Черная башня в душе

Восьмой день пребывания Лелианы в Киркволле. С того момента, как девушка покинула «наездницу морского дьявола» и по сухопутной дороге добралась до города, подавленная и разбитая, минуло больше недели. За это время в Киркволле, не отличавшимся спокойствием, произошло достаточно многое. Взять хотя бы начало второй экспедиции на Глубинные тропы, под началом Хоука, а также августовский шторм - сильнейший за последние несколько лет. Впрочем, Киркволлцам, как видно, было не привыкать к подобным потрясениям: к исходу третьего дня после бури последствия стихийного буйства были практически полностью устранены повсеместно. Самым ярким напоминанием о случившемся должна была стать белая каменная часовня, которую спешно возводили рабочие в парке, где любили гулять молодые парочки. Решение построить мемориал было принято с подачи самого влиятельного аристократа Киркволла, лорда Лоримара, желавшего тем самым почтить память дочери, погибшей месте со своим избранником во время бури: огромная бронзовая вывеска, сорванная ветром с петель и убившая молодых людей, так и не вернулась на свое место. Поговаривали, будто Лоримар-старший, человек внешне прагматичный, но в душе сентиментальный и склонный к символизму, повелел опустить «орудие убийства» в море, с тяжелым грузом на конце. Что же до бедолаги-ювелира, которому принадлежала та вывеска, после случившегося никто не удивился тому, что он закрыл лавку и перебрался в другое место, подальше от того злополучного парка. Увы, беда не приходит одна… Не успели благопристойные жители Киркволла и, в первую очередь, знать, оплакать несчастную дочь Лоримара, как им уже пришлось выражать соболезнования безутешному лорду Таенвальду: его дочь, сестра церкви Кольтэ, была найдена убитой в Нижнем городе с двумя резаными ранами на сердце, три дня назад. Эксперты, осматривавшие тело, подтвердили, что убийца сработал «чисто» и перед тем, по крайней мере, не покусился на невинность девушки: то было слабое, но все же утешение для ее отца. Между тем на этом злоключения Таенвальдов не закончились… Сегодня утром, всего лишь на третий день после смерти Кольтэ, некто неизвестный проник в гостиную ее родителей и попытался убить хозяев дома! То был эльф-самоубийца, по-видимому, из эльфинажа: прикрываясь предрассветными сумерками, он проник в сад Таенвальдов, затем пробил собою окно, ввалился в гостиную и поджег на себе зажигательную бомбочку, надеясь унести с собой на тот свет хозяев особняка! К счастью, все обошлось: старшие Таенвальды успели вовремя покинуть горящую гостиную и в итоге отделались легким отравлением дымом. Что же до эльфа-самоубийцы, опознать его было совершенно невозможно: жидкое пламя из зажигательной фляжки полностью обглодало его тело, не оставив живого места. А этот жуткий тошнотворный запах горелой плоти и какой-то едкой примеси, из-за которого в доме было невозможно находиться… – Клянусь вам! Я был сегодня утром в гостиной Таенвальдов: вонь просто невыносимая! – Заявлял встревоженный сплетник. – Так это же эльфы! С ними вообще рядом в жаркий день находиться опасно: еще в обморок от вони упадешь. – Брезгливое замечание одного из сплетников вызвало дружный смешок у его окружения. – Нет, право: порой я тайно проклинаю дядюшку за то, что он вынуждает меня таскаться днем в порт, следить за его драгоценными кораблями. Смрад от этих эльфов-грузчиков просто невыносим: НАМНОГО хуже, чем от людей. – Так ты уже стал экспертом, Тордби! – С усмешкой заметил один из легкомысленных слушателей. – Впредь я буду консультироваться по поводу эльфов у тебя. – Вы все еще не понимаете: тот мерзавец, он что-то подмешал в бомбу, которую кинул в гостиную Таенвальдов. Какой-то едкий состав. – Не унимался встревоженный сплетник. – Думаете, у него хватило бы ума это сделать? – Отозвался скептично настроенный собеседник. – Думаю, что нет. Наверняка он купил ее где-то неподалеку. – Я тут слышал - не могу сказать, откуда, уж простите - что в Порту, за семнадцатым домом по «Сыровяленной улице», есть один тайный магазинчик в подвале. Так вот там… – Эх, Лернан-Лернан, тебе снова контрабандисты мерещатся. – И вновь тот же беззаботный легкомысленный смех. – И вовсе не мерещатся! – Воскликнул обиженный сплетник. – Слышали, что городская стража нагрянула в Порт, с проверкой? Говорят, они интересовались и тем подвальчиком, в пристройке за домом номер семнадцать. – А вы знаете, кстати, что сейчас происходит в эльфинаже? – Перевел тему один из сплетников. – Настоящая облава: весь район оцеплен, к нему стянуты двойные патрули, а в жилищах эльфов идет обыск. – Там такой шум и писк стоит, что хоть уши затыкай. Эти мелкие эльфы вопят хуже щенков, когда их топят! – Возмущенно воскликнул один из очевидцев, прогуливавшихся мимо эльфинажа этим днем. – Воистину, Тордби, вы правы. Надо признать, их плодовитость поражает: живут в нищете, спят на сырых камнях, кормятся чуть ли не семечками с земли, и при этом умудряются разводить по стольку детей! – Думаю, вы завидуете им, сэр Ганлейн, поскольку ваши борзые не отличаются такой прытью, в том, что касается разведения потомства… – Колкое замечание одного из собеседников заставило возмущенного говоруна приутихнуть. – Как по мне, было бы неплохо ввести повальную стерилизацию в эльфинаже, а то эти эльфы уже не помещаются в свои лачуги. Их там развелось слишком много… – Господа, господа, мы снова отходим от темы! Речь идет о недавней облаве в эльфинаже. А в чем причина? – Все из-за утреннего инцидента, со стражей. Двое патрульных наведались в лачугу эльфов, с проверкой, а те вдруг взяли и подожгли себя, вместе с домом и стражниками! Это случилось незадолго до нападения на Таенвальдов. – В итоге только один стражник и выбрался наружу. Не знаю, правда, что с ним сталось. – Можно будет наведаться в крепость наместника, поинтересоваться. У меня сегодня как раз прием назначен. – Весьма удачно подметил один из собеседников. – А вы слышали, как глашатаи обозвали сегодняшний случай? «Дело трио самопалов», представляете? – Самопалы? Ха! Смешно звучит. Между тем городской страже было вовсе не до смешных прозвищ и сплетен. Попытка найти улики по горячим следам проваливалась: огонь в лачуге уничтожил все улики, расспросы местных также не дали результата. Соседи эльфов-самоубийц в один голос твердили, что ничего не знают: по их словам преступники прибыли в эльфинаж буквально за день до совершения теракта и были весьма немногословны. Итак, искать следы в эльфинаже бесполезно. Однако еще есть надежда найти что-то в Порту, на Черном рынке: возможно, именно там самоубийцы могли купить свой «карманный огонек». Этим сейчас и занималась капитан стражи Авелин. Как и сказал один из сплетников, за домом по «Сыровяленой улице», номер семнадцать. В свою очередь, рыцарь-командор Мередит занялась поиском виновных в своем стане: несколько магов-ремесленников, способных изготовить склянки с эссенцией огненной магии, были отведены на допрос: половина из них даже не успела закончить утренний туалет! Итак, утреннее покушение на Таенвальдов какое-то время оставалось главной новостью в среде Киркволлских сплетников. Почти каждый из них был уверен, что убийство Кольтэ и нападение на ее родителей связаны между собой. Основным мотивом называлась месть. Некоторые из «знатоков», прежде бурно обсуждавшие убийство Кольтэ, уже напоминали остальным о грязном убийстве, свершенном в Верхнем городе несколько месяцев назад. Тогда была изнасилована, осквернена и замучена портниха Альбени - эльфийка с золотыми руками, покорившая своим мастерством всю местную аристократию. Виновника так и не нашли. По версии заезжего частного детектива, Деймрака Холлта, это мог быть лорд Таенвальд! Впрочем, высокопоставленный мужчина быстро добился того, чтобы выставить сыщика посмешищем, а его версию - плодом больной фантазии. Почти сразу же после этого детектив покинул город: якобы неизвестные угрожали ему расправой. Здесь куда интереснее другое, а именно - личность брата Альбени, эльфа - маляра по имени Брэк, который возлагал большие надежды на расследование Холлта и верил ему. Само собой, сразу после убийства Кольтэ многие из «знатоков» указали на него. К слову, не успела городская стража допросить эльфа, как тот уже исчез из эльфинажа. Дальше больше: двое утренних самоубийц, что подожгли себя и свой дом с парой стражников, приманили патруль как раз вестями о том, что знают, где искать этого Брэка. Похоже, он был как-то причастен ко всему произошедшему. Что же до третьего самоубийцы, тот заблаговременно спрятался у выхода в Верхний город, дождался, пока в эльфинаже поднимется достаточный шум из-за горящей лачуги, а потом проскочил в квартал знати, где и совершил покушение на Таенвальдов. Дело «трио самопалов» звучало весьма интересно. Однако не ему суждено было стать новостью дня. Очень скоро его затмила другая сенсация, привезенная с севера охотниками за новостями и заезжими торговцами. – Представляете, наш «Белый голубь» Робб, искатель новостей, сегодня вернулся из Тевинтера. Так он заявил, что два дня назад на Площади Славы в Минратоусе казнили Иванэссу! – Иванэссу? Не может быть: ту самую Иванэссу? – Брехня все это! Ее Олтвиндские храмовники в море утопили, еще две недели назад. И я вам об этом рассказывал, из моего надежного источника… – Брехня, это твой «надежный источник», Кальцвердт. Робби прав: мой знакомый торговец малахитом, Мико, тоже вернулся из Тевинтера. Так вот он говорит, что видел эту самую Иванэссу, перед тем как ее сожгли. – Сожгли? – Точно, говорю вам. У «столба возвышения». – Прямо как… Что же, упоминание эшафота, на котором в давние времена казнили саму пророчицу Андрасте, сильно удивило, даже возмутило особо набожных Киркволлцев. Многие посчитали это кощунством: разжигать огонь на месте гибели Святой ради какой-то преступницы! В дальнейшем этот акт вызвал широкий общественный резонанс. Сама Белая Жрица выказала свое неодобрение Черному Жрецу Минратоуса. Тот же, в свою очередь, настаивал, что смысл этого акта следует искать в другом: не стоит забывать, что сожжение у «столба вознесения» воспринималось империей как кара для ее самых злейших врагов, к которым уже при жизни успели причислить Иванэссу. И все же настоящей сенсацией было отнюдь не сожжение серийной убийцы, изрядно подкосившей имперский Сенат. У охотников за новостями было в запасе кое-что получше… – Повтори-ка еще раз, Майсли. Ты хочешь сказать, что… – Говорю вам, это правда: в Тевинтере новый Архонт! Это она притащила в Минратоус Иванэссу, всю в цепях и с мешком на голове. Олтвиндские храмовники оплошали! – Вот это да… Ничего себе… – В следующий миг по толпе расползся тревожный шепот. – Так это не самое интересное, господа! – Вновь привлек к себе внимание сплетник. – Вы только послушайте, КТО этот самый Архонт! – Ее зовут Тавриция Оринус. Она из тех самых Оринусов, которых перебили двенадцать лет назад! – Оринусов? Это не те, кто заявлял, что Тевинтеру пора подняться и начать наводить прах на весь Тедас? – Страх, Кальцвердт. Пора тебе всерьез взяться за свою речь: так ты вскоре начнешь путать не только адреса и имена… – Громкий ответный смех заставил смущенного аристократа покраснеть. – Господа, господа, прошу вас: давайте отнесемся к этому серьезней! – Взывал к беспечной толпе носитель сенсационных новостей. – Вы помните старого Оринуса - его обещания больших перемен для Тевинтера и всего центрального Тедаса? Только представьте: если Тавриция Оринус, новый Архонт, решит продолжить дело своего деда и удержит власть, тогда… – Тогда очень скоро закончит так же, как и он: еще одной занятой койкой в семейном склепе, ха! – Беспечно бросил в ответ один из собеседников, подняв волну нестройного смеха. Похоже, большинству присутствующих была по душе такая картина. Вопреки всем стараниям, носитель сенсационных новостей так и не смог вернуть себе прежнее внимание. – Это еще не все, господа. – Внезапно заявил другой сплетник - тот, что выглядел посолиднее. – Робби рассказывал, что эта самая Тавриция Оринус как две капли воды похожа на Джаниту Амелл. Вы ведь слышали, что Героиня Ферелдена исчезла при загадочных обстоятельствах, три недели назад? – Не может такого быть! Хотите сказать, сэр Лоримар, что новоиспеченная Архонт может быть той самой Ферелденкой, что спасла этих «южных собачников» от Мора и оккупации Орлея? – А почему нет, Кальцвердт? Вы ведь слышали о том, как распалась ТРИАДА Тевинтера, двенадцать лет назад? Там была настоящая бойня. – Разве так сложно поверить, что наследница Оринусов скрывалась в Ферелдене все эти годы, чтобы затем громко заявить о себе? – Если честно, то да, господин Лоримар. – Осторожно заметил один из сплетников, с уважением относясь к высокому статусу собеседника. – Все-таки Ферелден, это одно из самых злополучных, диких и отдаленных мест в мире. Дальше только Андерфелс, пожалуй. – Думаю, это было бы слишком рискованно: попытаться спрятать ребенка в таком месте. – Нет, определенно, это просто совпадение, господа. – Где же тогда, по-вашему, сейчас Джанита Амелл? – Обратился с вопросом к остальным сэр Лоримар. – Прошло три недели с момента ее исчезновения в Хайевере. И ни она сама, ни ее тело до сих пор не найдены. По крайней мере, в Ферелдене… – Да полно вам, сэр Лоримар! Быть может, она просто сбежала прочь из этого захолустья - в тот же Орлей, например. Я слышал, она сама и ее подруга очень ценили Орлесианскую кухню. И моду. – Да. Несомненно, леди Джанита выгодно отличалась от типичных ферелденцев, особенно лицом. Даже и не скажешь, что у нее есть что-то общее с этими «собачниками»... – И вовсе ничего удивительного! Она же родом отсюда, из Киркволла, забыли? Сэр Лоримар не зря ведь упомянул фамилию Амелл. – Ах, ну, да, вы правы. Просто мне казалось, это лишь слухи: ну, о том, что эта Джанита все-таки из Амеллов. – Пошел на попятную собеседник. – В любом случае я не удивлюсь, господа, если наш беглый Серый Страж, в конце концов, объявится в том же броском «Пурпурном квартале» Вал-Шеванна. А, может, и в апартаментах «Iscilla Novaris» в Вал-Руайо. Где угодно, но только не в этой промерзлой, воняющей псиной дыре под названием Ферелден. – Воистину, вы точно подметили насчет промерзлой! Мой кузен как-то был вынужден посетить ихний Хайевер на севере, зимой. Так вот он чуть не замерз насмерть! Погода там просто ужасная… Между тем история загадочного исчезновения Джаниты всерьез волновала Ферелденцев - не то, что Киркволлскую аристократию. Обстоятельства ее пропажи выглядели весьма странно. Фактически, единственной зацепкой оставались слова Олтвиндских храмовников, которые утверждали, что Джанита была похищена самой Иванэссой и спрятана где-то на Пике Орла, юго-восточнее Амарантайна. Увы, гвардия короля Алистера несколько раз обыскала место, перевернула каждый камень вверх ногами, но так ничего не нашла. Потеря Командора Серых стражей и тейрна Хайевера, безусловно, стала трагедией для страны, воспевавшей свою героиню. Еще больнее приходилось Ферелденцам при мысли о том, что вслед за Джанитой исчезла ее правая рука и любовница - Лелиана, Первый лук Ферелдена. Очевидцы сообщали, что она вместе со стражей Амарантайна и Олтвиндскими храмовниками попыталась остановить замаскированное тевинтерское судно, на котором якобы бежала сама Иванэсса, но в итоге утонула в водах Недремлющего моря. Бойня на пирсе и предшествовавшее ей массовое ночное нападение убийц на улицах города стали одним из самых кровавых эпизодов за всю новейшую историю Амарантайна: по итогам ночной резни корпус стражи недосчитался сорока восьми человек, плюс тридцать один член корпуса Олтвиндских храмовников… Настоящим ударом для Амарантайна стала гибель капитана Олдвина и сэра Кэмпбелла. Одна трагедия за другой… Что же, как и следовало ожидать, потери Ферелдена не слишком трогали Киркволлцев: местные жители, никогда не отличающиеся гостеприимством, сполна «натерпелись» от ферелденских беженцев во время Мора и были рады проводить последний корабль с чужаками, отчаливший буквально на прошлой неделе. К тому же проблема Тевинтера волновала Киркволл куда больше: все-таки даже при своей нынешней блеклости и тусклости некогда великая империя все равно представляла силу, с которой необходимо считаться. И если новый Архонт все же возьмет курс на возрождение Тевинтера и объявит об этом на сегодняшнем вечернем празднестве, результаты которого, впрочем, будут известны не раньше чем через три дня… Что же, если для большинства сплетников, обожавших политические новости, грядущее выступление леди Тавриции и было сенсацией, то юная гостья Владычицы церкви Эльтины, Лелиана, относилась к этому весьма равнодушно. Она уже знала наперед, что именно пообещает своим подданным новый Архонт: знала, что вопреки ожиданиям скептиков это и вправду будет сенсацией, которая потрясет остовы ЧЕРНОЙ БАШНИ и уши Тевинтерцев, забитые однообразным пустословием и уже давно не ждавшие от очередного правителя чего-то особенного. Нет, Лелиана была уверена: в этот раз они точно не пожалеют о том, что пришли на площадь перед ЧЕРНОЙ БАШНЕЙ. Уверена не меньше, чем в своем решении… – Лелиана, милая! Так, значит, ты и вправду уходишь? – Заботливые нотки в мягком голосе Владычицы Эльтины приятно ласкали слух. – Да, ваша милость. Мне пора. – С некоторым сожалением в голосе призналась Лелиана. – Я получила ответ от ее преосвященства Верховной Жрицы в Вал-Руайо сегодня днем. Моего доклада ждут в «Бронзовом зале» дворца. Надо торопиться. – Спасибо, что переслали мое письмо, ваша милость. – Учтиво поклонилась Лелиана, в знак признательности. – Не стоит, дорогая. Пустяки. – Отступив на пару шагов назад, Эльтина с довольным видом рассматривала свою недавнюю подопечную. Облегающий кожаный доспех, изящный и смертоносный короткий лук за спиной, полные сумы снаряжения, безупречная осанка, гордая походка и непоколебимая уверенность в голубых глазах. – Ты преобразилась, дитя мое. – С умилением заметила Эльтина, улыбаясь. – Помнишь, какой ты пришла к нам, неделю назад? И смотри: вот какой ты стала… – Будь осторожна, дорогая. Путь до Вал-Руайо не близкий. В дороге всякое может случиться. – Я буду осторожна. Не волнуйтесь за меня, ваша милость. – С примерной учтивостью ответила Лелиана, уже собираясь к выходу, как вдруг на горизонте появилась сестра Ризель - в прошлом строптивая непокорная дворянка, а ныне самая ворчливая сестра в Киркволлской церкви и заядлая охотница до придворных сплетен. – Попрощаешься с подругами? – Мило улыбнулась напоследок Эльтина, покидая зал и возвращаясь к своим делам. В следующий миг Лелиана и сестра Ризель остались одни на освещаемой теплым дневным солнцем площадке, посреди зала. Все прочие служители разбежались по углам, занимаясь протиранием церковной утвари от вездесущей пыли. Сегодняшним жарким днем ее резкий запах местами ощущался весьма отчетливо, особенно под жалящими лучами солнца. – Лелиана. – Осторожно обратилась к подруге Ризель, уже не зная, как держать себя с нею. Определенно, гостья церкви заметно преобразилась сегодняшним утром: прежняя тихая скромница сейчас держалась статно и твердо, смотря вперед с ясным взором и непоколебимой уверенностью. А ее одежда… По всему было видно, что она носит все это снаряжение не для красоты: каждая деталь имела свой смысл, сугубо практичный. Кроме разве что… – Кхм, твой платок. Он… – Острый взгляд модницы сразу же уловил небольшой диссонанс в цветовой гамме на шее Лелианы. – Ах, это? Знаю… – С легким смущением отозвалась Лелиана, поглаживая складки украшения: пускай своим видом она напоминала заправского разбойника, голос у нее был все такой же ласковый и располагающий к себе. – Эта вещь - особенная. Она, эмм… Знаешь, это мой талисман. Жаль только я не успела подобрать костюм под цвет ему. Все произошло так сумбурно… – Со скромной улыбкой добавила девушка. – А где Лави? – Ризель в ответ лишь понуро помотала головой. Увы, их общая подруга вот уже второй день не выходила из своей кельи. Что же, ее можно понять: ведь у Лави сейчас настали трудные времена. Ее младший брат, каменщик Джерим, обманул сестру и сбежал из дома несколько дней назад, чтобы присоединиться к экспедиции Хоука на Глубинные Тропы. Он хотел легких денег, однако, скорее всего, найдет там собственную смерть: Джерим ведь никогда не отличался сообразительностью, чего не скажешь о жадности, а у того Хоука-Искоренителя была такая грозная репутация… К сожалению, все, что могла сделать Лави, это с ужасом ждать любых новостей об экспедиции. Увы, поход Хоука начался буквально полнедели назад, а предыдущая вылазка на Глубинные Тропы длилась не меньше месяца. Так что ожидание будет долгим… – Нет вестей о Джериме? – Без особой надежды спросила Лелиана. Ризель в ответ отрицательно помотала головой. Что же, ничего не поделаешь. – Попрощайся за меня с Лави, хорошо? – С этими словами Лелиана тепло улыбнулась и на прощание крепко обняла свою подругу Ризель. – Мы еще с тобой встретимся, Лили? – С надеждой в голосе спросила церковная сестра. Ее подруга в ответ скромно отвела взгляд. Навряд ли: многое изменится, когда Лелиана достигнет Вал-Руайо. Скорее всего, ее жизнь уже не будет прежней… – Не забывай нас, ладно? – Осторожно потрясывая тонкие ладони Лелианы в своих, попросила Ризель. – Не волнуйся, Риль: я буду помнить о вас обеих. – С теплотой ответила девушка, безо всякого лукавства. – Послушай, у меня к тебе просьба: можешь передать это в подарок Лави? – С этими словами Лелиана положила в ладони Ризель маленький золотой медальон, на цепочке. Церковная сестра пока этого не знала, но внутри кулончика некогда скрывался чей-то портрет, который сейчас был осторожно вырезан: при внимательном рассмотрении можно было заметить тоненькие следы от ножа. – Лелиана… – Я хочу, чтобы эта вещь осталась у вас. Хорошо? – Ласково попросила девушка, после чего все же направилась к выходу. Прощание несколько затянулось, а время не ждет: путь до Вал-Руайо не близкий. – Лелиана постой! – Внезапно окликнула подругу Ризель. – Я знаю, мы знакомы совсем немного, и по мне сразу не скажешь, что я заслуживаю доверия. – И все же, если бы только рассказала чуть больше о себе. Хотя бы намекнула… – Не надо, Ризель. – Резко остановила Лелиана любопытствующую церковную сестру: похоже, Ризель уже догадывалась, что история, прежде рассказанная подругой, была выдумкой. – Прости, Риль. Поверь, тебе не нужно этого знать. Это не то, о чем можно сплетничать. – Я вовсе не собиралась! – Тут же принялась оправдываться сестра, и Лелиана чувствовала, что та не лжет. И все же… – Риль, прошу тебя… – Настаивала на своем Лелиана, торопясь к выходу. – Поверь, станет только хуже. – Прощай. Тяжелые ворота церкви, отворенные лишь частично, чтобы не пускать внутрь слишком много пыли, пропустили юркую тонкую женскую фигурку, проскользнувшую незаметно, словно тень. Хорошо: прежние навыки очень скоро понадобятся Лелиане. А вместе с ними много чего еще. Прежняя глава в ее жизни закончилась, началась другая. И что-то подсказывало Лелиане, что на сей раз это будет нечто намного более серьезное, чем прежняя Игра, с переодеванием и плутовством… «Что же, вот они: мои последние слова. Заключительная мысль, которой не нашлось места на страницах рукописи. Все кончено: тот текст исполнил свое предназначение. Огонь сотрет все следы. Итак, это случилось: Верховная Жрица прислала свой ответ и хочет видеть меня как можно скорее. Быть может, все-таки стоило сохранить мою рукопись? Уже второй раз я задаюсь этим вопросом. Нет, не стоило: я обещала, что никто не узнает моей тайны через тот текст. Огонь сотрет все следы. В любом случае Верховная Жрица и совет Искателей пожелают выслушать все подробности лично от меня. Подумать только: меня принимают в состав Инквизиции! Я и помыслить не могла, что удостоюсь такой чести после одного только письма Верховной Жрице. Возможно, они слышали о моих похождениях во время Мора, по крайней мере, какую-то часть. А, быть может, еще я попалась им на глаза во время моих путешествий по центральному Тедасу, в последние месяцы. Неважно: так или иначе, их жест говорит о том, что они отнеслись к моим предупреждениям очень серьезно. Разумеется, они слышали о том, что происходит в Тевинтере. И, похоже, они напуганы этими переменами не меньше меня. Так что теперь нам вместе предстоит сделать все возможное, чтобы остановить ЕЕ. Джанита, дорогая… когда-то ты призналась, что научилась чувствовать жизнь по-настоящему благодаря мне. Что же, теперь и мне есть, за что поблагодарить тебя. Ты часто говорила, что для успеха нужно уметь видеть проблему широко: изучать каждый кусочек мозаики, но не забывать поглядывать на все панно в целом. Именно так я и сделала: я очень серьезно отнеслась к твоим словам, посмотрела на картину того мира, который ты намереваешься создать, и поняла, что не приму его, ни сердцем, ни умом. Пускай ты желаешь Тедасу блага, но его цена окажется непомерной: пускай наш мир далек от совершенства, и многое в нем стоило бы исправить, однако тот путь, что предлагаешь ты, это путь одного лишь разрушения. В конечном счете, твоя революция приведет лишь к всеобщему непринятию гегемонии Тевинтера и настоящей мировой войне - быть может, даже новому священному походу, и не одному, если ты будешь упорствовать. Твоя воля сильна, Жани: она способна изменить судьбы многих. Ты уже доказала это во время Мора. И все же тебе не под силу развернуть океанское течение: ты лишь сотрясешь, но не разрушишь стереотипы и предубеждения против Тевинтера и того зла, что он таит в себе. Более того, в конечном счете, это зло поглотит и тебя, как, наверняка, поглотило многих достойных претендентов на твою роль в прошлом. Боюсь, ты уже не внемлешь моим словам. Мне жаль, Жани, правда, жаль, но в этот раз я уже не смогу спасти тебя… Тем не менее, я все еще могу попытаться спасти Тедас от того кошмара, что несет ему мечта Тавриции Оринус. Это значит, что, быть может, в скором времени мы встретимся с ней вновь - как враги... Пусть будет так: я сделаю все от меня зависящее, чтобы предотвратить массовое кровопролитие и мировую войну. Ты была права, Жани: я стала взрослой. И это то же благодаря тебе. Ради выполнения своего долга я должна быть готова пожертвовать своим чувствами. Пожертвовать? Нет, не обязательно. Я не откажусь от любви к тебе, Жани, но не могу позволить ей мешать моему долгу. Так что я сохраню привязанность к тебе глубоко-глубоко в сердце - в теплом уголке, куда изредка буду заглядывать, чтобы вспоминать о самых счастливых мгновениях прожитой жизни. Те два райских месяца в Хайевере, наедине с тобой… Мне никогда не забыть этого блаженного воспоминания о самых прекрасных мгновениях, проведенных наедине с кем-либо. Не думаю, что когда-либо переживу нечто подобное в будущем - не в ближайшее время, уж точно. Обещаю, дорогая, что никто другой не займет тот уголок в моем сердце: отныне он принадлежит тебе. Навсегда. Прощай, любимая. Ты умерла для меня в тот момент, когда отпустила канат шлюпки, что доставила меня в Киркволл. Прежде я думала, что еще можно будет что-то исправить. Однако это не так. Все кончено. Еще во время плавания ты сказала, что моя ненависть к Тавриции Оринус была бы лучшим решением для нас обеих. Теперь я понимаю, как это правильно. Пусть будет так: я научусь ненавидеть ЕЕ, буду видеть в ней чудовище, убившее мою любимую Джаниту. И когда мы встретимся с ней вновь, я буду готова… Прощай, моя прежня беззаботная жизнь в наивном детстве. Здравствуй, мой новый взрослый мир!»