***
Как-то незаметно для меня пролетели несколько дней, проведённые с напарником в пути. Поэтому я даже удивился, когда стена буйной растительности, скрывавшая нас в своей густой тени, резко закончилась, и пред нами распростёрлось голое безграничное пространство. В первые же секунды я ощутил весь жар палящего солнца, а достигший нас слабый порыв ветра вовсе не принёс ожидаемой прохлады. Впереди, насколько хватало глаз, волнами катилось песчаное море, гонимое раскалёнными потоками ветра и обжигаемое яркими солнечными лучами. Мы наконец достигли пустыни. Стоило отдать моему напарнику должное: он не показывал ни единого признака усталости или неудобства, и это при условии, что двигались мы все прошедшие дни без остановок, а на привалах он всегда брал дежурства на себя. При этом Сасори не забывал брюзжать себе под нос о неопытности молодого поколения, а всем видом старался показать, что своей чрезмерной заботой делает мне одолжение. Меня поразила демонстрируемая им стойкость в физических нагрузках, а потому я с восхищением смотрел на своего компаньона, в прочем, не догадывавшегося, что мне известен его секрет и восхищаюсь я не его физической силой, а искусством. Наш путь по Великой Пустыне не занял и пары часов, и, в противовес ожидаемому, перенёсся легче и оказался не таким изматывающим. Когда мы достигли песков, сияющий золотой диск на небе уже начал свой путь к закату — самые жаркие дневные часы минули без нас. Внезапное приближение песчаных змей-разведчиков оказалось для меня неприятным сюрпризом, и, если бы не мгновенная реакция напарника, выпустившего в них иглы с ядом, могло закончиться плачевно. Их способности камуфляжа и сокрытия чакры смогли провести все мои обострённые в ожидании атаки чувства, при этом меня нельзя было обвинить в халатности или невнимательности — просто я никогда не был хорошим сенсором. В отличие, похоже, от Сасори. У входа в убежище, представляющее собой огромную, но слишком правильную скалу среди песков, нас уже ждал высокий длинноволосый мужчина, в котором лишь по мелким незначительным признакам можно было признать шиноби. В окружении пышущей жаром раскалённой пустыни его бледность, подчёркиваемая контрастом угольно-чёрных волос, выглядела неестественной и болезненной. — Я ожидал, что хотя бы один из вас будет Итачи, — с лёгким сожалением в голосе поприветствовал нас Орочимару, — Так вот кого послали Акацуки. — Мы пришли покончить с тобой, предатель, — недовольно процедил слова мой напарник. Сколько ненависти в обычно безразличном ровном голосе. — Вы действительно думаете, что сможете? — нукенин обвёл нас изучающим взглядом и остановился на мне, — Мальчик из скрытого камня, ты используешь что-то вроде взрывов? Вот же старый козёл! — Не относись ко мне как к ребенку! — с громким «пфф» рядом со мной появилась глиняная птица, и я был уже готов вступить в бой. Хотелось проверить, так ли силён змей, как о нём говорят. Но мой компаньон меня остановил: — Следи за ним с воздуха и смотри, чтобы не сбежал. — Ты серьезно? Ты хочешь, чтобы он сам загнал себя в ловушку? — Мда… Видимо, ты не держишь на него зла, верно? — напарник скосил на меня глаза, и мне стало неприятно под его тяжёлым взглядом. Какое мне дело до Орочимару, если я первый раз его вижу, а в Акацуки вступил три дня как? Да и сам я был бы не прочь сбежать, нужно только хорошо подготовить "запасной аэродром". Но знать, о чём я думаю, моему напарнику вовсе не следует. — Ммм… — кивнул я, больше соглашаясь со своими мыслями, чем со словами Сасори, — Если тебе понадобится помощь, зови меня в любое время. — У меня географическое преимущество перед ним, — тот лишь усмехнулся и достал свиток, из которого через секунду в небольшом облачке дыма появилась кукла Третьего Казекаге. — Так вот как ты работаешь. С высоты птичьего полёта картина боя была видна как на ладони — подо мной словно раскинулась интерактивная шахматная доска, на которой сошлись в противостоянии два умелых кукловода. Я был удивлён, что Орочимару уже освоил Нечестивое воскрешение* — если не ошибаюсь, эту технику создал Второй Хокаге. С её помощью можно было призвать любого из загробного мира обратно в мир живых, что сейчас наглядно демонстрировал живой труп Третьего Казекаге, ведущий бой внизу в пустыне. Однако у этой техники, как и у любой другой, были свои минусы и слабости. Знать бы их… Возрождённый Третий против собственного тела, превращённого в марионетку. Одинаковые техники, одинаковые способности… Интересно, ммм. Сасори умело управлял своей куклой и даже смог победить фигуру, выставленную противником. Оба они сражались техниками стихии магнетизма, управляя огромными массами железного песка, но кукольник «доработал» своё творение исключительно кукольными дополнениями, не присущими живому человеку. Однако развеянный на кусочки живой труп вновь сложился в тело и продолжил бой как ни в чём ни бывало. Эта способность завораживала и устрашала одновременно. Мне ведь не показалось, не могло показаться? Подгадав момент, когда внимание всех внизу будет отвлечено, я решил проверить свои силы и сбросил кучку взрывных жуков прямо на живой труп. Как и ожидалось, тот не успел среагировать и, попав в эпицентр взрыва, вновь развеялся на сотни мелких кусков. Но меня ждало разочарование. — Он не сдох? — Это одна из форм бессмертия, — с довольной маньячной улыбкой на лице прошипел змей, — Когда вы умрёте, я воскрешу вас подобно ему. Хотя больше всего мне нужно было тело Итачи. Ну уж нет, как-то совсем не хочется. Лучше сам себя взорву на атомы, но не оставлю ему "в наследство" ни единой своей молекулы ДНК. Следующую реплику о том, что все мы станем рабами Орочимару, воскрешённый Казекаге воспринял и на свой счёт, что, в общем-то, было не далеко от правды, а потому воспротивился продолжать сражение и вернулся в Чистый Мир. Змей просчитался. А я увидел наглядный пример победы силы воли человека над обстоятельствами. Жаль, не застал его при жизни, должно быть, достойный силы был шиноби. Оставшись без главного козыря, Орочимару предпринял логичную попытку тактического отступления. Я не мог позволить ему сбежать. Вслед за змеиным хвостом, в тёмном своде пещеры исчезла стая скоростных четырёхкрылых птиц, а потом прогремела череда взрывов, полностью разрушившая каменное убежище в пустыне. С девяностодевятипроцентной вероятностью я был уверен, что беглец не смог скрыться, и был доволен своей работой. А какой красоты вышел взрыв, ммм! Но мой напарник доволен не был. — Идиот, и как мы будем отчитываться о проделанной работе? — Он не смог бы выжить в моём взрыве! — я возмутился: ждал хотя бы единого слова одобрения с его стороны, — Он ведь был прекрасен, ммм? — Искусство должно быть долговечно, — категорично заявил кукольник и направился к руинам, — Нужно найти его труп.***
Как мы вскоре поняли, убежище Орочимару представляло собой настоящий лабиринт, а, будучи разрушенным, усложняло задачу навигации и поиска беглеца в разы. Вот вроде он только успел в него забежать, когда прогремели первые взрывы, но около входа трупа не оказалось, как и в следующих коридорах. — Не могу его найти, здесь из каждой щели сочится твоя чакра, — недовольно пробормотал напарник, подтверждая мою догадку, что он обладает сенсорными способностями. — В тот момент это был единственный вариант его остановить, ммм! — Предлагаю разделиться, — кукольник вновь проигнорировал моё недовольство и указал на развилку в конце коридора, — встретимся у входа через три часа, как раз когда начнёт темнеть. — Хорошо, Сасори… — проявить уважение к более умелому напарнику было бы неплохо, и я медленно проговорил, пробуя звучание слов на слух, — …но Данна*. Кажется, ему понравилось. Следующий час я без особого энтузиазма пробирался сквозь завалы, блуждая между стенами искусственно созданного лабиринта и обломками каменных глыб, где-то расчищая себе путь от обвалов взрывами. Я старался двигаться примерно в одном направлении, чтобы не потеряться в путанице поворотов, а потому меня постигло ощущение, что я уже должен был достигнуть внешних стен убежища и скоро мне следовало бы повернуть в обратную сторону. А потом отчитаться, что я ничего не обнаружил. Но под одним из очередных завалов я-таки обнаружил то, что всё это время искал. В обгорелых ошмётках змеиной кожи лежал сильно подпалённый, но точно живой человек. Обрывки одежды едва прикрывали его худосочное тело, казавшееся в окружающей полутьме могильно бледным и высохшим. Чёрные длинные волосы, словно ветви дерева, разметались в разные стороны в бесполезной попытке прикрыть обращённую ко мне беззащитную спину. А он живучий, ммм. Мой тихий хмык, видимо, был услышан, и мужчина очнулся, медленно стараясь прийти в себя. Попытка сесть, однако, удалась ему не с первого раза. Когда же его затуманенный взгляд наконец сфокусировался на мне, то стал осмысленнее. — Ку-ку-ку. Ты сам пришёл ко мне, мальчик, — лицо нукенина снова озарила улыбка, и он облизнулся, — Какая удача. — Строите планы, как завладеть ещё одним рабом, Орочимару-сама? Вы это бросьте, вы не в том положении, ммм. — Не будь так самонадеян. Ты ведь не думаешь, что победил меня так легко? — Ничуть. При ближайшем рассмотрении Змей не выглядел сумасшедшим маньяком, каким его пытались показать в аниме. Да, некоторые странные наклонности у него, определённо, имелись. Но глаза были полны любопытства, пытливости, уверенности в себе и… мудрости. В этот момент я наконец решился. — К тому же, у меня не было никакого желания Вас убивать. — Как интересно, чем обязан такой заботе? — А какой смысл? Вы просто решили свалить из этой чёртовой организации. Сам бы с радостью сделал так же. А до вашего нападения на Итачи мне нет никакого дела, получил по заслугам, ммм. Острые змеиные зрачки впились в моё лицо, внимательно изучая каждую проскальзывающую на нём эмоцию. — Какие интересные слова, мальчик… — Дейдара, — я перебил санина*. — Дейдара-кун, — согласился он со мной, — полагаю, ты хотел поговорить, — я коротко кивнул, — О чём же? — Я хотел бы предложить вам сотрудничество. Я знаю, что вам нужно и как это можно получить. Но и мне нужна помощь, ммм. Санин заинтересованно приподнял бровь, молчаливо предлагая мне продолжать. Я жестом попросил его поставить барьер от прослушивания, предчувствуя длинный и тяжёлый разговор, от которого для нас с Дарой будет зависеть многое.