Поэзия моей души

– Знаете, – поделился с друзьями Стас, – мне казалось, что понедельник прекрасен только лишь потому, что начинается с пары Шашиной, но теперь я знаю истинную прелесть понедельника. – Следующая пара литературы, – улыбаясь, договорила за него Катя. – Вот смотрю я на вас и думаю, – проговорила Кристина, – что, если бы Серябкина была звездой, вы бы образовали её фан-клуб. – Да, – тут же согласился Астафьев. – Так вот, – не закончила Соколова, – помните, что в фан-клубах все напрочь отбитые! – Как дома? – обняла Серябкину Полина после приветствия. – Хорошо, – улыбнулась Ольга и отпила кофе. – Привезла гостинцев? – Каких? – Не знаю, – задумалась Фаворская. – Что у вас там самое классное? – Я, – засмеялась Серябкина. В учительскую зашла Темникова и замерла. Ольга медленно повернулась в сторону двери. – Что застыла? – спросила Полина. – Замёрзла что ли? – Ага, – обронила Темникова и сняла куртку. – Как съездила? – Отлично, спасибо, – улыбнулась Серябкина и пожаловалась: – У меня уже мышцы рта от улыбок болят. – От улыбок ли? – подмигнула ей Фаворская. – Да хватит шутить! – попросила Ольга. Лена решила заварить себе чай и, наливая воды из чайника в кружку, ошпарилась кипятком, а когда Серябкина вышла, то громко выругалась. – Господи, ты чего? – перепугалась Полина и подбежала к ней. – У неё там кто-то есть? – вместо ответа спросила Темникова, забыв о боли. – Да мне-то откуда знать? – разглядывала её руку Фаворская и, решив, что всё в порядке, сказала: – Ай, ладно! Выживешь. Темникова впала в оцепенение. Ревность к неизвестному ей человеку била через край. Если бы она только знала, кто это, то сейчас же сжала бы свои пальцы вокруг его горла и, не отрываясь, смотрела в глаза, в которых с каждой секундой мерк свет жизни. Лена уже заранее ненавидела того, чьё общество для Ольги было желаннее, чем её. Она отчаянно хотела узнать, кто же владеет вниманием Серябкиной. Эта мысль засела гвоздём ей в мозг и теперь давила на него. – Привет, – прозвучал рядом Дашин голос. Темникова взглянула на блондинку и почувствовала отвращение. – Какого чёрта ты вечно опаздываешь на работу?! – рявкнула она и вышла, хлопнув дверью. Катя, спускаясь на второй этаж, делала медленный вдох и так же медленно выдыхала из себя воздух. Кристина повернула к ней голову и посмотрела, как на умалишённую. – Что с тобой? – Всё хорошо, – проговорила Катя, слыша, что стуки её сердца громче, чем звук собственного голоса. Она почему-то жутко волновалась и не знала, как отреагирует, увидев Ольгу после этого уикенда. Чтобы хоть как-то объяснить друзьям причину своего волнения, Кищук спросила: – Как сказать Серябкиной, что у нас ничего не готово? – Ольга Юрьевна, у нас ничего не готово, – предложил Стас. – Как сказать Серябкиной, что у нас ничего не готово, и не отхватить за это? – переформулировала Катя. – Молчать, – посоветовал парень. Они друг за другом зашли в кабинет. Катя, конечно, завершала их процессию. Судя по радостным вскрикам Стаса, Ольга была на своём месте. Кищук медленно подняла на неё свои глаза и наткнулась на Олин взгляд и её тёплую улыбку. – Здравствуйте, – протянула Катя. – Здравствуй, – кивнула ей Серябкина и продолжила отвечать на вопросы Астафьева. Кищук ещё постояла пару минут, пока не заметила, что Кристина, сидя за партой, внимательно смотрела то на неё, то на Стаса и, поднявшись, пересела к Мише, проронив: – Фанаты. – В чём проблема? – приблизилась к ней Кищук. – Помнится, неделю назад ты восхищённо выговаривала мне, какая же она классная… – Классная, – не отказывалась от своих слов Кристина. – Но это не значит, что надо смотреть на неё влюблёнными глазками. – А кто на неё так смотрит? – Так вы со Стасом! – Ты что, ревнуешь? – засмеялась Катя. – Ой, иди уже, – отмахнулась от неё Соколова. – Кристиночка нас ревнует к Ольге Юрьевне, – сообщила Кищук подошедшему Стасу. – Хотел сказать, что Кристиночку мы любим больше, но, – присев на место, пожал плечами Стас, за что получил учебником по голове от повернувшейся к ним Соколовой. Прозвенел звонок. Ольга встала из-за стола и каждому раздала лист А4. – Булгаков. «Мастер и Маргарита». 4 варианта. 20 тестовых вопросов, 3 – открытых. За полтора часа справитесь, кто читал. Имейте в виду: на кратком содержании не выплывете. На анализе и характеристике героев ещё может быть. Увижу телефон на парте – автоматом двойка в журнал. Время пошло. – Такая красивая женщина, – вздохнул Стас, смотря на неё, – и такая строгая. Но мне так даже больше нравится. Катя захихикала. – Кищук, Вам весело? – бросила ей Серябкина. Девушка отрицательно помотала головой и уткнулась в свой листок. Вопросы были нелёгкие, но Катя прорешала уже добрую половину, включая два открытых вопроса, поэтому посчитала, что можно и передохнуть. Она осмотрела класс. Все, напуганные предупреждением Ольги Юрьевны, писали сами, из головы, выхватывая из неё крупицы того, что помнили. Или не писали, смотря на пустой лист. Кищук продолжала глазеть на класс, и её взгляд невольно задержался на Серябкиной, которая, держа спину ровно, что-то записывала в их классном журнале, изредка бросая взгляд на ребят. – Фёдоров, – отчеканила она, увидев, как тот держит телефон под партой, – двойка. За два дня, что ты имел счастье меня не лицезреть, мог бы и прочитать. – Вы сказали, что телефона не должно быть только на парте. – Ещё одно слово и получишь вторую пару, – не смотря на парня, ответила Ольга. Её взгляд был прикован к Кате, которая смотрела словно сквозь неё. Шатенка вопросительно приподняла бровь, а позже кашлянула, пытаясь привлечь к себе внимание Кищук, которое точно было где-то не тут. – Екатерина, – мягко сказала она, – вернитесь, Ваша работа по Вам скучает. Кто-то засмеялся, но Серябкина шикнула, и в классе снова повисла тишина. Катя посмотрела на свою работу, но мысли о банде Воланда не могли попасть к ней в голову и запустить мыслительный процесс, потому что там сидела Оля, не собираясь никого впускать в своё жилище. Кищук вздохнула и разблокировала телефон, пряча его под ворохом тетрадей и за спиной одноклассника. Частички разума, ещё не захваченные её классной, отчаянно кричали, что двойка им не нужна. Но Катя успокоила их, сказав, что она лезет не списывать, а полистать Олин профиль в Инстаграме ещё раз. Впрочем, их это не успокоило, но они всё же примолкли. – Тарасова, вряд ли Кравцов знает больше, чем ты. Пиши сама, – услышала Катя Олин голос и подняла на неё голову, чтобы полюбоваться красотой, которую показывают «и там, и тут». Серябкина обвела взглядом класс и вновь задержала его на Кищук, которая что-то старательно высматривала в телефоне. «Не списывает», – промелькнуло у Ольги в голове. Желание знать, что заставило Катю нарушить её запрет, взяло вверх, и Оля бесшумно начала передвигаться к последней парте. Подойдя ближе, Ольга увидела, что блондинка со спокойной душой и неимоверной увлечённостью разглядывает её страничку в Инстаграме. Серябкина подошла к её месту почти вплотную, и Катя, лишь тогда заметив её, вздрогнула и глазами испуганного котёнка уставилась на неё. Она заблокировала телефон и уже открыла рот, чтобы что-то сказать в своё оправдание, но Ольга одними губами протянула «тс-с-с». Кищук опустила взгляд на свою работу, чувствуя, как щёки заливает стыдливый румянец. Ольга тем временем опиралась одной рукой о край Катиной парты, а другой – о спинку стула, наклонившись к девушке свыше всех разумных мер. Её грудь почти касалась плеч блондинки, пока в Катиной голове крутилась лишь одна мысль – не сошла ли Оля с ума, съездив домой. Она оглядела своих одноклассников, но все они, боясь гнева своей Прекрасной Женщины, что-то усиленно строчили в своих листках. Даже Стас, который сидел совсем близко, не обращал на происходящее рядом абсолютно никакого внимания. Кищук чувствовала, что попала в западню, выходов из которой было всего два: либо убрать от себя Ольгу на безопасное расстояние, либо взять её прямо на этой парте, сделав вид, что в кабинете нет никого, кроме них. Ни один из вариантов не мог осуществиться, и поэтому Катя продолжала сидеть с опущенной вниз головой, положив руки на стол. Серябкина наклонилась ещё ниже, вдыхая в себя запах Катиного парфюма и волос. Шатенка поняла, что её вчерашнее «не скучай» Катя восприняла слишком буквально. У Ольги свело внизу живота. Она мечтала о скорейшем окончании пары, чтобы прижать Катю к себе где-нибудь вдалеке от любопытных глаз. Кищук же, не подозревая, какие мысли роятся в Олиной голове, чуть приподняла свою, дабы задать вопрос по теме самостоятельной, который бы разрушил атмосферу дикого притяжения друг к другу. Но Олина рука медленно потянулась к её кисти, и кончиками пальцев Серябкина погладила указательный и средний палец Кищук, которые вчера были... о, Боже! До Кати дошло только сейчас, что Ольга всё поняла. Блондинка шумно выдохнула. Серябкина, ухмыльнувшись, отошла от неё и проследовала к своему месту. Кищук сидела, боясь пошевелиться даже тогда, когда прозвенел спасительный звонок, который давал право выйти в коридор и подышать чистым, не заполненным желанием воздухом. Но вместо этого она подняла взгляд на Олю, которая, поймав его, прикусила губу и покачала головой, пока в её глазах плясали озорные искорки. Кищук наблюдала, как Серябкина потянулась за телефоном и через несколько секунд уже что-то очень быстро печатала. Катя огляделась на одноклассников, которые, как ей казалось, всё поняли. Но все занимались своими делами. Большей части и вовсе уже не было в кабинете. Впрочем, скоро в коридор вышла и Ольга, и Кищук услышала её возмущённое: – Соколова, нашла кого слушать… Не было такого в сюжете. – Да как это не было, – произнёс Стас так, будто весь его мир сейчас перевернулся с ног на голову. Катя разблокировала экран и увидела одно непрочитанное сообщение от Оли: «В библиотеке новое поступление. Настоятельно рекомендую ознакомиться после пары». Кищук только хотела ответить, как Кристина оказалась рядом так скоро, что Катя чуть не выронила телефон из рук. Подруга этого не заметила и что-то очень быстро пробубнила. – Кристина, солнце моё, – послышался голос Серябкиной, – если я тебе не разрешила слушать того, кто не знает, то того, кто знает – тем более. Прозвенел звонок. Ребята распределились по своим местам и усиленно начали писать то, что узнали за пять минут друг от друга и с помощью интернета. Катя, кажется, вконец потерялась, а Стас, сидящий рядом, отчаянно хотел достучаться до неё, чтобы она подтвердила его опасения насчёт собственных ответов. – Астафьев, не отвлекай Кищук, – попросила Ольга Юрьевна. – Потому что она единственная надежда этого класса, – прошептал кто-то, и несколько человек тихонько хохотнули. – Что смешного, Фёдоров? – бросила Серябкина свой взгляд на зачинщика. – Да просто, если бы было можно, Вы бы вокруг Кати организовали купол, – ответил парень. – Что это значит? – нахмурилась Ольга. – Что у Вас к ней особенное отношение, – проговорил он. – Вот почему она главная по постановке? – Главная, – задумчиво повторила за ним Серябкина. – Думаю, это громкое слово. Она на ступень выше. – Почему именно она? – не унимался парень. – Ты хочешь предложить кого-то другого? – поинтересовалась у него преподавательница. – Нет. Я хочу, чтобы не было главных. – Это невозможно, – легко бросила Ольга. – Тогда из вас получится просто толпа. Я так и не поняла претензий к Кате. Она вас бьёт, издевается, насмехается? – Нет. – То есть тебя просто напрягает, что есть лидер? – Ну, – уже понял всю несуразность своего наезда Фёдоров, – типа того. – Кого хают сильнее всех, когда футбольная команда проигрывает? – Вратаря, – ответил кто-то. – Кривые ноги этих идиотов, – пробурчал ещё один. – Тренера, – отозвался Астафьев, и Серябкина, посмотрев на него, кивнула и опустила взгляд в книгу, тем самым закончив дискуссию. – Что-то я не поняла, – подала голос Аня. – Катя тренер или капитан? – Ты сейчас взяла и разрушила все мои старания, – взглянула на неё Ольга Юрьевна, и все засмеялись, включая её. – Так, всё. Успокоились. У вас вообще-то есть задание. План Фёдорова, чтобы все получили двойки, как и он, не сработал. – А всё потому, что он Булгакова не читал, – отозвался Стас. – Астафьев, помолчи лучше, – посоветовала ему Серябкина. – Меньше глупостей ляпнешь, – добавила Соколова. – Ты куда на таких скоростях? – удивился Олег. – В библиотеку, – проговорила Катя. – За учёбу что ли взялась? Правильно… Я вот в своё время не учился. Ну, как не учился… С информатичкой изучал биологию. А ты нормально учись, малая. – Ага, – бросила ему Кищук и направилась за нужный стеллаж. Пока Серябкиной не было, она рассматривала книги, но Ольга не заставила себя долго ждать. Катя прикрыла глаза, когда Серябкина появилась сзади. Шатенка, держа руки на её талии, уткнулась носом в волосы и произнесла: – Что, малая? Покажешь, как скучала этой ночью? Олины руки развернули её к себе лицом. Катя хотела повозмущаться из-за этого дурацкого обращения, которое Серябкина подхватила от Олега, но, увидев девушку, тут же поцеловала её. – Прям здесь? – прошептала Кищук, вспомнив о просьбе. – Да, – смотря ей в глаза, ответила Ольга и подтолкнула девушку к столу. Катя, приподняв юбку, села на него и раздвинула ноги. Она прислушалась – вроде никого не было, никаких голосов или даже шорохов. Серябкина ждала её действий, а Кищук не понимала, зачем им так рисковать, но под упрямым взглядом Ольги стянула с себя стринги. Кате всё ещё казалось, что она спит, что такого просто не может быть. Серябкина сделала несколько шагов к ней и погладила рукой шею. Катя медлила. Ольга оставила на её губах невесомый поцелуй. Кищук, слыша, как часто дышит Оля в нетерпении, дотронулась большим пальцем до клитора и прикрыла глаза. Рука Ольги гладила её лицо, пальцами она касалась Катиных губ. Опустив взгляд вниз, Серябкина прошептала: – Продолжай. – Как же ты сильно меня заводишь, – призналась блондинка и легко вошла в себя двумя пальцами. Теми самыми, что Ольга так ненавязчиво гладила в классе. Серябкина дотронулась до костяшек, но этого ей явно не хватило. Она вновь хотела лицезреть их. Кищук, заметив её жадный взгляд, ещё немного подразнила девушку, совершая в себе плавные движения, а затем выполнила её молчаливое желание. Ольга, сжав её запястье, подняла Катину ладонь и облизнула с пальцев смазку, после чего сама ввела их обратно и задала темп. Кищук чуть ни вскрикнула, но Серябкина вовремя прикрыла ей рот свободной рукой. Катя чувствовала, как ей становится всё жарче. Ольга двигалась в ней её же пальцами, но девушка уже не ощущала их своей частью. Кищук буквально проглатывала стоны. Серябкина не видела в её глазах страха быть найденными, она видела в них лишь ярое желание достичь пика. Её щёки покрылись румянцем, и, зажмурившись, Катя убрала Олину руку со своей. Тяжело вздохнув, она уронила голову на грудь Серябкиной, и та, ухмыльнувшись, погладила её по волосам. Кищук встала на трясущиеся ноги и надела на себя трусики. Она прижала Ольгу к себе и поцеловала в губы, потянувшись к молнии её светло-серых брюк. Серябкина прикрыла глаза, когда Катины губы коснулись её шеи. Блондинка, не раскрывая век, опустилась на корточки и спустила с Оли брюки. Катя, наконец, открыла глаза и посмотрела на Ольгу снизу-вверх, после чего провела языком по клитору через ткань шёлкового белья. Серябкина коротко выдохнула и откинула голову. – И я сижу, как дебил, в батиной машине, жду их. А они просто ушли в ресторан! – одновременно услышали Оля с Катей приближающиеся в их сторону голоса. – Твою мать! – шепнула Кищук, помогая Оле справиться с тем, что уже успела с неё снять. – Предки у тебя, конечно, за... Кучка подростков вздрогнула и остановилась, увидев появившихся из ниоткуда девушек. – Итак, – вещала Ольга с невозмутимым видом, – список и примерное расположение книг я Вам дала. Действуйте, – Серябкина прошла мимо ребят, которые не сводили с неё глаз. – День добрый. Не нужно так смотреть, я вряд ли то, зачем Вы сюда шли. Троица перевела взгляд на Катю, которая пыталась привести испуганный, но расслабленный организм в порядок. – Что? Хотите я Вам книги покажу, которые моя классная рекомендовала? Нет? Ну, как хотите, – бросила им Катя и последовала к выходу. – Если бы она вышла оттуда со своим бывшим, я бы подумала, что они там трахались, – заявила рыжеволосая девушка, поправив очки. – А что вы про концерт не рассказываете? – вспомнил Егор. – Зря я вам билеты что ли свои отдал? – друзья переглянулись и с некоторым испугом взглянули на Юдина. – Что? Вы их продали и пропили? – Нет, – ответил тот, что повыше. – Мы сходили. – И? – не терпелось Егору. – Дальше-то что? По слову из вас вытаскивать? – Сам посмотри, – достал свой телефон из кармана второй парень. Юдин сначала не понял, куда именно смотреть, но снимавший видео приблизил нужную сцену. Катя вплотную стояла с парнем, мило беседуя с ним. Взгляд Егора помутился, когда их носы соприкоснулись. Он толком и не понял, что увидел. Парень знал лишь одно: она променяла его на Астафьева, который и пальца его не стоил. Он отдал телефон владельцу, вышел из кабинета и, перепрыгивая через две ступеньки, спустился на второй этаж. Коридор был полон народа. Эта сука стояла возле окна и как ни в чём не бывало беседовала со своей идиоткой-подругой. Кровь вскипала. Егор уверенным шагом приближался к Кате. – Что с Антоном? – спросила Кищук. – Он уехал по делам, – ответила Кристина, которая после прошедшей недели уже несколько раз меняла своё мнение о парне. – Не знаю. Я была не готова, хотя мне казалось наоборот. Он был не готов к тому, что я не готова. И как-то это всё совпало… В общем, я не знаю! Но мне пару раз приходила мысль, что надо попробовать с девочкой. – Даже не проси меня! – сразу дала заднюю Катя. – Да нужна ты мне, – закатила глаза Соколова. – Нужен кто-то опытный. Типа Темниковой. Как подкатить к Темниковой? – Господи, – засмеялась Кищук. – Не надо, прошу. – Не проси, – услышала она голос Егора, но не успела развернуть к нему корпус, как получила лёгкий по его меркам удар по лицу. Его пальцы сжались вокруг её горла, и парень оттащил Катю в сторону. Все ребята вокруг замерли. Кристина, опешив от такого равнодушия, начала своими маленькими кулачками бить Егора по спине, но тот оценивал её действия как комариные укусы. – Отпусти её, психопат! – кричала она. – Да какого хрена вы все стоите?! – Какая же ты мразь! – ещё громче Кристины орал Егор Кате в лицо. – И как давно ты раздвигаешь перед ним ноги? Как тебе? Классно? Шлюха, вот ты кто, поняла?! – со всей силы ударил он её головой о стену. Катя ощутила невероятной силы боль в затылочной области. Казалось, что череп хрустнул на две ровные части. Из её глаз полились слёзы, крик застыл в области горла, что Юдин сжимал всё сильнее. Ей не хватало воздуха. Она с трудом раскрыла веки и поняла, что ничего не видит… – Вот эти проценты записываешь сюда, – объясняла Темникова Серябкиной, держа листок перед ней. – Раз в месяц? – Да, – кивнула Лена. – В конце каждой четверти, полугодия и года. – А сегодня какое число? – Ты уже пропустила сдачу, но новеньким ничего не будет. Просто на неделе сделай. – Хорошо. Спасибо тебе, – улыбнулась Серябкина и двинулась за ней из кабинета. – Да не за что, – махнула рукой Темникова. В коридоре стоял гвалт и шум. Девушки ускорили шаг. С противоположной стороны к потасовке в том же темпе приближались Полина с Дашей. Как только Серябкина протиснулась сквозь толпу зевак и увидела, как Егор, сжимая Катино горло, намеревается ударить её о стену, она открыла рот, чтобы крикнуть что есть мочи «НЕТ!», но крик так и не вырвался наружу. Юдин тем временем с каким-то глухим звуком сделал то, что планировал. Оле показалась, что вокруг воцарилась гробовая тишина, хотя толпа оживилась ещё сильнее, кинувшись в сторону сидящей на полу Кати. Катя видела перед собой белую пелену. Она ощущала, что её тело опускается вниз. Девушка начала различать какие-то силуэты перед собой. Мужчина и женщина. Женщина, стоящая на коленях перед мужчиной, что, замахнувшись, ударил её по лицу. «НЕТ! НЕТ! – слышала она детский крик и рёв. – ПАПА, НЕТ!». «Катя, уйди!» – ответил мужчина. Катя… Уйди! Катя… Катя. Катя! – Катя! – услышала Кищук Олин крик и, часто моргая, увидела перед собой бледное лицо Серябкиной. Точнее два лица. Два лица Серябкиной. Катя ещё несколько раз моргнула, чтобы всё пришло в порядок. Ольга смотрела на неё испуганными глазами. Кищук почувствовала тошноту, и через пару секунд её вырвало на пол, чуть задев Олин блейзер. – Прости, – еле слышно проговорила Катя и уронила свою голову ей на плечо. Серябкина оставила её на Полину и поднялась. Всё, что она сейчас чувствовала, невозможно было описать словами. Ольга хотела орать во весь голос на урода, который сделал это с Катей. Она медленно повернулась, чувствуя, что её трясёт. Егор продолжал что-то кричать остальным, пока Шашина пыталась оттащить его от толпы. Их взгляды с Серябкиной встретились. – Что, – ухмыльнулся он с безумием в глазах, – хотите быть следующей? – Героем себя почувствовал? – произнесла Ольга, слыша свой голос эхом. – Ничтожество! – будто прочёл её мысли прибежавший Стас. – Не трогай его, Стас! – поняла его намерения Серябкина, но Астафьев уже ударил его со всего размаху. Капля крови Егора упала на пол. Он выпрямился и ответил на удар. Парни сцепились друг с другом, катаясь по паркету. В итоге Юдин одержал верх и, оказавшись сидящим на Стасе, проговорил: – Теперь это бревно в твоей кровати, поздравляю, – и, подарив ему последний удар, плюнул в лицо. Руки Кати были свешены с плеч Полины и Кристины, когда они спускались в медпункт. Соколова старалась не смотреть на подругу, только от одной мысли о ней чувствуя подступающие слёзы. Она знала, что там, наверху, история ещё не закончилась. Кристина хотела плакать от того, что сейчас Стас отдувается за каждого из этих ублюдков, что спокойно стояли в стороне, пока перед их глазами творился кошмар. Она больше не могла терпеть и побежала в поисках хоть кого-то адекватного. И это был Астафьев. Соколова чувствовала, как слёзы беззвучно стекают по её щекам. Всегда светлое от радости лицо Стаса от криков Кристины вмиг омрачилось. Он побежал на всех скоростях, сбивая проходящих. Он бежал если уж не спасать Катю, то хотя бы ответить за неё. Кищук посадили на кушетку. Кристина внимательно слушала и смотрела, что происходило, но вдруг дверь открылась, и на пороге оказались Серябкина и Стас, по лицу которого стекала кровь. Соколова поднесла руку ко рту, увидев его, и теперь заплакала в голос. – Ты чего? – привычным тоном произнёс он и, подойдя, приобнял её за плечи. – Ольга Юрьевна сказала, что шрамы украшают мужчину. – Скорая ещё не приехала? – спросила Серябкина у Полины. – Ещё нет, – хмуро ответила Фаворская. Она ещё немного постояла, но не сдержалась от бури эмоций и вышла в коридор. Ольга подошла к их медсестре, которая прошептала: – У неё точно сотрясение. Ждём скорую. Катя сидела, смотря в стену пустым взглядом. Серябкиной очень хотелось, чтобы в комнате никого не было, но медсестра начала обрабатывать раны Стаса, а Кристина, стоя рядом с ним, кажется, не планировала уходить. – Катя, – тихо проговорила Ольга. Кищук взглянула на неё, и от страха в её глазах Серябкиной захотелось выть. Катя сильно сжала её ладонь. Ольга прошептала: – Всё будет хорошо, слышишь? Ты слышишь меня? Я с тобой. Шашина зашла в свой кабинет, где сидел Егор. Голова парня была опущена, а руки лежали на коленях. Даше показалось, что он похож на одинокого мальчишку, и у неё сжалось сердце. – Егор, солнце моё, – подошла к нему Дарья, опустившись перед ним на корточки. Юдин не отреагировал, продолжая смотреть в одну точку. – Егор... Ты сделал всё правильно, слышишь? Ты поступил, как настоящий мужчина, чья женщина ушла к дру... – Да? – спросил он, смотря на неё стеклянными глазами. – Я прав? – Конечно, солнце. Я... горжусь тобой, – проговорила Шашина на одном дыхании и прильнула к парню, чьё тело ещё трясло от злости. – Если бы ты врезал ещё и этой тупой суке, которая её классная, я бы... – Обязательно, – тихо, но с ненавистью проговорил Юдин. Даша отстранилась от него. Егор смотрел ей прямо в глаза. На секунду девушке стало страшно от того, сколько в его глазах, как в тёмном омуте, таилось опасности. – Егор, я бы хотела... – начала Шашина, но парень снова перебил её. – Да как она могла?! Как эта шлюха со смазливым лицом могла променять меня на этого мудилу?! Я же в сто раз лучше него. Я в сто раз лучше тех, у кого эта блядь ещё окажется в постели. Сука. Какая же она сука. Я ненавижу её! Это я! Я должен был её бросить! В кабинете повисла оглушающая тишина. Дарья, ни секунды не думая, потянулась к Егору и поцеловала его в распухшие от удара Стаса губы, ощущая на них вкус алкоголя и крови. Юдин прошипел, но ответил на поцелуй, сжав Дашины плечи. Шашиной показалось, что это именно то, что ей было нужно всё это время. Ни Ваня, ни Лена... чёрт! Мысль о Темниковой, как током прошлась по телу, и она, чтобы выгнать её, прикусила нижнюю губу Егора. Он утробно прорычал и отстранил её от себя на вытянутых руках. Они оба тяжело дышали. В глазах парня, кажется, начала проявляться реальность, чему Дарья была не особо рада. – Я пойду, – поднялся Егор со стула и пошёл к выходу. – Да, конечно, – пролепетала Шашина, заняв его место, – и помни, ты всё сделал, как надо. А я тебя от всего защищу. Егор задержался на последней фразе, но щелчок дверной ручки показал, что ответа она не дождётся. Даша откинула голову назад, обдумывая план дальнейших действий. Шашина решила отправиться в кабинет директора, первой изложив произошедшее с её стороны видения. На пороге её кабинета возникла Полина. – Надеюсь, ты промыла мозги своему неадекватному любимчику? – воскликнула Фаворская. – А за что ему промывать мозги? – округлила глаза Шашина. – Это Кищук его довела, ей и промывайте, а Егора не трогайте. Я сама со всем разберусь. Полина стояла и ловила ртом воздух от таких слов не глупой, как ей казалось раньше, подруги. – Даша, – очень тихо, но эмоционально проговорила Полина, – ты совсем... – дальше из её рта вылетело сразу три нецензурных слова подряд. Шашина задохнулась от её наглости. – Знаешь что, подруга?! – проверещала Даша. – Иди ты на... Последние буквы Дашиного обращения заглушила трель звонка. Фаворская, посмотрев вслед уходящей блондинке, громко вздохнула, вложив в него все эмоции, которые не могла сказать при бежавших по коридору детях. – Я поеду с ней, – в который раз чётко проговорила Серябкина медбрату. – Я её классный руководитель. – Ладно, – сдался тот. Шашина шла по коридору, цокая каблуками и обдумывая в голове, что она скажет Максиму Александровичу. Но внезапно даже для себя она повернула направо, решив повременить с походом к директору. – Это чёрт возьми что вообще! – залетела Дарья в кабинет Темниковой без стука. – Кажется, у меня больше нет подруги в лице Полины! – Что произошло? – спросила Лена, не отрываясь от проверки тетрадей своего класса. – Нет, ну, ты прикинь вообще? – начала Шашина и выпалила всё, что говорилось между ней и Полиной. Если бы Даша была чуть повнимательнее, то заметила бы, как на Ленином лице появилось раздражение, как только она вошла в её кабинет; если бы Даша была ещё чуть повнимательнее, то увидела бы, как с каждым её словом меняется лицо Темниковой, приобретая гневные нотки; а если бы Даша была чуть поумнее, то замолчала бы, лишь столкнувшись с Леной взглядом. Но Даша не была внимательной и не всегда отличалась сообразительностью. Поэтому, когда она закончила свою гневную тираду, Лена была уже так близко к ней, что раньше бы у Даши перехвалило дыхание... а сейчас этому мешал Ленин взгляд, которого раньше Шашина не видела. – Так что ты говоришь, зайка моя? – язвительно переспросила Лена. – Это Кищук во всём виновата? – Да, – сипло проговорила Дарья, у которой из голоса пропала вся уверенность. – Значит вот как... – Рука Лены легла на Дашино плечо и медленно поползла вверх. – А ты не думала, Дашенька, – царапая её шею, прошептала Темникова, ведя руку всё выше, – ЧТО с тобой сделает Ваня, узнав, что ты ему изменяешь со своей коллегой? Даша отрицательно покачала головой, не понимая, чего ожидать от Лены, которая, кажется, была не в себе. – Нет? Ну, я тебе покажу, – с усмешкой поговорила Лена, и ударила Дашу головой о стену, как всего несколько минут назад сделал с Катей Егор. Шашина вскрикнула и закрыла лицо руками. – А теперь представь, что чувствовала Кищук, когда на моём месте оказался здоровый накаченный парень, – прошептала Лена ей на ухо, по-прежнему держа свою ладонь в её волосах. – Да это... – Заткнись! – бросила ей Темникова и откинула Дашину голову от себя. – Ты свечку держала, когда она изменила Юдину или это вообще было с тобой? Раз нет, значит и говорить нечего, – Лена с отвращением глянула на Дашу, которая не изменила своего положения. – Но даже если это и случилось, то никто не давал право этому сосунку распускать руки. Это тебе ясно? Темникова, взяв сумочку, направилась к выходу из кабинета. – Молись, чтобы на моём месте сейчас однажды не оказался Ваня.