Я останусь

Я медленно подошёл к сидящему в дорогом кресле Чонгуку и опустил свои довольно крупные, по моему мнению, руки на его плечи. Я стал бережно массировать мышцы, чтобы они расслабились, ведь Чон был не на шутку напряжён. Я чувствую себя жалким в такие моменты. Мне совсем не хотелось этого делать, но язык не поворачивался отказать. Может у меня тоже болит что-нибудь. Например, ноги, ведь я вечно должен ходить по пятам за Чоном, бегать ему за едой, носиться с документацией. Может, я тоже хочу, чтобы мне сделали массаж. Но кого же это волнует? Верно, никого. Даже я уже смирился с этой болью и нескончаемыми спазмами. — Сильнее, — прошипел Гук. Я усилил хватку и надавил на его плечи сильнее. Его телосложение гораздо крупнее и спортивнее моего, поэтому я слабо уверен в том, что моя сила хоть как-то поможет ему. — Надоело. Хочу другой массаж, — заявил Чон, меняя позу в кресле. — Что ещё вам помассажировать? — Низ. — Низ? А! Вы имеете в виду ноги! — воскликнул я и, не подавая вид, что недоволен, присел. — Ты же не глупый, Тэхён. Решил в дурака поиграть? Так вот — не нравится мне такое. Ты постоянно делаешь мне ТАКОЙ массаж, — проговорил он, интонационно выделяя слово «такой». Честно говоря, я сразу понял, о каком именно массаже идёт речь. Это ещё хуже, чем массировать ему ноги. Но почему-то в этот раз я решил, что смогу изменить желание Чона. И как итог: я проиграл ему. Снова. — А вдруг кто-нибудь зайдет? — на самом деле я переживал, что нас могут застукать. Не хотелось бы потом очищать своё светлое имя натурала. — Если этот человек войдет без стука, то ему нечем будет ходить, — Чонгук как всегда в своём репертуаре. Угрозами он получает то, что хочет. Гук аккуратно положил свою руку на мой затылок. Я не стал дожидаться, пока он будет мной управлять. Я придвинулся ближе сам. Сделав глубокий вдох, я приступил к делу. Сначала я массировал орган Чонгука через плотную ткань брюк. Уголки его губ не двигались. Он молча наблюдал за мной. Чон не любил долго ждать. Зная это, я расстегнул ширинку и приспустил его чёрные брюки и боксеры. Из-за желания доминировать и участвовать во всем Чонгук не мог сидеть без дела. Он взял свой член в руку и провёл головкой по линии моего подбородка, щеке, приближался к губам. Мне хотелось стиснуть зубы, отвернуться, но последствия этого будут настолько велики, что такой жалкий человечишка, как я, не сможет с ними справиться. Как только головка члена Чонгука коснулась моих губ, я провёл по ней языком, смачивая слюной. Рукой я неторопливо провёл по довольно длинному стволу младшего. Чонгук стал чаще дышать. Он аккуратно протолкнул свой член в мой рот и прикрыл глаза в ожидании наслаждения. Я неторопливо двигал головой, создавая щеками вакуум для полового органа Гука. Чон прикрыл глаза и получал удовольствие от моих действий. Но ему, как всегда, хотелось большего. Попытка думать о чём-то позитивном, не думать о члене Чонгука в моей глотке с треском провалилась. Когда Чон стал давить на затылок сильнее и глубже проталкивать свой член, я стал покашливать от неприятных ощущений. Гук лишь улыбался и двигал своими бедрами быстрее. Ему нравится делать всё, что заблагорассудится, и как ему этого захочется. И я никак не мог понять, почему именно я стал предметом его похотливых фантазий. Чем глубже Чон толкал свой член, тем сильнее я впивался пальцами в его накаченные бёдра. Он тянул меня за волосы, заставляя давиться, от чего чуть ли слёзы на глазах наворачивались. Гук никогда не стонет. По крайней мере я никогда не слышал его стонов. Но в этом был плюс: нас сложно было услышать и застукать. Чон ускорил темп — значит он близок к разрядке, что радовало. Я поддавался всем его манипуляциям, чтобы это поскорее закончилось. Находясь на пике, Чонгук достал свой член и стал быстро надрачивать себе до тех пор, пока не кончил мне на лицо. Белая, неприятная жидкость растекалась по моему лицу, а я не мог даже глаз на Чона поднять. Это слишком унизительно. Я уже хотел встать и вытереть белую жидкость, что собралась в уголках моих губ, стекала с подбородка, капая на пол, но кто-то постучал. Чонгук силой поднял меня и протянул свой носовой платок, разрешая тому войти.