***
Хана была обольстительно красива. Она вписывалась в обстановку маленького кабинета, оформленного в шоколадно-кремовых тонах, просто великолепно. Смотрела из-под длинных прокрашенных угольно-чёрной тушью ресниц с придирчивым интересом. Сидеть напротив неё на жёстком деревянном стуле было ужасно некомфортно. Если сравнить с первой их встречей, сейчас женщина выглядела более воинственно. Или хищно? — Тот же клиент, что и в прошлый раз, — подбородком она указала на внушительный светлый пакет с названием незнакомого Сакуре бренда. — Утром привёз тебе и сказал надеть на вашу встречу, — она перевела взгляд куда-то за спину Сакуре. — Странно, взял тебя, несмотря на наценку — ты же совсем новенькая. Я сначала подумала, что он так — просто захотел самолюбие потешить и типа первым застолбить, а он вот утром сразу вторую встречу назначил. Ну, нам это на руку, — Хана всплеснула руками. — Иди. — Слушай, — Сакура неловко повела плечом, ощущая, как у основания языка покалывает. — А ты ведь с ним встречалась? — выпалила она вопрос. И боялась вовсе не ответа, а того, как Хана расплывётся в едкой усмешке и прищурит свои узкие грязно-зелёные глаза. Многим более блёклые, нежели у самой Харуно. — Личность клиента — это слишком интимное, Сакура, — вкрадчиво произнесла она, снисходительно глядя на розоволосую. Та неопределённо кивнула, схватила пакет и подорвалась, чтобы уйти. — Высокий, стройный, даже спортивный, я бы сказала; лица никто не видел — всегда приходит в чёрной маске, натянутой до самых глаз. Требует, чтобы всегда у женщин были закрыты глаза, в девяносто девяти случаях из ста использует какой-либо вид фиксации. Немногословен. Волосы как будто седые, но голос не старческий. Или не больше тридцати двух, или очень хорошо сохранился. Харуно расцветала и задыхалась с каждым сказанным словом. Высокий... спортивный... Она сдавлено бросила «спасибо» и помчалась на всех парах в закреплённую за ней комнату. Сердце стучало гулко и часто, любопытство подстегнуло раздеться и принять душ как можно быстрее. Было какое-то эстетическое наслаждение в том, чтобы не спеша краситься и делать причёску, будучи обнажённой. Движения были вычурными, походка плавной, а жесты манящими — Сакура изо всех сил собиралась соответствовать своему образу. И всё же, обронив весь шарм на кафельный пол, Харуно выскочила из ванной и стремительно вытряхнула содержимое на кровать. Часть аксессуаров надела сразу и, схватив остатки, метнулась обратно к широкому зеркалу. На тонкой шее девушки теперь красовалась чёрная атласная лента с жемчужинкой, спадающей в ярёмную впадину. В плавные изгибы талии врезался каркасный пояс воздушной юбки, выполненной из множества лоскутов легчайшей ткани тёмных и розовых оттенков. Сакура, к собственному смущению, едва ли смогла справиться с поясом и лентами полупрозрачных чёрных чулок. И, то и дело опуская взгляд, она не могла отрицать, что на её стройных рельефных ногах они выглядели роскошно, как и чёрные лаковые туфли на высоченной тонкой шпильке. Балансировать на них оказалось несколько сложнее, нежели в привычной более устойчивой обуви. Вернувшись в комнату, Сакура лишний раз убедилась, что ничего, чтобы прикрыть грудь, клиент не предоставил. Убирая пакет в шкаф, она задумалась, стоит ли взять что-то из своего нижнего белья. С одной стороны, он мог рассчитывать, что Харуно наденет лифчик из того самого бледно-розового комплекта. С другой стороны, что не наденет вовсе. Сакура с трудом, но допускала, что её сравнительно небольшая упругая грудь может выглядеть эстетично для некоторых мужчин. Да и мысль о том, что он придёт и увидит её с одновременно прикрытой и неприкрытой наготой заводила даже больше, чем неискушённые фантазии о том, как всё пройдёт в этот раз. Сакура присела на край кровати и надела непроницаемую чёрную маску. Она задумалась о её появлении в этом салоне: собственность или же клиент принёс? Сам выбрал, наверное, сам купил. Сакуре нравилось называть его «клиент», думать о призрачной личности — без запаха одеколона, без запоминающегося голоса, без лица — и гадать о том, что творится в его голове. Почему он пользуется такого рода услугами? Почему скрывает лицо? Уродство или конспирация? Нравилось анализировать прошлую встречу: редкие уверенные прикосновения, горячую плоть, обтянутую тонким скользким латексом, и низкие откровенные стоны. Нравилось, как всё внутри замирает и трескается, когда щёлкает ручка двери. Когда все мысли улетучиваются и остаются обнажённые чувства и ощущения. Сакура больше совсем не боялась. Когда пальцы коснулись плеча, она уверено поднялась на ноги, шагнула вперёд. В глубоком вдохе приоткрыла губы, отвела руки назад. Грудная клетка расширилась, приковывая взгляд. Харуно, по крайней мере, на это несмело надеялась. Он очень близко. Сакура поняла это, когда потеплел воздух, который она вдыхала всё чаще и чаще. Её руки без заминки окольцевал прохладный металл. Харуно пожелала податься вперёд. Во что она уткнётся? В изгиб плеча, ярёмную впадину или ключицу? Перестав дышать в кольце его рук, Сакура впитала мимолётное тепло всем телом прежде, чем мужчина так же бесшумно отстранился. Харуно ждала малейшего указания к действию и, как только пальцы успели коснуться её плеча, на напряжённых ногах осела на колени. Призывно приоткрыла рот и медленно облизала губы. Теперь, действуя уже механически, она вслушивалась в каждый вдох. Как клиент шумно выдыхал, стоило захватить головку в плотное кольцо губ; как тихо стонал, когда кончик языка давил на уздечку; как нетерпеливо толкался бёдрами вперёд, когда Сакура медленно опускалась, обласкивая набухшие вены. Мужчина с тихим шарканьем шире расставил ноги, когда Харуно ускорилась. Сакура опускалась до основания, опаляя горячим дыханием кожу паха. Она почти не чувствовала опоры и страшно боялась упасть. Представила, как смешно и нелепо это будет, и с полуулыбкой склонила голову вбок. Обрывая ритм, вкусила недовольный вздох и скопировала усмешку Ханы — хищную и плотоядную. Возможно, зря, потому что одним достаточно болезненным рывком клиент вздёрнул Сакуру на ноги. Колени охватила лёгкая боль, а щиколотки предательски задрожали. Тончайшие шпильки норовили выскользнуть из-под пяток, и Сакура неловко покачнулась на месте, всколыхнув юбку. Харуно почувствовала чужую руку, крадущуюся по талии. Она не столько поддерживала, сколько нетерпеливо подталкивала в сторону кровати. Мягкий, но ощутимый толчок между лопаток почти сбил Харуно с ног. Едва успевая поставить оба колена на кровать, она напрягла мышцы пресса и опустилась лицом на мягкую прохладную ткань. Так и замерла, сдавлено охнув. Обжигающе горячие руки заскользили, казалось по всему телу: вскользь прошлись по груди, с упоением сжали талию, очертили рёбра, мышцы живота и сквозь юбку нетерпеливо нащупали пояс от чулок. Сакура была уверена, что клиенту приятно её трогать, но делал он это чертовски осторожно. Сдержанность оставалась загадкой для девушки. Юбка тихо зашуршала, а потом воздушная ткань накрыла руки и спину девушки. Какие-то лоскутки кололи между лопаток. Прохлада сквозила по раскрытым бёдрам, кожа покрывалась мелкими колючими мурашками. Сакура тихо застонала, прогибаясь в спине, когда на контрасте тёплые ладони мужчины легко коснулись кожи, побуждая Харуно немного подвинуться. Густой холодный гель медленно тёк по промежности и, не успев согреться, в небольшом количестве достигал клитора. Это ощущение было острым, немного щекочущим и всё ещё до неловкого заботливым. Особенно тогда, когда измазанный в такой же густой прохладе член заскользил внутри. Первые толчки обжигал холодный лубрикант, затем уже напряжённая горячая плоть. Сакура осязала и запоминала, как живот сковывает судорогами, как непроизвольные стоны всё чаще срываются с губ, как спина рефлекторно прогибается всё сильнее и сильнее. Полное опустошение сменялось упоительной наполненностью, когда с каждым толчком мужчина выходил полностью и входил до хлёсткого шлепка. Сакура чувствовала, как головка снова и снова растягивает вход, а вслед за ней крепкий член до почти ощутимого дискомфорта давит на стенки изнутри. Не в силах сдерживать почти животный инстинкт, Харуно подавалась навстречу, чтобы вновь и вновь ощущения приумножали дрожь внизу живота. Спрятав раскрасневшееся лицо в одеяле, розоволосая тихо стонала, искусывая губы — мужчина всё время менял темп. Никакого тактильного контакта с её клитором — или любой эрогенной зоной — не предвещалось, а мерзкая юбка уже исколола всю нежную кожу на спине, пояснице и даже плечах. И если бы Харуно не платили за секс, она бы и вовсе остановила процесс, когда клиент начал врываться в её тело жёстче и чаще. Сакура задыхалась от такого ритма, ощущая болезненное тяжёлое удовольствие, которое приносила непрекращающаяся стимуляция входа влагалища. Она искренне закусила губу, утопая в сомнительном удовольствии, когда клиент вмиг прекратил фрикции, плотно прижимаясь бёдрами к её ягодицам. Низкие протяжные стоны ласкали слух девушки, долго подрагивающий член внутри ощущался очень необычно, а раскалённая кожа паха согревала. Чуть хныча под нос, Сакура выпрямила занывшую в пояснице спину. Всё тело звенело от напряжения, а томное удовольствие не исчезало даже после того, как мужчина отстранился и вовсе встал с кровати. Сердцебиение заглушало все шорохи. Куда делся её клиент? Харуно охнула, когда мужские ладони вновь застигли её врасплох. Девушка впитывала каждое прикосновение. Мурашки метнулись от копчика вверх, когда он с упоением сжал ягодицы. Мужчина невесомо обогнул пальцами округлые напряжённые мышцы, обвёл замысловатое кружево пояса и, наконец, оттянул простые чёрные подтяжки чулок, чтобы отпустить их, позволяя шлёпнуть по мягкой коже. Сакура таяла. От того, как он, точно слепой, шарил по её телу, искренне наслаждаясь театральным образом; от того, как в собственное дыхание вплетались полустоны; от того, как хотелось замурлыкать от этой ласки. Всё оборвалось. Касания и ощущение тепла канули в небытие так же неожиданно, как и возникли. Теперь Харуно прекрасно различала звуки. Она уже отличала, когда рвётся упаковка презерватива, когда с тихим хлюпаньем выдавливается смазка, когда ладонь бережно размазывает её по члену. Сакура едва не застонала от необузданного желания: все эти звуки, касания и затянувшаяся для неё прелюдия раскалили всё тело. По велению клиента Сакура поднялась, вставая на колени. Голова закружилась, а перед глазами пронеслась кутерьма разноцветных пятен. Он лёг рядом и обхватил Харуно за бёдра, увлекая за собой и пачкая ногу в остатках лубриканта. Ведомая уверенными крепкими движениями, Сакура несмело опустилась на член, удобно устраивая ноги. Сама приподнялась и с хриплым стоном опустилась вниз. Давление рук пропало. Её собственные кисти затекли, а ноги ныли. Какая могла быть кошачья грация в глубоких сбивчивых толчках? Как загнанный зверь Сакура металась, постоянно наклоняясь вперёд и назад. Стонала сквозь зубы, до предела раскрывая бёдра и желая на мгновенье потереться клитором о дорожку жёстких волос в паху. Остро, тяжело и непередаваемо. Низкие довольные стоны перешли в крышесносящее крещендо. Хотелось глубже, жёстче и чаще. Сакура сама дрожала от возбуждения и чувствовала, что воздух дрожал вокруг них, как полуденное июльское марево. В нём тонули тихие частые вздохи, всхлипы и стоны. И Харуно уже не могла заставить себя работать на кого-то, опала на ослабших ногах и всё дольше ёрзала на пахе с каждым толчком. Сорвалась на череду вскриков апофиозного удовольствия, когда клиент вцепился в её бедро и начал долбиться мелко и часто в содрогающуюся в оргазме Сакуру. Он сам застонал долго и несдержанно, когда всё его тело пробила предфинальная судорога. Наклонившись вперёд, Сакура жадно вдыхала воздух сухими губами. Живот сковывали болезненные судороги сокрушительного оргазма. Знакомый сценарий разворачивался рядом с Харуно, когда клиент тихо встал, отшумел водой в ванной, пошуршал одеждой и подошёл, чтобы отстегнуть руки Сакуры. Девушка вздрогнула, когда почувствовала непредусмотренное касание к своей ладони. Судя по ощущениям, это был кусочек бумаги. Мужчина вложил его почти бережно и придержал, пока Харуно его уверенно не сжала. Только потом через миг клацнула дверь. Сакура стремительно подорвалась, стянула маску и босиком метнулась к двери. Едва приоткрыв, громко бросила охраннику, что претензий нет и, замкнувшись, вернулась на кровать. Она развернула аккуратно сложенную вчетверо бумажку. Руки охватил мелкий лихорадочный мандраж. Сакура не верила, что сможет дочитать длинное рукописное сообщение до конца. «Я предлагаю тебе работать лично на меня. За один месяц плачу полмиллиона йен. Не только интимные услуги, но и личная помощь. Будь уверена, мне невыгодно раскрывать твою личность. Я буду ждать на стоянке у главного входа до половины одиннадцатого. Тёмно-синяя тойота, если что, помигаю фарами. Приходи для переговоров, больше в этом салоне мы не пересечёмся.»***
Сакура замерла в тени здания. Ещё два шага — и она выйдет из-за угла на эту самую стоянку. Что заставило её без сомнения двинуться в нужном направлении? Во-первых, обещанная сумма. Никакого сомнения не было в том, что Сакура, только прочитав о предложении, возжелала её заполучить. Во-вторых, целый месяц с одним единственным партнёром. Это могло быть куда безопаснее для неё, нежели их частая смена. Да и в постели он её устраивал. В-третьих, было что-то подозрительное в брошенной о секрете личности информации. Означало ли это, что он знает, кто она? Или же всего лишь то, что смолчит, если узнает? В любом случае, у Сакуры оставалось только три минуты и десятки «за». Она сделала широкий шаг, затем второй, подставила лицо свету, да так и обомлела. Машина стояла не в пяти метрах, не в десяти. Едва ли в одном, вот она — рукой подать. Дверь водительского сидения открыта. Широко расставив согнутые в коленях ноги, задумчиво курил, выдыхая в ледяной ноябрьский воздух густой дым вперемешку с паром, Какаши-сенсей. Её преподаватель истории с третьего курса, с которым она исправно здоровается и который по утрам, бывает, придерживает для неё университетскую дверь по сей день. Сакура нервно оглядела машину, забыв дышать. Тёмно-синяя. Сделала несмелый шаг вперёд, обращая спасительный взгляд на эмблему. Конечно, её клиент уже уехал, не дождавшись, а это вовсе не… Всё-таки тойота. Лёгкие сдулись и омерзительно слиплись внутри, когда Сакура поймала на себе любопытный придирчивый взгляд серых глаз. Хатаке поднялся — высокий и даже спортивный, как и говорила Хана — забросил окурок в урну и легко повёл головой: — Присаживайся, — он сам обошёл машину. Харуно, вдыхая мелко и поверхностно, спешно проследовала за ним на подкашивающихся ногах. Убегать было поздно. Села на место рядом с водителем, когда Какаши галантно открыл дверь и тут же мягко её захлопнул. Едва Сакура успела напряжённо откинуться на спинку, уже оказался на своём месте. Со вторым хлопком двери свет погас и воцарилась глухая вязкая тишина. — Ты прекрасно знаешь, кто я, точно так же, как и я узнал тебя, — длинными пальцами он крутанул встроенную в потолок лампочку и мягкий жёлтый свет залил салон, — поэтому нам выгодно работать вместе. Сакура, положив голову набок, точно в кресле стоматолога, смотрела на него неверящими широко распахнутыми глазами и жадно вдыхала тонкий аромат табака и мороза, въевшегося в руки и волосы. Первый запах, который сохранил на себе Какаши. — В связи с некоторыми обстоятельствами мне необходимо в ближайшее время как можно чаще показываться в обществе с девушкой. Когда я делал заказ и узнал, что в салоне новенькая, не мог не обрадоваться, потому что с такой девушкой — неопытной в этом бизнесе — куда легче найти общий язык для моих услуг. Но когда оказалось, что ты ещё и студентка ВУЗа, в котором я работаю — я решил, что сама судьба благоволит моему плану, — Сакура знала эту манеру говорить, тихо и монотонно, порой прищуривая глаза и искривляя губы в жёсткой полунасмешке. Раз в неделю, полтора часа, каждый понедельник в восемь утра в течение полугода в числе немногих постоянных студентов из-за первой парты в ряду у окна она наблюдала за пепельноволосым преподавателем с нескрываемым удовольствием. И уже дважды трахалась с ним. — Как вы узнали, что я — это я? — да и во рту пересохло так же сильно, как на приёме у стоматолога. Сакура разделила вопрос по словам, едва ли веря в происходящее. — Интуиция и наблюдательность. Ты в Инстаграме часто публикуешь фото в купальниках, так что подсознательно я могу запомнить твоё тело, — краснота залила щёки, розоволосая не могла больше смотреть глаза в глаза и с облегчением выдохнула, когда Хатаке увлёкся машиной, заводя мотор. Свет в салоне вновь погас. — Вы не подписаны на меня в Инстаграме, — почти жалобно заявила она. В правом виске медленно начинала пульсировать вена. — В рекомендациях постоянно светятся твои фото. Куда тебя подвезти? — Здесь недалеко, — отмахнулась Харуно, но затем покорно называла адрес. — Хорошо, что конкретно вы хотите? — сдавшись, вопросила она, пристально наблюдая за тем, как разноцветные блики витрин и фонарей ласкали худощавое лицо. — Во-первых, чтобы мы перешли на «ты». Во-вторых, касательно интима всё останется, как и при условиях салона. Три-четыре встречи в неделю по предварительной договорённости у меня, у тебя или в отеле — сама выбирай. У меня есть электронная копия твоих предпочтений в сексе, так что ничего сверхъестественного я требовать не буду. Какая неделя у нас выпадет? — заслушавшись с приоткрытым ртом, Сакура совершенно не поняла вопроса. — Когда ты не можешь заниматься сексом? — не дождавшись следующего уточнения, Харуно поспешно прошептала: — В конце месяца, после 28 или 29 ноября, — ситуация казалась ей абсурдной настолько, что ни о каком смущении речи уже не шло. — Отлично, с учётом того, что выпало несколько дней — это не страшно. Ты, как я и обещал, получишь четыре раза по 125 тысяч йен. В конце каждой недели. Касательно, не-секса нам нужно чаще вместе показываться в универе — в кафетерии, например. И сбросишь в WhatsApp расписание занятий, если что-то совпадает, буду привозить тебя. Также скоро у нашего рекламного агентства юбилей — тридцать лет, по этому поводу будет серия мероприятий, на которых мне нужна спутница — очаровательная, коммуникабельная, начитанная и, желательно, воспитанная. Если нечего будет надеть — я помогу решить эту проблему. Ремень безопасности натянулся и щёлкнул у плеча Харуно, когда девушка от неожиданности подалась вперёд. Через лобовое стекло она видела хорошо знакомые двери подъезда. Синеватый свет экрана резанул по глазам. Как только открылась панель набора номера, Сакура принялась диктовать свой. Устное согласие не требовалось.