — тебе вообще охуенно быть такой самовлюбленной блядью, да?       Внутри тут же вспыхивает обида, и я стискиваю зубы. Мой Себастьян никогда бы мне такого не сказал.       — Предлагаешь дать вам свое благословение? Что тебе надо от меня?       — Перестань считать меня своей игрушкой, с которой можно сначала поиграть, а потом выкинуть и плакать, что ее кто-то подобрал, — отстраняется и засовывает руки в карманы.       Теперь мне хочется врезать по лицу ему. Еще чуть-чуть, и у меня снесет крышу от его слов и от всего, что происходит. Грудь вздымается от слишком частого дыхания, и я сжимаю кулаки, впиваясь ногтями в ладони.       — Так это я тебя бросил? И это я с тобой играл? — чуть ли не шепотом говорю я.       — Да.       Морщусь, но уже не от той боли и резко разжимаю кулаки.       — Да пошел ты, — отталкиваю его от себя и буквально вылетаю из подземелий. Заворачиваю за первый же угол и, приложившись спиной, скатываюсь по стене вниз, закрывая лицо руками. Губу начало саднить от соли.