Двое из ларца

       Тошнотворно-сладковатый запах горелой плоти и прочие анатомические подробности, которыми изобиловала и военная публицистика и собственные рабочие дневники — только эхо глухого отчаянья, способ сознания переварить бездну, в которую оно проваливается. Без этой болезненной психологии весь физиологизм уходит на второй план, куда-то далеко, есть только почти инстинктивное желание помочь, необходимость помочь, и рана, которую нужно обработать. Кровь, лимфа, обугленная плоть — это просто форма материи. Страх и брезгливость, дикие и первородные, будут потом, может быть. Ведь здесь нет ни боя, ни убитых, единственный раненый и сам бы справился, но так проще и правильнее. Делать всегда проще и правильнее, чем слушать, осознавать и рассуждать.        Новокаинчиком обколоть, терпи козаче — атаманом будешь, зачем ты под плазму подставился, мог бы сразу в боевой режим перейти, как только они за бластеры схватились, увернулся бы. Взялось? Хорошо, ничего хорошего конечно, едем дальше — некролизином* залить всю поверхность, теперь собрать всё, что отошло, прям пластами сыплется, нехило тебя «по касательной зацепило», сантиметра два вглубь. Что, и такое отрастёт? Или будешь теперь «надкусанный» ходить? «Небольшое повреждение», нет, я понимаю, внутренние органы на месте, шкуры и мяса в тебе много, но полкило киборгового шашлыка это нихуя не «Небольшое повреждение»!        Ну, если считать твоими лапищами по правилу ладони то да, небольшое, меньше процента. Экстренная регенерация это таки круто, я ещё струп весь не собрал, а уже грануляция идёт, розовенькая, бодренькая, если бы мясо видно не было, вообще красота была бы. Теперь промыть и антисептик ещё положить… Да знаю я, что ты весь ходячий антисептик, не сбивай, а? Биогелем залить, и под повязочку, шоб ты её не шарпал.

***

       Единственная вещь, которая может перемещаться быстрее света без участия прыжкового двигателя — слухи. И слух о том, что здешнюю «крышу» обломал новый арендатор из 14-й секции подтвердил эту аксиому. Казалось, что весь индустриальный парк ожил. Но не могли же эти два клоуна сами держать такой лакомый кусок. Хотя... тут более-менее живого только СТО и какое-то производство с непроизносимой аббревиатурой, явно госконтора, к ним вряд ли сунулись бы, значит считай одно СТО и держали, ну и дирекцию парка небось придерживали, не такой уж и лакомый кусок. В любом случае это забота полиции.        Соседи на радостях даже уборку затеяли, а кибер у них и впрямь какой-то глючный, дёрганный, просто дрова кривые или на меня живые косяком пошли? Надо Савве сказать, пускай пощупает его по этой их внутренней связи.        — Лихо твой киборг этих мудаков спаковал! Я уже закрываться думал — всё, что заработал, этим кровопийцам отдавал. Как ты его настроил так? Я своего уже и в сервис тащить думал, но дорого же ж, может, ты подшаманишь, по сходной цене.        — Ладно, гони сюда свою технику, и права управления второго уровня мне, с дополнительным разрешением на установку и удаление ПО.        — DEX, сюда! Да брось ты этот ящик, дубина! Стой! Не бросай, положи возле ворот!        — По-моему, нормально работает, что говоришь, то и делает, — киборг тем временем подошел к дверям мастерской, — так, стоп машина! Чего это он выгвазданный такой у тебя, ты вообще слышал что технику надо мыть переодически? Его ж гыдко палочками взять, я его внутрь не пущу, у меня тут электроника, антиквариат, а с него аж капает.        Сосед обернулся на киборга, увидел собственное отражение в стекле, не многим менее чистое, и покраснел.        — Он моется, по программе, раз в три дня, но я же флаеры чиню, а не крестиком вышиваю.        — Ну так мыл бы чаще, по мере загрязнения. Ой ладно, иди отмывай эту маслёнку ходячую и приводи обратно, -- и, когда сосед скрылся в своей секции, -- Савва!        Раздался скрип надувного матраса — шоаррцы смогли переплюнуть самих себя: матрас, который скрипит даже под боевым киборгом разведочной модификации, это ж нарочно не придумаешь.        — Да не вставай ты, лежи, восстанавливайся, мне от тебя пока только мозги нужны. Как ты себя чувствуешь?        — Нормально. — Савва пытался подняться на локтях так, чтобы не издать ни звука, шоаррская резинотехническая промышленность вела с разгромным счётом.        — У тебя и вчера «незначительные повреждения» были. Конкретику давай, герой!        — Общая работоспособность 75%, уровень энергии 60%, полная регенерация завершится через 55 часов. — Савва говорил максимально сухо и машинно.        — Переигрываешь, однако, не такой обрывистый у твоего речевого блока темп. Сейчас я тебе что-то пожрать организую, не вставай, кому сказал!        Вечно смотреть можно на три вещи: на огонь, на воду, и на то, с каким аппетитом киборги поглощают любую пищу. В данный момент Савва поглощал молочный коктейль и сандвичи из кафетерия индустриального парка.        — Вот ты как думаешь, у соседей «шестёрка» тоже с сознанием, или просто глючная на весь процессор?        — А что? — Савва даже жевать перестал.        — Да приходил утром сосед, восхищённый твоей «программой», просил подшаманить. Я согласился, но погнал его отмывать, он же весь в каком-то кизле.        Савва медленно и шумно вздохнул, старательно копируя манеру ЛерЛерыча.        — ЛерЛерыч, ты совсем дурак?        — Чего такого? Мне нужно было его возле терминала как есть, в мазуте, сажать?!        — Что б ты без меня делал…        — Мальчик мой, а не слишком ли ты много на себя берешь?        — Не слишком, — в голосе Саввы звучало тихое раздражение уставшего педагога, — представь, как это выглядело со стороны Рэда: «Сейчас тебя отмою и вон тот дядька с короткой стрижкой будет тебе в программах колупаться, а то что-то ты заебал глючить» — мерное урчание утилизатора как-то само возникает в подсознании.        — Бляяяяя… — Волосы встали дыбом, даже там, где их, вроде как, не растёт, — Так! Стоять, товарищ разведчик, какого ещё Рэда?        Если бы процессор не контролировал кровообращение, Савва сейчас был бы красным как аварийный фонарь.        — Звать его Рэд, ну то есть в в системе прописан стандартный набор: «DEX», «тупая кукла» и т.д., но в армии звали Рэдом, и ему как-то запало. Я ему про тебя рассказывал, так что выдыхай — поучаствовать в эпатажной драме «Сорванный киборг с шлифмашинкой» тебе не грозит.        — А чего раньше не сказал мне?        — Ну, во-первых, ты же сам мне постоянно талдычишь о пользе личного опыта, вот тебе и опыт. А во-вторых, к слову не приходилось.        — Ну вот теперь пришлось, рассказывай всё.        Рэд был старше Саввы, видел много разного дерьма и делил людей исключительно на сволочей явных и сволочей скрытных. Поскольку Алексеич относился к нему нейтрально — как к дрели, сварке и любому другому инструменту, он старательно упражнялся в альтернативном толковании приказов, пытаясь нащупать, где же у этого человека заканчивается терпение. Нащупать удалось только десяток подзатыльников, не сильных, но очень обидных, ну и, уходя в запой, Алексеич часто забывал о том, что у него есть киборг, которого как бы нужно кормить. Бухал Алексеич от одиночества — семьи нет, родне на шее болтаться на пятом десятке как-то стыдно, приятели или разлетелись кто-куда, или такие же одиночки, топящиеся в алкоголе.        — Ну значит будем шаманить обоих. Савва, как думаешь, поймёт этот Алексеич, кто вы такие и с чем вас едят? Имя у него, кстати, есть? А то я как-то и познакомиться в этой суматохе тупанул.        — Да мужик вроде толковый, но ты с ним поосторожнее, чем со Степаном. Я ж тогда чудом не сорвался.        — Ну Степана я всё-таки знаю почти 10 лет, и чувствовал куда и когда нажимать, ясен хрен здесь нужно будет поаккуратнее.