Ты убийца, Мин Юнги!

— Зачем я здесь? — боязно спросил Пак собирающегося уходить Юна. — Будешь задавать вопросы, я накажу тебя. — спокойно произнёс Юнги, без каких-либо эмоций на лице. Хотя его эта ситуация забавляла, а вот Чимину это совсем не понравилось. — Что за? Ты совсем с катушек съехал? Запер меня здесь, а теперь угрожаешь?! — разозлился Пак, но с матраса не встал, страшно. Сейчас он боялся того, что может натворить этот придурок. — Может и съехал из-за тебя. Такой ответ устроит? — серьёзно спросил Мин, держась за металлическую ручку двери. — Нет, конечно, — только успел ответить Пак, как Юнги вышел и запер дверь. Теперь Чимин точно остался один, а нет, он остался наедине с матрасом. Если к нему никто не придёт, то в скором времени он станет сумасшедшим, так как начнёт разговаривать с ним. Чимин наконец встал и решил всё общупать да осмотреть, а то вдруг что найдёт, а он обязательно найдёт. Пак проводил руками по стенам, по плинтусам, прыгал на каждой плитке каменного пола. Он не мог достать до потолка, но и думал, что там точно ничего быть не должно. Пройдя так три стены, он дошёл до угла между третьей и четвёртой. Там он случайно споткнулся на ровном месте, как иногда бывает, и упал. На каменный пол, разумеется, падать больно, но Чимин обрадовался своему падению, хоть и поранился в области локтя да колена. Он нажал этим же коленом какую-то, под цвет серой плиты, кнопку, когда упал. Она открыла потайную дверь, которая вела к другому выходу. (О второй комнате он узнает позже) Чимин зажмурился от жжения в пораненных местах, но потом встал, игнорируя боль, и стал подниматься по лестнице, держась за стену. Проход был очень узкий, предназначенный для одного человека. Здесь даже для разворота места не было, что очень странно. Чимин пришёл к знакомому месту. Это была комната Юнги. Мин здесь играл в детстве вместе с Чимином. На мгновение Пак даже улыбнулся от того, что здесь так ничего и не изменилось, но улыбка быстро исчезла, когда он обнаружил хозяина комнаты, который мирно посапывал на большой чёрной кровати. Пак попытался аккуратно, на цыпочках, пройти к двери, ведущей в коридор, но не сумел. Из-за того, что тут давно не было ремонта, пол заскрипел, а вот Юнги очень чутко спит, в отличие от Чимина. Чимин медленно развернулся, чтобы посмотреть на то, проснулся или нет, но Юнги уже резко вскочил с кровати и подбежал к черепашке Паку. Он схватил того за плечи и самостоятельно повернул к себе лицом. В лице Чимина читался испуг. Он закрыл глаза, в ожидании избиений или чего-то подобного, но почувствовал только мягкость и теплоту в области своих губ. Он поддался напору Мина, который страстно пытался ворваться глубже. Пак медленно, но отвечал на поцелуй, соприкасая свой язык с языком Юнги. Мин проводил своим языком по небу, по зубам Чимина, заставляя того издавать протяжный стон в поцелуй; он оттягивал нижнюю губу и прикусывал её, не забывая о верхней. Он сам отпрянул от Чимина, когда тот только влился в весь этот ураган, на что услышал недовольное мычание. — Ты почему сбежал? — выдыхая после каждого слова, говорил Юн, придерживая младшего за плечи. — Правда хочешь, чтобы я наказал тебя? — он взглядом указал на просторную кровать, стоявшую посередине комнаты. — Я-я... Зачем ты поцеловал меня? Ненормальный! — попытался освободиться от крепкой хватки Юнги Чимин, но его резко подняли с пола и понесли на кровать, как мешок с картошкой. Юнги кинул возмущённого младшего на эту кровать, и сам навалился сверху на него, прерывая пути к отступлению руками, которые поставил рядом с головой Чимина. — Эээй, т-ты что? Н-не делай этого... Это сексуальное домогательство! Если сделаешь это, то попадёшь в тюрьму за изнасилование! — не дал дальше Юнги возмущаться Чимину, заткнув ещё одним поцелуем, который был в разы лучше предыдущего. Чимин сразу же ответил, и их языки сплелись в танце. — Сам же не против этого, значит, это не будет считаться изнасилованием, — еле оторвался Юнги от столь страстного поцелуя. — Вон как покраснел! — Я-я... не... Я против... Ты... Ты убил моих родителей... Я не... — запинаясь на каждом слове, отговаривался Пак. — Достаточно... Я хочу тебя... А если я чего-то хочу, то получаю это... — Юнги снова прильнул к губам Пака, но тот уже стал отодвигаться. Одной рукой Юнги прихватил затылок Чимина, предотвращая побег, а второй рукой схватил его руки, которые упирались в грудь. Воспользовавшись замешательством младшего, Юнги проскользнул своим языком в его рот. Чимин попытался убрать инородное тело из своего рта, но делал только приятнее Юнги и самому себе. Воздух заканчивался, но атмосфера возбуждения нарастала, как и кое-что ещё в штанах обоих. Юнги, разрывая поцелуй, поднял руки Чимина над его головой и, снимая свой галстук, привязал их к спинке кровати. Он, как пришёл, так и не переоделся и уснул, вот почему на нём рабочая одежда. Пак опустил взгляд на «возбуждение» Юнги и покраснел ещё больше. — Отпусти! Я не хочу! — закричал Чимин, дёргая руками, но Юнги опять заткнул его, только уже каким-то платком, попавшимся под руку. Дальше слышалось только громкое мычание в тряпочку. В какой момент Юнги снял всю одежду, было сложно определить, так как всё произошло стремительно быстро. Она только и летала то в одну, то в другую сторону: вначале рубашки, потом брюки, потом нижнее бельё и вот, оба остались в чём мать родила. Мин взял смазку, которую достал откуда-то, смазал руку и обхватил стоящий по стойке «смирно» член младшего, начиная надрачивать тому. Чимин не сдерживал глухие стоны, но они были слышны, как мычание. Он выгнулся в спине и схватился за спинку кровати, поднимая бёдра выше. Юнги проводил рукой вверх-вниз, поглаживая головку и проходя по уздечке. На вторую руку он тоже налил смазку и решил подключить, но к месту пониже. Он ввёл один палец в Чимина. Пак почувствовал не то, что боль, но было очень неприятно, отчего попытался отодвинуться, но Юнги тут же увеличил темп на его члене. Пак забыл об неприятном ощущении и снова только поддавался вперёд, поскуливая, как собачка. Юнги добавил второй палец, запуская оба глубже и проводя туда-сюда. Пак тоже вначале отодвинулся, но потом сам старался насаживаться на пальцы, издавая стоны наслаждения, ну или что-то подобное. Юнги напоследок добавил третий палец, а потом заменил их кое-чем побольше, убирая левую руку со члена Чимина, не давая тому кончить. Юнги не смог больше смотреть на извивающегося паренька, ему самому хотелось почувствовать удовлетворение, поэтому он убрал пальцы и смазал свой член, резко вставляя его и входя только наполовину, но давая младшему привыкнуть. Чимин, конечно, прикрикнул в платок, сжал руки до побеления костяшек, сжался весь, принося немного боли Юнги. Чимину было больно, неприятно от чего-то настолько большого, да он чувствовал, как член Юнги вырастает внутри него. Немного потерпев, он кивнул, давая одобрение на продолжение. Юнги посмотрел в до сих пор испуганные глаза, но уже чуть-чуть поблескивающие от возбуждения, и улыбнулся, проталкиваясь по самое основание. Чимин уже закричал, а Юнги вытащил кляп, отбрасывая куда-то, со словами: — Я хочу слышать твои стоны, а не крики, потерпи. — Я-я... ненавижу тебя, псих, — Чимин смог это выговорить, но потом Юнги снова утопил младшего в поцелуй, начиная двигаться в нём. Чимин не ответил, так как было больно. Юнги резко входил и выходил, углубляя поцелуй и доставляя себе двойное удовольствие. Пак выгнулся в спине на сколько мог и простонал высоким голосом в поцелуй Юнги, когда почувствовал резкое наслаждение, и ему понравилось. Юнги понял намек и стал проходить только по простате, отрываясь от губ и начиная оставлять засосы на шее. Пак стонал во весь голос, не сдерживаясь и создавая мелодию из разных звуков. Оба не сдерживались и Юнги, напоследок, снова обхватил член Пака, принося тому неимоверное удовольствие. Он ускорил темп, и вскоре они одновременно кончили: Юнги внутрь Пака, а Минни себе на живот. У Чимина аж звёзды в глазах хороводы начали водить. Он почувствовал тёплую жидкость, разливающуюся внутри него, а потом и тёплые, мягкие губы прикасающиеся к его влажным губам. После он уснул, а Юнги отстранился от него, не почувствовав ответ. Он развязал галстук и пристроился рядом, обнимая младшего со спины и запрокидывая на него ногу, боясь, что Чимин сбежит. Так они и уснули.