Фермата

Мысли появляются в разуме человека нескончаемым потоком, заменяя друг друга, не давая ему ни секунды на состояние полного отсутствия беспокойства о чем-либо. Каждая из них несет какой-то определенный смысл, возможно, хотя большая часть остается забытой. Порой, чтобы пробыть хоть миг без мыслей, хочется закрыть глаза, досчитать до десяти и ничего не увидеть перед собой. И не слышать слов в голове, не говорить самому себе «не думай, не думай». На данный момент так хотел поступить Нагата Теруки. В этот вечер он, окруженный парнями в разноцветных одеждах, почти не реагировал на происходящее вокруг, параллельно примечая, какой ужасный стилист у очередной музыкальной группы, с которой ударник работает в свой перерыв от An Cafе. Может быть, у них была и более-менее терпимая музыка, но вид явно оставлял желать лучшего, по его мнению. Но Нагата лишь отделывался добродушными высказываниями наподобие «выглядит очень стильно», «это ни на что не похоже» и «выглядит круто», в то время как слабая, но противная боль отдавала выше, ближе к виску, заставляя невольно щуриться, нагнетая отвратительное настроение, которого у Теру не было и с утра. Мысль о том, что хуже уже некуда, была единственной поддержкой, которая, впрочем, вряд ли не даст сорваться ударнику до позднего вечера. Различные слова поддержки и беспокойства он игнорировал, но вряд ли от равнодушия к окружающим его людям. Скорее, от простой усталости. Будучи еще двадцатилетним юношей, Теруки и не допускал и мысли о том, что он может устать. О том, что не бывает идеальных людей. А после получения своеобразного статуса «лидера» An Cafе эти позиции окончательно утвердились, буквально встряв в голове ударника, не покидая ее ни на минуту. Хотя в последнее время многое шло не так. Начиная с забытых документов в квартире и заканчивая состоянием, в котором пребывал Нагата уже довольно продолжительные сроки. И он все время говорил себе, что все неплохо. Просто сегодня плохая погода, фортуна повернулась к нему спиной, его номер мобильного заканчивается на несчастливую цифру, или, черт побери, звезды не так сошлись на небе, но это ни в коем случае не его состояние здоровья. Теруки был убежден, что с юношества работал над собой не ради того, чтобы под свои тридцать говорить себе «я устал». Нет, это определенно не та цель, к которой он шел. И даже тогда, когда визажист прикладывает ладонь к приоткрытому рту от удивления, завидев огромные темные круги под глазами ударника, он убеждает всех, что просто увлекся просмотром каких-то фильмов. По правде говоря, верным это было не более, чем на одну треть. Теруки, вроде как, уже и не помнил, когда его мир перевернулся вверх дном. Он не раз испытывал душевную пустоту, чувство отчаяния, обычный негатив. Последний раз, как он помнил, это было после ухода гитариста Казухико. Если же быть точнее, когда их «семья» увеличилась на две, можно сказать, «человеческие» единицы. Услышав об окончательном решении последнего покинуть, образно говоря, дом, который они вчетвером строили не год, Нагата готов был на все, что угодно, дабы ситуация обратилась в сон или в шутку на его день рождения. Он любил свою работу, людей, которых она ему дарит как подарок за старания и искреннюю улыбку каждому прохожему, и группу всей душой, считая, что ни один преданный фанат не любит ее так сильно. Но он и не думал о том, чтобы все закончилось так... глупо, с одной стороны. Теруки даже предпринимал попытки шантажа и угроз, пытаясь вернуть все в прежнее русло, а терпя неудачу за неудачей – напивался в небольшом баре через дорогу от его дома. Однако, решение вскоре пришло само. Невзначай, будто ошибка, которая в будущем выливается в великое открытие, меняющее всю никчемную жизнь. Возможность возобновления деятельности была словно потоком света в темной камере заточения. Правда, стоит отметить, что перед принятием этого самого решения возникло множество проблем, от раздумий над которыми у ударника выпадали волосы с поразительной скоростью. Не один лидер, естественно, сомневался во всем. Мику и Канон вовсе не были уверены в будущем группы, но Теруки был жутко упрям. В ответ на фразы типа «стоит ли?» ударник смотрел суровым взглядом, давая понять, что сомнения им ни к чему. Нагата вновь вспоминал их первую встречу с новыми участниками. И если же Такахаши Юки был самым обычным парнем, быстро завоевавшим доверие, то Такуя Нугуиши был странным, по его мнению. Будь это небывалая скромность, которую Теруки не увидел ни в одном из претендентов на статус гитариста группы, довольно юный возраст или же просто очень низкий голос. Однако навыки игры парня быстро отвергли все сомнения, возникающие у участников группы и менеджеров. А когда же прослушивание подошло к концу, Теру краем глаза увидел, как Мику зачеркивает имя одного из конкурентов Такуи, рисуя около фамилии Нугуиши небольшого зайца. Отношения развивались медленно, даже если через несколько лет ударник поймет, что новоиспеченный гитарист станет одним из тех, чье имя высечено у него на сердце… образно говоря. Но как выяснилось через некоторое время после знакомства, Юки-куну было легко влиться в компанию музыкантов. Уже на второй репетиции они с Мику ясно дали понять, что нашли общий язык: будь то какие-нибудь общие шутки или шумные разговоры, выливающиеся в атмосферный каламбур. Канон тоже не бездействовал. Может быть, по нему было видно порой, что он в чем-то сомневался или расстроен, но попытки идти навстречу басист явно предпринимал, и тоже довольно успешно. Но Такуя вечно стоял в стороне. Порой из него приходилось вытягивать слова, а точнее сначала − всегда. Часто бывало и так, что за день он произносит только «добрый день», «я понял» или «спасибо за работу». −Невероятно, −протягивал Акихару, провожая Такую из студии взглядом, −такой низкий голос и так мало слов. −Я не помню, какой у него голос, −как-то сболтнул Шинья, валяясь на диване с Теруки, пытаясь сдержать смех. И действительно: они очень редко разговаривали с Сано. Мику был по своей натуре очень общительным человеком. Нет, у него бывали резкие перепады настроения, когда он буквально надувал щеки и отворачивался ото всех, а придя в себя, возвращался с сияющей улыбкой на лице, полный энтузиазма. И Акихару часто тряс Такую за плечи, спрашивая «ты здесь?», заливаясь заразительным смехом. Второй же с улыбкой кивал, а после репетиций буквально испарялся, выпалив что-то вроде «рад был поработать». Как-то раз Нагата решил предпринять попытку узнать гитариста поближе, если учесть то, что это было просто необходимым. Ударник решил позвать Такую выпить в недорогой бар, и не ожидав услышать бурную реакцию в ответ на слово «выпить», Нагата пребывал в чудесном настроении. В тот день он многое узнал о нем. Можно сказать, что цель была достигнута, за что Теруки мысленно похвалил себя, пьяными глазами смотря Такуе в лицо. Они сильно разговорились с ним после порции четвертой, когда ни тот, ни другой уже не могли перестать смеяться после очередной сказанной глупости. Хотя была черта, которую даже литры алкоголя, наверное, не могли изменить. Такуя оставался все тем же скромным парнем, обращающимся на «Вы» после чертовой тучи просьб Теруки изменить местоимение. Сомнения исчезли: первое мнение о гитаристе было обманчивым. Засыпая, ударник сделал вывод, что все это – лишь непривычка находиться в окружении чужих людей, которая, очевидно, имеется у почти каждого человека, за исключением вокалиста An Cafе. Когда на следующее утро Теруки проснулся явно не у себя в квартире, он, завидев в небольшом коридоре рыжую голову гитариста понял, что его продвижение к тому, чтобы узнать Такую получше, идет просто прекрасно.