Delete Your Message

«В детстве Дазай был талантлив надевать личину агнца перед воспитателями. Став взрослым, он сжег все маски добродетели, оставив одну свою первозданную, покрытую ожогами суть» (с). Он уткнулся в грудь Дазая, как только развернулся на шум с поразительной скоростью приближающихся к нему шагов. От пальто пахло пеплом, прикосновение к шерстяной ткани оказалось холоднее льда, кончиком носа Накахара проехался по кромке деревянной пуговицы. Осаму щелкнул зажигалкой перед самым ухом рыжего, и пламя на несколько секунд осветило его лицо и верхнюю одежду темноволосого исполнителя, на сдавливающем шею шарфе виднелись крошки грязного песка. «Верни нож», ─ с надрывом произнес Чуя, ударив бывшего напарника кулаком в ребра, ─ «сейчас же верни его мне», ─ в эту минуту голос гонщика прозвучал еще более истерично со стороны, чем он мог себе представить, периодически появляющийся огонь в руках так и не сдвинувшего с места молодого наследника начинал подбешивать, хотелось как можно скорее выхватить зажигалку из прохладной ладони, швырнуть ее ко всем хуям куда-нибудь в дальний угол продолговатой комнаты бутика. Пальцами левой руки рыжий сжимал колющий бледную кожу ворот тяжелого пальто, в ямочке между торчащих костей ключиц собирался каплями пот: юношу лихорадило, судя по всему, жар поднялся все же от лишенной должного внимания раны на ноге. Еще немного, и крепкое, мускулистое тело «волка» совсем ослабеет, упадет, словно пластиковый манекен, на захламленный бетон торгового павильона, не в силах подняться даже на дрожащие колени. Признаться, Накахара не чувствовал себя настолько паршиво даже в день, когда воспитанник Огая вогнал ему в икру нож, тогда низкорослый мафиози смог не только ответить партнеру парой-тройкой увесистых ударов, но также дойти до общежития с наспех перевязанной ногой и не истечь кровью при этом. К несчастью рыжего, кареглазый наследник явственно ощущал блуждающее по непроизвольно трясущемуся телу синеглазого исполнителя бессилие, оттого ему ничего не стоило одним движением сжавшей хрупкое, покрытое россыпью бледно-рыжих веснушек запястье Чуи руки отодвинуть оппонента от себя, без толики жалости швырнуть его на смятую куртку с запыленным мехом воротника так, чтобы юноша болезненно уперся лопатками в стену, одновременно с чем с глухим стуком заехал затылком об ободранную панель в сантиметре от пиками торчащих осколков закопченного зеркала. Промахнись он хоть на немного, то в голову с легкостью вошел бы на всю длину остроконечный, сохранивший в себе память о пожаре несколько летней давности обрез. Нащупав его рукой, Накахара едва ли не разразился потоком трехэтажного мата, как вдруг почувствовал, что из него не выходит голос: губы шевелятся с языком, но слов нет. В груди за решеткой ребер все тотчас опустело, сердце сжалось, японец беспомощно отпрянул назад, беспокойно накрыв ладонью на мгновение потерявший способность говорить рот, ─ в измученном болью, усталостью, переживаниями вкупе с бесконечной тревогой теле больше не осталось сил. Спутанные пряди волос подцепили шлейф паутины со стены, подобно тончайшей пряже, она протянулась по всему пылающему жаром лбу. Мафиози изнывал от жажды, горло пересохло, а постоянно сглатываемые им слюни были слишком теплыми, его желание напиться было настолько сильно, что подошел бы даже тот самый рвано укутавший пляж снег, однако на питье полощущей мусор воды из Темзы, или еще чего «получше», вроде естественных выделений крайне брезгливый даже к мимолетным мыслям об этом гонщик не пойдет и, будучи в шаге от смерти. С нахальным «держи» молодой наследник кинул в его сторону телефон, благо обладающий выработанной за школьные годы посещения спортивной секции реакцией теннисиста Чуя достаточно ловко поймал в ладони выключенный смартфон. «В нем все равно нет ничего интересного, даже твоих постыдных фоток или номеров девчонок», ─ скорее всего, догадливый Дазай подобрал пароль по липкому следу пальцев на экране. Первым делом рыжеволосый исполнитель включил яркой вспышкой ослепивший его же лицо фонарик, сразу после чего он понизил яркость, выставил мобильник в сторону крутящего кольцо складного ножа на указательном пальце партнера. Осаму колко рассмеялся на повторную, произнесенную уже негромким голосом фразу гонщика вернуть ему нож, вроде как перевернув его рукоятью от себя, воспитанник Огая собрался кинуть оружие к ногам «волка», однако в какой-то момент он передумал, вложил снова сталь в карман пальто, параллельно с чем приблизился к рыжему, опустился на корточки перед ним. «Ты боишься меня?» ─ растягивая обветренные, местами потрескавшиеся до крови губы в издевательской улыбке, произнес Дазай. ─ «Боишься. Я вижу это в твоих глазах», ─ тяжелое дыхание Накахары, его подрагивающие ресницы и отдающее быстрыми толчками между ключицами сердце выдавало никак неунимаемую тревогу, так как низкорослый юноша искренне не знал, чего ожидать от бывшего, все еще обладающего его оружием напарника. Ледяные пальцы коснулись заостренного подбородка «волка», и Чуя тотчас обхватил ладонь наследника свободной от мобильника рукой на случай, если партнер вновь соберется причинить ему боль. «Ты как звереныш в зоопарке», ─ не обращая внимания на действие японца, скользнул вместе с его рукой на уровень шеи Осаму, ─ «тебя могут в любой момент пристрелить, если не научишься прятать зубки», ─ с силой он отцепил от своей кисти тонкие пальцы гонщика, не теряя ни секунды, будущий дон зажал горло оппонента двумя руками, надавил на кадык. Для своего удобства исполнитель опустился на одно колено, вплотную вжал спину выронившего телефон из рук крышкой вверх экс-напарника в стену. Полукольцом обхватившие бледную шею пальцы принялись жать, под ладонями Дазая ощупывались бугристые линии артерий. Накахара не мог пошевелиться, над ним практически вплотную нависал мафиози, быстрые, не причиняющие особого дискомфорта будущему дону удары, хотя по силе больше напоминающие шлепки, миниатюрных ладоней в грудь нисколько не ослабляли давящие на глотку руки японца, наоборот, это крайне жалкое сопротивление вызывало у Осаму еще больший смех. Если бы только не жар, то гонщик, невзирая на раненную ногу, кулаком в живот выбил бы из партнера все желание душить его, но, к сожалению, температура была не малой, что привела к общему упадку сил с заторможенностью. Кареглазый наследник снова воспользовался моментом неравенства, чтобы показать свою власть, почти полное господство над чужим, находящимся в не состоянии бороться телом. Рыжему было очевидно, что темноволосый исполнитель не сможет оставить просто так, как унизивший его жест с «возвращенной» пародией на поцелуй, так и ворошащие воспоминания слова о том, что Огай, его любимый Огай, так бесчеловечно надругался над всем его естеством. ─ Помнишь, мы уже душили друг друга лет в шестнадцать? ─ молодой наследник расцепил пальцы лишь, когда лицо гонщика стало пунцоветь, а покрытые красными прожилками глаза оросили слезы. ─ В тот день мы играли в приставку, и с чего-то перешли в драку, как наши руки случайно зажали друг другу шею, ─ прислонивший взмокшую ладонь к шее Чуя кашлял так громко, словно пытался вытолкнуть из своего горла кость, ─ тогда я сказал тебе надавить посильнее на горло и то же самое проделал с твоим, ─ Дазай говорил надтреснуто, в его голосе осколками крошился лед, ─ прошло совсем немного времени, у нас закружилась голова, прикосновения наших рук стали ощущаться ярче, ─ кончиками пальцев Осаму провел по поверхности рукояти ножа в кармане, краем глаза заметив какое-то шевеление со стороны пустого проема вместо двери, ─ но тут вошла твоя французская распутница, ты дернулся, как от электрического тока, воспользовавшись тем, что я ослабил давку, ─ шорох сменился легким попискиванием, и в плохо освещенной фонарем комнате мелькнул темный силуэт крысы, ─ этот конч рассказал обо всем дону, и весь вечер того же дня мы провели в его кабинете, слушая нравоучительные лекции о том, насколько опасна эта шалость, и что от нее ничего не стоит умереть, ─ топот лап грызуна стал ближе, ─ тогда ты не понял, что моим единственным желанием было причинить боль и получить ее в ответ. Неужели это не прекрасно занимать позицию жертвы и садиста одновременно? ─ не успел Накахара опомниться, как за долю секунду вытащенный из кармана нож с поразительной точностью до рукояти вонзился в тучное тело подбежавшей к меховому воротнику крысы. Лезвие вошло в бок животного, словно в масло, после чего молодой наследник, не вынимая сталь из раны, разворотил ему брюхо до такой степени, что на пыльный пол вывались кишки. Чуя вздрогнул от неожиданности, по внешнему виду не совсем здоровые внутренности сплошь покрытого грязью грызуна напоминали смешанное с кровью дерьмо. «Хочешь, брошу ее тебе на лицо?» ─ со смешком проговорил поднявший воткнутую на лезвие крысу Дазай. ─ «Сейчас», ─ на мгновение отбросив труп в сторону, говорящий вынул нож, но лишь, чтобы полностью выскоблить и обрубить ленту кишок из развороченного тела, ─ «держи подарочек, принцесса», ─ специально сделав акцент на второе, уничижительное для рыжего слово, будущий дон размахнулся, дабы с силой швырнуть крысу в бывшего напарника, но тот, словно ужаленный, подпрыгнул, к удивлению Осаму, отпрянул не в сторону, как он планировал изначально, а, наоборот, Накахара вплотную прижался к его груди, по причине чего брошенный труп с глухим звуком ударился об стенку, после отлетев на бетон. В ладони бледнолицего исполнителя остался испачканный в крысиной крови нож. Чуя все же оказался умнее, выбрав именно такой вариант, ведь сам Дазай в жизни не станет подвергать себя риску соприкоснуться со зловонным источником всевозможных инфекций. Оба мужчин чувствовали ребра друг друга, жесткие волосы гонщика щекотали кожу обнажившейся из-за ослабленного шарфа шеи наследника. Не меняя безопасной для себя позы, Накахара хотел выбить из руки оппонента свой нож, однако в этот раз воспитанник Огая сориентировался куда более быстро, размашистым движением он выкинул сталь в противоположный угол бутика, помимо чего одну руку он просунул под мышку рыжего, чтобы тот не думал даже дернуться. ─ А ты у нас, оказывается, умный мальчик, ─ холодная ладонь провела по разгоряченной спине синеглазого японца, ногти очертили линию выступающего позвоночника, ─ но не настолько, Чуя, чтобы тебе пытаться наебать меня, ─ говорящий отстранился, его руки переместились на плечи уступающего ему в росте мафиози, ─ как бы ты не старался держаться максимально уверенным в своих движениях, но твои губы дрожали, язык был напряжен, как гитарная струна, а сморщенное в омерзении лицо выглядело не лучше складок задницы свиньи, ─ от режущей острее бритвы улыбки Осаму Накахаре становилось не по себе, ─ или же тебе на самом деле понравилось со мной сосаться? ─ он засмеялся, и гонщик выругнулся в ответ, принявшись отдергивать от себя мертвой хваткой вцепившиеся в его кости руки. ─ Ты слишком высокого мнения о себе, гандон, ─ вспылил с трудом высвободившийся из тисков наследника Чуя. Подобное не на шутку взбесило Дазая, он грубо толкнул бывшего напарника на куртку, бледной щекой «волк» прислонился к меху воротника, несмотря ни на что, юноша старался увернуться, но, как и в гостинице, он имел явный разрыв в силах с кареглазым, нависшим над ним наследником. Осаму прижался губами к его губам, и Накахара понял, как же горяч собственный рот из-за жара по сравнению с напомнившим ему талый снег по ощущениям языком будущего дона. Любая прохлада для него сейчас была в особом приоритете, отчего рыжий слегка расслабился, невольно приоткрыл чуть шире рот. Снова его вкус. Кромка ровных зубов, послевкусие никотина и поднявшейся с желудка горечи, знакомый, едкий запах пота с кожи, скольжение сухими концами волос по лицу, колкость щетины подбородка, настойчивость, переходящая в резкость, шероховатость засохших корочек крови на губах. В темноволосом юноше не осталось ничего от Дазая, которого Чуя знал со времен приюта, молодой наследник срезал со своего характера все то, что могло под определенным углом рассмотрения напомнить свет, тусклый до такой степени, что не способный и светлячков привлечь в беззвездную ночь, однако все-таки свет. Сейчас бледнолицего исполнителя поглощала тьма: непроглядная, тяжелой тучей нависшая над ним чернь, под покровом которой он терял в себе человека, наращивал, как вторую кожу, кровоточащие отростки шипов. Телефон с зажженным фонариком остался где-то на уровне ног, по причине чего синеглазый «волк» плохо видел лицо бывшего напарника, где-то справа от него тухли выпотрошенные органы крысы, а ближе к стене грязным комком шерсти валялся ее труп, в любое другое время одна мысль об этом могла спровоцировать у юноши приступ тошноты, но именно в этот момент у него попросту не получалось думать о чем-то постороннем, даже отброшенный в другой конец комнаты нож на несколько минут перестал его волновать. Удерживаемые запястья рыжего руки темноволосого мафиози вскоре разжались, оттянув нижнюю губу партнера, японец поднялся, сразу после чего затянул потуже на шее шарф. К отчасти шокирующему для рыжего осознанию, он проглотил чужую слюну. Бросив настороженный взгляд на повернутого к нему спиной Осаму, он привстал на куртке, не без боли согнул в колене поврежденную ногу. В павильоне слабо доносился клекот птиц из холла, повисшее между обоими мужчинами молчание сильно давило на еще не отошедшего ни от оскорблений партнера, ни от его дальнейшего действия Чую. По хорошему следовало найти нож, но, вспомнив, что он чуть ли не до самой рукояти входил в больное животное, Накахара брезговал его брать, ведь ему было даже не во что завернуть вымазанную в крови сталь. С одной стороны, низкорослого юношу злило, что Дазай окончательно лишил его возможности использовать свое оружие, но с другой ─ где-то в душе он был рад, что оставившее ему же огромное количество царапин на груди острие останется теперь здесь, а не продолжит его сопровождать в дальнейших потасовках. В отличие от изъятого Мори пистолета, складной нож стоил не так дорого, да и не имел каких-то особых воспоминаний, как сделанная специально для него на заказ пушка, которой рыжий даже дал имя, словно боевому мечу, или украшенной японскими иероглифами катане. ─ И что теперь? ─ голос гонщика звучал хрипло, превозмогая боль, он все же заставил встать себя с куртки. ─ У меня ебанный жар из-за твоей раны, ─ горячей ладонью он прислонился к стене, на запястьях остались красные следы после пальцев партнера. ─ Выживай, если видишь в этом смысл, ─ холодно отозвался Осаму, ─ отпустить тебя из мафии я смогу, когда займу место дона, и то если ты предварительно мне присягнешь, так что до этого времени тебе придется либо быть в бегах, либо принять соразмерное твоим поступкам наказание Мори, ─ говорил исполнитель вполне серьезным, ровным тоном, не пытался язвить или как-то подшучивать над бывшим напарником, ─ я не знаю, что ты искал во мне, приехав из Токио в Оксфорд, но если у тебя банально еще не атрофировался инстинкт самосохранения, то не пытайся больше искать встреч, ─ в его руке сверкнуло пламя зажигалки, ─ ты же видел ту крысу? Мне ничего не будет стоить выпотрошить и твои кишки, ─ беспокойный язычок огня погас, ─ я не буду как препятствовать твоему сокрытию от Огая, так и помогать тебе, ─ его пальцы хрустнули, ─ у тебя два дня, чтобы забрать вещи из гостиницы и Оксфорда, придешь на третий день ─ столкнешься с боссом, ─ закончив, Дазай бросил зажигалку на бетон, ─ уходи, это твоя последняя возможность. С болью в ноге Накахара наклонился за зажигалкой и смартфоном, наскоро набросив поднятую, испачканную в пыли куртку на плечи, он вышел из торгового павильона. Спустившись на первый этаж, японец потянул тяжелую дверь универмага на себя, сделал шаг на залитую асфальтом площадку, но вдалеке виднелась лишь черная, почти что слившаяся с таким же небом река.