Delete Your Message

Adam Lambert ─ Runnin'

Пустой берег. Словно разбавленная водой бледно-желтая акварель с тонким слоем второпях сделанных щеткой набрызгов белил. Каблуками сапог Дазай зарывался в снег, колеей неглубоких вмятин вилась дорожка шагов за ним, с перебинтованной руки струйками стекала по узловатым пальцам кровь. В декабре дикий пляж выглядел по-настоящему безжизненным, холодная, но не настолько, чтобы покрыться льдом, Темза небольшими волнами билась об острые камни побережья, в мутной воде она полоскала кем-то выкинутый с лодки мусор. Подтянув покрепче размотанный ветром шарф, Осаму подошел к деревянным, вымокшим насквозь доскам помоста, что тотчас отозвались тягучим скрипом, стоило юноше лишь одной ногой ступить на них. На его оголенные из-за подвернутых брюк щиколотки попали леденящие кожу брызги реки, прозрачными каплями они блеснули на светло-коричневых волосах, намочив еще и шнурки вымазанной в смешанном со снегом песке обуви. Кареглазый наследник дошел до самого края, прежде чем почувствовал вцепившуюся в ткань его пальто руку с заминкой последовавшего за ним Накахары, что, судя по всему, едва ли не оступился ─ с его раной не составит труда упасть и на ровном полу, что уж говорить про неровность старого, с оголенными головками заржавленных гвоздей моста. Закричи, и твой голос мгновенно перекроет шум воды так, что с возвышающейся на утесе изогнутой линии трассы точно не будет слышно, упади в раскрывшие для тебя смертельные объятия Темзу, и никто не примчится на помощь: одним словом идеальное место для сведения счетов с жизнью ─ своей или чужой. Грубо убрав красные от холода пальцы рыжего со своей одежды, Дазай медленно присел на корточки, он лениво развел острые колени в стороны, после чего, к удивлению смотрящего ему в спину Чуи, полностью опустился на помост, свесил костлявые ноги над рекой. Поочередно темноволосый исполнитель стянул с холодных стоп ботинки, с тихим стуком каблуков о дерево поставил их подле себя. «Ты же не собираешься…» ─ громкий всплеск оборвал фразу гонщика, с закатанными до середины голени брюками экс-напарник спрыгнул в дошедшую ему до бедер воду, ─ «да у тебя сейчас ноги сведет судорогой, и ты потеряешь сознание, говно собачье», ─ с надрывом крикнул синеглазый мафиози, сделав вперед болезненно отозвавшийся в икре шаг, ─ «я не буду вытаскивать тебя из реки и приводить в чувство, слышишь?» Но обрываемые ветром слова «волка» все равно не доходили до омывшего лицо пригоршней ледяной воды Осаму. «Если ты решил сдохнуть в Темзе, то мог бы и один выйти из такси», ─ никак не унимался злящийся на игнорирование его реплик со стороны Дазая Накахара, ─ «мне потом вовек не развидеть твое синюшное лицо», ─ белый, с черными «колосками» мех на зимней парке шевелил ветер, во рту заметно пересохло за время поездки, нежно-розовая кожа губ неприятно шелушилась. Однако бывший партнер даже не думал внимать ни его предупреждениям, ни угрозам, наоборот, поразительно устойчивый к холоду воспитанник Огая продвинулся дальше по каменистому дну, убрав за уши каштановые пряди, юноша наклонился к воде, приоткрыв рот, словно выброшенная на сушу рыба в поисках водоема, мафиози зажмурил глаза, одновременно с чем он нырнул, окунулся вместе с головой в грязный завиток слабой волны Темзы. «Не идиот ли он?» ─ думалось еще больше закутавшемуся в шерстяной шарф рыжему, окраины Оксфорда-города были в любом случае холоднее Токио зимой, но именно сегодня ветер проникал даже под толщу теплой куртки, пробирался под свитер и болезненно кусал живот. Прозрачные пузыри собрались на мутно-серой поверхности полностью лишенной своих красок в декабре реке, и темноволосый иностранец высунул мокрую голову из воды. Низкорослый гонщик, сплюнув оставшийся после сигарет осадок на доски, пренебрежительно покрутил указательным пальцем у виска, что, к его собственному недовольству, осталось не замеченным медленно взобравшимся на помост Осаму. С его одежды стекала вода, на размотавшихся с поврежденной руки бинтах темно-вишневыми чернилами растекалось пятно крови, вены же на красных ногах бывшего напарники вздулись, уродливыми червями они вились по босой ступне. Накахара поежился, ощутив сковавший все тело холод от одного только вида наклонившегося за обувью Дазая, дорогое пальто коего было сейчас хоть обеими руками выжимай. Иногда молодой исполнитель совершенно не понимал мотивов тех или иных поступков наследника, настолько они казались ему безумными, не логичными и даже отчасти неумными, как, например, спонтанное желание партнера охладить свое тело в Темзе в декабрьскую-то пору. Хотя это мог быть своеобразный способ успокоения. Низкорослый исполнитель набросил на голову капюшон, подтянул серебристую молнию на зимней куртке до самого горла, выдохнув, он развернулся в сторону бледного берега. Сильные пальцы будущего дона с хрустом костяшек сдавили плечо Чуи, побелевшие в холодной воде ногти, подобно ястребиным когтям, впились сквозь ткань верхней одежды в кость. «Пойдешь со мной», ─ все в той же приказной манере голоса окликнул его кареглазый наследник, ─ «собственно, один ты все равно далеко не уйдешь: у тебя нет ни сил, чтобы взобраться на склон, ни единого фунта стерлингов на автостоп», ─ рыжий попытался скинуть с себя руку экс-напарника резким движением плеча, но Осаму едва ли ослабил хватку в ответ. Слушаться, конечно, еще только несколько часов назад елозившего по телу лезвием складного ножа Дазая, не хотелось, но выбор, как и все последнее время, был не особо велик ─ до Оксфорда на одной ноге не допрыгаешь. «Волк» огрызнулся, одновременно с чем на всякий случай коснулся кончиками замерзших пальцев кольца сложенного в карман парки ножа, указательным пальцем он легонько провел по гладкой поверхности рукояти. Усталость, веревкой стягивающая всю голень боль, остатки алкоголя в голове, неимоверное желания спать ─ в совокупности все это сламливало гонщика, лишало его всякой возможности идти наперекор словам, казалось бы, нисколько не продрогшего после ледяных вод Темзы партнера. В кружащем по улицам предрассветного города такси синеглазому японцу удалось подремать около двадцати минут, пока грубая, хлестко ударившая его по колену здоровой ноги ладонь наследника не вернула рыжего в чувство, резко пробудив от мимолетного сна. Вдобавок к чему, как бы абсурдно это не воспринималось Накахарой, но именно рядом с «сыном» дона он находился в наибольшей безопасности, особенно сейчас, на лимите своих сил. Шаги одного перекрывали шаги другого, снег проминался под тяжестью подошв. Дазай, словно знал эту местность, отчего, невзирая на холод и промокшую одежду, уверенно двигался в одном и том же направлении, перекрещивал дорожкой каблук своих ботинок пляж. Чуя отставал, но все равно продолжал придерживаться маршрута Осаму, или по крайней мере не терять его из виду, будучи полностью дезинформированным в пространстве. Кое-где встречающиеся пожухлые растения не вызывали интереса у волка, сигареты обжигали его губы, а мех щекотал лицо. Он чувствовал себя героем шоу на выживание, одного из тех, что смотрел обычно во время завтрака Эйс на плазме в гостиной казино, где к непогодным условиям, чужой стране, раненной ноге и полному отсутствию денег добавился еще и не совсем отдающий отчет своим действиям темноволосый спутник ─ тот еще любитель крайностей. Постепенно тусклый пейзаж пляжа сменила локация разрушенного здания, с выгоревшей вывеской на английском, обозначавшей универмаг. «Если там будут чертовы зеркала без копоти, ты огребешь по полной, Дазай», ─ хрипло бросил толкнувший вперед тяжелую, но с ободранным замком дверь бывшего торгового здания рыжий, ─ «меня вынесет сейчас с любой хуйни», ─ все еще скользкие пальцы Осаму коснулись его ладони, тем самым они увеличили силу давления на дверь. «Боишься попасть в Зазеркалье, как Алиса?» ─ насмешливо отозвался будущий дон. ─ «Или же думаешь, что зеркала заставят тебя убить себя, как в фильме про ночного смотрителя?*» ─ оба мужчин вошли почти одновременно в напоминающий руины холл, от стука их шагов поднялись к огромной дыре на выложенном плитами из стекла потолке примостившиеся на обломках некогда модных бутиков птицы. «Ты бывал здесь раньше?» ─ обводя взглядом немного замыленных глаз эскалатор, произнес Накахара, но, сделав шаг назад и обернувшись, он уже не застал кареглазого наследника на первом этаже. Исходя из шорохов и тяжелого топота ног, бледнолицый мафиози поднимался по крученой, сделанной из легких пластин металла лестнице вверх, расположенной в самом центре универмага. Переведя взгляд с источника звука на разбитую витрину, рыжий вздрогнул: искаженное огнем лицо мужского манекена в слабом свете молла выглядело не очень-то дружелюбно. Японец хмыкнул, без особой спешки он принялся рассматривать забитые обвалившимися балками и стеклом магазины, на проломленных дверях коих кое-где тянулись желто-черные, в нескольких местах оборванные ленты, повешенные, видимо, еще со времен расследования произошедшей здесь трагедии. Шерстяную, криво надетую на подставку шляпку из французского салона головных уборов насквозь прогрызла моль, синтетические, черные от гари перья на валяющимся возле сломанного кассового аппарата берете слабо потрепывал проникающий сквозь прорези на стенах ветер, повсюду с хаотично брошенных вешалок свисала клочьями паутина. Несколько правее развороченного прилавка с выцветшей бархатной подкладкой для портмоне и аксессуаров Накахара заметил шевеление мух, на полшага приблизившись, юноша резко пожалел об этом, моментально зажав двумя пальцами нос ─ не то собачьи, не то человеческие экскременты разлагались явно не первый день. Увиденное напрочь отбило желание у молодого исполнителя заглядывать в остальные бутики, перед кусочками разбитого зеркала он убрал темно-мандариновые пряди за уши, расстегнул теплую парку, после чего очень медленно, с бесконечными перерывами, дабы облегчить страдания своей ноге, стал подниматься на второй этаж по той самой лестнице, по ступеням которой примерно минут пятнадцать назад быстро взбирался Дазай. На перилах сверкали капли свежей, натекшей с ладони бывшего напарника крови, в голове снова начинало гудеть, острые колени ослаблено дрожали после каждого подъема, со лба на брови скатывался пот. По мере приближения наверх гонщик стал улавливать сначала слабый, но потом уже более явный запах дыма, рефлекторно запрокинув назад голову, он не увидел ни единого целого датчика дыма над собой. В самом углу освещенного лишь полосами света сквозь прорехи между кое-где уцелевшими колоннами коридора «волк» заметил отражающиеся в осколке стекла витрины ярко-рыжие, изгибающиеся, словно ведьмы-плясуньи на шабаше, языки огня. Темноволосый партнер развел костер, нисколько не смущаясь одной из причин упадка универмага в прошлом. Воспитанник Огая, голый до торса и с закатанными до икр штанами сидел перед пламенем, удрученно опустив голову на сведенные вместе колени, кончики его пальцев на босых, упершихся шершавыми пятками в бетонный пол ногах периодически поджимались. Мокрая одежда была развешана на стойке возле быстро тлеющей бумаги в не выходящим за пределы сложенных неровным квадратом металлических обломков огня, изогнутой змеей выступал позвоночник экс-напарника на нагой, покрытой полосами шрамов возле лопаток спине. Ореховые волосы закрывали полностью равнодушно смотрящие вниз глаза исполнителя, на его обхватившей ноги руке кровавыми корками подсыхали края ножевой раны, судя по всему, не так давно брошенные им в костер бинты догорали. Сказать, что наследник всей преступной организации выглядел сейчас жалко ─ ничего не сказать. Из него словно вырезали сердцевину, взамен чего запихали в оставшуюся в груди дыру осколки тех самых закопченных витрин, что при малейшем движении тела заостренными концами вонзались во внутренности. Осаму выглядел не лучше разбитого в инвентарной Оксфорда чучела утки, с отлетевшей подставкой и размежеванной о выступ лестницы головой на заржавленной проволоке. Приход Чуи ничуть не встрепенул кареглазого юношу, полностью сняв с себя куртку, рыжий бросил ее на пол по правую сторону от партнера, спустя несколько секунд после чего он осторожно опустился на плотную ткань, с облегчением вытянул ноющую ногу вперед. ─ У тебя будет сепсис, ─ низко, с хрипотцой произнес гонщик, устало прислонившись спиной к ободранной стене, ─ нахрена ты вообще полез в воду, а потом еще сжег бинты? ─ нехотя порывшись в кармане брюк, говорящий достал небольшой флакон обычного, самого дешевого и, должно быть, совершенно бесцельно взятого им со столика приемной в частной клинике антисептика для рук. ─ Не ты ли сам говорил, что тебе не по вкусу мучительная смерть? ─ пластиковая емкость проехалась по бетону, упершись в подушечку большого пальца наследника на ноге. ─ Следи за огнем, ─ холодно, не реагируя ни на слова рыжего, ни на коснувшееся его пальца антибактериальное средство, ответил Дазай, ─ кидай все, что хорошо горит, но не токсично при этом, ─ с хрустом размяв шею, темноволосый мафиози выпрямился, слегка сведя лопатки и еле заметно поджав ягодицы, ─ разбудишь, когда с пальто перестанет сочиться вода, ─ бледнолицый исполнитель широко зевнул. ─ Да ты охуел?! ─ в голос воскликнул недовольный подобным положением дел «волк», параллельно с чем он поджал здоровую ногу под себя. ─ Это, блять, ты развел костер в молле, а не я, вот и смотри за ним до мозолей на глазах, ─ двумя пальцами низкорослый исполнитель оттянул горловину темно-оливкового, немного колющего порезы ножом на груди свитера, ─ или же туши, раз тебе так всралось поспать на пропахшей говном заброшке, ─ по правде говоря, Чуя был и сам не прочь вздремнуть несколько часов, прежде чем одному или с Осаму, но выдвинуться к трассе. ─ Туши, говоришь? ─ скептически переспросил наследник, поднявшись. ─ Вполне выполнимо, ─ подойдя ближе к костру, он уверенно вынул из тканевых петель форменных брюк ремень, почти сразу дернул вниз собачку стальной молнии. ─ Да не таким способом, твою мать! ─ через боль синеглазый гонщик приподнялся на одну ногу, чтобы дернуть темноволосого мафиози за ладонь. ─ Не своей же мочой, как ебанная собака, ─ прохладные пальцы рыжего надавили на костлявое, просвечивающее голубеющие вены запястье. ─ Тогда умолкни и следи за огнем, ─ как можно грубее Дазай разжал пальцы экс-напарника, сжав его руку, он пренебрежительно откинул ее в сторону, ─ другой жидкости здесь все равно нет, ─ юноша заправил обратно в брюки ремень, присев на корточки, он протянул ладонь одной руки к пламени, когда второй швырнул в костер несколько обломков деревянных палок, что, затрещав, принялись гореть. Его белое, восковое лицо освещал огонь, в глазах цвета свежесваренного «Ристретто» без кремовой пенки отражались семенящие, яркими пятнами выделяющиеся на фоне серого зала торгового павильона завитки. Вскоре мафиози сменил свое положение, сгорбившись, он прислонился к стене, опустил голову на колени, уткнулся в острые кости лбом. Чуя разложил куртку под собой, издалека он закинул в костер валявшийся рядом с ним и сплошь покрытый пылью моток старой бечевки, после чего, подложив руку под голову, растянулся на парке лицом к огню. Когда-то в этом бутике продавали цветы, о чем свидетельствовало обилие сгнивших ценников на стенах с рисунками роз, магнолий, хризантем, тюльпанов… Светло-коричневую крафтовую бумагу наряду с обрывками затертых объявлений пожирало пламя, из керамических, напольных ваз уцелела только одна, да и то из нее тянул неприятный запах чего-то кислого. Молодой исполнитель, бросив встревоженный взгляд на по-прежнему сидящего в той же позе партнера, бесшумно достал нож, раскрыв его, он провел подушечкой указательного пальца по ребру холодного лезвия, коснулся пальцами ржаво-красных следов крови на боковой поверхности стали, задумавшись, он отковырял оба развода. Рыжий приподнялся с меховой куртки, но лишь для того, чтобы подложить под ее воротник складной нож, дабы в любой момент быть готовым приставить острие к кадыку Осаму. Да только, несмотря на все отчаянные старания Накахары не уснуть рядом с непотушенным костром, японец все же дал себе слабину, и позволил глазам всего на несколько минут сомкнуться, после чего он моментально провалился в сон, от коего очнулся только в сумерках уходящего дня, почувствовав разлившийся по всему телу жар. Рыжий встрепенулся, на какое-то мгновение ему показалось, что огонь перешел на мех новой парки, однако юноша проснулся в полной тьме ─ костер уже несколько часов, как не горел. Щеки низкорослого гонщика горели, все тело взмокло под шерстяным свитером, по температуре тонкие губы напоминали вынутые из камина угли, во рту пересохло, волосы, спутавшись, выглядели настолько неопрятно, что походили на пряжу. Рефлекторно он просунул ладонь под капюшон куртки, чтобы ощупать для своего успокоения рукоять ножа, однако костяшки пальцев болезненно уткнулись в голый бетон, откинув парку в сторону, «волк» также не смог нащупать нигде своего привычного оружия, следом за которым исчез и сотовый телефон из заднего кармана брюк вместе с пластиковой зажигалкой. Дазай. На стойке с вешалками Чуя не нащупал его пальто и свитера.