Её сладкая порочная улыбка (Her Sweet, Decadent Smile)

Ей показалось, что она увидела кого-то знакомого, лениво стоявшего среди моря людей на танцполе. Вспышка светлых волос промелькнула рядом. В следующий раз она возникла справа от нее. — Мисс Грейнджер? — ее взгляд остановился на стоявшем перед ней человеке в зеленом. Мистер Василий Крам, дядя Виктора. Высокий худощавый мужчина небрежно держал бокал в своей правой руке, лениво перекатывая красную жидкость по дну. Она была уверена, что снова погрузилась в состояние паранойи, видя вещи, которых на самом деле не существовало. Словно ее глаза играли с ней в какое-то мрачное подобие фокусов. Это происходило все чаще и чаще в последние дни. Она, извиняясь, покачала головой, затем кивнула, чтобы мистер Крам продолжил. — Как я и говорил, — он прочистил горло, — наша семья довольно известна в Болгарии. Я говорю от лица всего клана Крамов, чтобы напомнить вам, что отныне вы должны следить за своими действиями… Снова он, парень со светлыми волосами, но она не была уверена. Девушка потерла глаза ладонью. — Мы не можем допустить, чтоб вы испортили безупречную репутацию нашей семьи своим вниманием к… эм… Своей связью с Гарри Поттером… — Прошу прощения? — она недоверчиво уставилась на него, застигнутая врасплох внезапным оскорбительным заявлением. Как груб был этот человек. — Гарри Поттер является моим лучшим другом. Что вы подразумеваете под связью? — спросила она. — Вы знаете, что я имею в виду. — Нет, я боюсь, что нет. Почему бы вам не просветить меня? — холодно сказала она. Он снисходительно смотрел на нее. — Виктор, возможно, принял вас, но это не значит, что мы сделали то же самое. Поэтому, пожалуйста, поступайте соответствующим образом и воздерживайтесь от всего этого… — он махнул рукой, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — Отвратительные дела с известными людьми. Она сжала кулаки в гневе. — Да, хорошо, благодарю вас за напоминание, Василий, — сказала она сквозь зубы. Ее сарказм не пропустили мимо ушей: мужчина пренебрежительно взглянул на нее, прежде чем исчезнуть в толпе. Ей действительно хотелось бросить проклятье в болгарина, но она знала, что это вызовет только проблемы, поэтому остановилась. Гермиона глубоко вдохнула, сосчитала до десяти и взяла еще один бокал вина с подноса, плававшего вокруг гостей в красиво оформленном зале. Вино горчило на ее губах. Эта помолвка приносила ей одну головную боль. Все было совсем не так, как она ожидала. Ее раздражали все эти элегантные и самоуверенные люди, что пришли сюда лишь для того, чтобы похвастаться своими деньгами и статусом. Если бы она могла поступить по-своему, то и ноги ее не было бы на такой вечеринке, но Крамы настояли. И они же настояли на том, чтобы она проводилась в Болгарии, и Гермиона праздновала свою собственную помолвку с людьми, которых почти не знала. Хорошо, что Гарри обещал прийти. Связь с Гарри Поттером? Серьезно? — мысленно фыркнула Гермиона. Она поймала взгляд Виктора, когда он разговаривал с кучкой гостей — без сомнения, фанатиков квиддича. Он ухмыльнулся ей и прошептал: «Я люблю тебя», прежде чем продолжил свой бесполезный разговор с толпой. Она знала, что ему неудобно от всего этого внимания, но он справлялся с тем, чтобы притворяться, будто ему было интересно. Он был профессионалом в этом деле. С другой стороны, она была в этом ужасна. Некоторое время назад она пыталась общаться, но решила полностью отказаться от этой затеи, когда все разговоры сводились к высшему обществу. Ей придется терпеть это каждый день, как только они поженятся. Она вздохнула и снова посмотрела на Виктора. На днях ей придется это сказать. Святой Мерлин, они были помолвлены. Она не должна откладывать что-то настолько тривиальное, как «Я тоже тебя люблю». Избегая большего количества завистливых женских взглядов, направленных на нее, Гермиона вышла за пределы огромного зала на балкон, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Как только она оказалась на улице, то сразу же прислонилась к перилам и устремила свой взгляд на звездное небо. Воздух был холодным, но он приятно остужал после духоты огромного зала. — Ты в порядке, Гермиона? — раздался голос. — Да, просто немного устала. По крайней мере, Гарри был здесь. — Ты опоздал, — сказала она обвинительным тоном. Он усмехнулся. — Почему ты здесь? Ты ведь должна быть внутри, общаться, — он прислонился к перилам рядом с ней. Она громко фыркнула. — Они думают, что я ищущая внимания шлюшка. Гарри усмехнулся. — Это уже случалось с тобой однажды, на четвертом курсе. Делай то же, что и всегда — игнорируй их. Они не стоят того. На ее губах заиграла маленькая улыбка. Он был прав. Она не может позволить этим богатым снобам задеть ее. Они ничего не говорили в течение долгого времени, но все было в порядке. Его молчание было утешительным, успокаивающим. Без слов. Только его присутствие. Достаточно, чтобы она знала, что он был рядом. И сейчас она действительно нуждалась в нем. — Я все еще слышу его голос порой. Это маленькая трещина. Она собиралась сказать что-то короткое и обыденное, но вместо этого шокировала его. Это был первый раз за последние пять лет, когда она упоминала о нем. Гарри не ответил. Он просто продолжал смотреть на огромные поля за пределами особняка Крамов. Она знала, что он вспоминал. — Когда мы были в башне той ночью, я увидел его глаза, — прошептал он наконец. — Я помню, как говорил себе, что все кончено… Что я, наконец, отправлюсь к своим родителям. Его палочка уже была нацелена на меня. Потом я услышал, как ты произносишь его имя. Ей было неловко от этого разговора. Она закусила губу и смотрела куда угодно, но только не на Гарри. Она чувствовала себя слишком смущенной. — Он выглядел сбитым с толку и обеспокоенным. И продолжал держаться за грудь, — продолжал он. — Интересно, что случилось? Я думаю, он изменился, поставил на тебя все, что у него было. Ужасно, что он должен был умереть той ночью. Был ли он действительно мертв? Она хотела спросить, но остановилась. — Ты сделала все, что могла. Никто не винит тебя, Гермиона, — заверил он ее. Его взгляд упал на нее, и он коснулся ее щеки тыльной стороной ладони. Он встал прямо, поклонился довольно драматично, взял ее руку в свою и все так же мягко закружил ее. И вдруг они уже танцевали. Весь мир, казалось, растаял, и существовали только они вдвоем. Они двигались в такт музыке, едва слышимой с того места, где они были, и это было просто прекрасно. Ничто другое не имело значения. Как во времена, когда они искали крестражи. Время, когда они были единственным, за что каждый из них держался. Странно — вот как она сейчас себя чувствовала. — Знаешь, плакать нормально, — прошептал он ей на ухо. Она сразу напряглась и покрепче обняла его, укутанная в кольцо теплых рук. Он был не прав, Гарри ошибался. Нельзя было плакать о нем. Ни за что. БУМ! Внезапно все превратилось в полнейший хаос. Резкий взрыв откинул их к перилам. Гарри среагировал быстрее, чем она. Он уже был на ногах, палочка наготове. Она почувствовала жгучую боль в спине, но была слишком ошеломлена, чтобы позаботиться об этом. Пламя. Огромные, красные, танцующие языки пламени вспыхнули в темном небе. Они издавали ревущие, вздымающиеся звуки. Адское пламя. Она с ужасом смотрела, как пламя принимает форму огнедышащих монстров и зверей: змей, химер и драконов. Постоянно мутируя, поглощая особняк полностью лишь в одно мгновение. — Нет, подожди! Гермиона! Она побежала к дверям, не задумываясь, защищая себя каждой унцией волшебства. Огромный жар сразу же опалил ее кожу. Повсюду были тела. Зверское пламя медленно поглощало людей, их мучительные крики причиняли ей боль. Они протягивали к ней горящие руки, кричали, чтобы она им помогла. Она пыталась спасти их, но не могла. Против этого не существовало контрзаклятья. — Виктор! — отчаянно закричала она. — Виктор! Ответь мне! Она сильно закашлялась, когда ядовитые дымы проникли в ее легкие.  — Г-гер-ми-ооо-нааа. — Это был глубокий, задушенный вопль. Он распластался на полу; его тело было раздавлено огромной люстрой. — О Мерлин, Виктор, — она бросилась к нему, съежившись от ужаса. Все его тело было покрыто ожогами, а изо рта текла струйка крови. Его левая нога была отрезана полностью. Она убрала люстру с него, попыталась исцелить его всей силой, что у нее была. — В-все б-будет в порядке. Она пыталась, делала все, что могла. Она заметила, как дрожала ее рука, держа палочку. — Д-держись. Он застонал, когда ее магия ужалила его тело, чтобы исцелить ожоги. Теперь слезы были на ее лице, но она проигнорировала их. Вся ее рука дрожала, когда она схватила палочку. Ее исцеляющее заклинание не работало, и его раны снова открылись. — Н-нет, т-только не эт-то… — она должна была спасти его. Она была обязана. Она едва заметила, что он слабо держит ее за руку. Маленький жест, что говорил ей остановиться. — Н-нет, просто позволь мне, — она отчаянно рыдала. — Все в порядке, — сказал он спокойно, поглаживая ее лицо своей свободной рукой. Обессилев, она закрыла глаза. Словно пыталась запомнить этот момент, почувствовать его полностью, почувствовать его прикосновение к своей коже. Это был последний раз, когда она видела его улыбку. — Гермиона! Ее кашель стал более жестким, болезненным. Она чувствовала, что сознание темнеет, ее магия ускользает. Она больше не могла дышать. Она отказывалась отпускать безжизненное тело Виктора. Этого не может быть, он не может быть мертв. — Гермиона! Кто-то лениво стоял среди пыли и мусора. Он небрежно прислонился к каменному столбу, чудом не затронутому огнем, окруженный безмолвным хаосом. Он смотрел на нее со слабой улыбкой. Его руки покоились в карманах темной мантии. Он был знаком ей. Она не могла разобрать ничего, но черт, она сразу поняла, кто он. Только один человек мог оставаться таким спокойным в подобные моменты. Только один. Она попыталась поднять палочку, но ее тело, наконец, сдалось и рухнуло на пол из-за отсутствия воздуха. Кто-то тряс ее. Гарри. — Очнись, Гермиона, — она почувствовала, что он поднимает ее. — Я здесь. Не теряй сознание! — Виктор умер, Гарри. Он убил его, — продолжала она. — Он убил его. И тьма поглотила ее целиком…