«сказку сделать былью»

1 июля, 02:40. Они вырвали эту победу, сделав счастливыми миллионы россиян. Сегодня в каждом доме, в каждом офисе, кафе и клубе люди кричали, обнимались, ликовали. Теперь все празднуют. Громко, шумно, красиво. русские пьют, едят, поют песни и кричат, словно на весь мир, «Мы победили!». Гневные тирады в интернете сменилась на торжественную похвалу. Зрители «переобулись». Праздновали все, кроме тех, кто совершил этот праздник. — Народ, я понимаю, что сейчас все очень счастливы, но пить ещё рано! Завтра в 10:00 тренировка, готовимся к хорватам. — опешил всех Черчесов, хотя все понимали, что будет непросто. Эту ночь сборная провела в отеле, кто-то листал инстаграм, пересматривал матч, а кто-то и вовсе лёг спать. Кто-то, но точно не Артем Дзюба. Весь этот вечер он до мелочей продумывал речь, репетировал и представлял, как расскажет своему капитану о чувствах. он ждал тёплого контакта, но, как оказалось, не все ожидания бывают верными. Артем появился на пороге Игоря этой ночью, он не имел привычки стучаться или спрашивать. Открыто — значит войти можно. — Дзюба, блять, ты когда-нибудь стучаться будешь? А вдруг я был бы не один? — ахренел Игорь. — Ну ты же один. вроде, — улыбнулся Артем, — я чего пришёл, Испанию выиграли, а девочек то закажем? — Ха-ха, на самом деле, не до шуток, я просто накалён и не могу успокоиться до сих пор. Лучше тебе уйти. — Нуу, Игорь.- протянул Дзюба, медленно придвигаясь к вратарю, — я хочу, чтобы ты осчастливил не только всю страну, ещё и меня… — Чего? Ты выпил? Я серьёзно, проваливай! «Проваливай» — такое безобидное слово, казалось бы, но именно оно зажгло в нападающем огонёк. Он внезапно для самого себя обозлился на Акинфеева, ведь тот разрушал все его планы. Сдаваться Дзюба передумал, его цель — любой ценой подавить этот животный инстинкт. «Я сделаю свою сказку былью, как бы ты этого не хотел» — подумал Дзюба последнее мгновение перед тем, как нарушить все личные пространства своего друга. Резко схватив Игоря за руки, он сковывает их за его спиной. Сил у вратаря нет, он не может сопротивляться, к тому же, он слишком опешен. — Извини, друг, но я остаюсь. — последние слова, которые на всю ночь останутся в память Игоря. Он толкает его на кровать, снимает футболку, придерживая вратаря коленом, чтобы тот не выбрался прямо сейчас. « Блять, как ты бесишь отвлекать меня своими руками, неужели непонятно, что я собираюсь сделать тебе приятно, идиот?» — шепчет Дзюба и, сжав мешающие руки вратаря, связывает их ремнём, который удивительным образом попался ему. Теперь Акинфеев под ним, рельефное тело полностью подвластно Артёму, у капитана нет сил ни на сопротивление, ни на крики. — Какого хуя ты делаешь? — все, что удаётся сказать и без того сорванным голосом. — Я делаю тебе приятно, малыш. Он прижимает руками его плечи и жадно впивается в губы, прикусывает и языком, словно вырисовывая узоры на его теле, он спускается ниже. Дзюба хочет, чтобы все знали, чей он, поэтому оставляет ярко-бордовые засосы на его шее. Снова и снова. Взгляд Дзюбы холодный, а ладони горячие, он скользит ими по внутренней стороне бедра капитана, нежно касаясь его бархатной кожи. Игорь всерьёз напуган, он напряжен, зажмурил глаза и до последнего верит, что все это — плохая шутка, что сейчас выскочат Смолов, Головин с камерами и все они громко и долго будут смеяться. Зря. Зря он так думает. Артем переходит от наступления к атаке, пытаясь раздвинуть ноги товарища. Сопротивляется. Но это не испортит планов нападающего, он лишь усмехается и грубо поворачивает Игоря на живот. Нет, это точно не шутка. Всерьёз. Акинфеев громко вскрикивает, когда чувствует, как в его девственное тело входят пальцы. Один. второй. третий. Ему хочется скрыться под землёй, зарыться далеко-далеко от того, что его лучший друг в этот момент грубо растягивает его тремя пальцами и шепчет на ухо ужасно пошлые вещи. — Ты такой горячий, влажный. Ты течёшь. Я ведь вижу, что ты хочешь меня. Хочешь меня так же, как я хотел тебя все эти годы, — Артем самодовольно улыбается, проводя языком полосу — от выступающих лопаток, до копчика, далее так же грубо вытаскивает пальцы и вжикает молнией брюк. Акинфеев понимает — сейчас будет больно, он начинает яро сопротивляться, пытается сбежать. Но напрасно. Друг тянет его за бёдра к себе. Игорь, кажется, набрал воздух в попытках сказать что-то, но не успел — Игорь входит одним мощным толчком. В комнате раздается сладкий стон. — Мне больно, блять! Вытащи… Пожалуйста! — находит силы Акинфеев, закусывая простынь зубами. — Тише… Потерпи, малыш. «сказка должна стать былью» — шепчет Артем, лаская тело друга и медленно двигает рукой опадающий член, размазывая по нему смазку. Нападающий замедляет темп, ему до безумия хорошо, он не думает о мнениях, о слухах, ему важно лишь одно — отыметь вратаря именно здесь и сейчас. Акинфеев громко стонет, уткнувшись лицом в простынь, сам того не заметив, он подаётся навстречу. Выгибая спину шепчет, чтобы Дзюба прекратил, ведь ему больно, ему отвратно, ему страшно… но он ловит себя на мысли, что ему приятно. Артем ласкает член голкипера в такт толчкам, он получил нереальный кайф в эти минуты, хочет кончить. Он выходит и пачкает спину друга своей спермой, но тому категорически все равно. Игорь всеми силами старается не думать об этом, его бездонный взгляд направлен в стену. — Спасибо, крошка. — снова наклоняется к его уху Дзюба, — сегодня на матче ты сказал, что любишь меня. А за все свои слова нужно отвечать. Артем проводит рукой по спине, накрывает капитана одеялом и уходит. Он не хочет томных разговоров, выяснений. Дзюба получил то, зачем пришёл.