— Ревнуешь? — Да, но не тебя.
Со времен Гражданской войны, как назвала это событие пресса, прошло чуть больше двух лет, и на сегодняшний момент Тони мог утверждать, что счастлив. Как бы странно это не казалось, но счастье Тони было уже не в Стиве. На самом деле еще год назад Тони даже не мог представить свою жизнь без Роджерса. Стив был его путеводным маяком, и секунды без него превращались в кромешную тьму. А сейчас эти воспоминания оставляли лишь светлую грусть по ушедшему времени, иногда они даже исчезали, не оставляя после себя ничего. Их место заменяли новые, более яркие моменты. Наполненные счастьем и безграничной любовью. Моменты вместе с Джимом. Да, Стива, оказывается, так легко смог заменить безжалостный убийца — Зимний солдат. Тони часто обвиняли в легкомысленности, в том, что он слишком ветреный и точно не сможет любить одного человека. Он клялся, что никогда не бросит Стива, но вообще, если подумать, то как раз Роджерс бросил его, растоптав их светлое будущее ради своего друга из прошлого. Люди оказались правы, он не смог остаться со Стивом, его место заменил его лучший друг. И на самом деле Тони иногда приходил в ужас от того, как он легко променял светлого, любимого Стива на его покореженного, сломанного Гидрой, друга. Правда, такие приступы самобичевания длились не долго, ведь, оказывается, Джим очень легко мог избавить Тони от них. «Ты не виноват в вашем разрыве, Тони, это он бросил тебя. Да, Стив — хороший друг, но я бы никогда не предал тебя ради своего друга.» Тони до сих пор помнил их первую встречу после Сибири, сломанного Барнса, который умолял ему помочь, потому что «Кто, кроме тебя?». И он помог, превозмогая всю свою ненависть, помог, ведь умом он понимал, что Джеймс не виновен и был всего лишь куклой в руках умелого кукловода. Освобождение от всякой фигни, с помощью которой Гидра могла его контролировать, стало для Джеймса облегчением, он больше не будет убивать людей по прихоти Гидры, больше не будет оружием, он свободен. А новая рука, врученная Старком в качестве подарка, — «Бери, однорукий, пока даю» — была намного легче и изящней прежней. Забавно то, что во время всей работы над мозгами Барнса, Тони ни разу не назвал его по прозвищу, потому что «ну что за дурацкая кличка — "Баки"? Как будто собачонку зовут, будешь Джимом». Однажды Джеймс задержался на неделю, которая плавно перетекла в целый месяц, а потом и в год. А что плохого? Ты всегда накормлен и находишься в тепле, да и в доме Старка Зимний чувствовал себя защищенным. Именно этого не хватало Барнсу. Кажется, это называется дом. Дом, в который хотелось возвращаться, и Тони, рядом с которым хотелось быть. И вскоре Джеймс кое-что понял: Тони — это и есть его дом, а еще, что он непроходимый идиот, который влюбился в парня лучшего друга. Избегать Тони было не лучшей идеей, ведь это делало больно не только ему, но и Старку, который потухал прямо на глазах, не понимая, что он сделал не так. Ведь тот даже не мог подумать, что в подобном поведении Джима виноват не он. Видимо, саморазрушение было у Старка в крови. А потом Барнсу, после очередного грустного взгляда Тони, надоело все это хождение вокруг да около, поэтому он просто подошел, подпер к стенке и поцеловал. Да, романтикой там и не пахло, но вышло круто, как потом комментировал данное действие Старк. После стало лучше: они притерлись друг другу, ходили иногда на свидания, Джим даже принес как-то еду Тони, который позволил ему немного посидеть в святая святых. Так что все было хорошо до определенного момента, пока не ожила старая раскладушка, присланная Стивом. Тогда, как показалось Джеймсу, все рухнет, но Тони вновь удивил, да и вообще тот любил удивлять его. Несколько секунд он о чем-то напряженно думал, а потом поднялся и просто скинул звонок. Барнс растерянно наблюдал за его действиями, думал, что сейчас Тони возьмет трубку, они со Стивом помирятся, и все у них будет хорошо, а он снова останется один. Хотя ему не привыкать. Однако Тони лишь сказал, что не будет играть с его чувствами, Стив сделал свой выбор, бросив его в Сибири, а он сделал свой. «И я, черт возьми, влюбляюсь в тебя, Джеймс Барнс» — сказал Старк и поцеловал его. А потом стало как-то не до раздумий.***
Весь год у них прошел хорошо, ну, смотря насколько хорошо может быть у миллиардера и бывшего орудия Гидры: они ходили на свидания, веселились, у них появилось много совместных фотографий и памятных моментов, они много обнимались и целовались, у них был шикарный секс по ночам, да и не только по ночам: Джеймс мог подпереть его где угодно. Они смотрели фильмы, готовили вместе, — как-то они пытались приготовить пирог, но больше перемазались в тесте — скоро Джим выучил, что с утра, как бы Тони не отнекивался, ему нужен питательный завтрак, а не только кофе. Старк же заметил, что Барнс обожает сливы, поэтому теперь их можно было всегда найти в холодильнике. Оказалось, Тони обожает массаж головы, начинает чуть ли не мурчать, большой котяра. Он для себя открыл, что пальцы Джима — это произведение искусства. В общем, в их маленькой семье была идиллия, пока не появился Танос. В этот день Тони просто прогуливался с Пеппер, снова обсуждая тему «если он тебя обидит, то ему кранты». Вообще все началось с того, что Старк попросил оформить ему столик, но какая сейчас уже разница? Когда появился маг в непонятном, потрепанном плаще, — он что, его из шторы сделал? — а следом за ним Брюс, то стало понятно, что наступил пиздец. Бэннер что-то говорил про мировую опасность, а Тони только и думал о том, как сообщить Джиму, что их годовщина срывается. Нет, ну серьезно, он и так понял, что все серьезно, но Барнс же так ждал это событие. Если он скажет ему, что все сорвалось, то Джим сделает вид, что все понял, а сам будет ходить с видом побитого щенка. И что он скажет? «Извини, дорогой, какой-то фиолетовый тип хочет стереть половину вселенной, давай перенесем годовщину»? Это даже в мыслях звучит как-то убого. Брюс все не успокаивался, что начинало знатно раздражать, а потом, когда он попросил позвонить Стиву, Тони в конец охренел. С какого, извините, хера он должен это делать? С таким же успехом Брюс мог позвонить Вдове. А что? Давайте назначим двойное свидание с бывшими, неплохая идея. Жаль, Тони не успел ее озвучить, она все-таки была классная, но тут стало не до этого. На Землю напали, и кому разгребать это дерьмо? Правильно, Тони! Кому же еще? Да плевать на годовщину, нам же главное спасти мир, а свои дела и потом можно сделать. «Пятница, передай Джиму, что мы пролетаем с нашей годовщиной, миру снова понадобилась защита супергероев. И мне жаль, скажи, что я его люблю и обязательно вернусь, заглажу вину за этот инцидент». Потом связь прервалась, и перед глазами расстилались просторы неизведанного космоса. Это было поистине великолепно. Джиму бы понравилось.***
Джеймс был спокоен. Ну, как спокоен. Если перевернутый журнальный столик и расколотая вдребезги чашка считались, что он спокоен, то это так. Ох, а еще, оказывается, телевизор не выдержал его удар железной рукой. Но кого это сейчас волновало? Тони черт знает где, а он остался тут в совершенном неведении. Круто, что еще сказать? Ах, точно, пришел еще Брюс, которого Джим даже не знал, втирал про мировую опасность, и скоро прилетит Стив вместе со своей свитой. Хуже уже быть не могло. Он просто хотел назад своего Железного Человека и свалить куда подальше, ему насрать на этот чертов мир. Его мир — Тони, ради него он пойдет на все, а без него это не имеет никакого смысла. Стив был рад его видеть, это было видно по его счастливой улыбке, но, если честно, Джеймс особо не разделял его восторга. Стив ведь так и не понял, что он не тот друг, которым он его знал, он уже не Баки. Для Стива прошло всего лишь немного времени, а для Джима более семидесяти лет. Слишком большой срок, да и люди имеют свойство меняться. Но обнять все-таки позволил себя, пусть, если ему станет легче, обнимает, Джеймсу не жалко. Вскоре как-то все смешалось в один тугой комок. Азарт битвы, оказывается, мешает ясно мыслить. Наверное, это странно, но Джим по этому скучал, все-таки в первую очередь он был солдатом, а только потом обычным человеком. Но среди этой всей мешанины воспоминаний ясно выделялось только одно — волнение за Тони. Оно как будто бы въелось ему в подкорку. Черт, оказывается, Старк вызывает зависимость. Официальный диагноз: Джеймс Барнс зависим от Тони Старка.***
На самом деле все выходило лучше, чем планировал Тони, по крайней мере он был жив и даже относительно здоров. А главное: он возвращался домой. К Джиму. Он даже не надеялся выбраться из этой заварушки, Танос все-таки был сильным противником, а он всего лишь человек в консервной банке. Но для него все разрешилось благополучно. Как говорится: дуракам везет. Но чего Тони совсем не ожидал увидеть, так это то, как его башня резко превратилась в самый настоящий отель, хотя это уже больше походило на приют для сбежавших супергероев. Сказать, что Тони охренел, значит не сказать ничего. — Хей, Старк, ты же не против, если мы тут немного поживем? Я думаю, все обиды забыты, — сказал Уилсон проходя мимо него лишь в пижамных штанах. Тони пытался сдержать эмоции, правда, пытался, но самоконтроль точно не был его отличительной чертой, поэтому… — Да вы что, тут охренели что ли совсем?! — Не выражайся, — услышал Тони голос, который точно принадлежал Стиву, и ощутил его руку на плече. Да, это было волнительно, встретиться после двух лет, но кроме желания скинуть его руку и заехать ему в челюсть Тони не чувствовал больше ничего. А нет, еще чувствовал раздражение после всего того, что он совершил, тот смог только сказать свое долбанное «не выражайся»? Нет уж, пошел нахер. — Тони, — прозвучал другой голос, тоже родной, но он не вызывал раздражение. Хотя это и понятно, ведь голос принадлежал Джеймсу. Сам же Джим стоял, оперевшись о косяк, и смотрел на него взглядом побитого щенка. Сразу же захотелось утешить, сказать, что он рядом, что все хорошо, и он больше никуда не пропадет. Но, черт, именно сейчас нужно было влезть приставучей Наташе. Которая с какого-то хера была блондинкой. Куда катится мир? — Тони, привет, как дела? О, а ты видел фотку Стива с Баки? — стала размахивать телефоном перед его лицом Наташа. — Правда они милахи? Когда наконец-то его взгляд сфокусировался на фотке, то он почувствовал… ничего? Нет, ну, а что он должен был почувствовать? Серьезно, фотка, где Стив пытается задушить в объятьях его парня, может вызывать в нем только раздражение. Как кажется Тони, они пытаются вызвать в нем ревность к Стиву, что очень опрометчиво с их стороны. Потому что если ревновать, то только Баки, но судя по этой фотке он точно не давал даже повода для ревности. Человек, стоящий с таким вымученным лицом, не мог вызвать ревность. Кажется, недовольное лицо Тони Стив, да и все остальные Мстители, поняли не так. Ведь от следующего вопроса Роджерса, Старк завис на несколько секунд: — Ревнуешь? — спросил Стив, да еще с такой довольной улыбкой, что сразу же захотелось ее стереть, и Тони, кажется, знал как. — Да, но не тебя, — ответил Тони и довольно наблюдал, какими озадаченными становятся лица Мстителей, и в частности Стива. Кто ж знал, что его слова попадут прямо в десяточку? Хотя нет, Тони точно знал. Ну что, теперь осталось только эффектно уйти. — Ну, теперь я попрошу вас покинуть мою башню, а нам пора, правда, дорогой? — спросил Старк у Джима, который с весельем наблюдал за этим спектаклем, хорошо хоть выражение выброшенного на улицу щенка исчезло с его лица. И когда Тони подставил ему локоть, как порядочный джентльмен, то не смог ему отказать. — Конечно, всем пока. Кто ж мог ему отказать? Да и испортить данный спектакль не хотелось. Поэтому, помахав всем на прощанье и подхватив Тони под локоть, они пошли к двери. Да, это стоило их изумленных лиц. А пока пусть весь мир подождет, ведь Тони еще нужно очень постараться, чтобы загладить вину перед обиженным Джимом. На годовщину он все-таки опоздал. Но, если честно, сейчас это мало имело значения. Ведь он вернулся домой живым, а это — самое главное.