Ведьмочка Браун

      Мотки тканей, отрезы и лоскуты. Гостевая особняка мистера Брауна, в котором проживала вся семья Браунов, потерпела большие изменения. Ножницы, портняжные метры, доски с таблицами и цепочками, подушечки с иголками, лекала — комната превратилась в мастерскую одной юной особы, которая часами проводила за ремеслом.       Изменилась не только эта комната. А собственно дело заключалось в интересном положении Элеоноры Браун. Возможно, читатель помнит встречу Лаванды и ее дедушки в Хогсмиде после письма декана Гриффиндора, когда она и ее коллега застали девочку и ещё одного студента в двусмысленном положении. Тогда, в кафе, старик сказал, что родители девочки заняты перепланировкой, поэтому прибыть не смогли. И Эдвард тогда ни капли не лукавил. Джон и Элли, как ласково звал дочь пожилой маг, обустраивали детскую для нового члена семьи. Наследника семьи — Мариуса Брауна.       Лаванда поначалу немного злилась на родителей, что те не сказали ей о пополнении. И ведь ее мама уже на Рождество знала о беременности. После девушке было некогда злиться, а по приезде домой она завертелась с заказами, которые успела подхватить по пути домой. Злиться, а тем более ревновать пухлощекого карапуза к родителям было решительно некогда. Лаванда лишь порадовалась за семью и, стоило Мариусу разразиться ревом, как та ретировалась к своему шитью.       В отличие от прошлых летних каникул, в особняке гости отсутствовали. Маги даже спустя время оставались консервативными пнями, да такими, которые верили, что до полугода о представлении маленького ребенка общественности не может быть и речи! Ведьмочку это злило — столько работы без подруг было не сделать и до нового пришествия Мерлина с Артуром в придачу. Вопрос решил Эдвард, перенастроив камин для Патил и Данбар. Теперь девочки выходили из камина не в общей гостиной, а сразу в мастерской Лаванды.       К этим изменениям прибавились и другие. Лави, засиживаясь допоздна за иголками, переселилась в комнату по соседству. Джону и Эдварду пришлось ломать стену и соединять дверями огромную спальню (которая могла вполне могла сойти за гостевую, если бы не кровать) с мастерской. Браун была довольна, мужчины спокойны.       Меж тем, пока у четы Браун все было относительно тихо и спокойно, Британия гудела от переизбытка чувств. Вот-вот должен был состояться Чемпионат Мира по квиддичу. Зрелище, давно не виданное в замкнутом пространстве островов, даже ещё не состоявшись, было самым обсуждаемым событием. Ещё бы! Около ста тысяч волшебников в одном месте — это вне всяких сомнений было бы великолепным зрелищем! Что уж говорить и про игру.       Зрелище было настолько захватывающим, что билет на матч стоил целое состояние. Наработанных Лавандой денег не хватило бы даже на половину билета. Просить же такую покупку у родителей Браун не хватало совести и, как ни парадоксально, отсутствие желания посмотреть саму игру. Подруги девушки тоже не были ярыми фанатами Ирландии или Болгарии. В день игры девушки ушли на Косую Аллею, которая была отнюдь не пуста.       Конечно, это Косой Переулок и что они там не видели, спросите вы. Но дело в том, что с объявлением о матче века (именно так утверждали заголовки) в страну хлынули туристы. Очень много туристов, среди которых попадались как приличные маги, так и отъявленные фанаты, пренебрегающие традициями и манерами Британских островов. Помимо этого встала на уши и местная преступность. И, в общем, ходить без сопровождения юным девушкам не стоило. Авроры бдели, но как говорится: всякое бывает.       На матч Лаванда не попала, и уже на утро следующего дня благодарила Великую, что попасть у нее туда не получилось. Разборки, драки, а под конец дебош и попытка скомпрометировать страну — международная газета, выписываемая Эдвардом, пестрила подборкой всего нелицеприятного. Разумеется, были и хвалебные речи, но отголосок прошлой войны ещё не до конца утих, а Метка Темного Лорда действовала на старшее поколение, как красная тряпка, а потому плохие известия читались и перечитывались чаще позитивных статей.       — Попахивает международным скандалом, — Джон протер глаза, откладывая утренний выпуск газеты. — И попыткой дискредитировать Англию.       — Ничего путного в любом случае, — Эдвард принялся за свой кофе, а Лаванда подняла глаза к потолку, считая дни до отправки в школу.       Жизнь дома внезапно показалась девушке до ужаса скучной и неспешной. Бунтарский возраст набирал обороты, разговоры с вновь молодыми родителями казались раздражающими, плачущий карапуз громким, а дед ворчливым. Лави прекрасно понимала, что наступила прекрасная пора — взросление. Она понимала и терпела, душа свои порывы. Какие? Например, сказать родителям, что те любят Мариуса больше нее. Или высказать деду, что он постоянно чем-то недоволен. И была куча вещей, которая раздражала!       Браун держалась, капала на ночь в стакан воды пару капель валерьяны и ждала учебный год. О! А сколько всего он должен был принести!       Кэти написала Вуду, а Вуд написал Лаванде, что квиддича в этом году не будет. Новость была из ряда вон, и замышлялось что-то грандиозное. Про грандиозное уже рассказала Трелони, которая как бы невзначай присылала изредка гороскопы, которые рекомендовали запастись терпением или заняться домашними делами. А ещё был лишний пункт в письмах, присылаемых школьной совой. Там, после учебников и учебных принадлежностей, всем четверокурсникам и студентам курсами выше советовали приобрести парадную мантию.       Из письма Денниса Криви, она знала, что ни в его письме, ни в письме брата о парадной мантии не было и слова. Но этот обычно не упоминающийся пункт был в списках для четвертых курсов и старше — это рассказывали знакомые, с которыми Лаванда вела обширную переписку. А Сьюзен Боунс, племянница Амелии Боунс — главы Департамента Магического Правопорядка, говорила, что будет устроен Рождественский Бал, но это — т-с! — секрет!       — Парадная мантия за десять дней! — Парвати развалилась в кресле. Ее ноги и голова свешивались с подлокотников, а сама индианка лениво махала кистями рук, суша нанесенный на ногти лак.       — А под мантию ещё и платье надо сообразить, — Браун сидела на ковре, вышивая перчатки для своего будущего наряда. Не долго думая, юная ведьма решила начать создавать свой праздничный гардероб с самого простого и, что суть важно, легкого.       — Мы с сестрой наденем что-нибудь традиционное, — Патил задумчиво пожевала нижнюю губу. — Скажем, одна будет в малиновом, другая в желтом.       — Вы, кажется, в Хогвартс так приехали. — Лаванда отвлеклась от шитья. — У тебя ещё в волосах были заколки-бабочки.       — С ума сойти, ты помнишь! — рассмеялась черноокая красавица.       — Конечно помню, — Лави приосанилась. — Тогда мы ещё Забини назвали рыцарем.       — Так вот когда Ист его заприметила, — протянула Данбар. — А я все думала, когда это он рыцарские замашки проявить успел.       — Он хороший, — Парвати прикрыла глаза. — Дурак, конечно, но не злой дурак.       — О-оо, — Браун вернулась к шитью. — Началось в казарме утро…       — Фу! — подтвердила Фэй, перемигиваясь с веселой Браун.       — Да ну вас! — отмахнулась индианка.

***

      — Ты посмотри, сколько авроров, — дед Лаванды цокнул языком, оглядывая платформу, с которой отходил Хогвартс-Экспресс.       Как и сказал Эдвард Браун, в толпе нередко мелькали ярко-алые мантии блюстителей правопорядка. Высокие, статные — они были сильными магами. И, что греха таить, очень даже симпатичными в большинстве своем. Теперь, Лаванда понимала, от чего два года назад старшекурсницы хихикали и шушукались.       — Здравия желаю, — по-военному поздоровался с дедом и внучкой аврор, подошедший, пока Браун крутила головой в поисках подруг или жертвы.       — Джеймс, здравствуй! — Эдвард пожал протянутую руку. — Как отец?       — Здравствуйте, мистер Шаффик, — Лаванда улыбнулась, едва алея щеками. Все-таки, память у нее была хорошей, и про подаренный платок она помнила хорошо.       — Коллега! — Джеймс шутливо пожал руку. — Оливер рассказывал, поздравляю!       Лаванда сделала страшные глаза и едва замотала головой, косясь на деда.       — С чем поздравляешь? — поинтересовался Эдвард.       — Так это… — мужчина замешкался.       — Я Старшая на факультете, — вывернулась девушка. — Буду присматривать за новичками и учить девочек нашей магии.       — А ты разве уже в прошлом году не занималась этим? — подозрительно спросил дед, но тут же переставая параноить. — Представляешь, Джим, такого жениха упустила.       — Деда! — возмущенно прошипела волшебница. — Все, я в поезд!       — Осторожно там, — пожилой маг обнял девочку на прощание, подставляя щеку.       — И вы не скучайте, — Лави быстро клюнула мужчину в щеку и только собралась потащить свой сундук с собой, как вмешался Шаффик. Играя на публику и дурачась, он шутливо отвесил Браун поклон и потащил скарб девушки за собой к багажному отделению.       — Не сказала своим, — утверждающе сказал аврор.       — Не сказала, — Лаванда подняла свои глаза на мужчину. — А ты бы сказал о таком, если бы тебя выбрали не за способности, а от безысходности?       Двое стояли и смотрели друг на друга. Без злости и насмешек, просто глядя друг другу в глаза.       — Пойдем, Кнопка, — аврор положил руку на плечо Браун, подталкивая ее к пассажирским вагонам. — Я в этом году буду в замке, и ты всегда можешь спросить у меня, как надо поступить.       — Правда? — вырвалось из девушки.       — Правда, — усмехнулся мужчина, останавливаясь перед входом в вагон. — Дуй давай! Командир… — снова усмехнувшись, помотав головой. Развернувшись, он засунул руки в карманы, посвистывая себе под нос. День был хорош.

***

      Лаванда сидела в кресле гостиной после пира, слушая вступительную речь старост. Разглядывая новичков, она с досадой думала о том, что из Оливера или Келли лидеры были повнушительней ее самой. Думала она и о том, что присматривать за шестью новичками и пытаться доделать платье будет немного проблематично. И в общем-то, никакой привычной легкомысленности в голове Лаванды не было. Это было первое сентября, которое Лави отметила не празднованием дурака, а размышлениями о заботах.       Вопреки мнению Лаванды, новички оказались обычными детьми, которые не требовали за собой круглосуточного присмотра. Да и в помощи им не отказывали другие студенты. Например, Деннис Криви вызвался помогать ребятам ориентироваться в замке. «Какой самостоятельный», — умилялась Браун. А потом выяснилось, что Пуффендуйский главнюк (смена Стива Далтона), поручил Эвану (тоже барсуку) присматривать за малышней. Деннис был другом Эвана, и, в общем, сами того не подозревая, двое второкурсников заложили основу для крепкого знакомства между этими студентами. Но это будет потом, а пока первачки сияли золотыми монетами, ходя за своими провожатыми с открытыми ртами.       — Лаванда, — Криви младший подошел через три дня к Браун. — Там Лиззи плачет…       — Что произошло? — Браун уже вставала.       — Её какой-то слизеринец грязнокровкой обозвал. Она с тетушкой-сквибом росла в обычном, не волшебном мире… — Деннис хмурил брови и поджимал губы.       — Драки не было? — Браун дождалась ответа и кивнула парню на выход. Звание Старшей требовало разобраться.

***

      Расхаживая по спальне девочек, Лаванда замирала на некоторое время, а после снова принималась бродить. Складывая брови домиком, закусывая губы и заламывая себе кисти рук — девушка билась над проблемой.       Проблема носила слизеринский герб и числилась на втором курсе. По наведенным справкам, мальчишка был чистокровным в семи поколениях, а так же имел родителей, которые ратовали за чистоту крови. «Родители его Лорда поддерживали», — сказал ей Забини, а Браун лишь выругалась. Как сладить с малолетним идиотом она не знала.       Можно было бы вызвать на дуэль этого идиота, но она была девушкой и старше его. Это было не спортивно. Можно было бы накапать Принцу на его факультет, но это было бы форменное ябедничество и признание своего бессилия. Да и девочку потом могли задразнить, а значит и этот вариант отпадал.       В комнату вошла Грейнджер.       — Лаванда, тебя там близнецы просят выйти…       — Близнецы… — как озаренная повторила Браун. Решение ее проблем лежало на поверхности. Чтобы не возникло пересудов и в тоже время Гриффиндорцев не назвали трусами… Нужно было всего лишь одно — дать достойный отпор. — Гермиона, ты гений!       Браун крутанулась на месте, от чего ее распущенные волосы взметнулись вверх.       — Где ты, говоришь, эти оболтусы? — светясь, словно новогодняя лампочка, Браун накинула на себя мантию.       — Внизу. Спуститься просят, — Грейнджер подозрительно посмотрела на соседку. Когда же так вылетела из комнаты словно окрыленная, шатенка мотнула головой и поджала губы.       — С ума сошла, — только и сказала лучшая ведьма потока, принимаясь за свои волосы.

***

      Лаванда сидела в пустом классе. Рядом с ней восседал мужчина в аврорской мантии, один второкурсник и два рыжих оболтуса, а также шестеро первокурсников.       — Итак, ребятки, — Джеймс скосил глаза на светящуюся буквально изнутри Старшую Дома Гриффиндора. — Я, как аврор, против вашей затеи. Но как не закостенелый волшебник и просто неплохой человек, я согласен.       — Мы не попадемся, — угрюмый перваш смотрел прямо и уверенно.       — А если попадемся, вас не выдадим! — девочка Лиззи была типичной домашней девочкой, которую всячески огораживали от проблем дома. «Тепличный ребенок», — сказал Шаффик, услышав историю от Денниса. Но тем не менее, спускать такое он тоже считал неправильным. Именно поэтому сейчас отряд юных диверсантов готовился впитывать мудрость старших.       — Мы с Дредом предлагаем…       Спустя три часа споров и планов, в классе остался лишь Шаффик и Браун.       — Не думаешь, что это все зря? — Джеймс качался на задних ножках стула, глядя на Лаванду своими глазами цвета грозового неба.       Мужчина был серьезен и спокоен. От его шуток и игривого настроения не осталось ничего. Сейчас он пристально наблюдал за четверокурсницей, которая с легкого слова разрешила своим младшим поиграть в войнушку.       — Главное, чтобы вседозволенности не почувствовали, — Лави слабо улыбнулась.       — А тебе не жаль этого слизеринца? Он ведь такой же ребенок, как и эта Лиззи. — Шаффик смотрел пристально. — Он ведь тоже будет обижаться, может даже плакать.       Лаванда опустила голову, закрыв ее руками. Сделав пару вздохов, она с шумом выдохнула и с силой растерла лицо руками, поднимая покрасневшие глаза на товарища.       — Нужно уметь промолчать, и зубки вовремя показывать тоже надо уметь, — Браун смотрела тяжело, и аврор видел борьбу внутри девушки, которая разрывала Старшую. — Я не знаю, как надо, Пекарь. Просто не знаю…       А в это самое время пророчица в своей башне раскладывала карты на грядущее-будущее. Темно-зеленые глаза смотрели на наследство Кассандры с прищуром, а тонкие губы кривились не то в усмешке, не то в недовольстве. Карты были слишком говорливы и смелы, предсказывая войну. «Коснется всех», — говорила раритетная реликвия. А пророчица желала спалить все к Мордредовой бабушке.