Поэзия моей души

– А вчера что? – пожала плечами Катя с зажатой сигаретой между пальцев. – Больше половины не пришло. – А ты чего ожидала? – выдохнула дым Кристина. – Суббота, последняя пара, которую отменили из-за отъезда Серябкиной. Кто бы на неё пошёл? Одни дураки. – Ты там вообще-то тоже была, – напомнила ей Кищук. – Так я твой друг, это не считается. Я была обязана там быть. – Как будто мне это одной надо… – Фактически, – начала Соколова, но подруга перебила её: – Это надо всем, потому что надо Ольге Юрьевне. – Я боюсь тебя, когда в тебя вселяется Стас, – призналась Крис и затушила сигарету. – Всё, идём? – Идём-идём, – кивнула Катя и последовала за ней ко входу в кинотеатр, достав телефон. «Была в сети вчера в 23.14», – светилось на экране. – Да в смысле ты не пойдёшь?! – орал Стас в трубку. – И куда мне деть второй билет? – С Алиной сходи, – ответил Миша. – Она не пойдёт на рэп-концерт! – не снижал громкости парень. – Я не понял вообще. Какие у тебя там внезапные планы? Мы билеты ещё за два месяца заказали. – Маме надо помочь. Всё, давай, – положил друг трубку. «Была в сети вчера в 23.14», – смотрела Темникова на надпись, обновляя страницу Ольги ежесекундно. Она уже готова была запрыгнуть в машину, приехать к дому её матери и сказать Серябкиной: «Поехали. Тебе же завтра на работу. Зачем откладывать поездку на ночь? Ты же не отдохнёшь совсем». Лена отложила телефон и размяла шею. Эта женщина никак не выходила у неё из головы. Казалось, что Темникова сама же её и поселила туда, а теперь не знает, как избавиться от нерадивого арендатора, который не собирается платить и секундой своего внимания. «А я не люблю маленькие города», – промелькнула её собственная фраза, а затем эта ответная улыбка Ольги… Чёрт возьми! Лена подскочила и залпом осушила стакан воды. «Маленькие города уютные, – слышался голос Серябкиной. – А если там твой дом, они уютны вдвойне». Темникова схватила телефон и набрала в их диалоге: «Скучаю по тебе». Её большой палец замер над кнопкой отправки. – И это, и это, – накладывала женщина Оле в тарелку, – и это тоже попробуй. – Бабуль, я это всё не съем, – с округлившимися глазами произнесла шатенка. – Съешь, – махнула рукой та и вышла из зала. – Кожа да кости! – Олег, – тихо позвала брата Серябкина, намекнув, что ей нужна помощь. Тот, сидя рядом с женой, пожал плечами: – Прости, сестрёнка, мы уже не в школе. – Я всегда в школе! – взмолилась Ольга. Телефон в кармане завибрировал. «Скучаю по тебе», – высветилось уведомление. Серябкина встала из-за стола, извинилась и вышла. – Ты куда? – столкнувшись с ней, испуганно спросила бабушка. – Мне позвонить надо. По работе, – проговорила Серябкина. Слушая гудки в трубке, она смотрела в окно. – Да? – ответил вскоре женский голос. – Привет, – улыбнувшись, произнесла Ольга, интонацией давая понять, что она тоже скучает. – Привет, – послышались в голосе нежные нотки. – Как фильм? – Дичь, – вынесла свой приговор Катя. – А я тебе сразу сказала, – засмеялась Серябкина. – Как я могла тебе доверять, если ты даже трейлер не смотрела? – Когда тебе будет, сколько же, сколько и мне, ты начнёшь отличать плохое кино по постеру. – Когда мне будет, столько же, сколько и тебе, я, возможно, буду погружена в сон, пока мы летим на другую планету. Мне будет не до фильмов. – Ха-ха, – оценила её шутку Ольга. – Как дома? – Кажется, обратно я докачусь… Темникова, увидев Серябкину в сети, быстро напечатала: – Так не хватает тебя в школе. – Меня там только вчера не было, – отправила смеющиеся до слёз смайлики Ольга. – А уже чувствуется. – С моими там всё в порядке? – поинтересовалась Серябкина. – А что с ними случится? Была совместная пара с 11А, так как тебя не было. Вели подростковую войну, получали от меня учебником по головам. – Ты что, била моих детей? – Нет, конечно. Только Дашиных. – Врать некрасиво, Елена Владимировна. – Да пойдём, – уже в которой раз повторил Стас в трубку. – Не хочу я. Я такое не слушаю, – ответила Алина. – Да пойдё… – С Катей своей любимой сходи, – посоветовала ему девушка явно не с тем посылом, чтобы он действительно это сделал, но он поднялся со стула и подумал: «А хорошая идея». – Наконец-то! – увидела подругу Ирма и сжала её в своих объятиях. – Привет-привет, – улыбалась Серябкина, крепко прижимая её к себе. – Всё, едем в твой любимый бар? – У меня поезд ночью… – Это «да» или «нет»? – Конечно, да. Просто у тебя спецзадание: закинуть меня в поезд. – Катенька, – слышался голос Стаса, – какие у тебя планы на вечер? – Лежать и деградировать. Ты можешь предложить что-то лучше? – Решено. Мы идём на концерт. Но перед концертом нужно подзарядиться. – Итак, – проговорила Ирма, когда они зашли внутрь, – главное не встретить твоих бывших, – взглянув на Ольгу, она вздохнула: – Миссия невыполнима. – Эй! – возмутилась Серябкина. – Их не столько, чтобы они были на каждом шагу! Вот чёрт… А, нет. Мне из-за тебя померещилось! – Фу, – сморщилась Катя и потянулась за пачкой сока: – Мерзость какая… – Нормально, – махнул рукой Стас. – Я, кстати, не уверена, что знаю больше трёх его песен наизусть. – Не надо знать наизусть. Идя на концерт, главное получить кайф от атмосферы. – О, – листая ленту, сказала Ирма и показала постер с экрана, – зря ты уехала, там Окси. – И как дальше жить? – не понимала Серябкина, качая головой. – Не сарказмируй, – бросила ей подруга и отложила телефон. – Рассказывай, кому ты там вино возила лучше. – Вот это очень интересная история, – протянула Ольга, допила коктейль, позвала официанта и заказала набор шотов. – О, Боже, – замерла Ирма. – Вот теперь мне стало страшно. – Не бойся, – попросила её Серябкина и упорно молчала, пока их заказ не принесли. Они молча чокнулись и влили в себя тёмно-красную жидкость. – Обещай, что не убьёшь меня прямо сейчас! – Так и знала, что это твоя бывшая! – воскликнула подруга. – Какая из этих куриц? – Это моя ученица. Ученица, у которой я – классный руководитель, – выпалила Ольга. Ирма округлила глаза, взяла ещё рюмку, выпила и заявила: – На секунду я подумала, что лучше бы бывшая… У кого ты там классная… Фух, хоть 11-ый! – обрадовалась Ирма, но потом пришла в себя: – Нет, это жесть… Как так получилось? – Как так получилось, – задумалась Ольга, смотря в сторону. – У тебя что, перед глазами, как вы трахаетесь? – Нет, конечно, – переведя свой взгляд на Ирму, кивнула Серябкина. Подруга покачала головой. – Покажи хоть её, – вздохнула Ирма. – Стоит ли игра свеч… – Сейчас, – достала Ольга телефон и, пролистав запросы на подписки, открыла Катин профиль, который Польских долго изучала, а потом заявила: – В конце концов, скажешь, что она выглядит на 18! – осушила ещё одну рюмку девушка. – Нет, Оля… Ну, как так? Как можно было в такое вляпаться? Ладно, спала ты с нашей директрисой. Ладно! Но… – Как она там, кстати? – решила перевести тему Серябкина. – Да как обычно. Орёт. Сказала, что ты ещё вернёшься. – В город? – В город, в школу, к ней, – перечислила Ирма. – Не планировала. – Конечно, у тебя же теперь школьница! – воскликнула Польских и выпила ещё. – Господи, дай мне сил это осознать… Короче, перед поездом поедем к памятнику Чехова, я потру его нос и загадаю, чтобы тебя не посадили. – Спасибо за заботу, – улыбнулась Ольга и открыла Кищук доступ к своему профилю. – Хорошего концерта, мудила, – записал голосовое Егор. – Что за концерт? – поинтересовался у него Миша. – Оксимирон. Я два взял. Для себя и Кати, а потом мы поругались. И я решил, что лучше уж на хоккей. Димону отдал билеты. В помещении клуба играла громкая музыка, гулким эхом прокатываясь по всем закоулкам и коридорам здания. Катя со Стасом, изначально стоящие ближе к середине, усилиями последнего оказались почти у сцены. Катя, повернув на него голову, счастливо захохотала. Астафьев хотел спросить, что Кищук нашла в нём весёлого, но его ещё не начавшуюся фразу прервали крики фанатов, что заметили исполнителя на сцене. – Привет, – приподнял он руку. Толпа радостно завыла, кто-то также вскинул руки, ознаменовав ими полную готовность к сегодняшнему разносу на концерте. С первыми нотами люди сзади начали напирать, толкая всех, кто был спереди. Стас встал за Катей, чтобы принимать основной удар на себя, и Кищук, увидев это, мысленно поблагодарила его. После первой песни, которую ни Катя, ни Стас не знали, последовала другая, которую оба ещё несколько лет назад выучили наизусть. Переглянувшись, ребята начали подпевать, а если быть точнее, подкрикивать во весь голос, подняв вверх обе руки. Неожиданно Стаса толкнул какой-то ярый фанат, и он, чтобы удержаться, обеими руками схватился за Катину талию. Девушка машинально положила свои руки на его запястья, повернув на него голову. – Кищук, – крикнул Стас, пытаясь заглушить музыку, исполнителя и ревущую толпу, – я, конечно, тоже этому всему не рад, но если я отпущу руки, то упаду. Катя снова засмеялась, сама не понимая от чего именно. Ей было хорошо. Так хорошо, как не было уже очень давно. Но не так хорошо, как в последнее время с Ольгой, а хорошо по-другому, чему Катя не могла найти точное название. Возможно, это было полное расслабление от того, что в голове не было ни одной мысли, которые терзали её на протяжении почти всей её недолгой 17-летней жизни. Из Катиного мозга сначала выскочила первая, самая гадкая проблема, окрашенная в красный цвет: родители. Затем оранжевая: школа и её отвращение к этому заведению. Дальше последовала жёлтая: её уже прошедшие отношения с Егором и мысли о Мише, которого она считала другом. Завершила этот парад мысль, у которой не было определённого цвета: Оля. Всё, что покинуло её голову, вихрем закружилось над потолком и рассыпалось на миллиарды лучей разноцветного света. Катя вздрогнула, придя в себя и поняв, что всё это время смотрела на светомузыку, которая ослепила её. Позади неё стоял Стас, прыгая и подпевая «Городу под подошвой». Катя последовала его примеру, иногда путаясь в словах, но не обращая на это никакого внимания. «Хорошо, – снова подумала она. – Господи, как же мне хорошо!». Они стояли почти в обнимку, но ни парня, ни девушку это не смущало: для них сейчас существовала только музыка, которая оглушала их, которая пульсировала по венам, которая отключала от реальности похлеще алкоголя, который они влили в себя перед входом. – Знаешь, – прокричал Астафьев ей на ухо, – хорошо, что Миша не пошёл, а я додумался позвать тебя. Он в последнее время слишком закрылся и стал занудой даже для себя. А ещё. Самое дурацкое, что он сказал, будто ему нужно помочь маме. А его мама мне вчера написала, что задерживается ещё на месяц. Жесть, да? – Забудь про это, – прокричала Катя, повернув голову к Стасу. Парень, стоящий около Кати, толкнул её локтем, и девушка, не удержавшись, столкнулась носом с Астафьевым. Они одновременно ойкнули и тут же засмеялись, вновь переведя взгляд на сцену, позволяя музыке заполнить всё пространство внутри них. – Есть! – обрадованно прокричал Егор и подскочил с места, когда шайба оказалась в воротах команды соперников. Миша скромно похлопал ребятам, хотя игра его совсем не занимала, но в ней было одно достоинство. Пока Юдин не отрывал своего взгляда от поля, можно было не отрывать своих глаз от его профиля. Его волосы смолисто-чёрного цвета хоть и были уложены, но лежали в беспорядке, а серо-голубые глаза были устремлены на игроков. Миша рассматривал его прямой нос, пухлые губы, родинку в ложбинке над верхней губой, идеально чистую кожу, без намёка хоть на один прыщ. Миша, по своему мнению, не мог похвастаться красивой внешностью и кожей, поэтому он бы, наверное, завидовал Юдину чёрной завистью... если бы не любил его. Тищенко не знал, когда точно это произошло. Наверное, постепенно, накапливаясь год за годом. На мамины вопросы, нравится ли ему кто-нибудь, Миша отвечал: «Да, девочка с параллельного класса». Отвечал так раз за разом, не уточняя, что это девочка на самом деле мальчик, которому точно не нравятся мальчики. Вокруг Егора постоянно ошивалась толпа девчонок, да и он сам был не против их компании. Это никогда особо не беспокоило Мишу. Но в тот памятный для него день, когда Юдин прошёлся по школьному коридору за руку с Катей, в Мишиной груди что-то хрустнуло. И он возненавидел Егора. По крайней мере, ему так казалось. По крайней мере, он своим поведением показывал крайнее пренебрежение к Юдину. Для Кати. Но Катю это не волновало. Катю, кажется, вообще ничего никогда не волновало. Миша мечтал, чтобы Кищук, доверившись друзьям, обязательно рассказала, что каким-либо образом предала Егора. Но Катя не предавала. Или не рассказывала. Или не доверяла им троим. А теперь Егор не сжимал Катину ладонь. Миша всё той же фразой отвечал на мамин вопрос, и та «девочка» всё равно не любила мальчиков. Катя поднялась к себе и упала лицом в подушку. Ноги гудели от боли; голос, казалось, остался в том клубе; алкоголь ещё не выветрился; и, может, поэтому блондинке было, по большому счёту, наплевать, вернётся ли голос и отдохнут ли ноги до утра. Главное, что сейчас ей было радостно. Радостно от того, что сегодня вечером они со Стасом просто взяли и отбросили все заботы от себя. Наверное, по этой причине она обожала Астафьева ещё с первого дня их знакомства. Как друга, конечно. Катя была уверена, что Стас – самый надёжный из всех парней, которых она знает, и поэтому она абсолютно не понимала, почему Кристина всеми силами игнорирует его симпатию к ней. Она решила тотчас же сообщить об этом подруге, но потом передумала и пошла в душ. Вернувшись, она расстелила постель, выключила свет и нырнула под одеяло. Катя разблокировала экран, увидев несколько уведомлений. Она усмехнулась, потому что уже успела забыть, что когда-то подавала запрос Серябкиной. «Не скучай», – прочла она в директе и открыла Олин профиль. – Твою мать, – произнесла Катя, присев, когда пролистала пару фотографий. Теперь Кищук поняла, почему Оля закрыла свой профиль в Инстаграме и пускала туда лишь малую часть тех, кто этого хотел. Серябкина не скупилась на откровенные фотографии, которые, однако, не переходили черту пошлости. Катя открывала каждое фото и подолгу рассматривала его, пока в голове не возникло осознание, с КЕМ же она встречается на самом деле. Девушка, как загипнотизированная, листала Олин профиль, в котором мелькали более-менее приличные фото вперемешку с такими, от которых у Кищук начался жар. Она выдохнула, прикрыв глаза. В голове мелькали фотоснимки, и Катя почувствовала возбуждение. Оля в запотевшем душе, в белых шортах и лифчике, который не прикрывает почти ничего, что должен прикрывать; Оля (на этот раз в купальнике) вполоборота лежит в наполненной ванной и смотрит в камеру; просто слишком красивая Оля в чёрном свитере в лучах солнца; Оля в пальто на голое тело сидит на полу; Оля... Катя встала и отбросила телефон, пройдясь по комнате. Спать решительно перехотелось, а усталость прошла, уступив место желанию Оли прямо сейчас. Но Оли не было, поэтому Катя, раздевшись, легла под одеяло и шумно выдохнула, прикрыв глаза. Перед её взором стояла Серябкина. Катя поняла, что это не уйдёт, и начала гладить шею, опуская руку всё ниже. Её пальцы коснулись соска, и Кищук прикусила губу, откинув голову назад и впечатав её в подушку. Катя вспоминала, как её трогает Серябкина, и возбуждение прошлось по телу новой волной. Катины соски затвердели, дыхание сбилось, а на щеках появился румянец. Ещё до того, как её рука дошла до своей конечной точки, Кищук ощутила, что она возбуждена не меньше, чем тогда, когда это Олины руки, а не её, блуждают по телу. Она дотронулась до клитора указательным пальцем и заглушила свой стон закушенной губой. Катя начала совершать круговые движения, свободной рукой сжав в кулаке простынь. Нервные окончания чувствительно реагировали на любое раздражение, и через некоторое время Катя вошла в себя двумя пальцами, уже не сдерживая стона наслаждения. Она начала двигаться, представляя в себе Олины пальцы и её ласковый шёпот на ухо, сменяющийся поцелуями в шею. Кищук простонала снова, зарывшись лицом в подушку и ускорив движения своих пальцев. Образ Ольги не выходил из головы, скорее наоборот, он заполнял её ещё сильнее, вытеснял всё остальное, из-за чего Катя буквально отключалась от реальности. Блондинка почувствовала, что её мышцы полностью напряглись, давая понять, что до разрядки осталось не так много. Катя начала совершать в себе круговые движения и пальцем свободной руки надавила на клитор. Кищук простонала, приподняв корпус над кроватью, и её накрыла мощная волна удовольствия. Обессиленная девушка распласталась на кровати, а Оля из её головы ухмыльнулась и, наконец, покинула своё временное пристанище, вернувшись в фотографии профиля, в который публиковала снимки реальная Оля. – Пока, моя любовь, – нацеловывала Олю Ирма, когда они стояли возле поезда. – Девушка, – в который раз напомнила Серябкиной проводница, – через две минуты отправление. – Всё-всё, – ещё раз обняла её подруга. Ольга поднялась и с широкой улыбкой махала рукой Ирме. – Школьницам привет! – Да пошла ты, – смеясь, показала ей средний палец Серябкина и направилась в своё купе, в котором было пусто. Ольга кивком головы оценила всю прелесть положения и села на своё место. – Ваше бельё, – после отправления зашла к ней проводница. – Спасибо, – улыбнулась Серябкина, которой вдруг стало слишком смешно, и она не стала сдерживаться. Чтобы хоть что-нибудь сказать в своё оправдание, Ольга заметила: – Хороший город, правда? – Чай? – предложила ей девушка. – Даже так можно? – опешила Серябкина. – Вот это сервис… А кофе есть? Темникова открыла глаза и, тяжело дыша, вперилась взглядом в темноту, пока предметы, наконец, не обрели своих очертаний. Казалось, что она ещё спит, слыша свои сдавленные стоны. Лена присела на кровати и смахнула испарину со лба. Она ощутила некий дискомфорт и опустила руку между ног, а после чего ругнулась и направилась в ванную. Темникова вышла после душа и, накинув шёлковый халат на голое тело, вышла на балкон и закурила. Ситуация приобрела логичный, но неожиданный для Лены поворот. Девушке, конечно, и до этой ночи снились эротические сны, но такие реалистичные, да ещё и с объектом её вожделения – впервые. Ольга. Лена выдохнула её имя из своих лёгких вместе с сигаретным дымом. Никотин в её организме боролся с навязчивыми мыслями о женщине, которая не покидала её ни на минуту. Темникова затушила сигарету, зашла в комнату и потянулась за телефоном. «Даша, ты можешь приехать?» – гласило СМС-сообщение на синем фоне. Лена ругнулась и заблокировала телефон, положив его на стол. Она ещё постояла в такой позе какое-то время, пытаясь заставить мысли перестать крутить одну и ту же кассету, где Олин язык блуждает между ног Темниковой, доводя ту до исступления. Девушка снова, в который раз за сегодняшнюю ночь выругалась и, скинув с себя халат, встала перед прямоугольным зеркалом в полный рост. Она рассматривала своё лицо и фигуру, прокрутившись на 360 градусов. Лена знала, что красива. Лена знала, что она привлекает внимание не только женщин, но и мужчин. Лена, знала, что ей не нужно много усилий, чтобы затащить понравившуюся пассию в постель. Лена никогда не была обделена вниманием и ухаживаниями. Лена знала себе цену и имела хорошую самооценку... которую, однако, сильно пошатнули решительные отказы Ольги раз за разом. «Я ведь красивая, – мысленно говорила Темникова Серябкиной, которая, впрочем, и не догадывалась об этом, – я могу быть очень нежной и носить тебя на руках. Я могу показать тебе такое, чего у тебя в сексе точно никогда не было. Я могу стать твоей. Только позови меня. Только дай знак, что у меня есть шанс». Темникова улыбнулась своим словам и собственному отражению в зеркале. Одну руку она опустила себе между ног, почувствовав на пальцах смазку. Опять. Лена уже не удивлялась тому, что, лишь подумав об Оле, она могла облегчить задачу своей партнёрше (которой пока являлась не Серябкина) и избавить её от долгой прелюдии. Темникова подошла к кровати и легла на неё, смотря в потолок. Сна не было ни в одном глазу, зато в каждом из них поселилось лицо Ольги, целующей её между ног. Лена поднесла правую руку ко рту и облизнула пальцы, почувствовав свой собственный вкус, который ей в себе тоже нравился. Она перевернулась на живот и приподняла пятую точку, выгнувшись в пояснице. Грудью и подбородком девушка опёрлась о белоснежную простынь. Темникова закрыла глаза, мысленно раздев Олю. Девушка любовалась её фигурой, которую, однако, никогда не видела без одежды. Лена вошла в себя пальцами и сдавленно простонала. Она мечтала о том, чтобы это Оля сейчас стояла сзади неё, и чтобы это именно Олины пальцы сейчас двигались в ней быстрыми рывками. Темникова не обладала скудной фантазией, поэтому в её голове сейчас всё так и было. Ярко. Громко. В красках. Лена чувствовала запах Олиных духов и собственного пота. Она слышала, как Оля прошептала ей: «Ты так прекрасна, малыш». От этой фразы, сказанной в собственной голове, Лена вздрогнула и свободной рукой придушила себя, теперь опираясь о постель щекой. Её стоны стали громче. Девушка чувствовала, что на пике. «Да, Оля», – лишь успела прошептать Лена до того, как её накрыл мощнейший оргазм. Она лежала на кровати, не имея возможности пошевелить даже пальцем. Вместе с расслаблением пришло чувство стыда и отвращения к себе, которое, собственно, скоро сменила злость. «Ты станешь моей, – подумала Темникова с яростью. – А если нет, то обязательно поймёшь, кого потеряла». Наплевав на душ, она завернулась в одеяло, как в кокон, и тут же провалилась в сон, в котором Оля, Даша и Ульяна водили вокруг неё хоровод.