Её сладкая порочная улыбка (Her Sweet, Decadent Smile)

— Я соболезную твоей утрате. Виктор был отличным человеком и отличным игроком в квиддич, — ласково говорила Саманта Дьюхерст, коллега, поглаживая ее плечи. Гермиона просто кивнула. Это был ее первый день, как она вернулась к работе исследователем в Департаменте магических исследований и разработок, но ей действительно не хотелось ничего делать. Она чувствовала боль в своем сердце каждый раз, когда кто-то подходил к ней и говорил: «Я соболезную твоей утрате», «Виктор был отличным человеком» или «Виктор был отличным игроком в квиддич». Она попыталась почувствовать что-то другое, но как она могла, когда даже не помнила его? Это было похоже на один из тех случаев, когда вы слышите, как кто-то умирает в новостях. Некоторое время вам грустно, но вы забываете об этом в конце концов, потому что этот человек не был близок вам. Но они были близки, святой Мерлин, они ведь собирались пожениться… Она вздохнула. Внутри нее бурлила смесь разных эмоций; в частности, чувство вины за то, что она не чувствовала себя достаточно несчастной, и гнев на себя за то, что она позволила Малфою снова победить. Она отбросила свои эмоции и попыталась заняться книгами и экспериментами. В лаборатории было тихо, когда она начала смешивать ингредиенты. Все, вероятно, думали, что ей нужно какое-то время, и она была благодарна за это. Ей нужно было забыться. Ей нужно было расслабиться, иначе она сойдет с ума. Она вдохнула пары зелья и почувствовала опьяняющий запах мяты. На ее лице заиграла довольная улыбка, когда зелье закрутилось и окрасилось в грязно-зеленый цвет. — Гермиона. Она повернулась и слегка прищурилась при виде светлых локонов, случайно добавив немного больше слез, чем нужно. — О нет, — на этот раз зелье стало ярко розовым, котел начал дрожать. — ЧЕРТ! — закричала она. Зелье взорвалось с оглушительным звуком, разбрызгивая повсюду розовую слизь. Ну что за херня. Теперь ей придется начинать все заново. Она стерла слизь, которая попала ей на одежду, встала и строго осмотрела творившийся розовый беспорядок. — Гарри сказал, чтобы я пришла навестить тебя, — прозвучал мечтательный голос Луны. Ее одежда и волосы были взъерошены и покрыты розовой слизью. От представшей перед глазами картины Гермиона засмеялась. Она подошла к Луне и крепко обняла ее. — И пригласить тебя к нам домой на ужин. — Когда вы вернулись? — спросила Гермиона, хватая палочку и очищая одежду Луны. Луна была магозоологом. Она путешествовала по миру в поисках разных сумасшедших существ, похожих на Пикирующих Злыднев и Штрыхехвостов, или как она их там называла. — Только вчера, — ответила та спокойно. Гермиона начала чистить стены. — У меня просто было чувство, что тебе нужна помощь. С потерей Виктора, Драко Малфоем и все такое. Гермиона на мгновение остановилась. — О, так Гарри сказал тебе? — Что Драко Малфой вернулся? Да, — она достала палочку, которую засунула в волосы за ухом, и помогла Гермионе очистить беспорядок. — Полагаю, это был только вопрос времени. Гермиона неловко заерзала. Разговор с Луной всегда вызывал у нее чувство беспокойства. Она не знала и половину того, о чем думала Луна, и она почти не понимала, что говорила бывшая ученица Когтеврана. — Что заставило тебя сказать это? — спросила Гермиона. — Много чего, — мечтательно улыбнулась она. — Драко Малфой довольно злой, но меня успокаивает тот факт, что, в отличие от сама-знаешь-кого, он знает, как… Иногда Гермиона задумывалась, как будет выглядеть мир глазами Луны Лавгуд. Она была невероятно открытой, и она видела то, что большинство людей не видели или не хотели видеть. Возможно, именно поэтому Гарри влюбился в нее. — Как? Что как? Луна уставилась на нее, хотя выглядела так, будто смотрела куда-то сквозь. Она смотрела и смотрела: ее выпуклые глаза ни разу не моргнули. Это действительно заставило Гермиону чувствовать себя некомфортно. — Конечно, любить, — небрежно произнесла она, прежде чем отвести взгляд. — Он просто показывает это немного другим способом. Гермиона смущенно уставилась в пол. — Эм-м. Луна осторожно держала в руке длинную прядь своих волос, внимательно ту изучая. На ее светлых волосах виднелись свежие полосы розового цвета. Гермиона подошла к ней, чтобы помочь очиститься снова. — Постой, позволь мне. — О, нет, — сказала Луна, — мне это нравится. Кроме того, мои волосы пугают тебя, не так ли? Они ведь платиновые, как у Драко, да? Гермионе удалось ломано кивнуть. Она ошеломленно смотрела, как Луна направилась к двери, пока не остановилась в проеме. — Я знала, что он вернется, потому что те вещи, которые мы теряем, имеют свойство возвращаться к нам в конце концов. Она снова улыбнулась своей мечтательной улыбкой, после чего исчезла.

***

Комната была тускло освещена; это было скорее подземелье, чем комната. Возможно, оно находилось под землей, потому что окон не было, только факелы — очень похожие на те, что освещали стены Хогвартса. Повсюду были ряды скамеек, поднимающихся к самому верху зала, заполненные волшебниками. Места были расположены так, что с каждого уголка открывался четкий вид на кресло в центре, на подлокотниках которого были цепи. Гермиона сидела на самом высоком ряду, скрытая в тени. Она села там специально, чтобы ее не увидел человек, который будет сидеть в центральном кресле. Ей было запрещено здесь находиться, но почему-то она убедила Гарри позволить ей приехать, до тех пор, пока Малфой ее не заметит. Со своего места она прекрасно видела все верхушки остроконечных шляп. Все они терпеливо ждали его, и никто из них не разговаривал друг с другом. Она услышала шаги. Дверь в углу подземелья открылась и в зал вошли пятеро человек — или, по крайней мере, один человек и четыре дементора. Здесь было и так достаточно холодно, а дементоры, казалось, сделали подземелье еще холоднее. Она нервничала, сидя на своем месте, наблюдая за ним, и расслабилась только тогда, когда Гарри коснулся ее плеча. — Все нормально. Почему-то эти слова звучали знакомо. Гарри занял пустое место рядом с центральным креслом. Он хотел увидеть реакцию Малфоя на все это. Малфой лениво развалился на своем месте. Он не знал о присутствии Гарри; его руки были растянуты в объятиях стула, ноги были скрещены, и он выглядел безразличным, словно окружающий мир его не заботил — как будто это не его собирались отправить в Азкабан, или это не он был окружен четырьмя монстрами, способными высосать душу. Она задавалась вопросом, как он мог быть так спокоен каждый раз, когда его судьба висела на волоске? Она думала о разных причинах: может быть, он был не совсем спокоен, может быть, он просто умел скрывать собственное волнение… а потом, может быть, он вообще ничего не чувствовал. — Драко Малфой, — начал глубоким голосом мистер Аласдайр Уорден, одетый в черную шляпу и темную мантию, — вы были привезены сюда Советом магического права, чтобы мы могли судить вас за преступление, столь отвратительное, — она видела, как Драко поднял бровь, — что мы редко слышим о нем. — Мы слышали доказательства, свидетельствующие против вас. Вы обвиняетесь в пытках и убийстве Рональда Билиуса Уизли с помощью Лунного зелья, — шепот и вздохи волной прокатились по толпе волшебников. Он сделал паузу, как будто ждал, пока Малфой возразит. Когда Драко ничего не сделал, он продолжил: — Так же существуют показания, свидетельствующие о владении камнем Лютеуса, а пять лет назад вы так же стояли за убийствами на Зимнем Маскараде в Хогвартсе. — … милостивый Мерлин, Лунное зелье? Его невозможно приготовить, то есть… — … оно не варилось сотни лет… — … Лютеус-камень! Он все еще внутри… — … и какой яд он использовал при резне? Я слышал, что они не смогли найти следов заклинания… — … совсем никаких улик. Произошедшее в ту ночь уничтожило Минерву, ужасно смотреть на то, как ученики умирают медленной, мучительной смертью… — … конечно, это был никто иной, как блестящий Драко Малфой… Драко сохранял безразличие. Его красивое лицо не выражало ничего, но в его глазах был виден поток мыслей. Гермиона снова почувствовала холодок в груди. Возможно, это из-за дементоров. — У вас есть что добавить к вашему свидетельству, прежде чем мы вынесем решение? Губы Драко медленно скривились в ухмылке. — Эти доказательства, — сказал он насмешливо, — что это такое? — Прошу прощения? — сказал Уорден, слегка смущенный его вопросом. — Прошу прощения, предоставьте свидетельства, которые у вас есть против меня, — медленно сказал Драко, словно разговаривал с ребенком. — О да, хорошо, — пробормотал Уорден. Он надел очки и развернул кусок пергамента, начиная зачитывать: — Процесс приготовления Мениспермума (обычно известного как Лунное зелье) невероятно сложный, содержащий 727 шагов в течение семимесячного периода созревания. Из-за этого Мениспермум редко используется и неизвестен большинству волшебников и ведьм, а знаком только некоторым чистокровным семьям, — он поднял взгляд от пергамента. — Семья Малфоев — одна из старинных чистокровных семей, способных приготовить Лунное зелье. Они практикуют искусство отравления. То, что кажется невозможным, возможно для них. Драко расплылся в ухмылке, но ничего не сказал. Гермиона была в ярости от того, как он себя вел. Он был слишком спокоен и собран. Он был всем доволен. — Все, мистер Малфой? — Уорден выглядел слегка раздраженным. Видимо, он тоже заметил странное поведение Драко. — Вам есть что сказать? — Похоже, вы основывали свои обвинения на весьма шатких доказательствах, — ответил он небрежным, но высокомерным тоном. Шум толпы становился все громче. Лицо мистера Уордена скривилось в чистой неприязни. Он с глубокой ненавистью уставился на Драко. — Шаткие доказательства? — У вас имеются доказательства того, что Рон Уизли был отравлен? — внезапно Гермиона поняла, что он собирался сделать. Он собирался манипулировать всеми до тех пор, пока те не поверят, что он невиновен. Вот дерьмо. Пусть попробует. Он не может вырваться, правда же? — Ничего? — Драко сделал паузу и подождал, пока тот ответит. Когда Уорден не сказал ничего, он откинулся на стуле и щелкнул языком. — Я разочарован. Она отчаянно хотела стереть эту ухмылку с его лица. — Из того, что я слышал, мадам Помфри дала ему лекарство, в котором содержалась кровь кентавра. Прежде бывали редкие случаи, разумеется, когда волшебники и ведьмы умирали от приема подобного лекарства. Кровь Уизли попросту несовместима с кровью кентавра, и поэтому его тело не приняло ее. — Гермиона сказала, что видела, как розы, убившие Рона, окрасились в черный, прежде чем увянуть, — громко сказал Гарри. — Сможешь это как-то объяснить? На этот раз Малфой наконец заметил Гарри. — Ах да, Гермиона. Она может это как-то доказать? — Малфой встал со стула и начал вышагивать по подземелью, глядя на всех, мимо кого он проходил. — Даже если Уизли и был отравлен, в чем я очень сомневаюсь, нет никаких доказательств того, что это сделал я. У меня есть мотив, да, но до сих пор мне не предоставили никаких конкретных доказательств, подтверждающих мое причастие к гипотетическому преступлению. Черт, я ведь даже не давал ему розы… — Ваша команда ударила его бладжером, который отправил его в больничное крыло! — начал закипать Гарри. — Игровая ошибка, — ответил он. — Это квиддич, Поттер. Люди получают травмы. Моя команда отправила его в больничное крыло, но это все. Насколько я знаю, это не убийство. — Камень Лютеуса был найден внутри тебя… — Я думал, что мы уже установили, что он находился во мне только потому, что меня заставил Волдеморт? — Что? ЧТО? Ты обманул Волдеморта! Ты сделал это, чтобы заполучить больше власти! — Думай, что хочешь, Поттер, но помни, сам Дамблдор сказал, что я невиновен. Он подумал обо всем. Гермиона собиралась встать и поделиться своим мнением, но Гарри остановил ее. — А как насчет людей, погибших в резне на Зимнем Маскараде? — уже кричал Гарри. — Полагаю, ты и тут считаешь, что они просто умерли по собственной воле? — Опять же, не имеется никаких реальных доказательств против меня, — он перестал ходить и остановился у места, где была скрыта Гермиона. Этого не может быть. Он побеждал. Он снова манипулировал людьми. Она попыталась встать, чтобы надрать его жалкую задницу, но человек справа от нее взглядом напомнил ей, что ее не видно. Драко продолжил идти. — Помимо того, что я знаю, как варить такие яды. Наступило долгое молчание. Драко, наконец, перестал ходить и снова сел в кресло. — Мистер Поттер полагает, что вы совершили эти преступления. Он утверждает, что вы признались в ту ночь на Астрономической башне, — сказал Уорден. — Предположение от того, кто обвинил семью Забини в том, что они были Пожирателями Смерти, — Драко ухмыльнулся Гарри. — Давайте все примем слова Избранного за неотложную истину! Гарри был в ярости: на шее от гнева вспухла венка. Гермиона подумала, что он собирается схватить палочку, но тот снова сел на стул, подтверждая все, что только что сказал Малфой. — Что насчет Крамов? — выкрикнул волшебник с верхней левой скамьи. — Особняк Крамов сожжен до хрустящей корочки, а ты вдруг вернулся из мертвых, разве это не подозрительно? — Да, это так, — громко сказал Драко, более угрожающе, чем когда-либо. Его, похоже, раздражало упоминание этой фамилии: — Но мы уже знаем, как умерли Крамы, разве нет? В толпе прокатилась волна вздохов. Какую игру он ведет? — Мистер Малфой, — удивленно сказал Уорден. — Это… Вы признаетесь? На мгновение в глазах Драко заиграл очень злой блеск. Ей это совсем не понравилось. — Ну нет, я же ничего не делал, — ухмыльнулся он еще раз. Выражение его лица было почти диким. — Виктор Крам не должен был красть то, что принадлежало мне. Гермиона почувствовала, как ее сердце начинается биться сильнее. Она почувствовала смесь ненависти и гнева. Она увидела, как Гарри смотрит на нее с полным замешательством на лице. Она смотрела в ответ, пытаясь сказать ему, что она так же озадачена, как и он. Ропот толпы был оглушительным. — Мистер Малфой? — Крамы погибли из-за этого, — Драко бросил маленький предмет Уордену, и тот поймал его. Он поднял его на уровне глаз. — Кольцо? Внезапно все замолчали. Гарри выглядел ошеломленным. Гермиона почувствовала необходимость выбраться отсюда. — Более того, это обручальное кольцо Гермионы Грейнджер, — сказал Драко с садистски счастливой улыбкой. — Если ты собираешься обвинить в этом Гермиону… — Расслабься, Поттер. И в тот самый момент Гермиона поняла, что привычному ей миру настал конец. Она приподнялась со своего места. Она не знала, как (он не должен был знать, что она там была), но прямо сейчас взгляд Драко был направлен именно на нее. — На самом деле это была не ее вина, — продолжал он, все еще пристально глядя на нее. Он снова встал. — Она не знала, что я все еще жив, поэтому подумала… — он спрятал руки в карманы, — что может снова выйти замуж. Толпа разбушевалась: повсюду раздавались яростные крики и перешептывания. Она слышала большую часть из них со своего места. Несколько человек уже наблюдали за ней полными шока взглядами. — … Чтоб Малфой женился на грязнокровке, неприемлемо… Гермиона буквально застыла на месте. Она почувствовала, как теряет дар речи. Ее сердце не переставало бешено биться. — … Это, очевидно, ложь, не так ли? Гермиона никогда бы не… — … Бедняжка, наверное, она не знала о чистокровной традиции… — Это правда, мисс Грейнджер? — голос Уордена был единственным, что имело смысл, единственным, что было ясным лучом среди шепота. Он был полон недоверия, отрицания. — Я-я… — она попыталась подобрать правильные слова, но ее разум был полностью пуст. Что еще она могла сказать? Правда уже и так была всем известна. — Продолжай, принцесса, — сказал Драко в притворной поддержке. — Скажи им, как мы связаны. Покажи им мой семейный герб. — … традиционная брачная связь? Это объясняет Адское пламя… — … Я не могу в это поверить. Имя Малфоя было окрашено… — … и потеря памяти тоже… — Скажи им, что ты принадлежишь мне. Кто-то схватил ее и потянул к центру. Она не знала, кто именно. Все было сплошной путаницей, водоворот лиц, смешавшихся перед ее глазами. Обычно она знала, что делать или что сказать, но сейчас она просто чувствовала себя потерянной. Серые. Она помнила это чувство. Она никогда не могла его забыть. Как будто весь мир затаил дыхание… Она чувствовала его нежное прикосновение к ее коже, чувствовала, что дрожит. Он взял палочку и приставил к ее предплечью. Правда, которую она пыталась скрыть на протяжении всех этих лет, теперь казалась ясной, как всегда. Он еще раз взглянул на нее, прежде чем спрятать палочку и отпустить ее руку. — В тот момент, когда она надела кольцо, связь, очевидно, заметила предательство, — сказал он серьезным тоном. — Что связано магией, никто не может отменить. И если кто-то попытается отменить магию, он вместе со своей семьей будет гореть до смерти. Я уверен, что вы это знаете, — он уставился на чистокровных представителей, и те кивнули. — Она так же не может вспомнить его из-за связи. Предательство — тяжкое преступление в брачной связи. Я вернулся, чтобы сказать ей, и предупредить Крамов, но, очевидно, я опоздал. — Ты ЛЖЕШЬ! — закричала она, внезапно почувствовав, как ее кровь закипает. — Ты сделал это нарочно! Ты ЖЕЛАЛ им смерти! — Такие смехотворные обвинения, — он снова смотрел на нее, ухмыляясь. — Разве вы не понимаете, что он пытается сделать? — закричала Гермиона толпе. — Он пытается манипулировать вами, чтобы вы поверили ему! Он… он промывает вам мозги! — Сейчас, сейчас, Гермиона, — сказал он насмешливо. — Я просто пытаюсь доказать свою невиновность. — Невиновность? — закричал Гарри. — Ты не знаешь смысл этого слова… — ОСТАНОВИТЕСЬ! ВСЕ ТРОЕ! — завопил мистер Уорден. Все посмотрели на него и замолчали. Он поправил очки и сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить свои нервы. Прошло немало времени, прежде чем он собрался и оправился от шока. — Теперь я прошу присяжных, — сказал он слегка трясущимся голосом, — поднять руки, если они считают, что эти преступления заслуживают пожизненного заключения в Азкабане. Большое количество рук взметнулось в воздух, но Гермиона покачала головой. Этого было недостаточно. Он снова победил.