Inside me

      — Чимин…       — Юнги, знаешь, я тебя люблю. С самого первого дня, когда увидел. Да, думаю, это именно любовь. Помню, будто это было вчера, когда ты впервые пришёл в кафе — вокруг всё изменилось, расцвело, а у меня дыхание сбилось и сердце бешено колотиться начало, — как сейчас. Я помню каждый день, проведённый без тебя и с тобой, помню до мельчайших подробностей твои движения и взгляды. Но, — я глубоко вдохнул, — я хочу попросить прощения у тебя за то, что с первого дня окунулся в эту любовь и ни разу не подумал о тебе, как о человеке. Были сплошные мечты и никакой реальности, — Юнги сделал шаг в мою сторону. Я мог отойти, но боялся растерять всю решимость. — Уверен, ты хороший человек, но мне хватало того, что я придумал в своей голове, поэтому совершенно не интересовался тобой, как личностью. И я рад, что понял это сейчас, потому что ещё не поздно исправить. Мне бы… хотелось узнать тебя ближе. И даже то, что касается Тэхёна, думаю, этому есть логичное объяснение. Возможно, я могу помочь.       Он пристально смотрел мне в глаза, практически невесомо проведя по щеке пальцами. От ощущения прохладной кожи по спине пробежались мурашки. Хотелось вздрогнуть, сбросить их с себя, но я держался.       — Хорошо, — мягкий шёпот коснулся слуха, — я расскажу. Но, поверь, интересного в этом мало.       — Если это касается тебя… всё интересно.       Он улыбнулся на моё неловкое возражение и легко поцеловав в уголок губ, подтолкнул к машине.       Усевшись, я всё пытался себя успокоить, стараясь отвлечься на посторонние предметы. Но слышал только приглушенный звук мотора, который не особо отвлекал — даже наоборот. Я нервничал и уже немного жалел о том, что попросил рассказать. Готов ли услышать правду, которая может даже не уместиться в моём представлении о людях и мире? Если так, то легче сойти с ума. Ещё и Чонгук… Как он там?       — Хочешь кофе? Недалеко отсюда есть отличная кофейня.       — Честно говоря, не очень хочется сейчас светиться на работе.       — На твою работу мы и не поедем, — усмехнулся Юнги. — Туда я ходил только из-за тебя.       — То есть кофе у нас плохой? — Кофе, вообще-то, у нас отличный.       — Официанты лучше.       — Прекрати. — Ну вот, сразу надо смущать?       Атмосфера немного разбавилась, стало чуть комфортнее. Удобнее устроившись на пассажирском кресле, я посмотрел в окно, размышляя о дальнейшем разговоре. Возможно, всё намного проще, чем могло казаться мне и Чонгуку, а возможно, что Юнги состоит в каком-нибудь мафиозном клане и таким образом решил спасти Тэхёна. Мафия? Поздравляю, Пак Чимин, ты влип по полной.       Нет, это всего лишь мои догадки, неподкреплённые никакими фактами. Прекрасная способность самому придумать и самому же во всё поверить, хотя, не спорю, иногда это может пригодиться.       — Когда я был студентом, часто заходил в эту кофейню, — Юнги указал на небольшое заведение напротив парковки, на которой он оставил машину. — Пойдём?       Мы устроились за маленьким круглым столиком в самом углу. Кроме нас ещё была молодая парочка, мило беседовавшая, больше посетителей не наблюдалось.       — Юнги, давно тебя здесь не было! — обрадовался подошедший мужчина. — Как твои дела?       — Все хорошо, но к сожалению, много работы, — улыбнулся Юнги.       — Понимаю-понимаю. Тебе как обычно?       — Вы помните?!       — А как же!       — Что будешь? — две пары глаз взглянули на меня.       — Мне как ему, — улыбнулся я, глядя на мужчину. Он совершенно по-доброму засмеялся и удалился в сторону барной стойки.       — Он мне словно второй отец. Всегда так добр, отзывчив, понимает практически без слов. Даже сейчас мне кажется, что знает обо мне всё. Он для меня огромный пример того, каким отцом, и вообще человеком, нужно быть.       — А твой отец? — вопрос о человечности решил сразу не поднимать.       — Да, мой отец был очень хорошим, но всё же достаточно консервативен во взгляде на жизнь… в предоставлении свободы. Профессию он выбрал для меня сам, так как бизнес – «дело перспективное и у меня есть много хороших знакомых, которые оценят твои качества по достоинству». Честно говоря, о каких качествах тогда шла речь, я не знал, — Юнги сложил руки в замок, опираясь на них подбородком. — Сейчас бы он мог гордиться мной. Мы работали в одной компании, но я быстро пошёл вверх по карьерной лестнице.       — И ты…?       — Генеральный директор BX-company, — у меня глаза на лоб полезли. — Обычно подобные должности занимают наследники больших дядей, но мне, кажется, просто повезло. Или отец всё-таки был прав.       Офигеть! Генеральный одной из самых известных компаний?! Это что за дорама в моей жизни?       — Удивлён? — усмехнулся Юнги.       — Ну… не то, чтобы…       — Только вот главным героем любовного сериала мне точно не стать.       Я догадался, о чём он говорил, но не нашёлся, что ответить. Юнги же тяжело вздохнул, разглядывая с особой тщательностью салфетницу, покрутил в руке солонку.       — Мы часто ходили сюда с Тэхёном, — кажется, сердце перестало биться. — Его, вообще-то, никто не приглашал, но он от меня никак не мог отвязаться. Поэтому я запретил ему подходить ко мне, и он сидел вот за тем, — Юнги указал пальцем, — столиком. — Я обернулся, за тем столом как раз сидела та парочка.       — Когда мне было семь, родители развелись. Но вопреки общеизвестному мнению, мне не было плохо, я не замкнулся в себе. Наоборот, мы с отцом стали лучшими друзьями, командой, поддержкой друг для друга. А мама уехала и звонила раз в несколько месяцев. Но спустя некоторое время у отца появилась возлюбленная, с ней ему тоже хотелось проводить время, поэтому мы стали видеться реже, а после меня поставили перед фактом переезда и появлением братика. И знаешь, я тогда впервые почувствовал вкус лжи. Помню, как заставил себя улыбнуться и выдавить, что очень рад.       Переезд, свадьба, рождение брата: все суетились, а моя жизнь шла будто в замедленной съёмке, плыла по течению. И всё больше и больше я стал чувствовать пофигизм ко всем и всему. Комната была единственным моим убежищем, где я мог расслабиться и не делать притворно приторного лица. Так, постепенно, контакт с окружающими сокращался, а с родителями сошёл практически на нет. Не мог я себя пересилить с ними общаться, ел реже, отговариваясь подготовкой к контрольным, на самом же деле, просто не хотелось с ними даже за одним столом сидеть. Тогда думал, что врал правдиво, теперь же уверен, что они всё понимали.       В общем, наши отношения были неизменны, но Тэхён уже с детства проявлял настырность, тянулся ко мне, а я не мог с ним поладить, да и не хотел, собственно. И всё равно, до сих пор не понимаю, как он уговорил меня читать ему перед сном, смотреть с ним мультики, играть, потом ещё и проверять и разбирать домашнюю работу. Иногда мне хотелось прибить себя за слабохарактерность, а его за эту настойчивость, но думаю, этим он меня и подкупил.       Если задуматься, с другими отношения у меня так же не ладились, не только с родителями. Я даже длительное время в одном помещении не любил с кем-то находиться, Тэхёну же это было позволительно, но он, в отличие от других, не пытался вывести меня на бессмысленные и бесполезные разговоры — был просто рядом. Затем оккупировал мою комнату, мог остаться даже на ночь. Дошло даже до того, что чем дольше он был рядом, тем неуютнее мне становилось, когда его не было: я привык к его присутствию, болтовне, даже к раскиданным вещам. Спустя время он совсем переехал в мою комнату, мать не могла нарадоваться — братья были так близки!       В кафе зашли две громко смеющиеся девушки. Я вздрогнул, Юнги замолчал. И некоторое время ещё не говорил, заметно нервничая.       — Чимин, я правда не знаю, как объяснить всё то, что произошло, — он посмотрел на меня так, будто уговаривая закончить этот разговор, но я ничего на это не отвечал, тем самым давая понять, что жду продолжения. — Ладно, — вздохнул он. — В его день Рождения родители решили устроить большой сюрприз, это всё, что я слышал. Меня же на этом празднике не должно было быть — я как раз получил повышение и почти сутками пропадал на работе. Для меня работа была очень важна, поэтому я цеплялся зубами, боялся упустить момент, забыться… В бизнесе всегда так, любой неверный шаг, ошибка — и ты на самом дне. А я уже привык к уважению, к деньгам и иногда мне льстило видеть страх в глазах других. Поэтому я решил, что если хочу чувствовать под своей задницей мягкое кожаное кресло, о днях Рождения, да и вообще о близких нужно забыть.       — И сейчас ты так думаешь? — вырвалось у меня.       — Сейчас… уже нет. В общем, — Юнги не стал заострять внимание на моем вопросе, и хорошо, — за рулём была мать Тэхёна… знаешь, никогда она мне не нравилась, но такой подставы я от неё не ожидал, — он усмехнулся, но в словах его звучала горечь. — Их подрезал какой-то придурок, было скользко, и она не справилась с управлением. Дальше всё по закону жанра: родители погибли на месте, Тэхён попал в реанимацию. За его жизнь боролись очень долго, сейчас уже и не вспомню сколько, время тогда остановилось. В итоге, всё, что смогли сделать врачи — поддерживать его жизнедеятельность различными аппаратами, пока он оставался в коме. Он был в коме, Чимин, — Юнги взмахнул руками. — Да я такое только по телику видел!       Я даже не могу представить, что тогда чувствовал Юнги. Это тяжело? Смог бы я пережить такое, если бы мой брат попал в аварию? Нет, не буду думать об этом.       — Потом я встретился с владельцем клиники, который предложил использовать новейшие препараты, какие-то супер-действенные, но неодобренные. Если бы мне рассказали раньше, что врачи пользуются подобными ситуациями, я бы ответил, что люди — наивные дураки и сами виноваты, нужно думать головой. Но в такие моменты головой мало кто думает, её просто нет. Я подписал и только спустя время понял, что меня наебали, как ребенка.       Юнги уже заметно трясло, он изодрал добрую половину салфеток, смастерив небольшую горку, на лбу появилась испарина.       — Полгода о Тэхёне я ничего не знал. Пытался дозваниваться до того врача, но если поначалу он время от времени отвечал, то потом и вовсе перестал брать трубку. Не было и дня, когда я не думал о Тэхёне, но сделать ничего не мог. Возможно, на работе могли найтись связи и с чьей-то помощью можно было разобраться в этом, но я не мог себя пересилить и показаться перед кем-то таким идиотом, который «не думает головой». Я даже боялся представить, что бы они обо мне подумали.       Через полгода поступил звонок с неизвестного номера, предложили незамедлительно приехать в назначенное место и выпихнули мне в руки Тэхёна. Машина, в которой его привезли, быстро уехала, и номер разглядеть не удалось. Знаешь, на него смотреть было страшно: бледный, худой, синяки огромные под глазами. Будто мёртвый. Каким, кстати, последний месяц я его и считал. И он… улыбался, представляешь? Сначала, правда, молчал около недели, но как пошёл на поправку, стал спрашивать о родителях, обо мне, говорил, как скучал. Я даже не предавал значения его разговорам, подумаешь? А стоило уже тогда обратить внимание.       Потом случился первый приступ или… даже не знаю, как это назвать. А потом ещё и ещё, и каждый раз что-то новое: иногда он мог разгромить полдома, иногда кидался на прислугу или просто пытался покалечить себя. Пришлось уволить всех сотрудников дома, потому что слухи могли разойтись со скоростью света, некоторые просто дали слово молчать, кому-то пришлось заплатить. Пока Тэхёна не было, я много работал, пытаясь отвлечься, и получил наконец место генерального. Ох, Чимин, знал бы ты, через что пришлось пройти, идти по головам. В общем, после сделанного, я боялся потерять всё, боялся слухов о сумасшедшем брате. А Тэхёна мало кто знал в лицо, он никогда не появлялся в стенах компании, даже когда отец был жив. Нужно было только всё по-тихому сделать…       — Юнги… — мне казалось, что я потерял дар речи, но слова непроизвольно срывались. — Юнги, ты себя вообще слышишь? Ты… ты ведь и сейчас пытаешься себя оправдать, — стало страшнее, чем тогда, в его доме. Теперь уже было непонятно, кого трясло больше.       — Нет, Чимин, оправдания нет… Я просто запутался тогда. Думал, что будет легче… — кажется, он растерялся. Честно говоря, лучше бы он был членом преступной группировки.       — Это пиздец какой-то! — возмущению и непониманию не было предела — из них образовалась вселенная в голове. — Я даже не думал, что в жизни такое возможно. Боже… Нет, конечно, понимаю, что всё не может быть сказочно и красиво, как в кино, — лепетал я, больше разговаривая сам с собой. — Но… чтобы так.       — Чимин…       — Мне нужно домой, нужно подумать.       Юнги настоял на том, чтобы отвезти меня, а у меня, собственно, и сил-то сопротивляться не было. Говорить же было мерзко и не особо хотелось. Да уж, чем старше становишься, тем больше охуеваешь от происходящего вокруг, но и привыкаешь почти незаметно. Так говорил Чонгук?       — Возможно… я позвоню тебе после приезда ТэТэ, — Юнги кивнул, а что ему ещё оставалось делать?       Дверь в квартиру захлопнулась со звуком разбивающегося сердца, а может, просто всё произошло одновременно? Как символично — дверь, закрытая усилием воли, за которой он. К чёрту всё это! Так, нужно успокоиться и постараться не думать, иначе точно сойду с ума. Возможно, стоит рассказать Чонгуку? Нет, не сейчас.       — Гуки? — тишина.       Я даже не сразу заметил погром в коридоре. Испугавшись, влетаю в его комнату — лежит, свернувшись калачиком, лицо под подушкой спрятал.       — Чонгук, ты спишь? — подхожу, совсем легонько дотрагиваясь — не реагирует.       Наверное, мне тоже нужно поспать, потому что в голове полнейший хаос. За сегодня я пережил столько эмоций, сколько, наверное, не переживал за всю свою жизнь. Самое противное, что даже после услышанного, я не чувствую полного безразличия к Юнги, наоборот — даже жаль его немного. Какой же я идиот!       POV Чонгук       — Гуки? — зовёт Чимин.       Не подходи, пожалуйста, не надо. Слышу, как открывается дверь, но реагировать никак не хочу, хватит с меня.       — Чонгук, ты спишь? — рука коснулась плеча.       Чимин, не трогай меня, уйди! Но уходить он, кажется, не собирается. Только вздыхает тяжко и усаживается рядом. Что, своей комнаты мало? Ладно, чёрт с тобой, сиди где хочешь, у нас свободная страна. А меня и правда немного рубит, наверное, сказывается эмоциональное состояние.       Чимин посидел ещё некоторое время и вышел. Наконец можно побыть в тишине и покое, относительном, конечно. Когда же всё это кончится? И это только первый день без него, а уже так погано. Боюсь представить, что будет дальше. И что это за глупости — чувства? Неожиданно встретить такого замечательного человека, жить с ним под одной крышей, заботиться, оберегать. Конечно, чувства!